Глава 17. Принципы выхода из ситуаций затрудненного общения

В предыдущих разделах учебного пособия неоднократно отме­чалось, что субъект затрудненного общения не всегда осознает, что он является трудным партнером. Он не обладает необходимым уровнем осознания его системы отношений, приводящей к ситу­ациям затрудненного общения. Чтобы понять возможные пути выхода из затрудненного общения, рассмотрим более подробно те положения, которые сформировались в процессе развития субъект-субъектного подхода к общению.

К исследованию личностного общения как субъект-субъектно­го по своей природе психологи пришли на основе работ выдаю­щихся отечественных психологов А.А.Ухтомского, М. М. Бахти­на, Л. С. Выготского, Б. Г. Ананьева, С. Л. Рубинштейна, Б. Ф. Ло­мова. Идеи А. А. Ухтомского о «доминанте на собеседнике», М. М. Бахтина о диалоге были сформулированы еще в начале XX века. Выдвинутое Б.Ф.Ломовым методологическое положе-

ние о субъект-субъектных отношениях как специфике процесса общения легло в основу многих работ, посвященных проблеме общения.

Основу субъект-субъектной природы общения многие иссле­дователи видят именно во взаимном воздействии людей друг на друга, что зафиксировано в категориях «взаимодействие», «взаи­моотношение», «взаимовлияние». Так, В. Н. Мясищев рассматри­вал общение как процесс взаимодействия конкретных личностей, определенным образом отражающих друг друга, относящихся друг к другу и воздействующих друг на друга. Вслед за ним многие уче­ные считают, что общение — это специфическая форма взаимо­действия человека с другими людьми, взаимодействие субъектов, вступающих в общение как равные партнеры.

Идея взаимовлияния и взаимодетерминации в общении пред­ставлена также в концепции персонализации В. А. Петровского, в его понятии «отраженная субъектность», которая понимается им как способность быть субъектом преобразования поведения и со­знания окружающих через свою представленность в них. «В про­цессах общения, — как утверждает автор, — происходит перенос индивидных и субъектно-интенциональных характеристик обща­ющихся индивидов друг в друга, своеобразная интериоризация других как субъектов» [147, с. 344].

О взаимодетерминации, равенстве личностей, вступающих в общение, и их индивидуальном проявлении в этом общении го­ворит и М. С. Каган, рассматривая общение как субъект-субъект­ную форму взаимодействия, которая представляет собой связь двух или более равноактивных, равносвободных, равноуникальных субъектов, раскрывающих свою неповторимость в содержании и способе своего взаимодействия.

Таким образом, из приведенных работ следует, что выход из ситуации затрудненного общения возможен при соблюдении прин­ципа равенства; принципа взаимной детерминации; принципа осо­знания себя и окружающих через свою представленность в других.

К. А. Абульханова-Славская отмечает, что созданное в обще­нии отношение начинает, в свою очередь, детерминировать кон­кретные акты общения, стратегии, тактики и субъективные от­ношения, причем созданное отношение по-разному детермини­рует каждого из участников общения. Она считает, что ни постро­ение отношений, ни их сохранение не уравнивает субъектов в силу личностного способа своего существования. Ею предложен еще один важный принцип субъект-субъектного общения. Речь идет о принципе различности, который заключается в признании пра­ва другого на непохожесть на меня, на несоответствие моим инте­ресам, на выбор общения (отношений) в соответствии со своей и н ди видуал ьностью.

Таким образом, к уже указанным принципам выхода из ситуа^ ции затрудненного общения прибавляется принцип неравенства взаимной детерминации в силу личностного способа существова­ния каждого из партнеров, а также принцип «различности», при­знающий право партнера быть индивидуальностью.

Очень важной является еще одна особенность личностного субъект-субъектного общения. Она фиксирует необходимость осо­знания своего поведения в качестве детерминанты ответного по­ведения партнера по общению. Так, А. А. Бодалев подчеркивает, что от самого человека в большей мере зависит характер поведе­ния по отношению к нему окружающих его людей (хотя человек может это и не осознавать), а значит, характер его переживаний от общения с людьми и те оценки, которые он этим людям дает. М. И. Бобнева и Е. В. Шорохова также отмечают, что характер по­знания личностной сути других людей, характер эмоционального отклика определяют избранный способ поведения. В свою очередь, аналогичные процессы происходят и у противоположной сторо­ны общения, и предъявленные способы поведения вновь детер­минируют описанный процесс. Способность и право каждого из нас быть воспитателем другого, по мнению И. А. Колесниковой, заложены в каждом из нас, но не всегда осознаются. Большинство просто не задумываются о себе как о Человеке — созидателе Че­ловека.

Как видим, говоря о взаимной детерминации в процессе об­щения, многие исследователи указывают на возможность любого из субъектов общения осознавать или не осознавать себя в каче­стве детерминанты поведения партнера, причем — ответного.

