Этномузыкология: теоретические основы и история науки.

Этномузыкология – область научных исследований, предметом изучения которой является музыка в первую очередь неевропейских цивилизаций. Методы этномузыкологии связаны с широким использованием достижений этнографии, социологии, психологии, акустики, лингвистики, культурологии и других наук. Таким образом, музыка рассматривается этномузыкологами и как специфическое явление, одна из сторон звукового феномена, и как явление культуры (т. е. в поле изучения попадает не только само явление музыкального искусства или разнообразных пра- и парамузыкальных форм, но и характер его функционирования в обществе). Вместе с тем до настоящего времени этномузыкология не является полностью сложившейся дисциплиной: ее предмет имеет расплывчатые границы в силу постоянно расширяющихся областей исследования, она тяготеет к междисциплинарной методологии; кроме того, существуют и значительные противоречия между ведущими национальными школами (США, Германии, Франции, стран Восточной Европы, России и др.), а также и внутри них.

Термин «этномузыкология» был введен в 1950 г. по предложению голландского ученого Я. Кунста, однако исследования в русле этномузыкологии проводились учеными разных стран за много десятилетий до этого. Поэтому этномузыкология включает в себя достижения музыкальной этнографии конца XIX – начала XX в., а также сложившихся позднее сравнительного музыкознания и музыкальной фоль-клористики.

Предпосылкой возникновения этномузыкологии явились следующие процессы: стремительное развитие этнографии в странах Европы и США, рост интереса музыкальных ученых к внеевропейским музыкальным культурам мира и главное – изобретение Т. Эдисоном фонографа, давшего наконец возможность записывать живое звучание музыки, что имело особое значение для бесписьменных ее образцов. По утверждению Я. Кунста, без фонографа этномузыкология никогда не смогла бы выделиться в самостоятельную научную дисциплину. Таким образом, этномузыкология возникла как бы на пересечении этнографии и традиционного музыковедения, что на многие десятилетия обусловило ее двойственный характер: для этнографии музыка представляет интерес как модель, в которой выявляются специфические черты данного общества (привычки, обычаи, вкусы, традиции и т. д.); для музыковедения же характер того или иного сообщества определяет лишь культурный фон и среду, в которой возникает определенное музыкальное явление.

С середины XV в. началось расширение культурного кругозора европейцев, проходившее весьма интенсивно. Многочисленные записки путешественников содержали бесценные сведения о народах Азии, Африки, Океании, а также обеих Америк. Развитие этнографии как науки относится к началу XIX в. (термин «этнология» был введен французским ученым Ж.Ж. Ампером в 1830-е гг.). В 1860-е гг. были созданы многочисленные общества, специальные этнографические центры, главным образом при музеях в Париже, Стокгольме, Нью-Йорке, Чикаго и других городах. В 1890-е гг. началась активная полевая исследовательская работа в различных странах, в основном среди так называемых примитивных народов. Крупнейшие ученые разрабатывали концепции общества и культуры, базируясь чаще всего на результатах собственных полевых исследований (теория эволюционизма Л.Г. Моргана, США, 1880-е гг.; работы основателя американской школы исторической этнологии Ф. Боаса, США, 1880-е гг.; концепции «диффузионизма» и «культурной морфологии» немцев Ф. Ратцеля и Л. Фробениуса, 1890-е гг.; французская социологическая школа Э. Дюркгейма, конец XIX в.). Важное значение имели вышедшие в конце XIX в. труды немецких ученых К. Бюхера «Работа и ритм» и Э. Гроссе «Происхождение искусства». «Теория культурных кругов» Ф. Гребнера и венская культурно-историческая школа В. Шмидта оказали большое влияние на мировоззрение основателей сравнительного музыковедения Э.М. фон Хорнбостеля и К. Закса.

В этот период своего развития этнография ставила целью создание универсальной концепции общества и культуры, причем изучаемая культура так называемых примитивных народов, по представлению многих ученых, позволяла моделировать далекое прошлое человеческой цивилизации. Важной областью исследования явилось художественное творчество этих народов (рассматриваемое, правда, скорее не специально, а как одна из сторон жизненного уклада) – устная литература, прикладное искусство, музыка и танцы; причем именно музыка в первую очередь вызвала необходимость использования специального научного аппарата, отсутствие которого у исследователей приводило к изучению ими главным образом так называемой материальной основы музыкальной культуры (музыкальных инструментов) и связи музыки с обычаями, традициями, ритуалами, обрядами и т. п.

Западноевропейское музыковедение подошло к изучению внеевропейских музыкальных культур с другой стороны, исследуя прежде всего древние культуры Востока – египетскую, индийскую, китайскую и др. Этот во многом экзотический интерес был, по-видимому, связан с наступившей в Европе эрой романтизма и его стремлением к идеализации старины и отдаленных стран. В конце XVIII в. появились работы музыкальных ученых, отличавшиеся широтой культурного кругозора: о музыке Древнего Вавилона и Древнего Египта в «Storia della musica» падре Мартини (1757–1781), о музыке Египта, Китая, арабов, Персии и Японии в «Essai sur la musique» Лябора (1780), о музыке Египта и других стран в «Allgemeine Geschichte der Musik» Й.Н. Форкеля. Особое значение имели работы французов Ж.Ж. Руссо («Dictionaire de musique», 1768), Ж. Амио («Memoire sur la musique des chinois, tant anciens que modernes», 1779), Г.А. Вийото («Sur la musique en Egipte», 1820), англичанина У. Джонса («On the musical modes od the Hindoos», 1784). В этих трудах заметно более углубленное изучение неевропейской музыки: подчеркивая ее отличие от западноевропейской, ученые не характеризуют ее как более низкую ступень, отмечаются ее собственные теоретические основы.

