Истории о вилюйских якутах

Разобранный нами материал легендарной истории, хра­нящийся в памяти самого вилюйского народа, позволяет нам считать довольно прочно установленными следующие ос­новные положения:

1. Задолго раньше до выступления на историческую арену знаменитого Чингис-Хана, когда монгольские племена были малы и незначительны и занимали северо-восточное лесистое и гористое окаймление степной Монголии, одна половина современного якутского племени захватила Западное При­байкалье, оттеснив монголов-элетов (угэлэт) и туматов, входивших в состав ойратских поколений.

2. Эти якуты очень рано распространились на север в бассейн р. Вилюя, оттеснив туда свое оленеводческое от­ветвление, говорящее по-якутски и составленное из смешения тунгусов, монголов и якутов.

3. Приангарские якуты, в которых мы усматриваем пред­ков коренных вилюйчан, по своим культурно-этническим и историческим корням тяготели к основной массе якутов, обитавших за Байкалом на востоке или юго-востоке под властью каких-то тыгынов.

4. Причем западнобайкальские якуты (или «северобайкальские», как принято говорить, в литературе об иркут­ских бурятах) в общеякутском центре были известны как союз трех административно-родовых группировок. (Напоми­наем —«Юс Бюлюю» и трех сыновей старухи Джаархан, праматери всех вилюйчан).

Здесь мы получаем возможность покинуть зыбкую почву исторических умозаключений, основанных на анализе леген­дарного материала, и опереться на более точные и надежные данные датированной и документированной истории цент­ральноазиатских народов.

В древнетурецких надмогильных надписях знаменитых князей и ханов, найденных в Монголии в долине р. Орхона и датируемых 731 и 734 годами н. эры (годы смерти князя Кюль-Тегина и его брата Бильгэ-Хана, в честь которых составлены интересующие нас надписи), между прочим, два раза упоминается народ, называемый юч-курыкан — три курыкана.[66] В обоих случаях юч-курыканы упоминаются наряду со многими другими народами, которые входили в то или другое политическое соотношение с народом тюрк, занимав­шим в то время центральные монгольские степи.

В первый раз речь идет о многих народах, пославших своих представителей для выражения соболезнования по по­воду смерти знаменитого предка тюркских ханов Бумын- Хана (или Истеми-Хана). Во второй раз курыканы упомина­ются среди народов, с которыми пришлось бороться Ильтерес-Хану, отцу Кюль-Тегина и Бильге-Хана. Причем в оба раза название курыкан приводится между именами народов кыргыз и отуз-татар, как бы определяя этим его проме­жуточное положение между названными народами. Относи­тельно народов кыргыз и отуз-татар среди туркологов и ориенталистов больших сомнений не возникает. Кыргызы есть тот самый народ, который занимал степи Минусин­ского края даже при появлении там русских завоевателей, а об отуз-татарах Пл. Мелиоранский пишет: «Жили к востоку и юго-востоку от Байкала; ничто не мешает думать, что они доходили до Буир-Нора. Пока не доказано против­ное, мы, соглашаясь с Бартольдом, считаем их, этих татар, предками монголов Чингис-Хана».[67] Это мнение можно при­знать общепринятым в науке.

И относительно юч-курыкан орхонских надписей в истори­ческой науке точно устанавливается, что это есть тот же самый народ, который описан в китайских летописях танской династии под названием «гулигань» (гуриган-курыкан, ибо китайцы в иностранных словах звук «р» обычно передают через «л»). Китайский историк точно определяет местожи­тельство этого народа:

«Гулигане кочевали по северную сторону Байкала... Зем­ли гулиганевы на север простирались до моря (здесь разу­меется Ледовитый океан)».[68] Мелиоранский пишет: «Юч-курыкан’ы мало известны; по китайским источникам они жили к северу от Байкала, на запад их владения простирались до страны кыргызов. Имя этого народа звучит очень близко к монгольскому слову ягненок, а потому может быть это — народ монгольского племени».[69] Это мнение о монголизме гулигань основано на недоразумении, ибо по китайским ле­тописям, совершенно ясно и бесспорно устанавливается их принадлежность к группе турецких народов, позже известных под общим названием уйгуров или ойхоров (у китайцев).

Позволим себе привести небольшие цитаты из китайских летописей:

«Предки дома ойхор были хунны. Они обыкновенно езди­ли на телегах с высокими колесами: почему при династии Юань-Вэй еще называли их гаогюй или чиле, ошибочно превращенное в теле. Поколения их суть: юаньге, сеяньто, кибиюй, дубо, гулигань, доланьге, пугу, баегу, тунло, хунь, сыге, хусе, хиге, адэ, байси — всего пятнадцать поколений. Они рассеянно обитали по северную сторону великой песча­ной степи. Юаньга, т. е. ойхор еще называлось уху, уге».[70]

О языке гаогюйских поколений китайская история в дру­гом месте говорит: «Язык не сходен с хуннским, но есть небольшая разница».[71] В истории дома Тхан приводится подробно описание всех поименованных гаогюйских поколе­ний, в том числе и гулигань.[72] Из этого описания видно, что гаогюйцы занимали почти всю современную Внешнюю Монголию, русское Забайкалье и Приангарский край. Гулигане же были самым северным ответвлением гаогюйцев и жили несколько обособленно от остальных поколений, зани­мая южные пределы быв. Иркутской губернии к западу от Байкала, но тем не менее они входили в состав общету­рецкого государства с политическим центром в бассейне Селенги и Орхона. Гулигане, по китайским летописям, «имели 5 ООО строевого войска», «страна производила превос­ходных лошадей».[73] Сообщение историка, что земля гулигань простирается до Ледовитого океана, намекает на то, что они уже тогда имели сношение с дальним Вилюем или «беспре­дельной далью» якутских легенд. В словах китайского исто­рика мы находим и фактическое доказательство того, что гулигане бывали на дальнем севере, ибо он пишет:

«По переходе за море Байкал на север дни долги, ночи короткие. По закате солнца только что баранья селезенка успеет изжариться, как на востоке уже показывается рас­свет». (Там же в пунк. о гулигань). Очевидно, здесь речь идет о белых ночах Ленского края. О полярном дне с его незаходящим солнцем люди срединного царства еще не знают.