Какие же личностные образования могут в большей или в мень­шей степени способствовать осознанию себя как субъекта обще­ния, помогать выполнению тех принципов, которые лежат в ос­нове выхода из ситуаций затрудненного общения. М. И. Бобнева в одной из своих работ говорит о личностном общении как об об­щении субъектов, наделенных собственным внутренним миром. Б. Д. Парыгин его основу усматривает в позиции личности, зави­сящей от уровня самосознания, системы ценностных ориентации и мнения окружающих. Личность, с точки зрения К. А. Абульха-новой-Славской, может выступить субъектом общения при усло­вии осуществления собственного свободного выбора. «Формы и мера того, что вбирается личностью в общении с другим челове­ком — будь то вселенная или убожество ненайденного слова, за­висят только от нее самой, здесь-то она и выступает субъектом общения в подлинном значении этого слова» [124, с. 224]. Как основную характеристику, переводящую индивида в позицию субъекта, Е. В. Шорохова выделяет целенаправленность общения. «Активность субъекта всегда осознана», — подчеркивает в своей

работе К. Муздыбаев f 124, с. 116]. На осознанном характере актив­ности субъекта настаивает К. А. Абульханова-Славская. «Осозна­ние причин и следствий событий жизни, структуры отношений людей, ценности тех или иных занятий, дел и т.д.» приводит субъекта к тому, что он начинает «придавать определенную на­правленность всему ходу жизни, иными словами, управлять сво­ей жизнью» [6, с. 116]. Кроме того, по мнению К. А. Абульхано-вой-Славской, личность становится субъектом того или иного поведения, когда она занимает определенную позицию, так или иначе самоопределяется, выбирает средства и цели общения, при­нимает решения, иначе говоря, речь идет о свободе выбора и ответственности за него. Ответственность гарантирует внутреннюю целостность личности и всегда связана с субъектом, так как ни­когда не бывает безличной. А. В. Брушлинский также определяет субъекта как творца своей истории, как вершителя своего жиз­ненного пути. Используя термин «личностная зрелость субъектов», М. С. Каган, по сути, говорит о различных уровнях развития субъекта. На этот же факт указывает и К. Муздыбаев, подчерки­вая, что личность в своем развитии должна проделать путь от про­стого исполнителя к активному субъекту [124, с. 15]. К. А. Абульха­нова-Славская отмечает, что такие характеристики субъекта, как «самодетерминация», «самопричинение», «самодеятельность», С. Л. Рубинштейн выделил еще в 1920-е гг.

В. А. Петровский указывает, что идея «быть причиной себя» представлена во многих направлениях психологии: в таких катего­риях, как Фрейдовское «Ego» во взаимодействии с «Id» и «Super-Ego», Адлеровская «потребность в самоутверждении», «коренная тревога» К. Хорни, «архетипы» К. Юнга, «черты» Г. Олпорта, «со-матотип» Э. Кречмера, Л. Шелдона, «конституциональные типы» А. Ф. Лазурского, «акцентуации характера» К. Леонгарда, «доми­нирующее отношение» В. Н. Мясищева, «основная жизненная на­правленность» Б. Г. Ананьева и т. д. Данная идея фигурирует в ка­тегориях «идеальный тип индивидуальности» Э. Шпрангера, «пер­сона» В. Штерна, «рефлектирующее сознание» К. Ясперса, «рост личности изнутри» К. Роджерса, «поиск смысла» В. Франкла, «стремление к самоактуализации» А. Маслоу. В перечисленных кон­цепциях субъектность, «самопричинение», выступающие под име­нами «Я», «самость», «индивидуальность», включают динамиче­ский внутренний образ, т. е. осознание себя не только как субъек­та изменения других людей, но и как субъекта самоизменения.

Таким образом, рефлексия, механизм осознания себя, являет­ся основным в становлении личности как субъекта общения и непременным условием выхода из ситуаций затрудненного обще­ния. Следовательно, индивид, не осознающий себя в качестве субъекта общения, не имеющий ясного внутреннего образа, обре-

чен на трения и сбои в общении. Поэтому понятия «субъект затруд-ненного общения» и «трудный партнер общения» не совпадают. Как указывалось в разделах, посвященных определению затруд­ненного общения, в нем выделяются два момента: 1) анализ ус­пешности, эффективности общения на основании достигнутого результата и 2) анализ с точки зрения психологической комфорт­ности субъекта общения, его эмоционального состояния. На ос­новании этого затрудненное общение чаще всего рассматривается как неэффективное, разлаженное, деструктивное общение, со­провождающееся эмоциональным напряжением, а эффективное общение — это общение, которое не вызывает затруднений, эмо­ционального напряжения и приводит к желаемому результату. Но такое противопоставление не является корректным, так как «эф­фективность» и «затрудненность» не являются противоположны­ми характеристиками общения, поскольку они отражают разные качественные стороны процесса общения. В силу этого можно го­ворить о:

1) затрудненном, но эффективном общении (партнеры пере­живают эмоциональное напряжение, но добиваются положитель­ных результатов);

2) затрудненном и неэффективном общении (характеризуется эмоциональным напряжением и несоответствием достигнутых результатов заданным целям);

3) незатрудненном и эффективном общении (отсутствует эмо­циональное напряжение и результаты общения совпадают с за­данными целями);

4) незатрудненном и неэффективном общении (отсутствие эмо­ционального напряжения и несовпадение результата с заданны­ми целями). Причем для каждого из партнеров совместный про­цесс общения может быть различным с точки зрения его резуль­тата, вложенных усилий и эмоционального состояния. Так, для одного из партнеров одна и та же ситуация общения может быть затрудненной и нерезультативной, а для другого — незатруднен­ной и эффективной.

«Трудный» партнер общения, с точки зрения другого челове­ка, постоянно искажает качества партнера, ему присуща «эскала­ция атрибуции», преобладание в процессах понимания и интер­претации другого человека оценочного компонента, неспособность поставить себя на место другого человека, низкий уровень реф­лексии, сопротивление осознанию причин своих затруднений и нежелание что-либо менять в собственном поведении. «Трудный» не умеет адаптировать свое поведение к требованиям ситуации общения и особенностям партнера по общению; он отличается недифференцированностью оценок себя и других, стереотипиза-цией восприятия окружающих, что обеспечивает перенос опыта

затрудненного общения из ситуации в ситуацию; ему свойственна когнитивная простота, обусловливающая искажения в формиро­вании представлений о личности другого; несбалансированность аффективно-когнитивных детерминант общения за счет давления аффективной сферы. В целом «трудного» партнера отличает от дру­гих низкий уровень развития способности к пониманию другого человека; низкий уровень эмпатии, в которой преобладает эго­центрическая направленность эмоционального резонанса, свер­нутость сочувствия и содействия, неадекватность восприятия эмо­циональных состояний другого; низкий уровень развития способ­ности к идентификации; низкий уровень способности к психоло­гической проницательности; низкий уровень способности к сен-зитивности и чувствительности; низкий уровень способности к наблюдательности и др.

С точки зрения интерактивной стороны общения «трудный» партнер не умеет аргументировать свои замечания и предложе­ния, не обладает способностью поддерживать зрительный кон­такт и выходить из него, стремится больше говорить, чем слу­шать, перебивает разговор, использует защитно-избегающий, аг­рессивно-обесценивающий, определяюще-контролирующий стили поведения либо выбирает формально-вежливый дистантный стиль взаимодействия. Ему свойственны неприязненное, враждебное, высокомерное, подозрительное отношение к другим людям, стрем­ление навязывать свою точку зрения, слепо доказывать свою пра­воту. Для него характерны невыразительность и длительные паузы в речи, застывшая поза и несоответствие его экспрессивного ре­пертуара речевому поведению, что указывает на неискренность, отсутствие доверия и подавление своего реального отношения к партнеру. С точки зрения коммуникативной стороны общения «трудный» партнер общения характеризуется неумением выбрать адекватную форму сообщения, неспособностью к обратной свя­зи, низким потенциалом коммуникативного воздействия. Но как было отмечено выше, субъект затрудненного общения, «трудный» партнер общения редко сознательно выбирает способы общения, разрушающие само общение, он не всегда осознает последствия своих действий, поступков, он недостаточно осознает себя как субъекта общения и в том числе — затрудненного общения. Ины­ми словами, выступая «трудным» партнером для другого, человек в большинстве случаев не осознает себя источником затруднен­ного общения

Таким образом, стремление к осознанию себя в качестве при­чин и результатов общения является одним из основополагающих принципов выхода из ситуаций затрудненного общения. Низкий уровень рефлексивного анализа своей системы отношений к дру­гому, особенностей общения превращает субъекта затрудненного

общения в «трудного» партнера и выступает его центральной ха-рактеристикой. Субъект затрудненного общения может занимать статус «трудного» партнера только в связи с другим человеком, в его представлениях, переживаниях. Соответственно в контексте с другим (с его представлениями, переживаниями) проявляется мера осознания субъектом собственных особенностей общения и осо­бенностей общения другого как затрудняющих взаимодействие.

