Женская группа немой сцены

Часть персонажей подписана: справа — Земляника, Хлопов, судья, почтмейстер; слева - Гибнер.

При сопоставлении рисунка и гоголевской ремарки обнаруживается значительное расхождение, которое позволяет усомниться, действовал ли художник по «режиссуре» Гоголя.

Дело, разумеется, не в том, что «правое» и «левое» поменялись местами: как раз это легко объяснить взглядом автора из зрительного зала. Гораздо существенней то, что изменилось распределение персонажей. Согласно гоголевской ремарке, в центре мизансце ны - Городничий. По левую сторону на сцене размещены его жена и дочь, почтмейстер, Лука Лукич; по правую - Земляника, Коробкин, Добчинский и Бобчинский. Положение остальных го стей и количество их Гоголем не указано.

Не соответствует гоголевской ремарке и жестовый язык персонажей на рисунке, их позы в «немой сцене». У Гоголя Земляника — «наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислу шивающийся». Судья — «с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движение губами, как бы хотел насвистать или произнесть: " Вот тебе, бабушка, и Юрьев день"». А на рисунке, если верить подписям, совсем наоборот: судья изображен в позе Земляники, а Земляника - в позе судьи (однако нельзя исключить, что подписи сделаны позже и не автором рисунка). Также не соот ветствует описанию поза Городничего. По Гоголю, он стоит «в виде столба с распростертыми руками и закинутою головою» (это, ско рее, жест трагического героя), а на рисунке «общего вида» - согнутая фигура с поднятыми вверх руками (вариант комического отчаяния). Жена и дочь не устремляются всем телом к Городничему, как указано у Гоголя. А Добчинский и Бобчинский (они не названы, но легко угадываются в правом углу сцены) отнюдь не обращены друг к другу зеркально - «движеньем рук, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами», а стоят друг за другом (больше похоже, что один из них отворачивается от другого).

В чем же дело: так ли уж трудно было художнику в точности воспроизвести ремарку Гоголя? Однако, с другой стороны, зачем вообще понадобилось Гоголю такое подробное описание поз-жестов? Ответ на эти вопросы требует обращения к более ранней театральной эпохе. Театр последней трети XVIII в. (опиравшийся еще на эстетику классицизма) пользовался в основном жестами-эмблемами, жестами-знаками, каждый из которых означал определенный аффект (эмоцию). Театральные жесты, как правило, не совпадали с бытовыми. Они оценивались как «правильные» и «не правильные», «изящные» и «неизящные».

Образцы правильных театральных жестов, сценическая «жестовая азбука» приводились в специальных трактатах о ремесле актера. В России самыми изве стными были трактаты Ф. Ланга «Рассуждения о сценической игре» (1727)5 и Энгеля «Рассуждения о мимике» (1785-1786)6.

Посмотрим, нет ли среди персонажей на рисунках того, кто изображает свою эмоцию-аффект по законам этой жестовой азбуки. На рисунке «вариант общего вида» это — городничий. Его поза полностью соответствует жесту-эмблеме «горе и грусть» (по Ф- Лангу): руки соединялись пальцы в пальцы и поднимались к верхней части груди или опускались к поясу. Правая рука должна была быть слегка вытянута и поднесена к груди7.

Поза удивления (по Энгелю) из кн. Г. Сиддонс «Наглядные изображения риторических жестов и действий» (Лондон, 1807).

На рисунке «общего вида» почтмейстер застыл в позе «уныния», а Гибнер — в позе «удивления» (ср. таблицы жестов Энгеля)8.

Причем во втором случае применен так называемый «жест с удлинителем»9 (только в таблицах Энгеля жест «удлиняет» наковальня и молот, а в рисунке «общего вида» — шляпа, ко торую Гибнер держит в руках)10. Вероятно, автор рисун ков был близок театру, хорошо знал театральную практику или, по крайней мере, пользовался трактатами, посвящен ными актерскому ремеслу.

Финальная ремарка Гоголя распадается на две части. Лексика ее до слов «Немая сцена» - это лексика романтического театра. «Произне сенные слова поражают, как громом, всех...» Подобные выражения: «вихрь мыслей», «буря (ураган) чувств», «за стыл как громом поражен ный» — клише романтической критики, описывающей игру актеров-трагиков русской или европейской сцены. Для «экзажерации чувств» было недостаточно обыденного лексикона, и часто эмоциональная природа трагического героя уподоблялась природным сти хиям.