Какой же другой турецкий народ мог бы проживать в указанную эпоху о Приангарском крае, который имел бы связь с дальним севером, где летом дни длинны и ночи коротки, как не якуты? Теперь мы знаем, что китайский историк название «гулигань» позаимствовал из общетурецко­го центра, где приангарские турки еще в сороковых годах VIII стол. были известны под названием «юч-курыкан». В этом названии «три-курыкана» мы находим еще основание для отождествления их не совсем якутским племенем, а с трехсоставным вилюйским отделом их.

Сведения китайских историков нельзя смешивать с леген­дами и мифами, ибо в 629 г. н. э. все турецкие племена, обитавшие в восточной половине Монголии, Забайкалье и Предбайкалье (упомянутые гаогюйцы или теле), сами добро­вольно подчинились Китаю и были разделены на несколько округов. Историк пишет: «После сего явились одиннадцать телеских поколений (т. е. начальники поколений со своими родственниками явились к китайскому двору) и представили, что Сеяньто не повиновался великой державе и через то сам навлек погибель на себя... Все желают поддаться сыну неба и просят установить у них чины дома Тхан. Указано приго­товить большое угощение и представить старейшин. Несколь­ко из них получило при этом случае чины дома Тхан. (т. е. китайские). В следующем 630 г. они опять явились ко двору».[74]

Дальше сообщается о разделении всего подчинившегося турецкого народа на шесть губернаторств, по кит. ду-ду-фу, что значит правление главноуправляющего, и семь округов, называемых по кит. чжеу. Яснее сказать, шесть первостепен­ных и семь второстепенных. Во всех аймаках их же «старей­шины поставлены с военными китайскими титулами». В лето­писи приводятся китайские названия всех вновь учрежден­ных областей. Тринадцать областей «для сосредоточения уп­равления» подчинены особому Яньжанскому наместническому правлению. Приводится даже имя китайского наместника по управлению новыми турецкими подданными. Между прочим, курыкане-гулигане образовали округ под названием «Сюань- Кюе-Чжеу», который «в 662 г. был переименован в Юйву и подчинен Байкальскому наместническому правлению»[75].

Мы имеем даже точное указание, что старейшина гулигань в числе одинадцати старейшин представлялся китайскому двору: «Как скоро гулиганьцы приехали ко двору, то указано отправить военного сановника Кхан-Суми с благодарным ответом. Главный его старейшина Сыгинь вслед за послан­ником представил лошадей. Император выбрал десять от­личных под названием тысячелийных, которым даны были громкие названия. Император с честью принял посланника его».[76]

О гулиганьских лошадях сообщается особо: «С головы похожи на верблюда, сильны, рослы; в день могли пробегать по нескольку сот ли» (ли — полверсты). Как видим, и вынос­ливость якутских лошадей, о чем так часто говорят и пишут многие современные бытописатели якутов, не ускользнула от внимания древних китайцев. При наличии столь близкого соприкосновения китайцев с представителями гулиганьского народа, мы были бы не вправе проявлять излишний скеп­тицизм и по поводу сообщения китайского историка, что владения гулигань простирались до Ледовитого океана. Не получают ли наши исторические выводы по поводу раннего переселения объякученных оленеводов из Предбайкалья на Вилюй документальное подтверждение в цитированных ме­стах китайских летописей?

В. В. Радлов в своих популярных очерках по истории и этнографии турецких племен под общим заглавием «Aus Sibirien» знакомил немецкие ученые круги с данными ки­тайских исторических летописей. Не мудрствуя лукаво, он пересказывал их содержание по указанному выше труду монаха Иакинфа Бичурина (ч. I), сопровождая их лишь небольшими комментариями. По поводу гулиганей автор при­шел в общем к совершенно правильному выводу о несомненном тождестве их с якутами, которые должны были состоять из смеси уйгуров с тунгусами:

«Не может быть сомнения в том, что здесь под гулигань нужно понимать якутов, по всей вероятности, смешанный народ, образовавшийся из уйгуров и тунгусских племен».[77]

Это раннее воззрение акад. Радлова нуждается в сущест­венной поправке в том смысле, что китайские гулигане долж­ны быть отождествлены не с собственно якутами, а с их вилюйским отделом, который в описанную эпоху должен был значительно отличаться от последних. Позже, стараясь увязать историю с особенностями якутского языка, Радлов значительно уклонился от намеченного им самим пути раз­решения якутской проблемы.

Почему вилюйские якуты, проживая в Приангарском крае, были известны в общетурецком центре под названием «юч-курыкан» (или куракан-куркан) и каково значение это­го имени? Ответ на эти вопросы мы попытаемся дать позже в связи с уяснением этнического происхождения вилюй­ских якутов.