Выполнение двух дел в одно время

Это — уклончивое заглавие для ряда исследований, которые часто идут под рубрикой распределения внимания (division of attention). Име­ет ли место выполнение двух дел в одно время, - это вопрос, на кото­рый мы вначале не будем стараться отвечать. Распределение внимания означает одновременное сосредоточение на двух различных деятельностях. Если одна из них автоматизирована и гладко осуществляется без сознательного контроля, никакого распределения внимания не требует­ся. Если обе активности скомбинированы в одну целостную деятельность, также не требуется распределения внимания. Если две деятельности, хотя и осуществляются одновременно в условном смысле, но выполня­ются путем быстрого перемещения внимания от одной к другой и обрат­но, здесь также нет распределения внимания в точном смысле. Незави­симо от того, можно ли дать понятию внимания полностью научное оп­ределение, тот факт, что человек иногда выполняет два и более дел в одно время, несомненно представляет для психологической динамики очень важную проблему.

Мы могли бы даже сказать, что человек в одно время всегда выпол­няет больше, чем одно дело. Так, независимо от внутренней активности желез и гладкой мускулатуры, у него практически всегда есть активность в скелетных мышцах и в органах чувств. Человек может идти, держать что-нибудь в левой руке, жестикулировать правой и при этом все время смотреть и слушать. Законный вопрос — протекают ли эти одновремен­ные потоки активности независимо друг от друга или все они являются взаимосвязанными частями одной общей активности?

Взаимодействие между одновременными действиями. Эксперименты по этому вопросу начались еще в 1887 г., когда Полан обнаружил у себя способность, воспроизводя вслух знакомую поэму, записывать в то же вре­мя другие стихи. Иногда он писал и произносимое слово, однако в целом интерференция была незначительной. Не прерывая потока устной декла­мации, он мог быстро обдумать ближайшую строчку, которую должен был написать, и записывал эту строчку, не уделяя ей дополнительного внима­ния. Он мог декламировать поэму при выполнении очень простого умноже­ния, и ни одна из операций не замедлялась при одновременном выполне­нии другой. Более трудная операция задерживалась даже при таком, авто­матизированном действии, как чтение знакомой поэмы.

В эксперименте Вине одним из одновременных действий было рит­мическое нажимание резиновой груши, находящейся в руке. Груша была

■ См.: Paulhun F. Г.я siinnllnrvite с.'-> actcs asyc::: r: '.ifi.-. Rf'vue sc;: c:;.i: Г: сц; < ^; . 1Я87. 39. P. 684-689.

^; - См.: Bini-t A. La r: o: icu." rnncf' des clats ppvohoisriqueH • Rrvuo phMosop'-iqun Л". '» france pt do I'ctrauger. Vol. 2U. P. 138-155.

соединена трубкой с отметчиком, который записывал движения на закоп­ченном цилиндре. Наиболее простая задача состояла в том, чтобы сделать одно нажатие за другим в такт с метрономом; другая задача заключалась в нажимании груши дважды на каждый удар метронома; третья – в ее нажимании 3 раза в отчет на каждый удар. Когда испытуемый приобре­тал некоторую легкость в одном из этих двигательных действий, его про­сили продолжать его во время чтения вслух или решения в уме арифме­тических задач. Несмотря на то, что оба задания были очень легкими. наступала некоторая интерференция; выполнение и того и другого зада­ния нарушалось.

В другом эксперименте испытуемый не читал и не решал задач, анажимал, две груши: ту, которая была в правой руке - 5 раз, другую, в левой руке, — дважды, на каждый удар метронома. Кроме общей трудно­сти такой комбинации, Бине отмечает как особо значительное явление то, что одна рука вовлекалась другой в свой ритм. Рука, которая должна была нажимать по два раза на удар, начинала нажимать по 3 или 4 раза. В этой связи Вине упоминает некоторые домашние игры, вроде поглаживания себя по животу круговым движением одной руки при одновременном по­хлопывании себя по темени другой рукой. Если, наоборот, обе руки дела­ют одно и то же движение или взаимодействуют для достижения одного и того же результата, то налицо скорее взаимное облегчение, чем интерфе­ренция. Эти результаты подтвердили Джастроу и Кэрнз¹. Кроме того, они обнаружили, правда только на одном испытуемом, наводящий на размыш­ления факт: постукивание в быстром темпе на самом деле ускоряет произ­водимое одновременно сложение или чтение. <...>

Продуктивность двойных действий. Обычно при одновременном совершении двух действий, одно из них или оба несколько нарушают­ся. В экспериментах с тахистоскопом объем восприятия числа точек уменьшался при включении в поле предъявления других объектов на­блюдения-. Когда тест на свободные ассоциации комбинировался с одно­временным решением, арифметических задач, ассоциативные реакции об­наруживали тенденцию к относительно низкому уровню ритмизации и завершения (например, «черная — доска»); реакции на звучание слова были чаще, чем реакции на значение слов-стимулов'. Исключение было найдено Митчеллом¹: одно задание заключалось в сравнении грузов, пос­ледовательно поднимаемых рукой, другое — в сосчитывании рядов из 1—6 щелчков. Когда предъявлялись щелчки, грузы оценивались даже

' См.: -1'.! ■ •■! row J.. Сс'ч-т'л W.H. The M'te^fororce o^r.: тп'" 'т, а^: iiro^o^.-iPS ■ -'.'\: " -nric." > r: ]ai\rr\o\ г.? Psychology. 1*91 1892. Vol. 4. P. 219 -223.

^: С л:.: Lnrcm -i.; Archives: '-> r (He; n; sn; uie Psychologic. 1012. Bd. 24. S. 313 312.

С v.: Spi".ck П. Archives '■; - die ц< -.ч;:::;: е Psyholog-.':. 1327. B--^: . 59. S. 22S 338.

' См.: MUcl'.'-U D. The ini'lLionr» of tl^; stra': lion civ. ihc- fynnauop ol' jui'g-ric-r.ts: r. li: '■.•; -.! wpigh*. n: -: pfi-i4> o! ii.- P-veholoa'H-»' Movrufruphs. 191-1. Vol. 17..V. 3. Whc'c.V- 7-1.

лучше, а счет нарушался только немного. Чтобы считать щелчки, испы­туемый стремился оценивать грузы очень быстро, и эта быстрота, веро­ятно, давала преимущество. Во всех этих случаях, хотя стимулы были одновременными, существенные (познавательные) реакции могли быть последовательными.

В некоторых профессиях, например, в профессии телефониста, не­обходимо выполнять в одно время два или больше дел или быстро пере­ключаться туда-сюда между двумя и более действиями. Профессиональ­ное тестирование на способность производить такие действия проводил, например, Штерзингер¹. Испытуемому читали рассказ, в то время как он складывал столбики однозначных чисел. Рассказ содержал 36 пунктов и читался 90 с. Затем испытуемый переставал складывать и записывал все, что он помнит из рассказа. Контрольные тесты проводились отдельно со сложением и с рассказом, так что показатели в двойном и одиночном выполнении можно было сравнить. Приведем результаты одного испыту­емого.