Исключительно важное значение имела деятельность английского математика, физика-акустика и филолога А.Дж. Элиса, занимающегося акустическим обмером интервалов, тонов и ладов (ввел так называемую центную систему измерения музыкальных тонов), встречающихся в музыкальной практике ряда народов (1870–1880-е гг.). Это привело к возникновению акустической школы (Эллис, А.Дж. Хипкинс) внутри сравнительного музыковедения. Труды Эллиса (1885 год – время его первой англоязычной публикации «Музыкальные звукоряды разных наций» (Ellis A.E. On the Musical Scales of Various Nations II Journal of the Society of Arts, 1985, vol. 33. – Р. 484–527)), которые иногда даже считают началом этномузыкологического направления в музыкальной науке, а также немецкого психолога и физиолога К. Штумпфа (особенно «Lieder der Bellakula – indianer», 1886) стали своеобразным теоретическим фундаментом сравнительного музыковедения. Метод Эллиса позволял производить обмеры разнообразных звукорядов, которые не укладывались в привычные для западной системы рамки «тон–полутон». К другим важным работам этого периода относятся «Histoire generale de la musi-que» (1869) с описанием музыки Индии, Китая, Японии и т. д. бельгийца Ф.Ж. Фетиса («Ueber die Musik der novda-merikanische wilden» – первая диссертация по внеевропейской музыке, 1882 г.), американца Дж. Бейкера, труды Г. Адлера, Р. Валлашека (1880–1890).

Среди этнографических работ тех лет необходимо отметить независимость двух областей исследований: родиноведческого изучения культуры своего народа и сравнительное изучение чужих культур (в основном неевропейских народов). В различных научных традициях они и назывались по-разному: volkskunde и volkerkunde – в Германии и Австрии, tradition populaires и ethnologie – во Франции, folklore и social anthropology – в Англии. По мнению С. Токарева, «изучение своего народа (volkskunde) началось в первые десятилетия XIX в. на почве подъема национально-освободительного движения в Европе и пробуждения интереса к родной старине и народным традициям; изучение внеевропейских народов (volkerkunde) – около середины XIX в. и в несомненной связи с колониальной экспансией европейских государств».

На рубеже XIX–XX вв. начали сказываться результаты полевой работы: было собрано большое количество образцов музыки народов Азии, Океании и обеих Америк, накоплен исследовательский опыт. В 1889 г. американский этнолог Дж.У. Фьюкс впервые использовал в полевой работе фонограф. Записанные им образцы музыки индейских племен пассамакуодди и зуни были затем расшифрованы и транскрибированы Б.Л. Гилменом в Гарвардском университете в Бостоне. Появилась возможность вести работу по расшифровке более обстоятельно и – что еще важнее – можно было многократно пользоваться полученной записью.

Большое значение имело создание в 1900 г. К. Штумпфом совместно со своим учеником Э. Хорнбостелем, а также О. Абрахамом фонограмархива при Институте психологии Берлинского университета (с 1932 г. при Высшей школе музыки в Берлине; с 1933 г. при Музее искусств народов; к этому времени он содержал около 10 000 записей). Особо важными в этот период были труды Штумпфа, Хорнбостеля (некоторые совместно с Абрахамом), позднее К. Закса и Р. Лаха, которые содержали классификации звукорядов и ладов, древнейших из известных нотаций (вавилонской, иудейской, ведической), музыкальных инструментов, рассматривали вопросы психологии и социологии музыки, содержали рекомендации по транскрипции (Абрахам и Хорнбостель, 1909–1910). Но наиболее существенным явилось то, что на основе рассмотрения большого количества разнообразного музыкального материала ставились вопросы: что такое музыка, можно ли считать музыку универсальным понятием для различных культур? и т. п.

Особый интерес вызывала проблема происхождения музыки, в связи с которой возник ряд теорий (например, имитация звуков природы, коммуникативная теория). Изучались проблемы звука и его основных параметров; связь музыки (пения) с закономерностями языка и речи. Теория эволюционизма способствовала появлению исторических типологий развития музыки. Наметилось стремление исторического сопоставления различных музыкальных культур; исследования в данной области стали проводиться не только в Берлине, но и в Вене (Институт народоведения при Венском университете), Париже (Музей Гиме, Музей Человека), Лондоне.

