XVII. Способ познания

Сегодня атеизм наряду с протестантизмом может повернуться против Православия. Но нападение это основывается на обмане. Они ненавидят Православие, потому что подходят к нему со своим собственным критерием, со своим собственным образом мыслей. Оно представляется им неким вариантом католицизма. И это вовсе не из-за их болезненного состояния, но из-за полнейшей неспособности судить по другим стандартам и думать по-другому.

Католицизм, протестантизм и атеизм — все одного поля ягоды. Они суть порождения одного и того же образа мыслей. Все они являются философскими системами, продуктами рационализма. Происходит это от представления, что человеческий разум есть основание для определенности, мера истины и способ познания.

Православие совершенно другого плана. У Православия другой образ мыслей. Православные смотрят на философию как на путь тупиковый, который никогда не приведет человека к определенности, истине и знанию. Они уважают разум человеческий как никто и никогда этого не отрицают. Они смотрят на него как на один из полезных факторов в определении лжи и обнаружении ошибок. Но они не считают его способным дать человеку определенность, или просветить его светом истины, или привести его к знанию.

Знание есть ведение Бога и Его творения, дающееся сердцу, очищенному божественною благодатью, подвигами и молитвой человека. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Истина — это не серия определений, а Сам Бог, Который явился конкретно в личности Христа, сказавшего: Я есмь истина.

Конечно, дело не в интеллектуальной гармонии. Истинная гармония есть глубокая уверенность сердца. Она приходит в результате внутреннего ведения и сопровождается теплотою божественной благодати. Интеллектуальная гармония, являющаяся следствием логического порядка вещей, никогда не сопровождается такой внутренней уверенностью.

Дляфилософии характерен концептуализм. Человеческий интеллект не может принять реальности такой, какова она есть. Он сначала переводит ее в символы, а затем детализирует эти символы. Но символы являются подделкой образов реальности. Общее представление так же далеко от реальности, как картина, изображающая рыбу, от живой рыбы.

Истина для философа есть серия цифр и образов. Символы эти представляют одно великое преимущество: они понятны. Они подогнаны под человеческие мерки и удовлетворяют рассудок. Но они имеют и большой недостаток: они не связаны с живой реальностью.

Живая реальность не подходит под категории человеческого рассудка. Она выше рассудка. Философия — это попытка перевести сверхрациональное в рациональное. Но она поддельна и обманчива. Вот почему Православие отрицает философию и не принимает ее как способ познания.

Единственный способ познания есть чистота сердца. Лишь она одна приводит к пребыванию Святой Троицы в человеке. Только так познается Бог и все Его творение, без подведения под какую-либо концепцию. Он познается таким, каков Он есть в действительности, не становясь понятным и не будучи приниженным, дабы быть загнанным в тесные границы человеческого разума. Так сознание человека, живое и ограниченное в понимании, соединяется с живым и непостижимым Богом. Познание есть живой контакт человека с Создателем и Его творением, во взаимной любви.

Опыт познания есть нечто не поддающееся объяснению человеческими словами. Когда апостол Павел пришел к познанию, он сказал, что слышал неизреченные глаголы — то, что невозможно выразить на человеческом языке (I Кор. 2: 9).

Таковы глубины христианского богословия: они невыразимы. Догматы суть вспомогательные формулы. Но они не являются действительным знанием, а только направляют и предохраняют от ошибок. Человек может иметь знание, не зная догматов; и он может знать и принимать все догматы, не имея при этом знания. Вот почему вне утвердительного богословия догматов Отцы полагали глубокое таинство богословия отрицания, где не принимаются определения, где разум молчит и бездействует, где открывает свою дверь сердце, чтобы принять Великого Гостя, Который стоит у дверей и стучит, где разум зрит Того, Кто есть Сый.

И никто да не подумает, что эти вещи истинны лишь в отношении иррационального знания, которое есть движение Бога к человеку. Человек не может познать своим разумом ничего, он не может быть уверен ни в чем — ни в самом себе, ни в окружающем мире, ни даже в самых простых и общих вещах.

В самом деле, кто ожидал, пока Декарт изречет свой силлогизм: " Я мыслю, значит я существую", — чтобы увериться в том, что он действительно существует? Кто ожидал философов, доказавших реальность окружающего мира, чтобы поверить, что это так и есть? С другой стороны, такое доказательство никогда не существовало и никогда не будет существовать. Те, кто связан с философией, прекрасно это знают. Никто никогда не мог действительно доказать своим разумом, что наши мысли и мы сами, также как и окружающий нас мир, не являемся фантазиями. И даже если бы кто-нибудь и доказал это логически, что невозможно, это логическое доказательство никого не смогло бы уверить.

Если мы уверены в том, что мы существуем, и что наши друзья не являются плодом нашего воображения, то это не благодаря доказательствам философов, а посредством внутреннего знания, внутреннего ощущения, которое дает нам определенность всего, без силлогизмов и доказательств.

Это есть природное знание. Это знание сердца, а не ума. Это надежное основание для всякой мысли. Разум может строить на нем без страха падения. А без этого разум строит на песке.

Это есть естественное знание, которое ведет человека евангельским путем и дает ему возможность отделять истину от лжи, добро от зла. Это есть первая ступень, ведущая человека к престолу Божию. Когда человек по своей свободной воле взойдет на первые ступени природного знания, тогда Сам Бог склонится и покроет его тем небесным знанием таинств, которое человек не может выразить.

Проповедь апостолов и отцов, пророков и евангелистов, слова Самого Христа — направлены к природному знанию человека. Это сфера догматов и утвердительного богословия. Это ясли, в которых рождается вера.

Начало веры заключается в способности сердца уловить то, что в маленькой книжке под названием Евангелие говорит Сама Истина, и что в эту простую Церковь нищих верующих людей снисходит и вселяется Бог. Когда кого-то охватит страх, оттого что он ступает по земле, распростертой рукою Божией, оттого что он вглядывается в великое и широкое море, оттого что он ходит и дышит, — тогда глаза его начнут источать слезы — слезы покаяния, слезы любви, слезы радости, — и он ощутит первые прикосновения непередаваемых словами таин.

Природное знание присуще всем людям, но его чистота не у всех одинакова. Любовь к удовольствиям имеет силу затемнять это знание. Страсти подобны туману, и потому лишь немногие находят дорогу к истине. Сколько людей заблудились в лабиринте философии в поисках лучика света, который они никогда там не увидят?

В этом лабиринте не имеет никакого значения, кто христианин, а кто атеист, протестант или католик, а кто последователь Платона или Аристотеля. Для всех них есть одна общая характеристика — тьма. Кто бы ни влез в пещеру рационализма, он там перестает видеть. И какие бы одежды он ни носил, все они одного цвета — цвета тьмы. В своих спорах они прекрасно понимают друг друга, потому что имеют одну и ту же предрасположенность — к тьме. Но им невозможно понять тех, кто не находится в лабиринте и видит свет. И не имеет никакого значения, что те, внешние, говорят им: они все воспринимают с позиций своих собственных склонностей и не способны понять, каким образом другие могут превосходить их.