«...Звук изумления единодушно излетает из дамских уст» - и эта фраза представляет клишированный тип романтической реакции на трагические события, преувеличенно одинаковой у всех - и персонажей, и зрителей (ср. в статье В. Г. Белинского: «Две тысячи голосов слились в один торжественный клик одобрения, четыре тысячи рук соединились в один плеск восторга...»11). Вторая же часть ремарки лексически соотносится с бытовыми жестами и мимикой (причем в их сниженно-комическом варианте) и через них с традициями комическо го бытового театра (это поза почтмейстера, «превратившегося в вопросительный знак», сатирическое и едкое выражение лица персонажей, их растопыренные руки, прищуренные, а также выпученные глаза, разинутые рты, гости, которые «остаются просто столбами», и др.). Таким образом, подробное описание Го голем поз персонажей в «немой сцене» — необходимость, так как драматург активно вводит бытовые жесты, «узаконивает» их в сценическом исполнении наряду с традиционными жестами-эмблемами.

На рисунке «общего вида» также можно найти персонажей, использующих бытовые жесты (с точки зрения эмблематического театра, они представляли «неправильность», нарушение, в первую очередь потому, что были неизящными). Это Земляника, жест которого можно словесно обозначить как «развести руками»12. Это жена Городничего, закрывающая лицо руками13.

Это, наконец, одна из трех дам и господин позади них в группе гостей, которые «всплескивают руками» (причем женский вариант проявления чувств — более экзальтированный, мужской — более сдержанный)14. Однако бытовые жесты, описанные Гоголем, не соответствуют жестам на рисунке «общего вида».

Этот рисунок больше всех расходится с гоголевской ремаркой, а два других - ближе к гоголевским указаниям. Кроме того, рисунок «общего вида» революционен с точки зрения возможностей сценического искусства 1840-х гг. (например, на гравюре Эльваля почти все персонажи фронтально выстроены вдоль авансцены: нет ни сложной компоновки групп, ни многообразия жестов-поз персонажей), но промежуточен с точки зрения более позднего театра, так как содержит в равной степени как жесты-эмблемы (рудимент классицистического искусства), так и бытовые жесты (приметы нарождавшегося сценического натурализма).

В «Отрывке из письма, писанного автором вскоре после первого представления " Ревизора" к одному литератору» Гоголь подчеркивал: «Испуг каждого из действующих лиц не похож один на другой, как не похожи их характеры и степень боязни и страха, вследствие великости наделанных каждым грехов. Иным образом остается поражен городничий, иным образом поражена жена и дочь его. Особенным образом испугается судья, особенным образом попечитель, почтмейстер и пр., и пр.» (IV, 103-104).

Однако основные эмоции персонажей, представленные на рисунках неизвестного художника, — это удивление (разных оттенков), горе, стыд, отчаяние, но никак не испуг. Среди персонажей на всех рисунках нет ни одного в эмблематической позе «ис пуг». В трактатах по актерскому ремеслу жестовое изображение этой эмоции было разработано подробно. По Лангу, например, испуг изображался следующим образом: правая рука прижималась к груди, соединяя кверху четыре пальца, а затем вытягивалась ладонью вниз, при этом ладонь постепенно раскрывалась15. У Энгеля было представлено пять таблиц испуга—страха—ужаса (раз ных степеней и оттенков), тогда как другие жесты-аффекты давались, как правило, лишь в одной таблице. (Все жесты «испуга», предложенные Энгелем, носили отчетливо искусственный характер, очевидно, копируя позы античных статуй).

Возможно, автор рисунков не случайно избегал прямого жеста-эмблемы «испуг», но искал компромиссного решения задачи, поставленной Гоголем: представить особый «образ испуга» у каждого персонажа. Подменяя одну эмоцию другой, включая близкие по смыслу эмблематические жесты-аффекты, а также бытовые жесты, театр 1840-х гг. (еще в значительной степени являвшийся «театром амплуа») мог постепенно, в несколько эта пов двигаться от жеста обобщенного знака к индивидуальному психологическому жесту.

Автор рисунков обозначил в них и поворот к «театру характера», и осознание трагикомической природы финала гоголевского «Ревизора» в духе романтической трагедии и бытовой комедии одновременно. Но что гораздо существенней: автор рисунков стал, быть может, впервые «автором мизансцены», т.е. пришел к открытию мизансцены как особого художественного языка, языка, на котором в XX в. будет обращаться к зрителю новая театральная профессия — режиссура.

Примечания:

1 Подобная точка зрения изложена, в частности, в ст.: Тулинцев Б. Некоторые необходимые сведения // «Ревизор»-2002. М.; СПб., 2002.С. 13-16.

