Отец Арсений

Сборник документальных рассказов-воспоминаний про христианского святого, много лет проведшего в лагере особого режима, и в тяжелейших условиях продолжавшего духовную помощь не только людям вокруг, но и на воле. Про человека, несшего свет веры и любви – всем. Видно, насколько эта вера больше и жизне-даряще, чем просто вера в грядущее. Впрочем, я думаю, честный и чистый Николай Островский смог бы понять и принять эту веру, хотя многие его герои и выступали бы здесь – убийцами и мучителями. Или, как минимум, дураками…

Отец Арсений – книга про то, какими именно усилиями и чудом – спасается жизнь людей… И при этом ещё эта книга – ни к кому (!) не рождает ненависти…

Василь Быков:

«Третья ракета» - очень выразительая повесть про один день войны. Даёт ощущение, что же это – «война» - в текущем времени -такое…

«Сотников» - о свободе мужества и фатуме предательства.

Чуть искусственен (ради " художественности") контраст между практической неприспособленностью оставшегося героем и практической умелостью (годностью) того, кто предал. Но это уж... шерше ля " писательское мастерство".

Но в целом, всё же, до того, как...повредиться душой на белорусском национализме, Быков был просто отличным писателем. Впрочем, в начале 90-х многие под разными соусами повреждались душой…

Васильев (?): «Дожить до рассвета»

Тоже неплохая повесть о войне… В целом, моё буквальное ощущение от последней войны в основном и опирается на тексты Васильева, В. Быкова и рассказы из «Отца Арсения»… А от предыдущих – на «Войну и мир».

Современная русская литература...

...Бог знает. Катастрофа начала 90-х была слишком глобальна. На поверхность выплыло столько хлама, откровенной без -нравственности и просто пустоты и эклектической хаотической путаницы, что освоить это реалистической прозой довольно трудно. Автор - с упер- личностью должен быть...

Ну и плюс - пресс рынка и эмоциональной опущенности и суеты - не будет с первой страницы завлекательно - читать не будут. Никто не узнает.

Потому пока весь этот груз тяжелого опыта жизни понемногу осваивается и разбавляется в легких жанрах:

фэнтези, детектив, рассказ-байка, бытовое" чтение для развлечения" и т.п.

Впрочем, здесь мне только реально понравилась ранняя Семенова: " Валькирия" - (ещё из другой, дорыночной, эпохи).

А об остальном вообще не могу судить. Криминальное и фэнтезийное чтиво – это еще до настоящей литературы. Мотивы - развлекательно-коммерческие. Мало – служения истине.

Из других жанров: фантастика.

Милое чтиво Стругацких так и осталось в хорошем коммунистическом мире. Самым нежным из текстов мне кажется «Малыш». Там же, где они пытаются реально писать про современные проблемы, получается все же несколько ходульно и тенденциозно (с расстановкой полит-акцентов и ярлыков) и художественно и нравственно не вполне внятно. Чтобы выйти на настоящую литературу им, как минимум, не хватило времени (точнее: жизненного опыта).

Есть еще Станислав Лем. Он, наверно, самый профессиональный писатель из фантастов. В детстве от его текстов мне было наиболее глубоко страшно.

Но все же его проблематика – холодноватая проблематика технократа, воплощенная в умело-реалистично переданный фантастический сюжет – мне не близка и не очень интересна. Реальные проблемы – другие.

В то же время в целом я явно отдаю предпочтение фантастике перед фэнтези: именно за б о льшую меру реалистичности (а значит – честности со-проживания читателем). Нет всяких «чудес на подхвате»; делающих нравственный выбор «более свободным» (от ответственности, от...«страха перед реализмом»?), и предлагающем взамен магически-психическую круть.

Но очень хорошие совсем современные фантасты мне неизвестны.

Интеллектуально - довольно грамотно описывает современную проблематику Пелевин -но с сопереживанием, с художественной передачей связи жизни-сейчас - с вечностью - у него совсем слабо.

Собственно, его художественный жанр можно назвать аналитика для интелей на фоне пунктира сюжета.

По дополнению, именно по передаче ощущения ценности жизни-сейчас, - вдруг понравился рассказ Вячеслава Дегтева: " Благодать". Впрочем, больше ничего очень стоящего я у него не читал.

На этом - из всей литературы, что сейчас помню - всё.

Если вдруг прочту или вспомню что-то стоящее - добавлю.