![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Часть 2. Когнитивная психология внимания 2 страница
В экспериментах на время реакции сохранение направленности нашей психики на движение, которое надо сделать, уменьшает время. реакции. Это уменьшение мы объясняли тем, что сигнал приходит в двигательный центр, заранее заряженный почти до уровня разряда. Следовательно, выжидательное внимание (expectant attention) к реакции идет вместе с возбуждением соответствующего центра. Когда впечатление, которое надо обнаружить, очень слабое, то для того, чтобы не пропустить его, можно использовать способ обострения внимания к нему путем предварительного контакта с этим впечатлением в усиленной форме. Гельмгольц говорит: Physiolog. Optik. S. 741. Если мы хотим приступить к наблюдению обертонов, то непосредственно перед предъявлением анализируемого звука целесообразно выявить слабый звук исследуемой ноты <.., > Если вы поставите резонатор, соответствующий определенному обертону, например, g' звука С, перед ухом и затем вызовете звук ноты С, то услышите G*, значительно усиленное резонатором <...> Этим усилением можно воспользоваться для того, чтобы не вооруженное резонатором ухо с большим вниманием уловило искомый звук < "...> Бели постепенно отодвигать резонатор, G' ослабевает, но внимание, однажды направленное на него, теперь улавливает его быстро и легко, и наблюдатель слышит теперь тон G* в естественном и неизмененном звуке сложной ноты невооруженным ухом. Вундт, поясняя эти опыты, пишет: То же можно сказать о слабых или мимолетных зрительных впечатлениях. Освещайте рисунок электрическими искрами со значительными интервалами между ними: после одной вспышки, а иногда даже после двух и трех вы едва ли сможете что-либо различить. Но смутный образ скоро начнет удерживаться в памяти и каждое последующее освещение будет дополнять его. Таким образом, в конце концов мы достигнем ясного восприятия. Основным побуждением для этой внутренней деятельности обычно является само внешнее впечатление. Мы слышим звук, в котором благодаря некоторым ассоциациям предполагаем определенный обертон; затем надо восстановить этот обертон в памяти, и наконец мы уловим его в слышимом звуке. Или, например, мы увидели какой-то минерал, встречавшийся нами раньше. Это впечатление пробуждает соответствующий образ в памяти, который более или менее сливается с самим впечатлением <...> Различные свойства впечатлений вызывают отдельные приспособления к каждому из них. И вот мы замечаем, что переживание напряжения нашей внутренней внимательности возрастает с каждым увеличением силы тех впечатлений, на восприятие которых мы рассчитываем». Все это естественно представить в символической форме клетки мозга, воздействие на которую оказывается с двух сторон. Во время того, как объект возбуждает ее извне, другие клетки мозга возбуждают ее изнутри. Для полного возбуждения энергии данной клетки требуется совместное действие обоих факторов. Мы вполне внимательны к объекту и воспринимаем его не тогда, когда он только предъявлен, но когда он и предъявляется и внутренне представляется. Теперь нам будут понятны несколько других дополнительных фактов. Гельмгольц, например, к опыту наблюдения стереоскопических картинок, освещаемых электрической искрой, добавляет следующее: Взяв картинки настолько простые, что видеть их двойными было для меня сравнительно трудно, я все-таки добился того, что даже при мгновенном освещении видел их двойными; в определенный момент я старался как можно ярче представить себе в воображении, как эти картинки должны выглядеть. Влияние внимания здесь было чистое, так как движения глаз исключались.
Ая: эимс У. Д i3 Именно по этой причине люди замечают в предметах только тл стороны, которые они ранее научились различать. Каждый из нас может заметить какое-то явление после того, как на него указали, но едва ли найдется один из десяти тысяч, кому удастся открыть это явление самостоятельно. Даже в поэзии и искусстве необходимо, чтобы кто-нибудь подсказал нам, какие аспекты следует подчеркнуть и какие эффекты должны вызывать восторг - и только затем наша эстетическая природа может «расширяться» в полном объеме и никогда не подвергается «ошибочной эмоции». Одно из упражнений в детских садах состоит и том, что детей просят выделить и указать как можно больше черт какого-то объекта, например цветка или чучела птицы. Дети сразу называют черты, которые уже знают, например, листья, хвост, клюв иди лапки. Но они целыми часами будут смотреть на цветы или чучело и не увидят ни чешуек, ни ноздрей, ни когтей и т.