Актуальные проблемы традиционалистики

Хрестоматия

По Религиоведению

Челябинск

ББК 86.2

Х 91

Хрестоматия по религиоведению / авт.-сост. А. В. Ермолюк. – Челябинск: Челябинский юридический институт МВД России, 2010. – 240 с.

Рецензенты:

Суслонов П.Е., начальник кафедры философии Уральского юри-дического института МВД России, кандидат философских наук, доцент, подполковник милиции;

Андреев С.М., профессор кафедры философии и политологии Омской академии МВД России, доктор исторических наук, доцент,
подполковник милиции.

Хрестоматия составлена в соответствии с рабочей учебной программой курса «Религиоведение» по специальностям 030501.65 – «Юриспруденция» и 030505.65 – «Правоохранительная деятельность». В начале каждого раздела дана краткая характеристика представленных текстов, поясняются критерии их отбора. Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Религиоведение», написанному ее составителем. Тексты, представленные в хрестоматии, иллюстрируют содержание всех разделов пособия и детализируют ряд его положений.

Издание предназначено для курсантов, слушателей и студентов образовательных учреждений МВД России, изучающих религиоведение, а также всех, кто интересуется вопросами религии.

ББК 86.2

Челябинский юридический

Институт МВД России, 2010

А.В. Ермолюк, составление, 2010

Раздел 1. Вера и знание в религии и науке

Вашему вниманию предлагаются тексты трех исследователей, которые по-разному смотрят на один и тот же вопрос – о соотношении науки и религии. Челябинский религиовед С.С. Логиновский воспроизводит логику теологов, решая указанный вопрос в христианско-богословском ключе (№1). Он пишет, что наука должна не только помогать людям в обустройстве их земного существования, но и свидетельствовать о религиозных ценностях, помогая Церкви в миссионерском служении. Противоположную точку
зрения – атеистическую – представляет известный физик
В.Л. Гинзбург (№2). Он утверждает, что религиозная вера практически несовместима с верностью принципам современной науки, а сохраняющееся влияние религиозных институтов объясняет низ-ким уровнем культуры и образованности людей. Статья доктора философских наук П.П. Гайденко (№ 3) представляет собой
ответ на приведенную публикацию В.Л. Гинзбурга и служит
примером сбалансированного, объективного подхода к решению
вопроса о соотношении науки и религии.

Актуальные проблемы традиционалистики

(фрагмент)

С. С. Логиновский

Перед каждым христианином, занимающимся наукой, встает проблема соотношения его веры и науки. Проблема эта заключается не в сомнении относительно возможности такого совмещения (сам факт занятия христианина наукой уже предполагает эту принципиальную возможность), а в том, каким образом это совмещение должно происходить. В разное время было предложено несколько вариантов совмещения науки и христианства.

Например, некоторые мыслители считают, что наука – это истина в последней инстанции и все что не наука, в том числе и христианство, если желает существовать, должно согласовываться с наукой, подстраиваться под нее. Такое решение проблемы
несостоятельно как с научной, так и с христианской точки зрения. В самом деле, наука – это система развивающегося знания, она постоянно меняется, причем нередко (в периоды так называемых «научных революций») меняется принципиально, отрицая свои же собственные, научные достижения. В такой ситуации согласование чего бы то ни было с наукой, является бессмысленным и даже весьма опасным занятием.

Кроме того, с христианской точки зрения христианство обладает полученным от Бога, и поэтому совершенным знанием, не нуждающимся в силу своего совершенства в улучшении. Скорее наука, как всегда незавершенная система несовершенных знаний нуждается в согласовании с вечным и неизменным истинным знанием, происходящим от Истины. Так, по крайней мере, считает христианство.

Другим распространенным вариантом совмещения науки и христианства является представление об их автономности и даже полной независимости друг от друга. Предполагается что и у науки, и у христианства есть свои непересекающиеся области исследования, в которых они действуют независимо друг от друга, каждый по своим принципам (началам), не вмешиваясь в дела друг друга. Совмещение их в данном случае мыслится как взаимодополнение рядом стоящих систем знаний, полностью сохраняющих свою автономность. Такой подход также неверен, потому что невозможен. В самом деле, даже без специального исследования очевидно наличие множества «пересечений» христианства и науки: от происхождения вселенной и человека, до вопроса о том, что движет историю – Промысел Божий или соотношение производительных сил и производственных отношений.

Ошибочность этого подхода с точки зрения христианства хорошо видна и по результатам, так сказать «плодам». Автономное, независимое от христианства развитие науки нередко приводит к построению антихристианских теорий, а ведь изначально данный подход разрабатывался именно как попытка создания модели мирного сосуществования науки и религии.

