Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






I. Смешение коренных вилюйчан с якутянами






 

Мнение якутоведов, что вилюйские якуты переселились из Якутского округа, убегая от русских, не выдерживает серь­езной критики. Оно ещё имело бы под собой кое-какое основание, если казаки начали завоевание Ленского края со стороны Якутского округа и наступали на Вилюй, задержав­шись несколько лет на Лене. Фактически дело обстояло как раз наоборот. Ещё Миллер и Фишер по рассмотрении исторических актов, относящихся к истории завоевания Лен­ского края, достоверно установили, что впервые нащупали якутов мангазейские казаки, оперировавшие в районе Ниж. Тунгуски: «Мало-помалу распространяя далее свои открытия, в 7128 (1620) году нашли они несколько тунгусов в верхних местах реки Вилюя, которые сообщили им первое, хотя весь­ма темное, известие о якутах, по Лене». «Первый их приход к якутам воспоследовал в 7138 (1630) году. Их было 30 чело­век, и они пошли под предводительством Мартына Васильева Нижней Тунгуской вверх, а после Вилюем вниз до Лены, где, от живущих там якутов, взяли первый ясак, сле­дующего года возвратились в Мангазею».[36]

В 1632 г. той же дорогой «воспоследовало из Мангазеи вторичное отправление на Лену» Степана Корытова.[37] Ещё через два года попадает на Вилюй через Мангазею же бояр­ский сын Воин Шахов и оперирует там со своим отрядом в течение семи лет.[38]

А походы енисейских казаков вниз по Лене в самый центр Якутского округа, как известно, начинаются с лета 1632 г.

При такой картине развития русских завоеваний якуты не могли массами спасаться на Вилюй, ибо это значило бы лезть из огня да в полымя. Но при дальнейшем развитии завоевательных операций казаков Якутский округ стал оча­гом восстаний, которые организовывались, главным образом, князьями Кангаласского улуса. Восстания оказались неудач­ными, ибо скоро обнаружилась старинная родовая вражда князей Амгино-Ленского плоскогорья с кангаласскими. Первые предпочли признать власть завоевателей, ибо этим маневром они сохраняли свое привилегированное положение и фамильное богатство. Это обстоятельство не только за­ранее обрекало на неудачу восстания кангаласцев, но и, по­водимому, вызвало внутреннюю междуусобную борьбу. Исто­рик Фишер, ознакомившись по актам, извлеченным проф. Миллером, с первыми якутскими восстаниями, пишет:

«... Галкин предложил якутам милость и прощение в их преступлении, ежели они, впредь пребывая в покое, оставят все неприятельские помышления и с ненарушимою верностью будут платить положенный на них ясак...» «... Некоторые склонились на оное и остались на прежнем месте. Другие, полагаясь на свои силы, пребывали в упорности своей, меж­ду сими особливо оказали себя якуты Кангаласской волости, как спустя два или три года после того Якутский острог вновь осадили; и хотя они не могли ничего ему сделать, но другим образом причинили несказанный вред, и особливо весьма худо поступали с собратиею своею якутами, которые пребывали в ненарушимой к россиянам верности». (368 стр.).

Вот в эти-то периоды ликвидации кангаласских восстаний в исторических актах отмечено несколько случаев бегства на Вилюй небольших групп якутов Кангаласского улуса. Рань­ше мы указали на бегство в Оргоцкую волость (Ергюёт... Верхневилюйского улуса) князца «кангаласского роду Сахейко с сыном Тоглойко», которые уходят, «убив двух человек служилых людей». После усмирения второго восстания кангалассцев бежит на Вилюй одна группа якутов, по-видимому, воинский отряд, и «Галкин, гоняясь за ними со 150 челове­ками семь дней, не мог нагнать их». (Фишер. 368 стр.). Да «в 40-х гг. XVII ст. вследствие насилий первого якутского воеводы Головина якуты во главе с князцом Бойдоем в количестве 200 человек убежали в Вилюйские горы».[39]