д., пока их внимание не направят на эти детали; после этого они замечают их всегда. Короче говоря, единственные вещи, которые мы обычно видим — это вещи, которые мы пре-перцепируем. А единственные вещи, которые мы преперцепируем — это вещи, которые имеют для нас метку или ярлык, и эти ярлыки запечатлелись в нашем уме. Если бы мы утратили запас этих ярлыков, мы бы стали интеллектуально пропащими в этом мире. Педагогические выводы. Во-первых, надо укреплять внимание в тех детях, которые ire интересуются предметом изучения и позволяют своим мыслям блуждать из стороны в сторону. Интерес следует «производить» чем-то, что учитель связывает с уроком, наградами и наказаниями, если ничего не приходит на ум более душевного. Если тема не вызывает непроизвольного внимания, то следует заимствовать интерес со стороны. Но самый лучший интерес — внутренний, и, преподавая детям в классе, мы должны постараться связать рациональными звеньями новые сведения с предметами, для которых у них уже есть преперцепции. Старое и знакомое легко впускается вниманием и в свою очередь помогает усвоить новое, формируя для него по терминологии Гербарта апперцептивную массу. Несомненно, талант наставника лучше всего проявляется в умении выбрать подходящую апперцептивную массу. Психология может предложить здесь всего лишь общее правило. Во-вторых, скажем о том блуждании мыслей, которое и в более позднем возрасте может сбивать нас во время чтения или слушания речи. Если внимание - это воспроизведение ощущения, навык читать не только глазами и слушать не только ушами, то проговаривание про себя, увиденных и услышанных слов должно усилить внимание к этим словам. Это подтверждается опытом. Я могу держать свой блуждающий ум во время беседы или лекции гораздо плотнее, если активно повторяю самому себе слова, а не просто слушаю их. Ряд моих студентов сообщили мне, что добровольное использование подобного приема пошло им на пользу. Внимание и свободная воля. До сих пор я говорил так, будто наше внимание всецело детерминировано нервными условиями, Я считаю, что так детерминировано множество предметов, которым мы можем уделять внимание. Никакой объект не может привлечь наше внимание иначе, чем посредством нервного механизма. Но количество внимания, которое получит данный объект после того, как будет уловлен нашим мысленным взором, составляет вопрос иного свойства. Нередко для того, чтобы удержать ум на объекте, прикладывается усилие. Мы чувствуем, что можем совершить большее или меньшее усилие по нашему выбору. Если это чувство не обманчиво, если наше усилие есть некая духовная сила, причем сила недетерминированная, тогда, конечно, она содействует результату наравне с мозговыми условиями. Хотя эта сила не вносит никакой новой идеи, она углубляет и продлевает пребывание в сознании бесчисленных идей, которые без нее быстро исчезают. Длительность задержки, достигаемой таким образом, может составить одну секунду, но эта секунда может оказаться переломной. В непрерывном подъеме и падении умственных соображений, когда две ассоциированные системы соображений находятся почти что в равновесии, может оказаться достаточным всего лишь одной секунды внимания для того, чтобы одна система соображений завладела умственным полем, развилась и не впускала другую систему, или наоборот. Развитая система может заставить нас совершить действие, а это действие может наложить печать на нашу судьбу. Когда мы. дойдем до главы «Воля», то увидим, что драма нашей сознательной. жизни всецело зависит от того количества внимания, чуть большего или чуть меньшего, которое могут получить соперничающие двигательные идеи. Но все переживание реальности, все упорство и возбуждение нашей сознательной жизни зависят от нашего чувства, что в этой жизни действительно решается все каждое мгновение, и что это не бессмысленное бряцанье цепи, которая была выкована тысячи лет тому назад. Эта видимость, придающая жизни и истории трепет с таким трагическим энтузиазмом, возможно, не является иллюзией. Усилие может быть первичной силой, а не простым результатом, и ее количество, возможно, не детерминировано. Последним словом здравомыслящего человека в этом вопросе будет «не знаю», так как взаимодействующие здесь силы настолько тонкие, что не поддаются измерению в деталях. Но психология, претендуя на звание науки, должна, подобно всем наукам, постулировать полный детерминизм при рассмотрении своих фактов, и следовательно должна изъять из своего ведения явления свободной воли. даже если бы такая сила существовала. <...