(A) Правильно сложено чисел, одиночное задание....................... 52

(B).............................................................. -двойное.задание............... 43 = 837м от А

(В)Воспроизведено пунктов рассказа, одиночное задание.... 31

(Г)............................................................... двойное задание................ 10 = 32% от В

83% и 32% должны были быть каким-то образом скомбинированы в прос­той показатель продуктивности при одновременном выполнении двух дей­ствий. Арифметическое среднее из этих двух чисел не будет надежным. Предположим, испытуемый совершенно неспособен выполнять два дейст­вия одновременно. Позволим ему целиком увлечься рассказом и забыть о сложении; в таком случае он мог бы получить 100% в рассказе и нуль в сложении. Арифметическое среднее могло бы дать ему 50%, тогда как он должен был бы получить нуль в комбинировании двух доятельностей, которое мы хотим измерить. Эта трудность преодолевается путем получе­ния геометрического среднего этих процентных показателей вместо арифметического среднего. Вычисленный таким образом индекс для испы­туемого, данные которого приведены выше, равен: 0, 83 * 0, 32 = 0, 52%, Индексы 26 испытуемых Штерзингера распределялись в интервале от 0, 3 до 0, 9 с групповым средним около 0, 6. Применяя подобные тесты для де­сятилетних мальчиков, Дамбах получил некоторые показатели выше.1.00, так как по крайней мере одна из задач выполнялась в комбинации лучше, чем отдельно².

¹ См.: Sterzinger О. Cber die sogenante Verteilung der Aufmerksamkeit //' Zeitschrift
fur angewandte Psychologic. 1928. Bd. 29. S. 177 -196.

² См.: Dambach K. // Zeitschrift fur Psychologic. (Erganzband). 1929. Bd. 14. S. 159-
236. (Dissertation, Tubingen).

Возможны ли два акта внимания в одно и то асе мгновение? Этот

вопрос не может быть прямо решен экспериментами, подобными описан­ным, поскольку в них не исключена возможность быстрого смещения внимания с одного задания на другое. Даже тогда, когда предъявление очень кратковременное, послеобразы ощущений и памяти могли сделать такое смещение возможным. Если бы стимулы были так же слабы, как и коротки, использование послеобразов могло быть сведено к минимуму. В одном эксперименте применялось слабое нажатие на палец каждой руки и испытуемый должен был сказать, какое нажатие было сильнее; в то же мгновение предъявлялись 3—6 коротких линий для сосчитывания. Эти задания были настолько легкими, что при раздельном выполнении испытуемые давали почти 100% правильных ответов; но когда два зада­ния предъявлялись одновременно,

оба были правильно выполнены в...............................12% случаев;

одно было правильно выполнено в................................ 60% случаев;

ни одного не было правильно выполнено в................. 28% случаев.

Заключение таково: одновременное осуществление двух актов вни­мания в познавательной деятельности если и имеет место, то не часто.

Кроме часто отмечавшегося чередования между двумя заданиями, которые выполнялись «в одно время», иногда возможно комбинирование их в одно координированное действие, и если такое комбинирование может быть осуществлено, то оно становится наиболее успешным и при­емлемым способом разрешения проблемы1.

¹ См.: Westphal Е, // Archives fur die gesamte Psychologic 1911. Bel. 21. S. 219-434; Schorn M, // Zeitsckrift fur Psychologic. 1928. Bd. 108. S. 195-221.

К. Коффка О ВНИМАНИИ¹

Ясное расчленение оказывается функцией поля в целом и его от­дельных характеристик, а не результатом предсуществующих анатоми­ческих условий. Из множества других в высшей степени показательных экспериментов упомяну лишь об одном, чтобы подтвердить положение о том, что структура поля в целом, а тем самым и ясность его частей опре­деляются не размещением стимулов или фактором внимания, но факти­ческими единицами, порождаемыми организацией.

Если составленная из штрихов вертикальная линия (рис. 1) удаля­ется от точки фиксации настолько, что воспринимается еще совершенно ясно, а наблюдатель сосредоточивает затем свое внимание на одной из центральных частей этой линии, то в результате оказывается, что эта часть, вместо того чтобы подчеркиваться, редуцируется и видится теперь уже неясно. Больше того, если надлежащим образом подобрать соотно­шение размеров целого и его частей, то эта часть может вовсе исчезнуть, так что наблюдатель будет видеть пробел в том месте, где раньше виде­лась эта линия. Изолируя часть структурного целого, наблюдатель раз­рушает эту часть. Здесь мы видим бесспорное доказательство тому, что более широкое целое как некий объективный факт определяет видимость своих частей, а вовсе не установка наблюдателя. < „.>

Красивый эксперимент выполнил Гельб. На большом листе карто­на было нарисовано двойное черное кольцо внешним диаметром 36 см с толщиной черных линий 8 мм и величиной зазора 5 мм. Испытуемый фиксирует монокулярно центр кольца. Сверху накладывается еще одно белое кольцо, в котором имеется щель примерно в 12% и объект удаляет-

¹ Хрестоматия по вниманию / Под ред. А.Н.Леонтьева. А.А.Пузырея, В.Я.Романова.
М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. С. 146-150.

² См.: Gelb A. Grundfragen der Wahrnehmungs Psychologie //' Ber. tib. d. VII. Kongr. f.
exp. Psych. Jena, 1921. S. 114-116.

Рис. 1 Рис. 2

ся от испытуемого настолько, чтобы две дуги, видимые в щель, слились в одну, полностью поглотив разделяющее их белое поле. Если теперь верхнее кольцо снять, то можно ясно видеть двойное целое кольцо с бе­лым промежутком между двумя черными окружностями. Аналогично если вместо двойного черного кольца использовать цветное одинарное, а объект поместить на таком расстоянии от испытуемого, чтобы через на­ложенную сверху маску он видел уже бесцветную дугу этого цветного кольца, то, когда маска будет снята, испытуемый вновь увидит вполне отчетливо окрашенную окружность (рис. 2).

Противоположный эффект наблюдается, когда мы вместо колец и окружностей используем двойные прямые линии. Если при том же са­мом удалении, что и в предыдущих экспериментах, один из концов та­кой линии фиксируется, то без маски прямые будут сливаться на рассто­янии около 10 см от точки фиксации, тогда как небольшой их отрезок будет видеться двойным и при расстоянии 20 см. Это показывает, что степень организации частей поля зависит от рода их организации, от их формы. Хорошие формы будут и лучшими фигурами, т.е. они будут об­ладать более ясным расчленением и окраской, нежели плохие формы. Тот факт, что небольшие участки двойных прямых линий получают при этом преимущество перед линиями в целом, проистекает из концентрации внимания на их небольших участках. Внимание, подобно установке (attitude), представляет собой силу, которая берет свое начало в Эго (Ego) и будет поэтому рассматриваться нами ниже⁵. Но уже из данного экспери­мента мы должны сделать вывод о том, что внимание, добавляя энергию к той или иной части поля, будет увеличивать ее расчлененность, если только она без того не расчленена уже настолько, насколько это вообще возможно в данном, случае. Поскольку же в случае с окружностями ма­лые части даже проигрывают по сравнению с целой фигурой, хотя они должны были бы выигрывать от возрастания внимания в той же мере.

'' Соотиртм'вуюангл фрнгмоит рибиты Киффки см. ниже. {При.'хчаиир jx-Oairh'.inJ ис­точника.)

что и малые отрезки прямых линий, то мы должны признать, что внут­ренние силы организации должны оказаться более сильными, чем эф­фект, создаваемый энергией, которую добавляет внимание <...>.

Если же же эмпирицист намерен возражать против нашего положе­ния о том, что расчленение поля на фигуру и фон есть дело организации, то он должен прежде всего объяснить, что же это такое. Поскольку мне известна только одна попытка такого рода объяснения, прибегающая к гипотезе о внимании, несостоятельность которой обнаруживалась уже не­однократно, я воздержусь здесь от какого бы то ни было ее обсуждения.