Вот все документальные данные, касающиеся бегства яку­тов на Вилюй за время усмирения их восстаний. Охотно соглашаемся, что может быть найдется и ещё десяток слу­чаев единичного и группового бегства, не зарегистрирован­ного письменными данными. Но тем не менее все это совсем не похоже на повальное переселение целыми насле­гами и родами, в результате которого одна треть всего якутского населения очутилась в пределах Вилюйского округа. Повторяем, в положении якутов массовое переселе­ние на Вилюй не имело никакого смысла, ибо это не спасало их от ясака и подданства завоевателям. Могли бежать лишь те роды, которые оказались в самом центре военных дейст­вий, в частности, население Сайсарской равнины, где теперь стоит г. Якутск. (Сайсарской равниной мы называем весь левый равнинный берег Лены, заключенный между двумя мы­сами северным и южным Ытык-Хайа, протяжением около 50 км). Кроме того, могли уходить в дальние места остатки разбитых отрядов, чтобы, смешавшись с населением окраин, избежать суда и расправы «за измену и шатость». Да и это спорадическое бегство развивалось не только в сторону Ви­люйского округа, но и в Жиганск, Верхоянск, на Индигирку и дальше в Колымск, на Оймякон и т. д.

Как увидим дальше, по преданиям самих якутов, коренное якутское население Вилюйского округа образовалось не от порусского беженчества, а от беглецов эпохи владычества легендарного царя якутов Тыгына.

В настоящее время все якутское население Вилюйского округа, за исключением северных оленеводов, определяется в 79 037 д. об. п.[40] Из этого числа нетрудно выделить якутов Якутского округа, примешавшихся к коренным вилюйчанам в разные исторические эпохи. У якутов, сохранивших силь­ные пережитки родовой организации, название рода может служить одним из главных признаков принадлежности их к тому или другому отделу народа. Располагая роды вилюйчан и якутян в два параллельных ряда, мы можем легко устано вить родовые названия, исключительно свойственные тому и другому отделу. Это будут коренные вилюйчане и якутяне. Роды же, оказавшиеся как на Вилюе, так и в Якут­ском округе, очевидно, составят переходящий элемент. Допу­стим даже, что все родовые названия Вилюйского округа, имеющие свои параллели в Якутском, изобличают переселив­шихся в разные эпохи на Вилюй якутян. Ниже мы приво­дим статистические данные об этих родах, по материалам переписи 1917 г.[41]

 

I. КАНГАЛАССКИЕ РОДЫ НА ВИЛЮЕ

А) В Хочинском улусе:

1. Нахарский наслег - 937 д. об. п.

2. 1-й Нерюктейский наслег - 1708 — „ —

2645 душ.

Б) В Сунтарском улусе:

1. Кангаласский наслег - 1761 —,, —

2. Хоринский наслег - 608 —,, —

3. 2-й Нерюктейский наслег - 433 — „ —

В) В Нюрбинском улусе:

1. Кангаласский род в Егельжинском наслеге -182 —„ —

2. Род нахара в Сюльском наслеге - 64 —,, —

3. Мальжегарский наслег - 1239 —„ —

1485 душ.

Г) В Мархинском улусе:

1. 1-й Кангаласский наслег - 1520 душ.

2. 2-й Кангаласский наслег - 1000 — „ —

3. Сатинский наслег - 224 —„ —

4. Бестяхский наслег - 1289 — „ —

4033 души.

Итого в Кангаласских родах юго-запад. Вилюя — 10965 душ.

Д) В Верхневилюйском улусе:

1. Кангаласский род во 2-м Чочуйском наслеге - 211 душ.

Е) В Средневилюйском улусе:

1. Жемконский наслег - 993 — „—

2. Кангаласский род в Кырыкайском наслеге - 52 — „ —

3. Род хахсык в Модутском наслеге - 180 —„ —

1225 душ.