В 1910–1920 гг. складывается в общих чертах методика сравнительного музыковедения (Vergleichen de musikwisik-wissenschaft). Так, К. Закс рассматривал сравнительное музыковедение как ветвь истории музыки, связанную с изучением «примитивной и восточной музыки» (1943). По мнению Дж. Херзога (США), «существует множество различных музыкальных языков, принадлежащих восточным и дописьменным народам. Изучением подобной музыки занимается сравнительное музыковедение, в задачу которого входит выявление всех типов музыкальной экспрессии и музыкальных построений, могущих быть обнаруженными внутри обществ с различными уровнями культурного развития во всем мире. Сравнительное музыковедение охватывает также народную музыку» (1946). Вопрос о необходимости нахождения нового метода в области сравнительного музыковедения был впервые поставлен немецким ученым Р. Лахманом, подчеркивавшим, что «неевропейская музыка бытует, не пользуясь средствами графической фиксации: ее исследования в связи с этим требуют иных методов, чем те, которые приняты в западной серьезной (art) музыке» (1935). В целом можно сказать, что сравнительное музыковедение содействовало формированию взгляда на музыку не только как на специфическое художественное явление, но и как на явление культуры. Исследовательский аппарат дисциплины представлял собой нечто качественно новое по сравнению с общим музыковедением и музыкальной фольклористикой, он формировался одновременно на основе сравнительно-исторического, этнографического и музыковедческого методов.

Поставив вопросы о социальной функциональности музыки, о ее неразрывных связях с другими искусствами (танцем, театром, литературой и др.) в культурах внеевропейских народов, сравнительное музыковедение стало в том же ракурсе рассматривать и музыкальную культуру Западной Европы. Эти исследования привели ученых Западной Европы и США к новому взгляду на свою собственную культуру; при этом все большее значение стало иметь рассмотрение социальной значимости музыки, ее функций как феномена культуры. Вместе с тем сохранялся ряд ошибочных представлений, например, о том, что культуры так называемых примитивных народов – ключ к выяснению предыстории европейской цивилизации, а музыкальные образцы Западной Европы по своему художественному уровню выше музыкальных традиций Индии, Китая и других стран Азии и Африки. Большинство работ по сравнительному музыковедению было опубликовано в сборнике «Sammelbande fur vergleichende mu-sikwissenschaft» (Мюнхен, 1922–1923) и журнале «Zeitschriftfur vergleichende musikwissenschaft» (1933–1935).

Качественно новый этап в эволюции сравнительного музыковедения, а также выход из употребления самого термина связан с преодолением многими учеными евроцентристской ограниченности и общим расширением представлений различных цивилизаций друг о друге. Лучшие работы представителей сравнительного музыкознания Э. Хорнбостеля, К. Зак-са, Р. Лахмана, позднее М. Шнайдера, Ф. Бозе, А. Шеффнера, М. Колинского, В. Виоры, К. Брэйлою, Э. Эмсхаймера, М. Баро, К. Уоксмена и др. до сих пор не утратили своей ценности. Большое значение имела музыкально-фольклористическая де-ятельность композиторов Б. Бартока, 3. Кодаи, труды по арабской музыке X.Дж. Фармера, Р. д'Эрланже и др. В этот период выделились в самостоятельные отрасли музыкальной науки музыкальная акустика, музыкальная археология, а также органология. Первая научная классификация музыкальных инструментов, принадлежащая хранителю коллекции музыкальных инструментов Брюссельской консерватории В. Маийону (1880), была усовершенствована Хорнбостелем совместно с Заксом в 1914 г. Далее свою классификацию предложил А. Шеффнер, а позднее (в 1948) Х.Х. Дреггер. Прежде всего усложнился сам принцип классификации: если раньше учитывался только способ игры, материалы, применявшиеся при изготовлении музыкального инструмента, то позднее к этому добавились функции инструмента, его социальная значимость, характер используемой при игре техники, зона распространения и т. п.

В 1930-е гг. в связи с установлением в Германии фа-шистского режима многие музыканты, в том числе специалисты в области сравнительного музыковедения, были вынуждены эмигрировать в другие европейские страны и США. Большинство из них (в том числе К. Закс) связали свою деятельность с университетами США, в которых проводились широкие музыковедческие и этнографические исследования. Значительная часть Берлинского фонограмархива была переведена в Колумбийский университет; вскоре обширная коллекция записей традиционной музыки различных народов была собрана в университете Индианы (1948), народной музыки разных стран – в Библиотеке Конгресса и т. д. В это время на исследования в области этнографии, в том числе музыкальной, большое влияние оказывали идеи ведущих американских этнографов Б. Малиновского (создатель так называемого функционального направления), А.Л. Крёбера (куль-тура человеческих групп), А. Гольденвейзера, а также представителей этнопсихологического направления А. Кардинера, Э. Сэпира, Р. Линона и др., видевших в культуре прежде всего результат психической деятельности людей. Музыка как составная часть целостной культуры рассматривалась как важный аспект человеческого поведения.

Значение психологии для этномузыкологических изысканий трудно переоценить. По сути дела, этномузыкология как наука на всех этапах своего развития испытывала влияние тех или иных направлений психологии: от столетней давности так называемой «тонпсихологии» К. Штумпфа (он вместе с О. Абрахамом был профессиональным психологом) к работам Дж. Гандшина и В. Виоры середины XX в. до психологической концепции культуры последователей «культурной антропологии» (например, школы А. Мерриема, затем М. Хууда, Дж. Блейкинга, Б. Неттла. – С.Фельда) и вплоть до многочисленных современных направлений – гештальтпсихологии, бихевиоризма, когнитивизма и др.