Рассматриваемый подход не только неверен, но и, с точки зрения христианства, опасен. Сознание исследователя, придерживающегося этого подхода, расколото на две, несвязанные друг с другом, части. Занимаясь наукой, он действует исходя из стандартов научности, не соотнося свои действия с христианским вероучением; находясь в храме – забывает о науке и ее стандартах. Если последнее – верно, то первое – нет. Священное Писание прямо указывает на невозможность автономии чего бы то ни было для христианина, у христианина все должно подчинятся и служить христианству: «едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Коринфянам, X, 31). Если даже питание необходимо совершать во славу Божию, то тем более это касается научной деятельности. Святитель Феофан Затворник так говорит об этом: «Мир ли хочешь узнавать, или человека, или историю, или другое что, – всюду проводи Богооткровенные истины и все ими поверяй, – согласное [с Богооткровенными истинами – С.Л.] принимай, несогласное отвергай. Следствием сего будет то, что вся область нашего ведения будет проникнута Божиею Истиною, которая сообщит ему единство, стройное согласие во всех частях и отсюда непоколебимую твердость»[1]. Развивая эту мысль в другом письме, святитель пишет, разрешая сомнения в возможности подобного подхода: «Что есть наука? Одна по себе она есть душе-вное дело; душевное же не понимает духовного и теснит его. Наоборот, и духовное теснит душевность. Чтобы этого не было, надо душевное одухотворить, – пропустить сквозь него элементы духовные и сделать его слугою духовных интересов. И извольте это сделать с наукой, которая в ваших руках»[2].

Подобный вариант соотношения науки и христианства может быть воспринят как лишение науки одного из главных ее преиму-ществ – объективности, отрешенности от любых мировоззренческих предпосылок. В самом деле, разве не должен, ради объек-тивности, даже верующий человек на время научной деятельности исключать все свои «субъективные, научно недоказуемые
религиозные пристрастия»? Теоретически, для того, чтобы, в
соответствии с требованиями теории познания нового времени, стать «трансцендентальным субъектом» – должен, причем не только христианин, но и сторонник любого другого мировоззрения. Однако, как показали современные исследования, идеал
классической теории познания – беспредпосылочное знание и
его носитель «трансцендентальный субъект» – неосуществимы,
всякая система знаний основывается на некоторых научно недоказуемых предпосылках. Исследователь, не имея возможности приступать к работе без некоторых исходных принципов, осознано или неосознанно, но всегда неизбежно выбирает эти принципы. Выбор этот практически всегда обусловлен «субъективными» мировоззренческими предпочтениями исследователя и по большому счету невелик – либо атеистические, либо религиозные принципы.

В этом контексте очевидно, что исключение «субъективных, научно недоказуемых религиозных пристрастий» приводит не к объективизму, а к принятию не менее субъективных и научно недоказуемых атеистических пристрастий, становящихся принципами научного исследования. В самом деле, исключение из научного исследования любых элементов христианского вероучения, пусть и без открытого его отрицания, по сути, все равно является таким отрицанием. Поскольку отринутые христианские начала не заменяются началами другой религии, то очевидно, что речь идет о принятии атеистических научно недоказуемых начал, а вовсе не об объективизме, исключающем любые научно недоказуемые предпосылки. В самом деле, разве можно научно доказать, что нет Бога и Божьего промысла, что мир появился и существует самостоятельно? Высказывания типа «Бога никто не видел» ничего не доказывают, ведь если кто-то что-то не видел, то это еще не означает, что это что-то не существует, особенно если способ существования этого чего-то существенно отличается от нашего. Совершенно непонятно, почему не просто научно недоказуемые, но антинаучные принципы атеизма вполне могут быть основой научного исследования, в то время как принципы христианства, имеющие пусть и косвенные, но научные подтверждения и, как минимум, не являющиеся антинаучными, таковыми быть не могут. Очевидно, что такое бездоказательное утверждение может исходить только от самих атеистов, которые, осознавая свое бессилие, используют свой любимый прием – навязчивое и безапелляционное повторение своих догм, рассчитанное на некритичное усвоение неискушенным слушателем.

Понимая мировоззренческую обусловленность науки, святитель Феофан Затворник говорит, что «наука не самостоятельная госпожа. В моду вошло выставлять науку как царственную некую особу. Особа эта – мечта. Ни одной у нас науки нет, которая бы установилась прочно в своих началах. Кое-что добыто по всем наукам. Но все это не таково, чтоб давать право ссылаться на науку, как на авторитет решающий. Науки нет, а есть научники, которые вертят наукой как хотят. Есть следовательно, только догадки и наведения научников… Из сего можете вывести, что и ваша наука тоже [есть] ваши соображения. И вы можете господственно относится к ней и выдрессировать ее, как вашей душе угодно… Тут ваша свобода и вместе сторона, куда может быть введен религиозный элемент, и законно, и в интересах самой науки. Извольте так настроить свою науку, и будет добре»[3].

Итак, автономной от христианства и нейтральной по отношению к нему науки не существует. Каждая наука либо борется с христианством, либо служит ему. Служащая христианству наука, во-первых, не должна содержать элементов, противоречащих христианскому вероучению, во-вторых должна своим
содержанием способствовать, в меру своих сил, обращению ко
Христу еще чуждых Ему людей и укреплению в вере уже Ему приобщившихся[4].