> Я буду, подобно другим психологам, придерживаться этой позиции. Но я прекрасно осознаю, что подобный прием, вполне оправданный методологическими соображениями и субъективной потребностью упорядочивать факты в простую и «научную» форму, не проливает света на окончательное разрешение вопроса о свободной воле в том или ином направлении. С. В, Кравков СВОЙСТВА ВНИМАНИЯ1 Допустим, что благодаря тем или другим <...> причинам состояние внимания у нас вызвано. Посмотрим теперь, какими же свойствами оно обладает? Прежде всего (1) мы различаем различные степени интенсивности внимания. Одни занятия требуют от нас, как мы говорим, большого внимания, другие же, напротив, берут его совсем немного. Чем более интенсивно наше внимание, тем яснее и отчетливее для нас те объекты, на которые оно направлено. Мы не располагаем еще каким-либо общепринятым мерилом интенсивности внимания. Выше мы упоминали, что некоторыми в качестве такого показателя предлагается брать отношение длительности вдыханий к выдыханиям. Психологи для суждения о степени интенсивности внимания обычно пользуются количественной оценкой производительности какой-нибудь специальной работы испытуемого лица, например вычеркивания определенных букв в печатном тексте, сосчитывания точек, в беспорядке размещенных на бумаге, и других подобных работ. Не следует смешивать с интенсивностью внимания то чувство неприятного напряжения, которое нередко возникает у нас, особенно при условиях чисто произвольного внимания. Это неприятное чувство выражает лишь наше старание добиться достаточной степени интенсивности внимания, нашу борьбу за эту интенсивность. Результат же может, несмотря ни на какое старание с нашей стороны, все же не быть достигнут. И мы знаем, как порою, несмотря на величайшее напряжение, нам все же не удается сконцентрировать на требуемом предмете нужную долю внимания, в то время как в иных случаях величайшая степень внимания достигается при очень незначительном сознательном усилии с нашей стороны. Кравков СВ. Очерк психологии. М.: Работник просвещения, 1925, С. 82-88. (2) Внимание может быть характеризовано, далее, со стороны его объема. Под объемом внимания в психологии понимают то количество внечатлении, которое может быть с полной ясностью и отчетливостью воспринято в одном акте внимания. Можно думать, как то и делали некоторые прежние психологи, что в один момент, в одном акте внимания мы можем схватывать лишь одно впечатление. В настоящее время, однако, вопрос об объеме внимания подвергся уже достаточной экспериментальной разработке, и мы с уверенностью можем утверждать ошибочность такого предположения. Как показали опыты, производившиеся при помощи особого прибора, показывающего нам те или другие зрительные впечатления на очень короткое время (так называемого тахистоскопа), бессвязных зрительных объектов (например, букв) зараз мы можем с полней ясностью и отчет ливостью воспринять в среднем от 4 до 6. Эта же цифра характеризуй приблизительно и объем нашего слухового внимания; при наиболее благоприятных условиях одним актом внимания мы можем охватить приблизительно 6 последовательных стуков. Объем внимания значительно увеличивается, если нам. даются не отдельные, бессвязные элементы, а некоторые отдельные осмысленные комплексы (например, короткие слова). В таком случае уже каждое слово служит для нашего восприятия как бы только одним элементом и общее число отдельных схваченных букв может возрастать до 6x3 — 18 и более. Всякое объединение, всякая форма (слов, букв) увеличивают число элементов, схватываемых однку. актом внимания. Эксперименты по вопросу об объеме внимания установили между прочим существование двух типов внимания: так называемого фиксирующего и флуктуирующего («расплывающегося»). Объем внимания лип, принадлежащих к фиксирующему типу, меньше, чем объем внимаю:, '.