В 1930-е гг. широкое распространение получила теория аккультурации, т. е. обоюдного влияния взаимодействующих культур, из которых одна всегда оказывается более развитой и подчиняет своему влиянию другую. К этому времени был накоплен большой опыт полевой работы и американскими музыкальными этнографами, занимавшимися главным образом музыкой американских индейцев (Ф. Дэнсмоур, Н. Кёртис-Берлин, X. Роберте, Дж. Херцог и др.), а позднее негритянского населения США (Н.Г.Дж. Бэллэнта-Тэйлор, М. Хэйр, Х.Э. Крэбил, Р. Уотермен и др.). Ставя задачу изучения музыки всех народов во взаимосвязи с их расами и культурами, американские музыкальные этнографы pacширили поле исследования за счет включения в него стран Карибского бассейна, Южной Америки, Африки и Океании.

В 1950 г. европейский ученый Я. Кунст в своей работе «Musicologica» впервые ввел термин «этномузыкология», указывая, что в сферу ее изучения входят «главным образом музыка и музыкальные инструменты всех неевропейских народов, как так называемых примитивных племен, так и развитых цивилизаций Востока». Несмотря на то, что термин «этномузыкология» появился впервые в Европе, системные этномузыкологические исследования получили распространение прежде всего в США. В 1955 г. основывается международное Общество этномузыкологии (сокр. SEM, Эн-Арбор, штат Мичиган). С 1957 г. Общество издает журнал «Ethnomusicology». Во второй половине 1950-х гг. делаются попытки ввести более точную дефиницию этномузыкологии (в США – М.Ф. Букофцер, 1956; Б. Неттл, 1956; Д. Макаллестер, 1956; У. Роудз, 1956; М. Хууд, 1957; в Европе – француз А. Шеффнер, 1956; немец М. Шнайдер, 1957). Однако в Европе сохранился термин «сравнительное музыковедение» (в Германии, например, термин «этномузыкология» так и не привился, а сохранилось название «музыкальная этнография»).

Этномузыкологи выступили с критикой музыковедения за узость методов и ограниченность проблематики специфическими свойствами самого музыкального феномена, за ограниченность сферы исследований только музыкой письменной традиции, за отсутствие интереса к носителям музыкальной культуры (например, к социальному статусу музыканта), к организации акта продуцирования музыки, к функциям и характеру ее действенности в обществе, а особенно за евроцентризм – признание западноевропейского музыкального искусства как высшей стадии общей эволюции мировой музыки. Поэтому этномузыкология, расширяя предмет исследования, постепенно включала в себя и те виды музыки, которыми не занималось общее музыковедение. Так, в поле зрения попадают различные виды популярной музыки, отчасти джаз (некоммерческий), позднее – некоторые другие виды современной популярной музыки. Новая наука становилась все более независимой от музыкальной этнографии, сама стала использовать в качестве вспомогательных другие научные дисциплины (психологию, социологию, позднее лингвистику). Среди ведущих этномузыкологов, чьи работы имели особое значение в 1950-е гг., американцы У. Роудз Р.А. Уотерен, У. Моим, Г. Чейз, К. Макфи, англичане Л. Пиккен, A.M. Джоунс, французы Ж. Руже, А. Даньэлю, К. Mapсель-Дюбуа, немцы К. Рейнхард, X. Хусман, Ф. Хербургер, австриец В. Граф, бельгиец П. Коллер, А.А. Сайгун (Турция), Дж.Х. Квабена Нкетия (Гана), X. Трейси и П.Р. Кёрби (ЮАР). – С.Кисибе (Япония) и др.

В 1960-е гг. область этномузыкологических исследований привлекла внимание многих музыковедов мира. Одной из ведущих организаций становится международный Институт документирования и сравнительного изучения музыки в Западном Берлине (основан в 1963 г.). Другим важным центром стал Международный совет народной музыки (основан в 1947 г. в Лондоне под эгидой Международного музыкального совета), а также Общество азиатской музыки (штаб-квартира в Нью-Йорке), Общество африканской музыки (основано в 1947 г. в ЮАР). Основными научными центрами в Европе стали Кембриджский университет (Х.Дж. Фармер, Л. Пикен К.П. Уоксмен) и Школа ориентальных и африканских исследований при Лондонском университете (А.А. Бейк, A.M. Джонс) в Великобритании, Королевский Тропический институт (отделение этномузыкологии) в Голландии, Королевский музей Центральной Африки в Тервурене (директор П. Коллер) и Льежский университет в Бельгии, Кёльнский университет (М. Шнайдер), Гамбургский университет (X. Хикманн, X. Хусман) и Немецкое общество восточной музыки (основано в 1959 г.) в ФРГ, Свободный университет (К. Рейнхард, Ф. Возе) и Музей народоведения (музыкально-этно-логический отдел) в Западном Берлине, Институт музыкальной этнологии при Высшей школе музыки в Граце в Австрии, Женевский и Базельский университеты (В. Лааде, В. Зуппан, С. Жаржи) в Швейцарии, Стокгольмский музыкально-исто-рический музей в Швеции, университеты Парижа, Национальный центр научных исследований, Центр по изучению музыки Востока (Чан Ван Кхе), Музей Человека (отдел этномузыкологии, К. Марсель-Дюбуа) во Франции, Международный институт сравнительных музыкальных исследований (Венеция) в Италии.