2 Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. - М., 1998.

3 Лебедева О. Б. Брюллов. Гоголь. Иванов. Поэтика «немой сцены» - «живой картины» комедии «Ревизор» // Поэтика русской литературы: К 70-летию профессора Ю. В. Манна: Сб. статей. М., 2001. С.113-126.

4 Н. В. Гоголь. «Ревизор». Комедия в 5 действиях. Сценическая история в иллюстративных материалах. М.; Л., 1936. С. 25.

5 Рассуждения о сценической игре с пояснительными рассуждениями и некоторыми наблюдениями над драматическим искусством, сочинения отца ордена Иисуса Франциска Ланга. С приложением при сем символических образов в применении к сценической постановке и театральному костюму. Мюнхен, 1727; русский перевод цит. по изд.: Старинный спектакль в России: Сб. статей. Л., 1928 (пер. В. Всеволодского-Гернгросса).

6 Вскоре после выхода немецкого издания 1785-1786 гг. книга появилась в Париже под названием «Рассуждения о жесте и театраль ной игре» (1788), а на английском языке вышел перевод-переделка X. Сиддонс, учитывающий особенности национального сценического искусства, с воспроизведением таблиц И. Энгеля. На популярность этого текста в России указывают экземпляры книги, а также вырезанные страницы с таблицами жестов, сохранившиеся в книжных и музейных собраниях Москвы и Санкт-Петербурга.

7 Старинный спектакль в России. С. 164. На рисунке «общего вида» в этой позе — дочь Городничего. Словесно жест можно обозначить как «сжать руки». В первом и пока единственном «Словаре языка русских жестов» С. и Н. Григорьевых, Г. Крейдлина (М.; Вена, 2001) он не упомянут, так как представляет вариант театрального, а не бытового поведения.

8 Siddons Н. Рrасtical illustrations of rhetorical gesture and action. L., 1807. Р. 179, 77.

9 В «Словаре языка русских жестов» жесты с употреблением какого-либо предмета названы «жестами с удлинителями».

10 На рисунке «общего вида» головные уборы держат в руках еще четыре персонажа. Эта деталь не может быть объяснена бытовыми причинами (по этикету, головные уборы гости обычно оставляли в прихожей), но понятна с точки зрения театральных традиций: комическая игра с предметом восходит к глубокой древности — она широко распространена уже в паллиате, составляет основу комедии дель арте и т. д.

11.Белинский В. Г. «Гамлет», драма Шекспира: Мочалов в роли Гамлета // Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 11 т. М., 1953. Т. 2. С. 322.

12 «Развести руками». «Физическое описание: жестикулирующий разводит руки в сторону так, чтобы адресату была видна внутренняя поверхность распрямленных ладоней, как бы показывая, что в руках ничего нет. Сопутствующие жесты: этот жест может сопровож даться жестом пожимать плечами, также возможна мимика сожа ления. Речевые аналоги: " Ничем не могу помочь. Ничего не поделаешь. Увы и ах! "» (Словарь языка русских жестов. С. 129— 130). По Гоголю, этот жест можно выразить словесно: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» Следует обратить внимание, что на ри сунке «общего вида» Земляника развернут к залу, т.е. это своего рода «немая реплика» в сторону зрителя.

13. «Закрыть лицо руками». «Условия употребления: типично употребление данного жеста, когда жестикулирующий плачет, испытывает горе, смущение, стыд. Описываемый жест предназначен для того, чтобы скрыть проявление эмоции, а не саму эмоцию: скрывают обычно слезы (как проявле ние горя) или покрасневшие щеки (как проявление стыда), а не сами эмоции горя или стыда. Это обусловлено факторами воспи тания: этикет предписывает сдерживать проявление некоторых эмоций в присутствии других людей. Жест употребляется обычно взрослыми людьми» (Словарь языка русских жестов. С. 52).

14 «Всплеснуть руками». «Условия употребления: неожиданное наступление некоторой ситуации может вызвать у жестикулирующего различные эмоции — наиболее типичными являются удивление, сильное огорчение, возмущение, страх, отчаяние и, реже, радость. Жест " всплеснуть руками" постепенно выходит из употребления в по вседневном общении. Он носит несколько театрализованный характер и исполняется по преимуществу женщинами. Возможно и шутливое исполнение этого жеста для имитации излишне эмоцио нального женского поведения» (Словарь языка русских жестов. С. 42).

15 Старинный спектакль в России. С. 165.

Текст печатается по изданию: Н.В. Гоголь и театр: Третьи Гоголевские чтения: Сб. докл.- М., КДУ, 2004.