лип, типа флуктуирующего, зато воспринимаемое первыми воспринимается с большей ясностью и большей объективной правильностью, че:. воспринимаемое вторыми. Так, например, если в окошке тахистоскопа н; очень короткое время было показано слово «конторка» — лицо фикск рующего типа читает: после первого показывания...................................... «конт» » второго»........................... «контор» » третьего» «конторка*. Лицо же, имеющее внимание типа флуктуирующего, после первого показывания может прочесть......................... < ■ корзинка» » второго»».......... «касторка» и лишь в конце концов правильно ■ >........., «конторка». В другой связи мы уже упоминали об этих типах, говоря <.., > об объективном и субъективном типах восприятия. (3) Больший практический интерес, чем затронутый выше «опрос об объеме внимания, имеет вопрос о распредели с мости его. Способность распределять внимание состоит в том, что мы оказываемся в состоянии в одно и то же время уделить внимание двум или больше различным направлениям; например, одновременно вспоминать вслух стихотворение и письменно производить вычисления. Нельзя быть вполне уверенным, что в таком случае несколько дел совершаются нашим вниманием действительно вполне в одно и то же время. Вероятнее думать, что здесь имеет место очень быстрое чередование внимания к одному и к другому. Практически, однако, для нас это значения не имеет, и мы вполне можем говорить о распределении внимания как о способности более или менее одновременно осуществлять несколько разных направлений внимания. Этой способностью отдельные люди наделены в весьма различной степени. Экспериментально установлено, что нам труднее бывает осуществлять одновременно две сходные деятельности, чем две совершенно различные. Возможность объединить сознанием две различные операции в некоторое единое целое, как также показали опыты, значительно облегчает их одновременное совершение. Нетрудно видеть, что большая или меньшая способность распределять внимание имеет существенное значение для успехов в той или иной профессии. Одни занятия требуют большой распределяемости внимания, другие, напротив, могут удачно выполняться и лицами, внимание которых этой способностью обладает в очень незначительной степени. Например: дирижеру оркестра, стратегу, врачу, вагоновожатому, педагогу, телефонистке необходимо уметь распределять свое внимание для того, чтобы быть в состоянии для необходимых решений зараз учитывать много различных обстоятельств; для мыслителя-математика, вычислителя, корректора и некоторых других этого в такой же мере уже не требуется. Как правило, между распределенностью внимания и его интенсивностью существует обратное отношение: чем большему числу предметов мы уделяем зараз внимание, тем меньше его приходится на каждый отдельный предмет. Бывают, однако, и особо благоприятные исключения, когда субъект оказывается способным увеличить объем своего внимания без ущерба для его интенсивности. Следует сказать здесь несколько слов и о соотношении между вниманием и рассеянностью. В силу «узости нашего сознания» внимание к одному есть в то же время невнимание, рассеянность к другому. Внимание и рассеянность есть, таким образом, явления взаимно связанные. Необходимо лишь — педагогу особенно— строго различать два возможных вида рассеянности. В одном случае рассеянность может вызываться тем, что внимание данного лица вообще расслаблено и он ни к чему внимательно относиться не может или не хочет. В другом же случае субъект может оказываться весьма невнимательным к данному предлагаемому К.«se ему материалу в силу направленности его внимания (и, может бить, весьма концентрированного) в другую сторону; очевидно, что здесь мы уже будем иметь не отсутствие у субъекта внимания вообще, но просто отвлечение его в другом направлении. (4) Внимание различных лиц характеризуется также различной Наибольшей отвлекающей силой обладают, конечно, те впечатления, которые сами скорее других способны привлечь к себе наше внимание. Таковыми являются все впечатления, сильно эмоционально окрашенные. Поэтому-то обычно и бывает так трудно сосредоточить внимание во время музыки — впечатления, как раз сильно действующего на наши чувства. Учителям общеизвестно, как трудно бывает не прервать урока при прохождении под окнами школы военного оркестра. Отвлекающе действует не только возникновение тех или иных посторонних воздействий, но и внезапные перемены в них, например, прекращение ранее действовавшего раздражения. За это говорит известный пример мельника, прекрасно спавшего под сильный шум воды на мельнице и тотчас же просыпавшегося, как только колеса мельницы почему-либо останавливались и наступала тишина. Изменяющиеся впечатления поэтому способны всегда больше мешать нашему вниманию, чем впечатления постоянные. К последним мы легко привыкаем, и они уже перестают на нас действовать в качестве помехи: постоянный шум швейной машинки или какого-нибудь мотора за стеной нашей комнаты