Мы слышим телефонный звонок и бросаемся к телефону или, если погружены при этом в приятную послеобеденную дрему, испытываем потребность подойти к телефону и растущий гнев из-за подобного беспо­койства, даже если на самом деле мы и не подчиняемся звонку. Такой своеобразный «характер требования» звонка является, очевидно, резуль­татом опыта; очевидно также, что он апеллирует при этом к определен­ным нашим потребностям. Но все это еще не дает нам полной картины происходящего. По отношению к этому «сигналу», так же как и по отношению ко многим другим, мы должны поставить вопрос о том, поче­му же он оказался выделенным. Пытаясь ответить на этот вопрос, мы обнаруживаем, что довольно часто выбираем сигналы только потому, что они оказываются наиболее пригодными для того, чтобы быть сигналами, потому что сами по себе они уже несут определенный «характер требова­ния», который позволяет им наполняться специфическим значением. Неожиданность, интенсивность и навязчивость телефонного звонка явля­ются именно такого рода характеристиками.

Внимание. Эти три характеристики перечислялись прежде в каче­стве «условий внимания» вместе с целым рядом других, которые мы лишь упомянем: определенные качества, такие, как горький вкус, запах мускуса, желтый цвет, оказывают особенно сильное действие на внима­ние. Спор об условиях внимания, который четверть века назад был столь напряженным и играл ведущую роль в психологической драме, вскоре потерял всякий интерес для психологов. Причина этого, как мне пред­ставляется, лежит не столько в тех фактах, которые давали материал для этого спора, сколько в самом понятии или понятиях внимания, которые накладывали на него свой отпечаток. Мы не видим никакой пользы от разбора этих старых представлений. Вместо этого мы определим внима­ние в соответствии с нашей общей системой; вместе с тем мы получим такое его определение, которое находится в полном соответствии с тем значением этого слова, в котором оно употребляется в обыденном языке. Когда мы однажды уже столкнулись с фактом внимания, мы сказали, что оно представляет собой силу, исходящую от Эго и направленную к объек-

¹ См. например: Koffka К. Perception: An Introduction to Gestalt-Theorie // Psychological Bulletin. 1922. P. 551-585.

ту. Это, конечно, и есть то, что обычно обозначается словом «внимание», когда мы, например, говорим: «пожалуйста, обратите внимание на то, что я говорю» или: «пожалуйста, сосредоточьте внимание на своей пробле­ме». Рассматривать внимание (как это делает Титченер^; ) как просто ка­чество, атрибут или некое измерение (dimension) объектов в поле, называ­емое ясностью, — значит лишать внимание его главной характеристики. а именно его Эго-объектной взаимосвязанности. И если мы определяем внимание как Эго-объектную силу, то мы можем считать это справедли­вым в отношении не только так называемого произвольного, но также и непроизвольного внимания. В нервом случае силы исходят от Эго, во втором — преимущественно от объекта. Этот способ рассмотрения вни­мания не является, естественно, абсолютно новым. Он просто не получил должного признания у тех психологов, которые желали исключить из своей науки Эго, а вместе с Эго и всю психологическую динамику. Но когда мы читаем определение Стаута: «Внимание есть направленность мысли на тот или иной особенный объект, предпочитаемый другим»-, — мы узнаем ту же общую идею. Действительно, мы должны предполагать определенное Эго для стаутовской «мысли».

Интенсивность, неожиданность, навязчивость как условия внима­ния вносят в наше определение весьма определенный смысл. Внимание как некоторая сила внутри целостного поля может пробуждаться не не­посредственно стимуляцией, но объектами поля, которые, в свою очередь, обязаны своим существованием стимуляции. Следовательно, мы должны сказать, что объекты, которые продуцируются сильными, неожиданны­ми и навязчивыми стимулами, а также стимулами с особыми качества­ми, приобретают свой особый характер благодаря тому, что они воздей­ствуют на Эго. Если эти старые положения об условиях внимания истин­ны, они вновь указывают на то, что «характер требования» может принадлежать не только потребностям Эго, но также и объектам в поле, которые этим Эго продуцируются.

¹ См.: Tiichener E.B. A Text-Book of Psychology. N. Y., 1910.

² См.: Stout G.F. Analitic Psychology. L„ 1909. Vol. 1.

РАСЧЛЕНЕНИЕ И ВНИМАНИЕ¹

В одной из работ, посвященных проблеме перцептивной организа­ции и научению, мы пришли к следующим выводам.

1. Во многих ситуациях научение не менее существенно для перцеп­тивного расчленения, чем высокая степень организации.

2. Высокая степень организации оказывает на материал сильное дав­ление, противодействующее его расчленению. Такая сильная орга­низация должна, по-видимому, преодолевать действие научения и препятствовать ему. Однако давление сильной организации мо­жет быть в известной мере преодолено испытуемым.

3. Порог расчленения внутри более сильной организации должен быть высоким¹'. Этот порог будет, вероятно, ниже, но все-таки еще до­вольно высоким в том случае, когда испытуемый воспринимает материал, имея установку, облегчающую расчленение³.

Эти заключения относятся к перцептивной фазе научения. Насколь­ко нам известно, до сих пор выполнено только два исследования, непос­редственно относящихся к затронутой нами проблеме: одно, более ран­нее, — Кречевским'¹ и другое, не так давно, — Кречем и Калвином''. Ре­зультаты в обоих случаях не противоречат нашим выводам.

¹ Кёлер В., Адаме П. Восприятие и внимание,.' Хрестоматия по вниманию. Под ред. А.Н.Леонтьева, А.А.Пузырея, В.Я.Романова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. С. 152-159. В текст внесены незначительные исправления. [Примечанииргдакптрпв-cocmueumi'.ipu.)

- См.: НкЬЬ D.O. Organization of behavior. 1949. P. 49.

³ См.: Kohlp.r W. Perceptual organization and learning.'.' American Journal of Psychology. 1958. Vol.71. P. 311-312*

'' См.: Kreckevfiky J. An experimental investigation of the principle of proximity in the visual perception of the rat,, Journal of Experimental Psychology. 1938. Vol. 22. P. 497-523.

См.: Krt> ch L)., Calvin A.D. Levels of perceptual organization and cognition Journal of Abnormal and social Psychology. 1953. Vol. 48. P. 394-400.

44S

Тема 20, Психология внимания

Рис. 1

Начиная с работы Вертхаймера о перцептивной группировке, для демонстрации феномена перцептивной организации используются особо­го рода объекты, один из которых представлен на рис. 1.

Такой объект в целом воспринимается как некая крупная единица, имеющая форму квадрата. Когда внутри этого квадрата образуются го­ризонтальные (или вертикальные) ряды точек, они все-таки остаются частями этой более крупной организации. Действительно, тот факт, что в таких объектах те или иные ряды пятен образуют горизонтальные (или вертикальные) линии, является демонстрацией феномена расчленения. Это было подчеркнуто Кречем и Калвином, которые использовали такие объекты в своих экспериментах. Эти исследователи не измеряли порог расчленения объектов Вертхаймера, тем не менее их результаты показы­вают, что он должен быть очень высоким: даже когда расстояния между пятнами в одном направлении были значительно больше, чем в другом, испытуемые нередко совершенно не замечали этого, несмотря на много­кратное предъявление объектов.