Итак, «трудный» партнер общения — это такой субъект обще­ния:

особенности личности которого приводят к возникновению трудностей в процессе взаимодействия с ним у большинства парт­неров;

который обладает низким уровнем осознания себя в качестве «объективной» детерминанты, затрудняющей как свое собствен­ное общение, так и общение других;

который усматривает причину переживаемых им самим труд­ностей в особенностях личности и общения партнера и перекла­дывает ответственность за причину возникновения, течение и исход ситуации на другого, не умеет встать на точку зрения партнера, т. е. центрирован на себе. Кроме того, сам он также может пережи­вать трудности в общении в связи с тем или иным партнером, его оценками, отношением, поведением. «Легкий, нетрудный» партнер общения:

это не столько тот, который имеет структуру отношений субъек­та незатрудненного общения, сколько тот, кто осознает себя и другого в качестве возможной причины сложившейся между ними ситуации затрудненного общения;

принимающий и разделяющий ответственность за течение и исход этой ситуации;

активно ищущий способы оптимального для обоих разреше­ния ситуации, т. е. в равной мере центрирован на себе и другом как субъектах общения, обладает эмпатией и внутренним локу-сом контроля.

Таким образом, в реальном общении причиной затруднений мо­гут быть одновременно оба партнера, осознающие или не осозна­ющие то, что они являются источником затруднений друг для дру­га. Затрудненное общение, при котором оба партнера в равной мере осознают себя и другого причиной возникших трудностей, называ­ется субъект-субъектным затрудненным общением. Субъект-объект­ным или объект-субъектным деперсонализированным затрудненным общением является общение, когда оба или один из партнеров при­чину трудностей усматривают только в другом или только в себе. Если оба партнера, испытывая трудности в общении, видят их причину друг в друге, то такое затрудненное общение называется объект-субъектным. Изменение трудной для себя ситуации каж-

дый связывает с изменением партнера. На поведенческом уровне такие представления порождают богатый спектр разнообразных взаимных претензий, требований, советов, что приводит к усиле­нию «затрудненности» общения (от легкого трения — к размолв­ке — конфликту и т. д.) и формированию объект-субъектной мо­дели общения.

Если каждый из партнеров, испытывая трудности в общении, осознает себя их причиной, то акцент с другого переносится на самого себя, и в таком случае затрудненное общение переходит в класс субъект-объектного. Изменения в общении связываются с собственными изменениями, весь груз ответственности берется только на себя, продолжая относиться к другому как к объекту. Это приводит к формированию субъект-объектной модели за­трудненного общения.

Наряду с субъект-субъектной, субъект-объектной и объект-субъектной моделями затрудненного общения существует также объект-объектная модель затрудненного общения. Для нее харак­терно то, что оба участника общения относятся как к себе, так и к другому объектно, не включаясь в поиски причин возникающих затруднений, а вытесняя сам факт затруднений в общении.

Безусловно, что «трудный» в представлениях другого партнер, осознав себя таковым, может изменить представление о себе как о трудном и перейти на субъектную, а значит, активную, ответствен­ную, целенаправленную и т. д. позицию. Он получает возможность изменить ситуацию в сторону уменьшения затруднений. Не осо­знавая всех возможных причин возникших в общении трудно­стей (усматривая, например, их только в другом), не изменяя имеющихся представлений о себе, а соответственно и своего по­ведения, «трудный партнер» так и остается трудным для другого. К сожалению, субъект затрудненного общения не только может не осознавать свой «вклад» в возникновение трудностей, но даже осознавая данный факт, не всегда может самостоятельно изме­нить способы и формы своего общения и те личностные образо­вания, которые лежат в их основе. Поэтому помощь «трудному» партнеру общения заключается в создании для него специальных условий, приводящих к развитию рефлексии по поводу себя как субъекта общения (психотерапевтическая работа, группы тренинга, индивидуальное консультирование).

Осознание каждым из партнеров себя в качестве одинаково воз­можной причины трудностей другого позволяет: 1) осознать свою детерминирующую роль в организации конкретного акта общения; 2) искать иные способы поведения, ориентируясь на реакцию парт­нера; 3) изменять тем самым степень затрудненности ситуации общения в сторону уменьшения. Речь идет о признании себя при­чиной трудностей другого как механизма, позволяющего изменить

собственное представление о ситуации затрудненного общения, увидеть причину не только в партнере, но и в себе в такой же мере. Осознать свои действия, свое поведение как причину опреде­ленной ответной реакции партнера, которая и делает общение как для одного, так и для другого затрудненным, означает урав­нять в своих представлениях возможности каждого из партнеров в детерминации процессов общения, в том числе и затрудненного. Равенство представлений субъекта о себе и о партнере как воз­можных источниках трудностей друг для друга приводит к равен­ству требований к себе и другому по изменению затрудненной ситуации общения, что соответствует субъект-субъектной приро­де общения и личностному подходу к нему. Этот механизм позво­ляет соотнести свои представления о причинах собственных за­труднений и затруднений партнера с его представлениями об этом. Осознание имеющихся расхождений, подкрепленное определен­ным уровнем развития эмпатии, позволяет поставить задачу лич­ностных изменений не только в партнере, но и в себе.