Ж) В Западновилюйском улусе:

1. Род хахсык в 1-м Батулинском наслеге - 226 —„ —

2. Род нахара во 2-м Кулятском наслеге - 31 —,, —

3. Род нахара в 1-м Угулятском наслеге - 168 —„ —

1 Хоринский наслег - 434 —„ —

2 Хоринский наслег - 124 —„ —

983 души.

Итого кангаласских родов в северо-восточном Вилюе 2419 душ.

В пределах всего Вилюйского округа кангаласских родов 13 384 души.

 

II. РОДЫ НАМСКОГО УЛУСА НА ВИЛЮЕ

 

В Средневилюйском улусе:

1. Модутский наслег за искл. хахсыт. рода 53 души.

2. Атамайский род во 2-м Тогуйском наслеге 129 —„—

 

В Верхневилюйском улусе:

3. В трех Юёдюгейских наслегах 3671 — „ —

4. Род бётюнг во 2-м Чочуйском наслеге 59 — „ —

5. Намский наслег 1002 — „ —

 

В Мархинском улусе:

6. Одейский наслег (Юёдэй) 1235 —„ —

Итого в намских родах на Вилюе 6149 душ.

 

III. РОДЫ С УЛУСОВ АМГИНО-ЛЕНСКОГО ПЛОСКОГОРЬЯ

 

1. В Средневилюйском улусе:

Борогонский род в наслеге того же названия 198 — „ —

Борогонский же род в Кокуйском наслеге 118 —„—

Мегинский род в Мукучинском наслеге 85 — „ —

 

2. В Мархинском улусе:

Род ёспёк в наслеге Хорула 204 — „ —

Тот же род в Асыкайском наслеге 59 — „ —

 

3. В Нюрбинском улусе:

Род мэнгэ в 1-м Бордонском наслеге 225 душ.

 

4. В Сунтарском улусе:

Род ботурусский в 1 Жарханском наслеге 388 душ.

 

5. В Хочинском улусе:

Род легойский во 2 Жарханском наслеге 251 душа.

Род алданский в Сунтарском наслеге 242 — „ —

Итого в родах с улусов Амг.-Ленского плоскогорья 1770 душ.

Во всех вилюйских родах, имеющих параллели в Якутском

округе, в настоящее время числится 21 293 души.

 

В числе родов Якутского округа мы включили население трех Юёдюгэйских наслегов б. Верневилюйского улуса, так как с лингвистической точки зрения имя Юёдюгэй идентич­но с названием наслега Юёдэй в Намском улусе. (Выпадение срединного «г» есть явление обычное в турецких наречиях). Раннее проживание юёдюгэйских родов в Якутском округе подтверждается и наличием Юёдюгэйского наслега в Эльгетском улусе на р. Индигирке.

Таким образом, сравнением родовых наименований Якут­ского и Вилюйского округов устанавливается, что из 80-ти тысяч душ современных вилюйчан 60 тысяч должны быть показаны как коренные вилюйчане, а 20 тысяч как макси­мальное число якутян, позже переселившихся на Вилюй. Фактически количество якутян, конечно, значительно меньше этой цифры, ибо в составе их крупных родовых объединений не могли не попадать мелкие туземные роды. В виде исключения могли быть и такие случаи, когда небольшой род якутян, возглавляя подавляющую массу более отсталых аборигенов, образовал новую административную единицу, присвоив ей свое родовое название. Но мы не будем вносить поправку в указанную цифру. Пусть все 20 тысяч будут признаны бес­спорными якутянами. Однако, при доказанности ранней коло­низации Вилюя якутами-скотоводами, вправе ли мы пере­селение всех вилюйских якутян приурочить только к эпохе русского завоевания? Конечно, нет, ибо роды якутян легко могли застревать на Вилюе при их переселениях из Прибай­калья. Кроме того, могли бежать на Вилюй и ранние коло­нисты Якутского округа при наплывах новых волн с юга.