Еще большее количество центров было создано в США. Особое значение имел Институт этномузыкологии (IEM) при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе (основан в 1961 г., директор М. Хууд). Наряду с ним действовали центры в Северо-Западном университете (Венстон, штат Иллинойс; К.П. Уоксмен, А.П. Мерриэм, Д. Маккалистер), в университете Индианы в Блумингтоне (Дж. Лист, Ф. Гиллис; с 1961 г. при нем был создан Центр латиноамериканской музыки под руководством Х.А. Орреги-Саласа), Уэслианском университете в Миддлтауне (штат Коннектикут), университете штата Вашингтон в Сиэтле (Р. Гарфиас, Р. Найт), Гавайском университете в Гонолулу (Б. Смит), а также в Мичиганском университете в Энн-Арборе (У. Молм), университете Брауна в Провиденсе (штат Род-Айленд; Ф. Либерман, Б. Уэйд), Колумбийском университете в Нью-Йорке (центр исследования по этномузыкологии), Иллинойском университете в Эрбана Шампейне (Б. Неттл), Техасском университете в Остине и др.

Помимо большого количества публикаций, помещенных в специальных журналах и бюллетенях, стали выпускаться целые серии специальных изданий по музыке внеевропейских стран (главным образом в ФРГ, Голландии, Бельгии) и монографии. Под эгидой Международного музыкального совета (ММС) при ЮНЕСКО (создан в 1949 г.) выходят серии «Музыкальная антология стран Востока», «Антология африканской музыки», «Музыкальный атлас», «Музыкальные источники»; во Франции подобные серии начали выпускать OCORA (Управление по координации в области радиовещания) и Музей Человека.

Развитие техники привело к появлению более совершенных средств записи и транскрипции музыкальных образцов (вслед за центным измерением фонограмм появились осциллографы, сонографы, тонографы, мелографы и др.). В трудах многих этномузыкологов, обладающих большим опытом практической полевой работы (в том числе Б. Неттла, М. Хууда), целые разделы содержали практические руководства по расстановке микрофонов при записи, рекомендации по съемкам фильмов и т. д.

Контингент ученых, занимавшихся этномузыкологией в 1960-е гг., отличался крайней неоднородностью и пестротой: в различной степени они владели методами музыковедения, этнографии и этнологии, социологии, психологии, фольклористики и лингвистики. Ряд ученых стремились подвести под этномузыкологию серьезное научное основание. Среди них прежде всего следует назвать имя У. Сигера – выдающегося американского музыколога и композитора. Еще в 1910-е гг. он указывал на нелепость противопоставления сравнительного музыковедения общему музыкознанию. Он утверждал, что музыкальная система, так же как и звуковая модель, есть отражение общей системы и модели организации общества, внутри которого они функционируют. У. Сигер отмечал, что явления музыки должны быть проанализированы в контексте разных наук: философии, эстетики, психологии, этнографии, физиологии и т. д.

Ведущие этномузыкологи, такие как Я. Кунст, А. Мерриэм, М. Хууд, Б. Неттл, Д. Маккаллистер, Дж. Лист (позднее Дж. Блейкинг) в 1960–1970 гг. приходят в общему утверждению, определяя предмет этномузыкологии: этномузыкология – это одновременно наука о музыке, о месте музыки и ее функции в общем культурном контексте, в жизни общества. Хууд писал об этномузыкологии, что «эта дисциплина направлена на осознание музыки, изучаемой в ее собственных понятиях, а также на постижение музыки в ее социальном контексте. Этномузыкология занимается изучением музыки всех неевропейских народов... и включает племенную музыку, народную и популярную музыку Запада, так же как и гибридизированные их виды. Этномузыкология часто проникает в сферу европейской серьезной музыки, несмотря на то, что она не является объектом ее изучения. Другими словами, этномузыкология охватывает все виды музыки, которые не входят в компетенцию исторического музыковедения, т. е. изучения культивированной музыки западной (европейской) традиции» (1963). Уточняя предмет этномузыкологии, М. Колинский подчеркивал, что «этномузыкология – наука, изучающая музыку других народов... приставка “этно” подчеркивает то обстоятельство, что эта область музыковедения совершенно безразлична к тем или иным культурным границам, и чаще всего исследователь не связан непосредственно с изучаемой им музыкальной традицией... Поэтому нас не должно смущать то, что на ранней стадии развития науки основной упор делался на сравнительный метод, и область, известная как “сравнительное музыковедение”, в 1960-е гг. была переименована».

На американских представителей этномузыкологии продолжали влиять идеи, зарождавшиеся в недрах этнографии, в частности М. Херсковица, автора знаменитой «Культурной антропологии» (1955), выдвинувшего теорию культурного детерминизма (взамен расового, географического и экономического), энкультурации (т. е. детерминированности мышления и поведения людей ценностями, присущими данной культуре) и этнофилософии (т. е. культурного релятивизма). Он и его последователи Дж. Гринберг, Дж. Мёрдок, К. Клакхон и Л. Уайт настаивали на признании самостоятельности и полноценности любой культуры и отрицали абсолютное значение западной системы оценок. Известный этномузыколог А. Меррием, продолжая идеи своего учителя М. Херсковица, называл свой подход к анализу музыки методом «снятия отпечатков пальцев» музыкальной продукции какой-либо культуры. По его мнению, музыка должна рассматриваться как часть системы символов, которая служит человеку средством общения и коммуникации; при этом акцент делался не на музыкальном произведении, а на музицировании как специфической деятельности (особое внимание уделялось роли музыканта в традиционном обществе).