спустя некоторое время уже перестает нами замечаться. Для некоторых лиц мешающие, казалось бы, посторонние раздражения порою оказывают даже, напротив, содействующее работе внимания действие; некоторые могут особенно хорошо сосредоточиваться именно среди шумной и пестрой толпы. Объяснить подобные факты можно двояко: или помеха заставляет нас с большей энергией напрячь внимание на фиксируемом нами предмете, или же общая возбужденность, создаваемая шумом и пестротой окружающего, как-либо чисто физиологически усиливает возбужденность центров, соответствующих вниманию. (5) Внимание людей отличается, далее, различной стойкостью, устойчивостью. Имея в виду это свойство, говорят о внимании статическом и динамическом, (6) Необходимо иметь в виду также и временные свойства внимания, как-то: скорость его приспособления, скорость перехода внимания &? %, %? от одного объекта к другому и, наконец, так называемые колебания внимания, Что касается скорости приспособления внимания, то о различии ее у отдельных людей можно судить по тому, как одни для удачного восприятия какого-нибудь очень кратковременного впечатления (например, взлета ракеты, движений рук фокусника, скрытого смысла скороговорки, быстрого ответа на возражение и т.п.) нуждаются в предуведомлении их за сравнительно продолжительное время, между тем как другим, для того чтобы подготовить свое внимание, достаточно бывает получить предваряющий сигнал перед самым моментом раздражения. Лиц первого типа, т.е. людей с медленно приспосабливающимся вниманием, слишком быстро наступающее впечатление застигает врасплох еще неподготовленными, почему и не воспринимается ими с должной отчетливостью. Различие между медленно и быстро соображающими людьми сводится в большой мере к этому различию в скорости приготовления внимания. В среднем для приготовления нашего внимания к зрительному или слуховому впечатлению требуется около 2 с: поэтому в психологических опытах за такой промежуток времени до появления раздражения обычно и дается так называемый предварительный сигнал. Уже в несколько ином смысле можем мы говорить о приспособлении же внимания, имея в виду то, насколько быстро то или иное лицо «втягивается в работу», осваивается с нею. Известно каждому, что и в этом отношении люди весьма не одинаковы: одни овладевают и осваиваются с каким-либо новым для них занятием быстро, сразу, другие лишь медленно, постепенно. Эти особенности зависят уже не только от быстроты приготовления внимания, но и от свойств памяти данного лица. Большое значение для всего умственного склада субъекта имеет и то, насколько быстро его внимание может переходить от одного предмета к другому. По имеющимся у нас экспериментальным данным, в среднем произвольный переход внимания от одного впечатления к другому требует около 1/8 с. (7) Мы не можем воспринимать один и тот же предмет с неизменною ясностью в течение долгого времени. Помимо того, что к концу долго длящейся работы наше внимание обычно утомляется и ослабевает, еще и до наступления утомления наблюдается чередование моментов ясного восприятия с периодами восприятия пониженной ясности. Слабая светящаяся вдали точка то видится, то исчезает; тиканье часов, доносящееся до нас издали, то слышится, то не слышится. Предполагали, что в подобного рода фактах сказывается некоторая общая, центральная причина — именно колебания нашего внимания. Подобное понимание казалось тем более вероятным, что, как находили некоторые исследователи, период колебаний для различных областей ощущения оказывался приблизительно одинаковым. Более новые и тщательные опыты, однако, заставляют отказаться от такого толкования. В некоторых областях ощущения (например, в ощущениях давления) подобных колебаний вовсе не 'Тел» .20,. Психология внимания удалось наблюдать. В прочих же случаях причину явления следует усматривать в периферических условиях ощущения: местном утомлении и других изменениях воспринимающего органа. Применительно же к вниманию вообще остается говорить не о правильных, периодических колебаниях, а о его неустойчивости и непостоянстве, о чем уже упоминалось нами выше. Особенно здесь следует указать на невозможность для нас долго фиксировать наше внимание на чем-нибудь абсолютно одинаковом и неизменном. Вышеупомянутые свойства нашего внимания, столь важные для нашего умственного уклада и, следовательно, для нашего поведения, как утверждает Мейман, могут быть усовершенствованны путем упражнения. Р. Вудвортс ВНИМАНИЕ1 Функциональное