Схема 2. Альтернативные подходы в трактовке научной истины

Предельным выражением субъективного подхода в научном познании стал постмодернизм, который вообще элиминировал проблему истины как эпистемологической категории. Постмодернисты считают, что познание осуществляется с помощью знаков и символов, которые обусловлены культурной пред­расположенностью и социальными интересами ученых. При этом они отмечают, что ученый будет неправ, если возомнит, будто он способен преодолеть «груз» всех предрасположенностей своей субъективности.

В когнитивном пространстве постмодернизма, отрицающего тождество бытия и мышления, произошел отказ от принципа бинаризма как оппозиции субъекта и объекта научного исследования. Множественность несоизмеримых между собой истин, как полагают постмодернисты, разоблачает представления о том, что разум способен продвигать­ся все дальше и дальше, приближаясь к самой сути реальности. Поэтому научное знание перестало рассматриваться постмодернистами в качестве продукта когнитивного приближения к познаваемой социальной реальности, существующей независимо от познающего субъекта.

Постмодернисты утверждают, что исследователи не могут претендовать на обладание той внеисторичной «архимедовой» точкой опоры, которая позволила бы им судить, действительно ли данный научный взгляд на события представляет «истину», или нет. В связи с этим в постмодернистской эпистемологии произошел теоретический сдвиг, приведший к акцентуации вопроса «о формах дискурсивных практик», артикулирующих научное знание, а само научное знание стало трактоваться как проявление интерпретационного своеволия субъекта научного исследования.

В последнее время некоторые ученые под влиянием постмодернизма заявили о том, что стремление к истине – это когнитивный анахронизм, принадлежащий мифологическому сознанию. Они считают, что «истинностная гносеология» основывается исключительно на мифологизированной вере в возможность достижения абсолютной истины. Поэтому категория истины, по их мнению, является избыточной для тех ученых, которые осознают, что исследователи связаны с изучаемой социальной реальностью посредством идеальных моделей и способов оперирования ими.

Однако отказ от категории истины в научном познании, как полагают многие современные ученые, ставит под сомнение профессиональный статус науки и вопрос о ее социальной значимости. Они подчеркивают, что стремление к истине является атрибутом научности научного исследования. Поэтому среди ученых преобладает мнение, что при всех различиях в методологических основаниях научного исследования, оно направлено на получение научных знаний, более или менее адекватно отражающих различные стороны реального мира. Они считают, что категория научной истины не является устаревшей, а отказ от нее ведет к утрате специфики научного познания и делает неясными его отличия от других видов познавательной деятельности.

Вместе с тем в современном методологическом сознании утверждается представление о том, что в условиях методологического плюрализма ни одна из возможных реконструкций социальной реальности в виде теоретического знания не может претендовать на постижение истины. Однако вся совокупность таких реконструкций, воссоздавая все более многообразную картину социальной реальности может претендовать на статус научной истины.

Однако осознание того, что научные знания во многом являются идеальными конструкциями, и это уже само по себе задает пределы соответствия этих знаний социальной действительности, сделало задачу адекватной ее реконструкции во многих случаях достаточно проблематичной.

В свое время К. Поппер предложил отказаться от представления об истине как соответствия содержания научного знания объекту исследования и заменить понятие истины понятием правдоподобия. В русле такого подхода он стал рассматривать разные научные теории как различные интерпретации доступных научных фактов. В настоящее время некоторыми исследователями вопрос о том, что считать истиной в науке, переводится в плоскость представлений об эвристических возможностях ее различных эпистемологических образов, содержащих определенные критерии научности и отвечающих при этом требованиям современных мыслительных коммуникаций. Эти исследователи оперируют корреспондентской концепцией истины, однако научная истина у них всегда контекстуальна и констатируется при условии принятия методологических постулатов, на основе которых сконструирована конкретная исследовательская ситуация.

Некоторые исследователи считают, что понятие истины в социально-гуманитарном познании сложнее и богаче, нежели в естествознании: в его содержа­ние включается не только идея соответствия объекту, но еще и идея соот­ветствия субъекту, его высшим ценностным представлениям. Для выра­жения такого содержания понятия истины, по мнению некоторых исследователей, можно было бы использовать понятие «правда», которое в гораздо меньшей степени зависит от обоснования, чем понятие истины. Когда некоторое утверждение счи­тается правдой, оно может очень плохо соответст­вовать социальной действительности. Но оно соответствует предс­тавлениям о должном и справедливом, о возможных тенденциях раз­вития общества, и его расхождение с действительностью побуждает людей к действию. Поэтому если истина целиком детерминируется объектом, то правда сама способна под­чинять себе объект. У истины и правды разная онтологическая основа: у исти­ны – объективная действительность, у правды – мир общественных отно­шений, который творится самими людьми. В связи с этим правда всегда эмоционально окрашена, она соединяет в себе как гносеологический, так и аксиологический аспекты и ком­пенсирует слабость обоснования истины в познании ее эмоциональной привлекательностью.