В фокусе интересов этномузыкологов оказалось несколько проблем. Одна из них – проблема устойчивости и изменения традиций, которая изучалась особенно интенсивно. Исследование динамики культурных изменений требовало широкой эрудиции в области социальных наук; появились попытки прогнозирования будущего музыкальной культуры. Так, В. Виора довольно пессимистично предсказал нивелировку музыкальных культур в период глобальной индустриализации мира (1965). Б. Неттл предложил классификацию музыки разных народов, основанную на типах взаимодействия западных и незападных культур. Была также поставлена проблема, связанная с пригодностью западноевропейской системы нотации для фиксирования музыки различных народов. Статистический метод анализа, применявшийся для определения совместимости различных музыкальных культур, лег в основу так называемой кантометрической программы (1962–1966), разработанной А. Ломаксом совместно с исследовательской группой, включающей музыковедов, психологов, физиологов, этнологов, лингвистов, программистов и др. В программе были использованы несколько классификаций по различным признакам, введено 37 параметров звука и т. д. Полученные сведения были обработаны ЭВМ и описаны в книге «Folk song style and culture: a stuff report on cantometrics» (1968).

Поскольку одной из характерных черт этномузыкологии как науки почти с самого начала ее возникновения являлась междисциплинарность, внутри нее всегда существовали различные направления. С одной стороны, это противопоставление двух подходов, которые Д. Нёймен обозначил парадигмами «музыка в культуре» (music-in-culture) и «музыка как модель культуры» (music-as-culture). Представители первого (например, Дж. Херцог, М. Колинский, К. Ватерман и др.) более тяготели к чисто музыковедческому анализу музыки, в то время как представители второго (прежде всего А. Меррием и его многочисленные ученики) предпочитали этнографические, культурно-антропологические методы и подходы. С другой стороны, в сферу этномузыкологии постоянно интегрировались новые идеи из области различных наук (акустики, этнографии, географии, антропологии, социологии, психосоциологии, лингвистики, семиотики, когнитивной психологии, культурологии и др.), что позволило Макаллистеру в конце 1970-х гг. даже предложить новое название этномузыкологии – mix-musicology. К началу 1970-х гг. в сфере этномузыкологии стали популярны методы теории коммуникации, семиотики и лингвистики; используются кон-цепции и идеи Ф. де Сосюра, Р. Якобсона, Ч. Морриса, К. Ле-ви-Стросса, Н. Хомского и др. Связи языка и музыки привели к поискам общих законов и аналогий (У. Брайт и др.), к широкому (иногда неоправданно) применению лингвистических моделей в анализе музыки.

Заинтересованность в создании метатеории музыки обусловила применение в современных этномузыкологических исследованиях самых последних достижений науки и техники; наряду с культурологией и искусствометрией используются процессуальные, органические, математические и другие методы. Все более активно вводятся компьютерные технологии. Расширяется использование музыки как средства для общегуманитарных исследований; при этом учитывается стабильность звукового феномена как фактора культуры. Изживание евроцентристских представлений, отказ от принципов изучения, основанных на оказавшейся бесперспективной оппозиции «Запад–Восток», является одним из важнейших завоеваний этномузыкологии как науки. В этномузыкологических работах последних лет все более отражается взгляд на мировую музыку как на единую систему, где все взаимосвязано. Работы Уоксмена, Неттла, Р. Редфилда, М. Сингера, С. Фельда и др. внесли значительный вклад в построение типологий мировых музыкальных культур.

Среди ведущих современных этномузыкологов в 1990-х гг. по-прежнему лидировали американцы С. Байярд (ун-т Пенсильвании), Г. Бихаг, С. Славек (Техасский ун-т), С. Блюм (Городской ун-т в Нью-Йорке), Дж. Бойэрс (ун-т Висконсен), А. Бриттен (Мичиганский ун-т), Д. Кристенсен (Калифорнийский ун-т в Нью-Йорке), С.К. Дивейл, М. Форри, М. Фрицкопф, К. Хортон, Н. Джерасбхой, Дж. Портер, Т. Райе, С.К. Девейл (Калифорнийский ун-т в Лос-Анджелесе), Д. Дин (Пит-тсбург), С. Фельд (Техасский ун-т), Р. Гарфиас (Калифорнийский ун-т в Ирвине), М. Хэтч (Корнельский ун-т в Итаке), М. Хууд (Мэрилендский ун-т в Балтиморе), Р. Найт (Оберлинская консерватория), Б. Ланж (Вашингтонский ун-т), Б.В. Ли (Гавайский ун-т в Маноа), Т. Левин (Клинтон), Ф. Ли-берман (Калифорнийский ун-т в Санта-Крус), У. Макайн (Солт-Лейк Сити), У. Молм (Мичиганский ун-т в Энн-Ар-боре), Б. Неттл (Иллинойский ун-т), Д. Ньюмен, П.С. Кэмпбелл (Вашингтонский ун-т в Сиэтле), Дж. Оконнор, Ч. Кэпвел (Иллинойский ун-т в Урбане), Дж. Пахольчик, Д. Кузик, Ф. Шулер (Мэрилендский ун-т в Балтиморе), Э. Палмер (Гавайский ун-т в Маноа), Э. Сигер (Смитсоновский институт в Вашингтоне), К. Шелемей, У. Нолл (Гарвардский ун-т), М. Слобин (Уэслианский ун-т в Миддлтауне), Р. Стоун (Индианский ун-т, Блумингтон), Р. Тремиллос (Гавайский ун-т в Маноа), Б. Уэйд (Калифорнийский ун-т в Беркли), Б. Юг (Пит-тсбургский ун-т), Т. Эллингтон, М. Кислик (Вашингтонский ун-т), Ф. Болман, И. Монсон (Чикагский ун-т), Д. Бьюкенен (Нью-Йоркский ун-т), М.Э. Девис (ун-т Индианы), Дж. Тайтон, И. Вонг (Иллинойский ун-т в Урбане), Дж. Бейкер (Мичиганский ун-т) и др.