Большая половина якутян, осевших на Вилюе, принадле­жит родам обширного Кангаласского улуса. Интересно то, что из них 11 тысяч душ расселились в пределах юго- западного Вилюя, и только 2 тысячи в северо-восточном Вилюе. Если бы эти кангаласцы бежали из Якутского округа, то большинство их мы обнаружили бы в северо-восточном Вилюе, сопредельном с Якутским округом. Это обстоятель­ство свидетельствует о том, что роды Кангаласского улуса застряли на Вилюе при переселениях с юга, а не из Якутско­го округа. Затем, в пределах южного Вилюя мы находим два Нерюктейских и один обширный Нахарский наслег. Соимен­ные с ними наслеги в Якутском округе расположены на правом берегу Лены. Так как массовое переселение со скотом могло совершаться в летнее время, то упомянутые нерюктейцы и нахарцы никоим образом не могли бы попасть в юго-западный Вилюй, ибо для этого им пришлось бы преодо­леть трудную переправу через широкую Лену.

В Олекминском округе имеются тоже два Нерюктейских наслега с 2420 д. об. п. Таким образом, всех нерюктейцев, вилюйских и олекминских, насчитывается 4561 д., а в Восточ но-Кангаласском улусе Якутского округа в трех Нерюктейских наслегах число душ равняется едва лишь 1487. Иными словами, главная масса нерюктейцев осела в южном Вилюе и в Олекминском округе, и лишь одна четвертая часть их добралась до Якутского округа. Больше данных говорят за то, что нерюктейцы и нахарцы попали на Вилюй и Олекму при поздних переселениях якутян из Предбайкалья. Основ­ное ядро олекминских якутов, несомненно, составилось из остатков последних переселенцев из Предбайкалья, в своей массе проследовавших в Якутский округ. Это будут нерюк­тейцы, мальжегарцы и часть нахарцев. И относительно четы­рех крупных вилюйских наслегов с наименованиями Хангалас, Бэстээх, Малдьагар и Хоро (в офиц. докум.— Кангаласский, Бестяхский, Мальжегарский и Хоринский) у нас нет никакой уверенности в том, что они попали на Вилюй лишь в эпоху русского завоевания, а не ранее. Порусскими бежен­цами на Вилюй с большей вероятностью могут быть призна­ны лишь мелкие вкрапления кангаласских родов в наслеги коренных вилюйчан и ранних кангаласских переселенцев. Тем более роды Намского улуса и улусов правого берега Лены, обнаруживаемые среди коренных вилюйчан, в своем большинстве могли образоваться из беженцев, хотя и Якут­ского округа, но дорусской эпохи. Дело в том, что новые вол­ны переселенцев из Прибайкалья должны были вливаться в долину самой Лены, выталкивая из её пределов колонистов- старожилов.

Что же касается коренных вилюйчан, то они, вне всякого сомнения, в Якутском округе никогда не живали, а пересе­лились на Вилюй непосредственно из Предбайкалья. Основы­ваясь на изучении героических сказаний коренных вилюйчан, колонизацию Вилюя мы разделили на две эпохи, раннюю и позднюю. Если ранняя эпоха характеризовалась постепенным наплывом небольших групп вольных и невольных переселен­цев в течение очень длительного срока, то колонисты поздней эпохи, вероятно, нахлынули большими массами. К этому вы­воду мы приходим потому, что легендарные герои поздних вилюйчан представляются прародителями весьма многочис­ленных родовых объединений, как, например, жарханцев (10451 душа), бордонцев (7442 души) и т. д. Кроме того, эти герои ведут борьбу с Тыгыном, легендарным якутским царем. Так как Тыгын в вилюйских легендах является олицетворением всех якутян, то и герои поздних вилюйчан, очевидно, представительствуют за весь вилюйский отдел якут­ского народа.