Можно было бы возразить, что это обусловлено тем, что время предъявления объектов очень мало (0, 06 с). Это возражение неверно.

Порог расчленения таких объектов столь же высок и тогда, когда время экспозиции значительно больше. Недавно мы показали это в очень простых экспериментах, где объекты предъявлялись в течение одной или даже нескольких секунд. Чтобы получить величину порога расчленения, мы меняли отношение расстояний между пятнами по горизонтали и вер­тикали. Одни наблюдения были сделаны, когда испытуемый рассматри­вал объект как фон, что означало отвлечение внимания от объекта, дру-

^; См.: W'-rtlirinier Л/. irntersuphur.Ki> n '/ur Lchrv vo: i dor Gestak.. Psyc'.'.jioKloV-e Forsrhur.f.'. 19^3. Bri. -t. S. 301 350.

гие - когда от испытуемого настойчиво требовали обращения к объекту как таковому. В первой серии наших экспериментов мы предлагали пер­вое задание.

Объекты были составлены из черных кружочков (1/8 дюйма [~3, 2 мм] в диаметре), которые прикреплялись к квадрату из белого картона (со стороной в 7 дюймов [= 17, 8 см]). В одном направлении (вертикаль­ном либо горизонтальном) расстояние между кружочками сохранялось неизменным, а именно 12/16 дюйма [=19, 1 мм]. В другом направлении оно уменьшалось от 12/16 до 4/16 дюйма [~6, 3 мм]. Для предохранения объектов они закрывались сверху целлофаном. Контраст между кружоч­ками и фоном при этом почти не менялся.

Объекты использовались как фон для картонной фигурки значитель­но меньшего размера, и испытуемый должен был сообщить о том, нравит­ся ему фигурка или нет, перемещая ее в одну или в другую сторону. Фи­гурки не нарушали сколько-нибудь существенно восприятия объектов. Больше того, объекты оставались свободными перед испытуемыми все вре­мя, пока снималась одна фигурка и предъявлялась следующая. Каждый испытуемый производил последовательно шесть выборов. Фоновый объект при этом не менялся. В данных опытах использовались четыре различных объекта. Каждый служил фоном в опытах с 5 испытуемыми. Один и тот же испытуемый имел дело только с одним объектом.

Непосредственно после шести оценок испытуемого экспериментатор убирал объект и просил испытуемого описать фон, на котором восприни­малась фигура. Результаты, полученные при таких условиях, мало отли­чались друг от друга. Иногда сообщалось, что кружочки были размеще­ны случайным образом, более часто — что они организованы в вертикаль­ные или горизонтальные ряды. Наконец, в отдельных случаях отмечалась только горизонтальная или только вертикальная организация. Посколь­ку фактическая расчлененность по одному направлению сопровождалась подавлением соответствующих отношений в другом направлении, то лишь этот последний случай можно рассматривать как указание на то, что расчленение действительно произошло.

В одной половине наших опытов изменялись промежутки по вер­тикали, в другой — по горизонтали.

Испытуемыми были студенты разных колледжей.

В опытах, где объект выступал в качестве фона, результаты 20 испы­туемых были следующими. При постоянстве промежутков по горизонтали или вертикали — 12/16 дюйма [«19, 1 мм] и сокращении промежутков по вертикали или горизонтали до 7/16, 6/16. 5/16, 4/16 дюйма [= 11, 1, 9, 5, 7, 9, 6, 3 мм] расчленение в вертикальном направлении отмечалось соответственно 0, 1, 2, 4 раза, а в горизонтальном направлении — 0, О, 1 и 4 раза. Поскольку каждый испытуемый имел дело лишь с одним соотно­шением промежутков, эти результаты не зависели от какой-либо особой «установки». Известное совпадение результатов в обеих сериях указывает

на то, что в условиях наших опытов и для сравниваемых испытуемых вер­хняя граница порога расчленения лежит между 5/16 и 4/16 дюйма [=» 7, 9 и 6, 3 мм]. Определенный таким образом порог оказывается чрезвычайно высоким. Будем считать, что в среднем порог лежит в области 9/32 дюйма [» 7, 1 мм]1.

В следующей серии наших опытов испытуемым предъявлялись объекты того же типа с инструкцией описать каждый из них сразу же пос­ле предъявления. Теперь объект выступал уже не в качестве фона воспри­ятия — на него прямо направлялось «внимание». Мы даже и не пытались ввести какую-либо специальную установку помимо этого простого требова­ния внимания к объекту.

В опытах участвовали 10 студентов. Каждому из них последова­тельно предъявлялся весь набор объектов, начиная с тех, где промежут­ки по горизонтали и вертикали были равны между собой (12/16 дюйма [» 19, 1 мм]). Объекты, в которых укорачивались промежутки либо по горизонтали, либо по вертикали, предъявлялись попеременно. Все объекты предъявлялись в течение 1 с. Поскольку оказалось, что расчле­нение как по вертикали, так и по горизонтали происходит при одном и том же соотношении промежутков, результаты для этих двух ситуаций здесь объединены. По 10 испытуемым они получились следующими.

Можно сказать, что для группы в целом порог лежал теперь в про­межутке между 8/16 и 7/16 дюйма [«12, 7 и 11, 2 мм], т.е. при разности расстояний (по горизонтали и по вертикали) заметно меньшей, нежели в том случае, когда объект выступал в качестве фона. Считая ее равной 15/32 дюйма [=» 11, 9 мм], мы получаем для нее значение примерно 63% от наибольшего промежутка2. Следовательно, установка, которая требу­ет внимания к объекту, понижает порог3, хотя он остается еще достаточ­но высоким. Расчленение редко наблюдается до тех пор, пока промежут­ки по одному направлению не уменьшатся более чем на одну треть.

1 Т.е. порог составляет примерно 37% от величины наибольшего промежутка (12/16 дюй­
ма или 19, 1 мм); значит, для того, чтобы произошло расчленение, понадобилось умень­
шить промежуток на 63%, (Примечание редакторов-составителей.)

2 В данном случае для того, чтобы произошло расчленение, понадобилось уменьшить
промежуток на 37%, а не на 63%, как это было в серии, где объекты Вертхаймера были
фоновыми, т.е. на них не обращалось внимание. (Примечание редакторов-составите­
лей.)

3 Легко посчитать, что порог снизился в 1, 7 раза, (Примечание редакторов-состави­
телей.)

Поскольку может показаться, что экспозиция длительностью в 1 с все еще слишком коротка для того, чтобы расчленение происходило лег-ко, эксперименты были повторены при экспозиции в 3 с. Ояять было 10 испытуемых. Результаты оказались следующими.

Трудно увидеть какое-либо различие между этими результатами и теми, что были получены при более коротких экспозициях. Можно по­этому довериться результатам Креча и Калвина.

Креч и Калвин показали, что легкость, с которой расчленение осу­ществляется различными людьми, не связана с остротой зрения. Вели­чина порога в нашей группе может рассматриваться как еще одно под­тверждение этого факта. Ни один из двадцати испытуемых не обнару­жил расчленения, когда расстояния по двум, направлениям были соответственно 12/16 и 10/16 дюйма [^ 19, 1 и 15, 9 мм], т.е. когда раз­ница приближалась к 1/8 дюйма [-3, 2 мм]. Расстояния как таковые большинство испытуемых могли сравнивать с большей точностью. В этой связи мы обнаружили очень простой и выразительный факт. Если поместить перед собой один из наших объектов, который, несмотря на значительное различие между вертикальными и горизонтальными про­межутками, все-таки не кажется нам расчлененным, то нетрудно выде­лить три кружка, которые вместе образуют прямоугольный треугольник, и отстроиться от окружающих кружков¹. Резкое различие между верти­кальными и горизонтальными сторонами треугольника совершенно оче­видно при этих условиях.

В той последовательности, в которой представлялись объекты, оче­редное уменьшение промежутков между кружочками могло произойти как по вертикали, так и по горизонтали. Результаты не позволяют гово­рить о том, что расчленение более легко осуществлялось по горизонта­ли, хотя можно было бы думать, что вертикально-горизонтальная иллю­зия будет действовать именно в этом направлении. Очевидно, это не ока­зывало заметного влияния на результаты наших экспериментов. Иллюзия проявлялась, однако, когда выделялся прямоугольный треугольник. В этом случае, хотя объективно промежутки были равными, вертикальный промежуток казался заметно большим.

Отметим, что в то время как вертикальные (или горизонтальные) линии образуются в наших объектах лишь с большим трудом, эти же са­мые объекты содержат компоненты, которые воспринимаются как таковые

Это более легкое задание, чем задача расчленения целого объекта с образован-.; '.'-.! вгфтикольчмх fir/'M горизонтальных) ли:;::: -:.

все время, а именно пятка или кружочки. Условия сохранения их в каче­стве самостоятельных образований, конечно, столь благоприятны, что на них почти никак не сказывается включение в общую структуру объекта либо, при определенных условиях расчленения, в вертикальные или гори­зонтальные линии¹.

Последовательность, в которой предъявлялись объекты в том слу­чае, когда на них обращалось внимание, могла привести к определенной установке, благоприятной для нерасчлененной организации. Порог, по­лученный при этих условиях, мог оказаться выше, чем при других ус­ловиях. Если это так, то результаты наших опытов не показывают рас­членяющего действия внимания во всей его полноте, однако вряд ли в нашей ситуации такого рода увеличение порога могло быть сколько-ни­будь большим. Когда мы сами рассматривали объект, который только немногими воспринимался как расчлененный, он и нам вовсе не казал­ся расчлененным, и только после настойчивого усилия ввести «правиль­ное» расчленение иногда возникало очень неустойчивое расчленение от­дельных областей объекта.

Соглашаясь с результатами Креча и Калвина, мы не можем согла­ситься с некоторыми замечаниями в адрес гештальтпеихологии. Во-пер­вых, можно утверждать, что и их собственные наблюдения, и наши едва ли значат, что при определенных условиях принципы гештальтпеихологии не действуют. Конечно, гештальтпеихологи никогда не настаивали на том, что близость всегда оказывается решающим фактором, даже когда силы организации, действующие в ином направлении, предельно сильны. Разве является возражением против закона притяжения тот факт, что самолет может оторваться от земли и часами парить в воздухе? Во-вторых, на ос­новании своих данных эти авторы возражают против положения о том, что эффекты близости воспринимаются «непосредственно». Когда много лет назад гештальтпеихологи сделали предположение такого рода, они исполь­зовали термин «непосредственно», дабы возразить против представления о том, что организация является просто результатом научения, которое яко­бы постепенно трансформирует так называемые ощущения в объекты или группы. Этот термин вовсе не отрицает того, что организации требуется определенное время (очень короткое), чтобы завершить свою работу. На­против, определенные феномены, такие, как у-движение², всегда рассмат­ривались как указания, подтверждающие этот факт. В этой связи остает-

¹ По-видимому, расчленение, с которых мы имеем дело б наших опытах, легче про­исходит при определенных условиях. Изредка мы наблюдали, что объект, который вос­принимался нерасчленеино, приобретал расчлененность, когда при полностью тождеством-ных условиях его величина заметно уменьшалась.

^а •/■ движение (гамме движение) - кажущееся движение расширения или сжатия фи­гуры, когда увеличивается или уменьшается ее яркость; явление, исследованное а дип­ломной работе К.Дувкера, выполненной кол руководством М.Вертхайхера. (Примечание редакторов-составителей.)

менялось в промежутке от 0 до 3, 5 см через каждые 0, 5 см. В первом опыте эти объекты выступали в качестве фона, на котором, предъявля­лись две горизонтальные прямые примерно одинаковой длины, одна на 1, 8 см выше, а другая — на столько же ниже объекта, и испытуемые должны были сравнить их длины. Время экспозиции было всегда 1, 5 с. После 6 сравнений объект убирался, а испытуемый должен был ответить, что он видел между линиями. В этих ответах очень часто встречались такие слова, как «листья», «сердца», «волнистые линии». Слово теп было упомянуто только тогда, когда объекты предъявлялись при очень силь­ном разделении в пространстве, да и то лишь немногими испытуемыми. Результаты 40 испытуемых по 5 на каждый промежуток были сле­дующими,

Только 4 из 40 испытуемых заметили, что им предъявлено хорошо знакомое слово, хотя в отдельных группах промежуток между этим словом и его зеркальным отображением был очень большой (даже при промежут­ках в 3 и 3, 5 см. слово теп восприняли только трое из 10 испытуемых).

Затем мы провели опыт в условиях привлечения внимания к таким объектам. Объективные условия, включая и время предъявления, были прежними. Горизонтальные линии также были оставлены на своих мес­тах. И снова с каждым промежутком работали о испытуемых. Перед предъявлением объекта испытуемым давалась инструкция описать то, что они увидят, пока объект еще не убран экспериментатором. Горизонталь­ные линии не упоминались в инструкции.

Результаты 40 испытуемых, по 5 на каждый промежуток, были следующими.

Примечательно, что даже когда испытуемые прямо направляют вни­мание на объекты, лежащие между линиями, промежутки в 0, 5 и 1 см не приводят к устойчивому узнаванию слова. Из каждых 10 испытуемых не

¹ Д-р Мери Хенли однажды уже провела эксперименты такого рода, результаты ко­торых не были опубликованы. Она нашла, что большая организация доминирует даже в том случае, когда слово и его зеркальное отображение отчетливо разведены в простран­стве. Предыдущие опыты заставили нас предположить, что когда испытуемые увидят в первый раз такой объект, а затем отдельные надписи с постепенно возрастающим разде­лением, то сложившаяся уже установка воспрепятствует осознанию и опознанию слова, даже когда промежуток станет очень большим. Пробы при различных промежутках были выполнены поэтому с различными испытуемыми, по пяти на каждый промежуток. На­шими испытуемыми были студенты колледжей.

Кёлер В., Адаме П. Расчленение и внимание 455

более 3 осознают присутствие слова при такиж условияж, ж только когда расстояние возрастает до 8 см, слово воспринимается уже всеми. Посколь­ку действие установки, препятствующее обнаружению слова, исключено, то остается только заключить, что для некоторых испытуемых слово все еще сильно подавляется более крупной организацией даже в том случае, когда промежуток достигает величины примерно 2 см, С другой стороны, различия между данными результатами и теми, что получены при отсут­ствии внимания к объекту, очень велики. При тех же самых объектах уже 24 (а не 4) испытуемых опознавали слово. Несомненно, что наши испыту­емые замечали промежуток между половинками объекта. Мы часто проси­ли испытуемых выполнить рисунок в соответствии с их описанием. По большей части рисунки эти состояли из двух раздельных фигур, даже ког­да испытуемые не узнавали слова, но именно при таких обстоятельствах фигуры меньше всего походили на слово или его зеркальное отображение.