В Канаде активно действует Центр по изучению народной культуры (основан в 1962 г.); среди известных этномузыкологов Р. Бедри (Квебекский ун-т в Монреале), Н. Хокли, Дж. Киппен (Торонтский ун-т), Ж.Ж. Натъе (Монреальский ун-т), Р. Уитмер (Йоркский ун-т) и др.

Этномузыкология получила развитие в странах Латинской Америки – Бразилии, Аргентине, Мексике, на Кубе. Особое место принадлежит Межамериканскому университету этномузыкологии и фольклористики при Национальном институте культуры и изящных искусств в Каракасе (Венесуэла). В Африке центрами этномузыкологии стали университет Ганы в Легоне (основан в 1962 г.; Дж. X. Квабена Нкетия, Б. Анинг), университет Ифе (А. Юба), университет в Ибадане (С. Акпабот, М. Нзеви) в Нигерии, а также университеты Лусаки (Замбия), Блантайра (Малави) и др. В ЮАР создана Международная библиотека африканской музыки (осн. X. Трэйси); этномузыкологические исследования ведутся рядом университетов, в первую очередь Витватерсрандским в Иоганнесбурге (П. Кёрби). Среди наиболее известных африканских исследователей – Ф. Бебей, М.С. Эо Белинга (Камерун), И.М. Мпома, Дж. Мвеса (Замбия), А. Кебеде (Эфиопия) и др.

В Азии этномузыкологические исследования занимают лидирующее положение в таких странах, как Индия (академия Сангит-Натак в Дели, Американский институт индийских исследований в Дели, Музыкальная академия в Мадрасе, Центр исследований музыкального искусства в Бомбее, специальные отделения в университетах Дели, Бомбея, Бенареса, Бароды, Джайпура, Кайрагарха, Майсора, Пуны, Калькутты; ведущие специалисты С. Рэй, Б.Ч. Дева, К.С. Котари, Н. Менон, Р. Менон, Р. Сатьянараяна, С. Чаудхури, Прем Лата Шарма, Мукунд Лат, А. Ранаде и др.), Япония, где в 1936 г. было основано общество по изучению азиатской музыки (Институт сравнительного музыковедения при Токийском университете, отдельные исследования ведутся при музыкальном колледже Кунитати, школе музыки Тохо, Мемориальном архиве Коидзуми Фумио, на музыкальном отделении университета Отаномидзу в Токио, Университете искусств в Киото, в Осакском университете; среди ведущих этномузыко-логов – С. Кисибе, Ф. Фудзита, М. Мине, Х. Мори, С. Оку, К. Мотеги, Г. Сумы, Р. Таи, Й. Такахаси, А. Такамацу, Т. Такидзава, Т. Танака, Й. Токумару, М. Томинага, М. Тору, Г. Цуге, Р. Утида, Й. Ямадо, О. Ямагути и др.), Южная Корея (музыкальный колледж при Сеульском национальном университете, Женский университет Ewha, музыкальный институт при университете Chung-Ang в Сеуле, отделение корейской музыки при университете Hanyang, Академия корейских исследований, Корейский институт каягыма и др.; среди ведущих ученых – Ли Хёку, Пак Союн, Сон Бансон, Чонг Хи, Чо Юнджун и др.), на Тайване и Филиппинах. Среди ведущих азиатских этномузыкологов, помимо уже упомянутых – X. Маседа, У.Х. Кадар (Филиппины), X. Сусило, Сумарсам (Индонезия), Мубин Шеппард (Малайзия), Пхра Чен Дурьянг (Таиланд), Салах эль Махди, Л.И. аль Фаруки, Ш.К. Хассан (арабские страны), Э. Гершонкиви (Израиль) и др.

За последние тридцать лет заявили о себе этномузыкологи Австралии (Австралийский институт по изучению аборигенов в Канберре, университеты Мельбурна, Сиднея, Перта; исследователи М. Картоми, П. Кроу, К. П. Маккерас, К. Эллис, Л. Барвик, Г. Спиррит и др.), Новой Зеландии (Оклендский университет; М. Маклиин, А. Томас, Дж. Колеман), Папуа-Новой Гвинеи (университет Папуа-Новой Гвинеи в Порт-Морсби; У. Байер, В. Ченовес).