значение внимания выступает как реальное в таких выражениях, как «обращать внимание» или «привлекать внимание». Внимание — это подготовительная ступень в восприятии или исследовании. Когда какой-либо объект привлекает ваше внимание, вы продолжаете наблюдать его и открываете некоторые из его характерных особенностей. При произвольном внимании побуждающий мотив идет скорее изнутри, чем извне, но тем не менее процесс направлен на изучение объекта. Хотя внимание к объекту продолжается в течение всего исследования, специфическая функция внимания лучше всего видна при его переходе с объекта на объект. Психологический статус понятия внимания, несмотря на его функциональную очевидность, становится все более и более сомнительным. Титченеру удалось побудить многих психологов к тому, чтобы расстаться с функциональной точкой зрения и рассматривать только атрибутивный аспект ясности. Другие психологи продолжали придавать значение вниманию в процессе анализа или синтеза, например, содержания зрительного поля или содержания списка заучиваемых бессмысленных слогов. Но гештальтпсихологи и некоторые другие психологи показали, что любое использование внимания в качестве объяснительного принципа ведет к вызову deux ex machina2, тогда как причины следует искать в динамической структуре самого поля. 1 См.: Вудвортс Р. Экспериментальная психология. М.: Издательство иностранкой литературы, 1950. С. 289-405. Перевод сверен с оригиналом (см.: WoodwnrthM.S. Experimental Psychology. L.: Methuen, 1939. P. 684-712) и в текст внесены исправления и дополнения. (Примечание редакторов-составителей.) - deux ex machina (лат.) - букв, «бог из машины»; развязка вследствие вмешательства непредвиденного обстоятельства (в античной трагедии развязка наступала иногда благодаря внезапному вмешательству какого-либо бога, появлявшегося на снеяе яри помощи механического приспособления). (Примечание редакторов-составителей.) Тема 20, Психология внимания Наряду со склонностью наложить табу на понятие внимания имеется очевидная трудность в разделении определенных зкпериментов под этим названием. Каждый эксперимент, который ставит перед испытуемым задание выполнить что-либо, требует от него внимания, будь то эксперимент по памяти, времени реакции, ощущению, восприятию или решению задачи. Эксперименты, идущие обычно под названием экспериментов на внимание, имеют прямое отношение к другим разделам психологии. Освященный временем эксперимент на «объем внимания» (span of attention) можно назвать «восприятием количества»; эксперименты на флуктуацию внимания и отвлечение могут идти под заголовком «работа и утомление». Однако эти эксперименты имеют определенные отличительные особенности, которые не должны остаться невыясненными, и по этой причине, а также ввиду их теоретического значения желательно объединить такие эксперименты под старой рубрикой «внимание». Объем восприятия Одни из самых старейших психологических экспериментов, если не считать некоторых экспериментов по ощущениям, были вдохновлены философским вопросом: может ли сознание воспринять одновременно больше, чем один объект? Учение о единстве сознания предлагало ответ, не согласующийся с фактами сравнения и различения. Если сознание едино, то как оно может одновременно быть в двух состояниях или быть поглощенным двумя объектами? Но если оно не может держать два объекта вместе, то как оно может сравнивать или различать их? Эти вопросы требовали экспериментального изучения. Ранние эксперименты. В лекциях по метафизике, которые сэр Уильям Гамильтон читал своим студентам в Эдинбургском университете с 1836 до 1856 гг., он обычно спрашивал: Сколько отдельных объектов может одновременно обозревать сознание, если и не абсолютно отчетливо, то во всяком случае без полного их смешения? Я нашел эту проблему поставленной и различно разрешенной разными философами, очевидно, не знавшими друг о друге. По Шарлю Бонне, сознание позволяет иметь одновременно раздельное знание о 6 объектах сразу, Эйбрахам Такер ограничил их число до 4, тогда как Деспот де Траса вновь увеличил их до 6. Мнение первого и последнего представляется мне более правильным. Можно легко проделать эксперименты над собой, но при этом следует остерегаться группировки объектов в классы. Если бросить пригоршню стеклянных шариков на пол, то окажется трудным обозревать бея смешения одновременно более чем 6—7 объектов. Но если сгруппировать их по 2, по 3 пли по 5, то окажется возможным воспринимать столько же групп,
|