Р. Баркли, К, Мерфи

[СИНДРОМ ДЕФИЦИТА ВНИМАНИЯ И ГИПЕРАКТИВНОСТИ]¹

Данный текст представляет собой краткий справочник для родителей и учителей детей с синдромом дефицита внимания и гиперактивностя и для взрослых, имеющих этот диагноз. <...> Его можно посылать учителям ребенка вместе с конкретными рекомендациями относительно того, как е таким ребенком работать в классе. Подобным же образом его можно пре­доставлять работодателю, руководителю или членам семьи взрослого чело­века, имеющего такой диагноз, разумеется, с разрешения этого человека.

Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) — современ­ный термин, обозначающий специфическое нарушение развития, которое встречается как у детей, так и у взрослых, и включает в себя недостатки торможения поведения, устойчивости внимания и сопротивления его от­влечению, а также регуляции уровня своей активности соответственно тре­бованиям ситуации (гиперактивность и беспокойство). В течение последне­го столетия этот синдром получал множество различных названий и в том числе «синдром детской гиперактивности», «гиперкинетическая детская реакция», «минимальная дисфункция мозга» и «синдром дефицита внима­ния» (с гиперактивностью или без нее).

Основные характеристики. Преобладающими признаками СДВГ являются:

1. Нарушение торможения реакций, контроля побуждений и спо­собности откладывать удовлетворение потребности. Эта особенность часто проявляется в неспособности индивида остановиться и подумать, прежде чем что-то сделать; ждать своей очереди во время игры, общать­ся с другими людьми или стоять в очереди; моментально перестать реа-

^! ВагЫау ЯЛ.. Murphy K.R. Att-eiaiTO-Defidt Hyperactivity DH---rd»r: A C! ^! r> ical Workbook. N.Y., L.: Guilford Press, 199», V. 1-8. (Перевод ВЛ-Яснои.)

гировать, когда становится очевидным, что твои действия больше не эф­фективны; сопротивляться отвлекающим факторам, когда нужно сосре­доточиться или работать; работать ради большего, но удаленного во вре­мени вознаграждения, а не стремиться к меньшему, но более близкому; сдерживать преобладающую или непосредственную реакцию на какое-то событие, если этого требует ситуация,

2. Избыточная, несоответствующая задаче или плохо регулируе­мая требованиями ситуации активность. Индивиды е СДВГ во многих случаях чрезмерно неусидчивы', беспокойны и все время находятся в движении. Во время выполнения сравнительно скучного задания они делают слишком много лишних движений, например, покачивают нога­ми, постукивают пальцами, раскачиваются, меняют позу или положение. Маленькие дети чрезмерно много бегают, куда-нибудь забираются и про­являют в целом избыточную моторную активность. Хотя эти проявления имеют тенденцию с возрастом уменьшаться, даже подростки с СДВГ бо­лее беспокойны и непоседливы, чем их ровесники. У взрослых это бес­покойство может быть более субъективно и малозаметно со стороны, хотя некоторые взрослые проявляют беспокойство и внешне, говорят о своей потребности все время быть занятыми или что-то делать и невозможнос­ти сидеть спокойно.

3. Неустойчивое внимание и отсутствие упорства в выполнении задания. Эта проблема часто возникает тогда, когда индивиду с СДВГ приходится выполнять непривлекательные для него действия — скучные монотонные, продолжительные или повторяющиеся. Когда необходимо выполнять неинтересные, но важные задания, такие индивиды часто не демонстрируют той настойчивости, усидчивости, мотивации и силы воли, которые проявляют в этой ситуации люди их возраста. Нередко они го­ворят, что такие задания им быстро наскучивают и потому они все вре­мя перескакивают с одного незаконченного дела на другое, не доводя их до конца. Во время выполнения сложных, скучных или длительных за­даний часто теряется концентрация внимания, а в случае неожиданного перерыва индивид не в состоянии вернуться к заданию, над которым. работал, В результате, эти индивиды часто отвлекаются в те моменты, когда концентрация внимания необходима для выполнения задания; если нет прямого надзора, у них также могут быть проблемы с завершением рутинных заданий и в том, чтобы непрерывно выполнять такие задания во время самостоятельной работы.

Мы перечислили три области самых распространенных проблем, связанных с СДВГ. Но кроме них, как показывают исследования, у лю­дей с этим синдромом, особенно у тех, у кого он связан с импульсивным поведением (будет рассмотрено ниже), могут быть трудности в следующих сферах психической деятельности.

1. Запоминание того, что нужно сделать, или рабочая память. Рабочая память обеспечивает возможность удерживать информацию, ис-

пользуемую для управления собственными действиями в настоящий момент или позже. В первую очередь она необходима для запоминания того, что в ближайшем будущем нужно что-то сделать. У лиц с СДВГ часто бывают трудности с рабочей памятью, и как следствие их часто характе­ризуют как забывчивых, неспособных держать в голове важную инфор­мацию, которая им понадобится позже для управления своими действи­ями, и как неорганизованных в мышлении и других видах деятельности из-за того, что они часто забывают цель своей деятельности. От рабочей памяти зависит и то, что их часто можно охарактеризовать как действу­ющих непредусмотрительно или необдуманно, менее способных, чем дру­гие люди, предвидеть будущие события и подготовиться к ним. Недав­ние исследования показывают, что лица с этим синдромом не могут чув­ствовать ход времени и использовать это чувство в своих ежедневных занятиях так же адекватно, как другие люди. В результате они часто опаздывают на встречи, не укладываются в поставленные сроки, оказы­ваются плохо подготовленными к предстоящей деятельности и менее способны следовать отдаленным целям и планам. Проблемы с организа­цией времени и подготовкой к предстоящим событиям часто встречают­ся у детей старшего возраста и взрослых с СДВГ.

2. Задержка в развитии внутренней речи и в следовании правилам. Недавние исследования показывают, что у детей с СДВГ замедлено разви­тие внутренней речи, т.е. речи в уме, — собственного «внутреннего голо­са», который мы используем для того, чтобы общаться с собой, обдумы­вать происходящие события и направлять наше поведение. Внутренняя речь абсолютно необходима для нормального развития мышления, реф­лексии и саморегуляции. Задержка ее развития у лиц с СДВГ приводит к существенным проблемам там, где надо придерживаться правил и ин­струкций; тщательно читать указания и действовать сообразно им, сле­довать до конца своим планам, режиму и «распорядку дел» и даже по­ступать согласно правовым и моральным принципами. В сочетании с недостатками, связанными с рабочей памятью, проблемы с внутренней речью часто приводят к существенным затруднениям в понимании тек­стов, особенно в тех случаях, когда эти тексты сложные, неинтересные или объемные.

3. Трудности в регуляции эмоций, мотивации и возбуждения. У де­тей и взрослых с СДВГ часто бывают проблемы, которые расстраивают эмоциональные реакции на события, которые бывают у людей их возра­ста. Дело не в том, что эмоции, которые они испытывают, не соответству­ют ситуации, а в том, что лица с СДВГ выражают их более открыто, чем другие люди. По-видимому, они менее способны переводить внутрь свои чувства, сдерживать их и держать в себе, хотя они и делают то, что мог­ли бы делать в этих ситуациях другие люди. Как следствие, они выгля­дят менее эмоционально выдержанными, более реактивными в своих чувствах, более вспыльчивыми, раздражительными и легко выходят из

равновесия. С проблемой эмоциональной регуляции связаны трудности с формированием внутренней мотивации выполнения тех заданий, которые им не нравятся или не вознаграждаются сразу. Из-за неспособности со­здавать собственную мотивацию, побуждение или стремление, часто ка­жется, что у них нет силы воли и самодисциплины, — они не могут за­ниматься тем, что не обеспечивает немедленной награды, не возбуждает или не представляет для них интереса. Мотивация того, как долго и усер­дно они будут работать, зависит от ближайшего окружения, в то время как другие люди в ситуациях, когда нет немедленной награды или ка­ких-то других результатов, развивают в себе способность к внутренней мотивации. С указанными проблемами регуляции эмоций и мотивации связана проблема регуляции общего уровня возбуждения в соответствии с требованиями ситуации. Лицам с СДВГ трудно активизировать себя и приступить к работе, которая должна быть сделана. Они часто жалуют­ся на неспособность поддерживать себя в состоянии бодрствования или хотя бы встряхнуться в скучных ситуациях. В то время, когда они дол­жны быть более бодрыми, сосредоточенными и активно включаться в задание, они выглядят мечтательными или «как в тумане».

4. Снижение способности решения проблем, изобретательности и гибкости в достижении отдаленных целей. Нередко, осуществляя целе­направленную деятельность, мы неожиданно сталкиваемся с препятстви­ями на пути к достижению цели. В такие моменты индивиды должны сделать выбор из множества вариантов, рассматривая возможные резуль­таты и выбирая среди них тот, который вероятно преодолеет препятствие, так что индивид сможет продолжить движение к цели. Лицам с СДВГ преодолеть такие препятствия намного труднее. Сталкиваясь с преграда­ми, они часто бросают свою цель и не отводят время на обдумывание других вариантов действий, которые могли бы помочь им в достижении цели. Поэтому они оказываются менее гибкими в подходе к проблемной ситуации и часто реагируют на нее автоматически или импульсивно. Как следствие, они выглядят менее изобретательными в преодолении преград, чем другие люди. Эти проблемы могут проявляться даже в устной и пись­менной речи индивидов с СДВГ, так как они не могут быстро собрать свои идеи в одно структурированное, связное рассуждение. Таким образом, у них снижена способность быстро собрать свои действия или идеи в пос­ледовательность реакций, эффективно достигающих вербальной или пове­денческой цели.

б. Большая, чем в норме, изменчивость в выполнении заданий или работы. Для лиц с СДВГ, особенно для подтипов с импульсивным пове­дением, типично появление, с течением времени, значительного разнооб­разия способов выполнения заданий. Широкие колебания обнаруживают­ся в качестве, количестве и даже скорости выполнения работы. Кроме того, им не удается в разные моменты и дни поддерживать сравнительно устойчивое соотношение производительности и точности работы. Это раз-

нообразие нередко вызывает у окружающих недоумение, тик как в одно время индивид с СДВГ может выполнить данную работу быстро и пра­вильно, а в другой раз — медленно и с ошибками. Некоторые исследо­ватели считают, что такое разнообразие в осуществлении трудовой дея­тельности является столь же характерной чертой СДВГ, как и уменьше­ние торможения и невнимательность, описанные выше.

Другие характеристики. СДВГ имеет и некоторые другие характе­ристики, связанные с особенностями развития.

1. Раннее развитие основных симптомов. Симптомы СДВГ появля­ются, в среднем, у детей от 3 до 6 лет. Это особенно вероятно для подти­пов синдрома с гиперактивным и импульсивным поведением. Симптомы других подтипов могут развиваться несколько позднее. Но у подавляю­щего большинства по крайней мере некоторые симптомы, появляются, конечно, до 13 лет. У лиц с подтипом преобладающей невнимательнос­ти, который не связан с импульсивностью, проблемы с вниманием раз­виваются позже, чем у других подтипов, — чаще всего в середине поздне­го детства. Таким образом, считается, что данный синдром, независимо от подтипа, начинается в детстве, и если его симптомы впервые появля­ются у взрослых, то у них нужно предполагать другие мозговые наруше­ния, а не СДВГ.

2. Ситуативные изменения симптомов. Не исключено, что основ­ные симптомы СДВГ могут заметно меняться в зависимости от ситуации, в которой оказывается человек. Исследования показывают, что лица с СДВГ лучше ведут себя в ситуациях «один на один», при выполнении заданий, которые им нравятся или интересны, немедленного вознаграж­дения за хорошее поведение, когда за ними наблюдают, когда они вы­полняют задание в раннее время дня и когда дети находятся с учителем, а не с матерью. И наоборот, они проявляют больше симптомов в группе при выполнении скучного задания; при работе без наблюдения, при ра­боте в более позднее время дня, и в ситуации, когда дети находятся с матерью. В некоторых случаях указанные ситуативные факторы оказы­вают небольшое влияние на проявление симптомов СДВГ, но поскольку их влияние отмечалось исследователями довольно часто, такие измене­ния в симптомах считаются важными.

3. Относительно постоянное течение, синдрома. Симптомы СДВГ развиваются довольно стабильно. Абсолютный уровень симптомов с воз­растом понижается, но такое же снижение уровней невнимательности, импульсивности и активности происходит и у обычных индивидов. Та­ким образом, у лиц с СДВГ могут наблюдаться улучшения в поведении, но в этом отношении они не всегда достигают уровня своей возрастной группы. Они хронически отстают от других людей своего возраста в спо­собности тормозить свое поведение, сосредоточивать внимание, контро­лировать отвлекаемость и регулировать уровень собственной активности. Исследования показывают, что среди детей, которым клинический диаг-

ноз СДВГ был поставлен в детстве, у 50-80% основания для этого диагноза остаются в юности, а у 10-65% и во взрослом состоянии. У 50-70% взрослых продолжают проявляться по крайней мере некоторые симптомы, которые могут причинить вред их жизни.

Последствия у взрослых. Было установлено, что от 1 5% до 50 лиц с СДВГ в конечном итоге с возрастом от него избавляются. Эти данные были получены в дополнительных исследованиях, где не использовались современные и более строгие критерии синдрома. Но данным, получен­ным при использовании более сильных и современных критериев, толь­ко у 20-35% детей с синдромом в будущем не проявлялись симптомы, наносящие ущерб из взрослой жизни. В течение жизни значительное количество лиц с: СДВГ подвергаются риску развития оппозиционного и демонстративного поведения (50%), проблем в общественном поведении и антисоциальных поступков (25—45%), неспособности к обучению (25— 40%), низкой самооценки и депрессии (25%). У некоторых (5—10%) мо­гут развиваться более серьезные мозговые нарушения, такие как маниа­кально-депрессивный психоз¹. К моменту достижения совершеннолетия у 10 — 20% могут развиваться антисоциальные расстройства личности (причем у большинства из них будут проблемы с употреблением нарко­тиков). Кроме того, приблизительно у 10—25% развиваются проблемы со злоупотреблением и зависимостью от легальных (алкоголь и табак) и не­легальных (марихуана, кокаин и незаконное использование лекарств) наркотических веществ. Опасность возникновения таких проблем наибо­лее велика у тех, у кого были нарушения поведения или правонаруше­ния в подростковом возрасте. Несмотря на существование такой опасно­сти, у половины и немного более индивидов с СДВГ эти сопутствующие проблемы и нарушения не развиваются вообще. Тем не менее, большин­ство лиц с этим синдромом несомненно испытывали трудности при обу­чении в школе, 30 — 35% хотя бы один раз оставались на второй год, а 25—36% так и не закончили среднюю школу.

Есть вероятность того, что у взрослых с СДВГ будет обнаружен бо­лее низкий уровень образования, чем можно было бы ожидать, исходя из их интеллектуальных способностей и образовательного статуса семьи. Они также могут испытывать трудности в адаптации на рабочих местах и быть недостаточно занятыми в работе, несмотря на свои сравнительно высокие уровни умственных способностей, образования и благополучия в семье. По причине скуки и межличностных конфликтов с коллегами и сослуживцами они склонны менять место работы чаще, чем другие люди. Кроме того, они чаще меняют друзей и возлюбленных, более склонны к семейным ссорам и даже разводам. Довольно часто у них

^: Л1аниакм:; ьно-;;! ': 1рессиЕ-1!,: й:; c: i: x..>: i ■ jiizorcimo'';; с:;: х;: ч(..'. ли;:: snt> o:: i4i,:: [i'.f,;: ]> './. '■ -каю.мюе в виде нпк}> е;: т; п!:! ь: х (депроосппных?! м; ши;! п;:.'': >;: ых) rb; i;). гмл.'Я'лс'Р'мх с?;? '"." '.': ■.:: <. г; ро.\: е: -к.уткнм" Л (интормя'ткям-л). \ При.•■! " '■: иг v r prriiixrvipoi'- ••ai^, mam: >? i< '.~'^: b..!

возникают проолемы, связанные с превышением скорости во время вож­дения, вызовы в суд из-за этого, а в определенных ситуациях они чаще, чем другие, попадают в дорожно-транспортные происшествия и лишают­ся водительских пиал.

Подтипы. Начиная с 1980 г. появилась возможность распределения лиц с СДВГ по подтипам в зависимости от комбинации симптомов. Тех, у кого возникают проблемы, связанные в основном с импульсивным и гиперактивным поведением и нет проблем с вниманием и сосредоточен­ностью, теперь относят к подтипу с преобладанием гиперактивности -импульсивности СДВГ. Индивидов с противоположной формой синдро­ма, т.е. с существенной невнимательностью, но без импульсивности и гиперактивности, относят к подтипу с преобладающей невнимательнос­тью. Однако, у большинства индивидов с данным синдромом проявляют­ся обе клинические черты и их относят к смешанному подтипу СДВГ. Исследования людей со смешанным подтипом показывают, что сначала, обычно в дошкольные годы, у них с большей вероятностью развиваются симптомы гиперактивности и/или импульсивности. В этом возрасте они могут быть диагностированы как подтип с преобладающей гиперактивностью—импульсивностью. Но в большинстве таких случаев раньше или позже, в течение первых лет в школе, ускоряется развитие проблем с вниманием, настойчивостью и отвлекаемостью, и они диагносцируются как смешанный подтип.

Подтип с преобладающей невнимательностью, который раньше от­носили к синдрому дефицита внимания без гиперактивности, исследован меньше всего. Проведенные исследования обнаружили качественные раз­личия между проблемами с вниманием у этих индивидов и индивидов с другими подтипами СДВГ, в которых наблюдается гиперактивное и импульсивное поведение. Оказалось, что подтип с преобладающей невни­мательностью связан с большей «погруженностью в себя», пассивностью и вялостью, затруднениями в сосредоточенном селективном внимании (отделение важной информации от неважной), медленной переработкой информации, туманностью и спутанностью мыслей, застенчивостью или чувством страха в обществе, гипоактивностью и непоследовательным извлечением информации из памяти. В этом подтипе значительно реже проявляются импульсивность (по определению), оппозиционное демонст­ративное поведение, проблемы с поведением в обществе и правонаруше­ниями. Если дальнейшие исследования будут и дальше указывать на такие отличия, то у нас появится основание рассматривать этот подтип как самостоятельный синдром, отличающийся от СДВГ.

Частота встречаемости. СДВГ встречается приблизительно у 5-7% де­тей и 5% взрослых. Среди детей соотношение между полами составляет 3 к 1, с преобладанием синдрома у мальчиков. Среди взрослых это соот­ношение падает до 2 к 1. Синдром, обнаружен практически во всех с гра­нах, где проводились исследования, включая Северную и Южную Аме-

рику, Великобританию. Скандинавию, Евоопу, Японию, Китай, Турцию и Средний Восток. В ряде стран ого не классифицируют как (ДШ ч не рассматривают так же, как в Северной Америке, ко нот сомнений, что этот синдром фактически универсален для всего человечества. С болыж-й вероятностью он обнаруживается в семьях, в которых другие члены се­мьи страдают тем же синдромом или в которых чаще встречаются деть рессии. Также с большей вероятностью он обнаруживается у лип с: про­блемами поведения в обществе и правонарушениями, тиками или синд­ромом Туретта^: , неспособностью к обучению, у лиц, подвергавшихся лренатальному воздействию алкоголя или табака, преждевременным рождением или низким весом, при рождении, и у лиц с травмами фрон­тальных отделов мозга.

Этиология. Вариативность СДВГ в значительной степени зависит от биологических факторов. Хотя точные причины пока не установлены, остается мало сомнений в том, что генотип (наследственность) играет наибольшую роль в распространенности синдрома в популяции. Насле­дуемость синдрома составляет в среднем 80%, т.е. генетические факто­ры обусловливают 807'. индивидуальных различий по данному набору поведенческих черт. Для сравнения примите во внимание, что это сопо­ставимо с ролью генетических факторов в формировании роста челове­ка. Исследователи установили несколько генов, связанных с синдромом, и, несомненно, выяснят более определенно, что СДВГ представляет со­бой набор сложных поведенческих черт. Поэтому маловероятно, что за возникновение синдрома отвечает только один ген. В тех случаях, ког­да наследственность не является определяющим фактором, было обнару­жено, что риск возникновения СДВГ различной степени тяжести повы­шают такие факторы, как осложнения во время беременности, прена-тальное воздействие алкоголя и табака, преждевременное рождение, очень низкий вес при рождении, чрезмерно высокий уровень свинца в организме, а также постнатальное повреждение префронтальных отделов мозга. Исследования не подтверждают широко распространенных взгля­дов, что СДВГ возникает вследствие избыточного потребления сахара, пищевых добавок, чрезмерного смотрения телевизора или плохого конт­роля ребенка родителями. Некоторые лекарства, используемые для ле­чения детей, могут иметь побочные эффекты, которые усиливают симп­томы СДВГ, но эти эффекты обратимы.

Лечение. Способов лечения СДВГ пока не найдено, но существует много способов эффективного управления этим синдромом. Главный из

¹ Синдром Турретп - заболевание, характеризующееся наличием двигательных ти­ков, особенно мышц лица у. верхней части туловища, я также ппсильствепнь'.ми импуль­сивными симптомами ко.чрола.тии (болезненное, иногда непреодолимое импульсивное: -; л-чение к произнесению без всяких 'юводов циничных, бранных слов) и лхолалии (автома­тическая, непроизвольная л л: гн; е:; пая смысл репродукция речи, обращенной к Польно-му). < При.у<! чанш' pi'Hdкпор'ш-составитр.т." й.)

них — обучение семьи и школьного окружения ребенка относительно природы синдрома и управления им; соответствующее обучение и реко­мендации предлагаются взрослому и членам его семьи. Среди способов лечения, которые приводят к значительному уменьшению симятомов СДВГ, исследования в большинстве случаев подтверждают эффективность стимулирующих лекарств. Кроме того, установлено, что трициклинов