Задание 1 Приведите примеры ситуаций общения, в которых доминирует коммуникативная, перцептивная или интерактивная функция.

Задание 2 При помощи невербальных средств общения передайте следующую информацию: Нельзя! Наконец-то я додумался! Смотри на меня. Ни в коем случае! До свидания. Я сыт по горло. Смотри у меня! Огромный и круглый. Нет, я не знаю. Я крайне удивлен. Вот он где у меня сидит! Все плохо. Как здорово жить! Ничего не поделаешь. Вон!!! Сомневаюсь. Никогда не соглашусь!

Задание 3 Какая стратегия речевого поведения и какая модель беседы реализуются участниками разговора? Докажите.

− Извините меня, пожалуйста, – заговорил подошедший с иностранным акцентом, но не коверкая слов, – что я, не буду­чи знаком, позволяю себе... но предмет вашей ученой беседы на­столько интересен, что...

Тут он вежливо снял берет, и друзьям ничегоне оставалось, как приподняться и раскланяться.

«Нет, скорее француз...» – подумал Берлиоз.

«Поляк?..» – подумал Бездомный.

Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее по­нравился, то есть не то чтобы понравился, а... как бы выразить­ся... заинтересовал, что ли.

– Разрешите мне присесть? – вежливо попросил иностра­нец, и приятели как-то невольно раздвинулись; иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступил в разговор.

– Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? – спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз.

– Нет, вы не ослышались, – учтиво ответил Берлиоз, – именно это я и говорил.

– Ах, как интересно! – воскликнул иностранец. «А какого черта ему надо?» – подумал Бездомный и нахму­рился.

– А вы соглашались с вашим собеседником? – осведомился неизвестный, повернувшись вправо к Бездомному.

– На все сто! – подтвердил тот, любя выражаться вычурно в фигурально.

– Изумительно! – воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: – Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? – Он сделал испуганные глаза и прибавил: – Клянусь, я никому не скажу.

– Да, мы не верим в бога, – чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз, – но об этом можно говорить совер­шенно свободно.

Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от любопытства:

– Вы – атеисты?!

– Да, мы – атеисты, – улыбаясь, ответил Берлиоз, а Без­домный подумал, рассердившись: «Вот прицепился, заграничный гусь!».

– Ох, какая прелесть! – вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора.

– В нашей стране атеизм никого не удивляет, – диплома­тически вежливо сказал Берлиоз, – большинство нашего насе­ления сознательно и давно перестало верить сказкам о боге.

Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом слова:

– Позвольте вас поблагодарить от всей души!

– За что это вы его благодарите? – заморгав, осведомился Бездомный.

– За очень важное сведение, которое мне, как путешествен­нику, чрезвычайно интересно, – многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.

Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, потому что он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидетьпо атеисту.

«Нет, он не англичанин...» – подумал Берлиоз, а Бездомный подумал: «Где это он так наловчился говорить по-русски, вот что интересно!» – и опять нахмурился.

– Но, позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья заговорил заграничный гость, – как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?

– Увы! – с сожалением ответил Берлиоз, – ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого дока­зательства существования бога быть не может.

– Браво! – вскричал иностранец, – браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому по­воду. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собствен­ное шестое доказательство!

– Доказательство Канта, – тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, – также неубедительно. И недаром Шил­лер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.

Берлиоз говорил, а сам в это время думал: «Но, все-таки, кто же он такой? И почему он так хорошо говорит по-русски?»

– Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! – совершенно неожиданно бухнул Иван Нико­лаевич.

– Иван! – сконфузившись, шепнул Берлиоз. Но предложение отправить Канта в Соловки не только не по­разило иностранца, но даже привело в восторг.

– Именно, именно, – закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, – ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ва­ша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».

Берлиоз выпучил глаза. «За завтраком... Канту?.. Что этоон плетет?» – подумал он.

– Но, – продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Бер­лиоза и обращаясь к поэту, – отправить его в Соловки невозмож­но по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в мес­тах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!

– А жаль! – отозвался задира-поэт.

– И мне жаль! – подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и продолжал: – Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?

– Сам человек и управляет, – поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.

– Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, что­бы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некото­рый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только ли­шен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехо­творно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, – тут неизвестный повернулся к Берлиозу, – вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас... кхе... кхе... саркома легкого... – тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, – да, саркома, – жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, – и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей соб­ственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлата­нам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье – совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончает­ся трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управ­ляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, – тут иностранец при­щурился на Берлиоза, – пустяковое, казалось бы, дело, но и это­го совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возь­мет – поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы ска­жете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли ду­мать, что управился с ним кто-то совсем другой? – и здесь незна­комец рассмеялся странным смешком.

Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали му­чить его. «Он не иностранец! Он не иностранец! – думал он, – он престранный субъект... но позвольте, кто же он такой?»

– Вы хотите курить, как я вижу? – неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, – вы какие предпочитаете?

– А у вас разные, что ли, есть? – мрачно спросил поэт, у ко­торого папиросы кончились.

– Какие предпочитаете? – повторил неизвестный.

– Ну, «Нашу марку», – злобно ответил Бездомный. Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному;

– «Наша марка».

И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно «Наша марка», сколько сам портсигар.

М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

Задание4Подберите и охарактеризуйте фрагменты из произведений художественной литературы, в которых реализуются различные модели речевого поведения.

Вопросы для контроля

1. Норма как основная категория культуры речи.

2. Языковая и речевая нормы, их роль в становлении и функционировании литературного языка.

3. Специфика русского речевого этикета.

4. Техника реализации этических форм.

5. Взаимодействие речевого и поведенческого этикета.

6. Речевые табу.

7. Специфика использования элементов различных языковых уровней в научной речи.

8. Речевые нормы учебной и научной сфер деятельности.

9. Структура и содержание научной работы: статья, аннотация, квалификационная работа бакалавра.

10. Цитирование. Система ссылок. Оформление библиографического аппарата.

11. Общая характеристика официально-делового стиля речи.

12. Правила оформления документов.

13. Речевой этикет в документе.

14. Жанры устной деловой коммуникации.

15. Использование вербальных и невербальных средств в деловой коммуникации.

16. Лингвистические особенности публицистического стиля.

17. Жанры публицистического общения.

18. Требования культуры речи, вытекающие из функций публицистического стиля речи.

19. Оратор и его аудитория.

20. Основные виды аргументов.

21. Подготовка речи: выбор темы, цель речи, поиск материала, начало, развертывание и завершение речи.

22. Основные приемы поиска материала и виды вспомогательных материалов.

23. Словесное оформление публичного выступления.

24. Понятливость, информативность и выразительность публичной речи.

25. Типы и виды речевого общения.

26. Основные единицы общения.