Среди западноевропейских исследовательских работ, ставших сегодня классикой этномузыкологии, можно назвать книги Р. Гюнтера, Й. Кукертца, Д. Кристенсена, Ф. Куттнера, X.X. Тумы, М. Баумана, Ю. Элъснера, А. Симона, Д. Штокман (Германия), Ф. Фёдермайера, Э. Харих-Шнайдер, Г. Кубика, В. Зуппана (Австрия), В. Андриаанса (Голландия), Ж. Ган-семанса, П. ван Тиля (Бельгия), Ю. Земпа, М. Хельфера, Лёрта-Жакоба, М. Брандили, П. Лянди, И. Гримо, Н. Карон, С. Арома, А. Шилоа, Чан Ван Кхе (Франция), Дж. Блейкинга, А. Кинг, Дж. Дженкинса, П. Кроссли-Холланд, Дж. Бейли, Дж. Монтегю, Л. Пикена, Р. Провайна (Великобритания), П. Ров-синг-Ольсен (Дания). Восточную Европу в 1980–1990-е гг. наиболее ярко представили Л. Лайта, У. Шароши, Л. Викар (Венгрия), А. Чекановска, Л. Белявский (Польша), Т. Александру (Румыния) и др.

В России интерес к иным, экзотическим культурам у наших отечественных ученых долгое время вполне удовлетворялся «своим» Востоком, который был частью своей страны, а не чем-то далеким и недоступным. Многонациональная культура СССР практически заменяла нашим музыковедам весь остальной мир. Изучение музыкальной культуры представителей своего основного населения (со всеми входящими в нее диалектами и локальными подвидами) и музыкальных традиций малых народов, народностей и национальных меньшинств составляло предмет целого ряда направлений музыкальной науки – музыкальной фоль-клористики, музыкальной этнографии, музыкального востоковедения и музыкальной африканистики. В историю российской музыкальной этнографии вошли такие ученые, как А.Н. Серов, В.Ф. Одоевский, П.П. Сокольский, Ю.Н. Мельгунов, А.Л. Маслов, Е.Э. Линёва, С.Ф. Людкевич, Ф.М. Колесса, Комитас, ашуг Дживани, Д.И. Аракишвили, А. Юрьянс и Д.Е. Линёва, которая одна из первых в России организовала фонографическую запись музыки, создала хоровой коллектив фольклорного типа, с которым гастролировала и за рубежом (в том числе и в США).

До революции собирание традиционного музыкального творчества народов России было сосредоточено в Музыкально-этнографической комиссии и этнографическом отделении Русского географического общества. После 1917 г. начали функционировать этнографическая секция Государственного института музыкальной науки (1921–1931 гг., Москва), секция изучения крестьянского искусства Ленинградского института истории искусств (1925 г., ныне сектор фольклора Санкт-Петербургского государственного института театра, музыки и кинематографии), Ленинградский фонограмархив (1927, с 1938 г. – при Институте русской литературы АН СССР), где собраны уникальные записи музыки народов Азии и Африки (автор, работая в архиве, обнаружила там уникальную запись лаосских оркестров 1920-х гг.), кабинет народной музыки при Московской консерватории (1936) и др.

В историю советской музыкальной этнографии вошли такие крупнейшие музыкальные ученые, как В.М. Беляев, У. Гаджибеков, Е.В. Гиппиус, Б.Г. Ерзакович, А.В. Затаевич, К.В. Квитка, Х.С. Кушнарев, Л.С. Мухаринская, Ф.А. Рубцов, З.В. Эвальд, Е.В. Гиппиус, А.В. Руднева и др. Их методы и подходы активно использовали следующие поколения исследователей – Т.С. Вызго, Н.К. Тагмизян, В.А. Гвахария, Г.Г. Торадзе, 3.М. Таджикова, В.А. Гуревич, И. Земцовский, Е.Я. Витолиньш, И.Н. Рюйтель, Е.А. Соломаха, В. Медведева и многие другие, которые, так же как и западные этномузыкологи, постоянно расширяли поле своих исследований за счет использования достижений психологии и социологии, привлечения сравнительного метода, построения сложных и многоуровневых типологий.

Среди российских музыкальных ученых следует особо выделить Р.И. Грубера (1895–1962), научная и педагогическая деятельность которого хотя и проходила в рамках общепринятой системы (он возглавлял кафедры всеобщей истории музыки в консерваториях сначала Ленинграда, затем Москвы), но тем не менее объективно была ближе всего сфере мировой этномузыкологии. Его знаменитая «Музыкальная культура древнего мира» (1937) до настоящего времени является для отечественных специалистов основным материалом по изучению древнейших периодов звуковой истории человечества. Прошло более полувека со дня выхода в свет этой книги, а с тех пор ни один российский музыковед не решился заново, уже с позиций современной науки, «поднять» тот громадный материал по древнейшим неевропейским цивилизациям, который проработал Р.И. Грубер (традиционно критикуя западных этномузыкологов за «буржуазный» подход, он использовал многие их исследования для построения своей концепции происхождения музыки, становления ладовых систем и т. п.).