В вилюйском вопросе мы наталкиваемся на второй серь­езный пробел якутологии царского периода, порожденный великодержавным верхоглядством на культурную жизнь ма­лых народов. Как старые якутоведы не имели отчетливого представления о разделении якутского племени на две само­стоятельные культурно-хозяйственные группы — на северную оленеводческую и южную скотоводческую, точно так же до сих пор отсутствует правильная классификация якутов- скотоводов на два крупных отдела, на якутян и вилюйчан. А между тем это деление, по-видимому, искони было прису­ще и якутскому народному самосознанию. Научная якутология базируется исключительно на материалах, добытых в пределах Якутского и отчасти Верхоянского округа, а Вилюйский округ в этнографическом отношении остается почти не изученным. Знаменитая Сибиряковская экспедиция совершенно игнорировала население Вилюйского округа, хо­тя, как мы знаем, там живет больше одной трети всего якутского племени. Мы несравненно больше знаем о куль­турном облике верхоянского якута (по «Верхоянскому сбор­нику» И. А. Худякова), а вилюйчанин и Вилюй все ещё остаются terra incognita.

Этнографическая литература о вилюйских якутах огра­ничивается двумя устарелыми работами: Кларка «Вилюйск и его округ»[42] и Маака «Вилюйский округ Якутской обла­сти»[43], не считая несколько статей и заметок ещё менее сведущих авторов. Первый автор был полицейский чин, исправник, а второй — натуралист, пусть даже и знаменитый. Оба не владели якутским языком и мера их понимания в вопросах якутской культуры вряд ли превышает познания рядовых казаков, служивших им переводчиками. Мы до сих пор не имеем ни одной опубликованной богатырской былины вилюйских якутов (запись Маака в счет не идет), нет ни одного сборника, посвященного их мелкому фольклору, мы не имеем понятия и об остатках их дохристианских верований. (За исключением одной ысыаховой песни по крайне неудовлетворительной записи Миддендорфа). Говор вилюйских якутов остается тоже не изученным.

Вот это отсутствие точных знаний о духовной культуре вилюйских якутов, о своеобразии их областного типа, до сих пор служит главной преградой в деле уяснения различных этапов в древних якутских переселениях из Прибайкалья на север. Само собой разумеется, мы не можем винить старых работников-якутоведов в указанном пробеле наших научных знаний о культурных отличиях очень крупного отдела якут­ского племени. Это обстоятельство лишь характеризует отсутствие плановости в накоплении этнографического мате­риала и господство счастливого случая в деле изучения быта мелких народов. Последние в деле изучения своего быта, можно сказать, питались лишь теми жалкими крохами, которые случайно падали со стола великодержавной науки. Некоторую долю нареканий можно было бы направить лишь по адресу руководителей Сибиряковской экспедиции, которые имели полную возможность часть своих научных сил уделить изучению вилюйских якутов.

Однако, установление элементов духовной культуры ко­ренных вилюйчан в настоящее время представляет нелегкую задачу, ибо указанная выше 25% примесь к ним поздних переселенцев из якутян, безотносительно к вопросу о том, откуда они прибыли на Вилюй, не могла не создать картину полного смешения мира вилюйского и якутского. Якутяне, явившись на Вилюй в качестве грозных завоевателей и представителей господствующего отдела своего племени, ве­роятно, заняли повсеместно командующее положение среди коренных вилюйчан. В юго-западном Вилюе мы находим весьма полные и интересные варианты сказаний о прароди­телях Омогое и Эллэе, несомненно, занесенные ранними кангаласскими переселенцами, о борьбе якутского царя Ты­гына с русскими, пришедшими на Вилюй с порусскими беженцами из Сайсарской равнины. За вычетом этих сказа­ний, свойственных центральным якутянам, у поздних вилюй­чан остается весьма содержательный и богатый цикл местных преданий, к рассмотрению которого мы теперь и перейдем.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.011 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал