А. Кирпичниковъ. 1 страница

МАРІЯ СТЮАРТЪ.

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДѢ ЙСТВІЯХЪ.

Дѣ йствующія лица:

Елизавета, королева англійская.

Марія Стюартъ, королева шотландская, заключена въ англійскую тюрьму.

Робертъ Дэдлей, графъ Лейсгеръ.

Георгъ Толботъ, графъ Шрусбэри.

Вильямъ Сесиль, баронъ Бэрлей. государственный казначей.

Графъ Кентъ.

Вильямъ Девисонъ, государственный секретарь.

Амасъ Полетъ, рыцарь, стражъ Маріи.

Мортимеръ, его племянникъ.

Графъ Обепинъ, французскій посланникъ.

Слуги и служанки

Графъ Бельевръ, чрезвычайный посолъ Франціи.

О'Келли, другъ Мортимера.

Дрэджонъ Друpи, второй стражъ Маріи.

Мельвиль, ея дворецкій.

Бургоэнъ, ея врачъ.

Анна Кеннеди, ея кормилица.

Маргарита Кэрлъ, ея каммерфрау.

Шерифъ графства.

Офицеръ королевской стражи.

Французскіе и англійскіе кавалеры.

Драбанты.

Придворные служители королевы англійской.

Слуги и служанки королевы шотландской.

ДѢ ЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Замокъ Фотрингей.-- Комната.

ЯВЛЕНІЕ I.

Анна Кеннеди, кормилица королевы шотландской, въ горячей борьбѣ съ Полетомъ, пытающимся открыть шкапъ. Дрэджонъ Друри, его помощникъ съ ломомъ въ рукахъ.

КЕННЕДИ.

Что жъ это, сэръ! Богъ знаетъ, до чего

Становитесь вы дерзки! Прочь отъ шкапа!

ПОЛЕТЪ.

Чья эта вещь? Ее швырнули сверху --

Садовника хотѣ ли подкупить.

Спасенья нѣ тъ отъ бабьяго лукавства!

Ужъ какъ смотрю, ужъ какъ усердно роюсь,

A что ни день -- то новая находка,

За кладомъ кладъ.

(Возится у шкапа).

Вѣ дь не одно же это

Лежало здѣ сь.

КЕННЕДИ.

Прочь, наглый человѣ къ!

Здѣ сь тайны госпожи моей.

ПОЛЕТЪ.

Вотъ ихъ-то

И нужно мнѣ.

(Вынимаетъ рукописи).

КЕННЕДИ.

Ничтожныя бумаги,

Пустячное писанье, чтобъ досугъ

Неволи сократить.

ПОЛЕТЪ.

Въ досугѣ праздномъ

Поживу сатана себѣ находитъ.

КЕННЕДИ.

Бумаги все французскія.

ПОЛЕТЪ.

Тѣ мъ хуже:

Для Англіи -- на вражьемъ языкѣ.

КЕННЕДИ.

Наброски писемъ къ вашей королевѣ.

ПОЛЕТЪ.

Я и представлю... Э! сверкнуло что-то.

(Нажимаетъ пружинку у потайного ящика и вынимаетъ драгоцѣ нный уборъ).

Начальникъ королевскій! И каменья

И лиліи французскія! Спрячь, Друри,

Туда же, гдѣ и прочія находки.

(Друри уходитъ).

КЕННЕДИ.

О, гнусное насиліе!

ПОЛЕТЪ.

Пока

Хоть малостью она владѣ етъ -- въ оба

Гляди за ней: все, все въ ея рукахъ

Въ оружіе способно превратиться.

КЕННЕДИ.

Сэръ, будьте милосердны: не берите

Послѣ дняго, что краситъ наши дни.

Хоть отблескомъ величія былого

Потѣ шить взоръ -- и то уже отрада

Страдалицѣ обобранной!

ПОЛЕТЪ.

Что взято --

Не пропадетъ и въ цѣ лости ей будетъ

Возвращено.

КЕННЕДИ.

Кто можетъ догадаться,

Что эта голь -- жилище королевы?

Гдѣ надъ ея сидѣ ньемъ балдахинъ?

На грубый полъ не вынуждена развѣ

Ступать она ногой, ковры топтавшей?

Посуду оловянную къ столу

Ей подаютъ такую, что съ нея

Не стала бъ ѣ сть послѣ дняя дворянка.

ПОЛЕТЪ.

Вотъ такъ она супруга угощала,

Какъ въ Стерлинѣ жила, -- самой же сладко

Съ дружкомъ пилось изъ кубковъ золотыхъ.

КЕННЕДИ.

Хоть плохенькое бъ зеркальце ей дали!

ПОЛЕТЪ.

Когда глядитъ на свой тщеславный образъ,

Она мечты опасныя питаетъ.

КЕННЕДИ.

И книгъ-то нѣ тъ, чтобъ умъ занять.

ПОЛЕТЪ.

Зато

Есть Библія -- для умягченья сердца.

КЕННЕДИ.

Отобрана и лютня даже.

ПОЛЕТЪ.

Лютня

Была нужна ей для любовныхъ пѣ сенъ.

КЕННЕДИ.

И это -- жребій той, что въ колыбели

Была ужъ королевой! что взросла

И въ роскоши и въ нѣ гѣ Медичисовъ!

Власть отняли -- довольно бы: неужто

И эта мишура глаза вамъ колетъ?

Въ несчастьи благородная душа

Лишь пуще закаляется; но больно,

Когда пустыхъ утѣ хъ тебя лишаютъ.

ПОЛЕТЪ.

Въ нихъ все и зло для суетнаго сердца:

Смиренному раскаянью помѣ ха.

Грѣ хи привольной жизни искупить

Возможно лишь нуждой да униженьемъ.

КЕННЕДИ.

'Пусть въ юности она и провинилась --

Суди ее за то Господь и совѣ сть;

Но въ Англіи судьи надъ нею нѣ тъ.

ПОЛЕТЪ.

Судъ будетъ тамъ, гдѣ было преступленье.

КЕННЕДИ.

Въ оковахъ -- преступленье?

ПОЛЕТЪ.

И въ оковахъ

Она сумѣ ла руку протянуть,

Чтобъ факелъ смуты бросить въ государство

И противъ королевы -- да хранитъ

Ее Господь! -- убійцъ направить шайку.

Да развѣ не изъ этихъ стѣ нъ послала

Она злодѣ я Парри съ Бебингтономъ

На гнусное цареубійство? Развѣ

Затворы эти не дали опутать

Ей сердце благородное Норфолька?

Ея вина, что лучшая въ отчизнѣ

Подъ топоромъ скатилась голова;

Но это вразумило ли безумцевъ,

Готовыхъ за нее въ огонь и въ воду?

На плахѣ -- груды жертвъ, все за нее же, --

И будетъ такъ. пока она не станетъ

Сама своихъ злодѣ йствъ кровавой жертвой.

Будь проклятъ день, когда Еленѣ этой

Радушно дверь къ себѣ мы распахнули!

КЕННЕДИ.

Радушно дверь вы распахнули? ей?

Несчастной, что, гонимая, явилась

О помощи молить, искать защиты

У родственнаго сердца, но едва

На берегъ вашъ ступила, увидала

Себя въ плѣ ну, внѣ сана и закона,

И дней своихъ расцвѣ тъ влачитъ съ тѣ хъ поръ

Въ безжалостно-суровомъ заключеньи!

Той, что испить всю чашу горькой доли,

Какъ жалкую воровку, заставляютъ,

И требуютъ на судъ, и приговоръ

На жизнь и смерть выносятъ -- королевѣ!

ПОЛЕТЪ.

Въ нашъ край она явилась, какъ убійца;

Народъ ее прогналъ, лишивъ престола,

Такъ тяжко опозореннаго ею.

Явилась заговорщицей она,

Маріею Испанскою явилась,

Чтобъ, Англію заливъ ручьями крови,

Ввести въ ней католичество насильно

И головой ее французу выдать.

Зачѣ мъ же эдинбургскій договоръ

Отвергнула она -- не захотѣ ла

На Англію оставить притязанья

И почеркомъ пера себѣ открыть

Дорогу изъ тюрьмы? Нѣ тъ, ей, какъ видно,

Претерпѣ вать обиды въ заточеньи

Пріятнѣ й, чѣ мъ отъ призрачнаго блеска

Столь милаго ей сана отказаться.

A почему пріятнѣ й? потому,

Что жить она безъ происковъ не можетъ,

Упорно въ силу чаръ нечистыхъ вѣ ритъ

И козни здѣ сь украдкою сплетая.

Заполонить надѣ ется весь островъ.

КЕННЕДИ.

Смѣ етесь, сэръ, -- къ жестокости хотите

Обидное глумленіе прибавить!

Надѣ ется! она-то, что, живьемъ

Въ застѣ нкѣ погребенная, не слышитъ

Ни звука утѣ шенья, ни привѣ та

Отъ родины возлюбленной! Она,

Что, кромѣ надзирателей угрюмыхъ,

Лица-то человѣ чьяго не видитъ!

Надѣ ется, когда на-дняхъ приставленъ

Къ ней новый стражъ -- вашъ родичъ неприступный!

Когда второй рѣ шеткой оградили...

ПОЛЕТЪ.

Нѣ тъ отъ ея лукавства огражденья.

Быть-можетъ, эти прутья ужъ давно

Подпилены, а этотъ полъ и стѣ ны,

Хоть прочныя на видъ, уже прорыты --

И стоитъ мнѣ уснуть, какъ тутъ и гости?

Воистину проклятый долгъ -- стеречь

Крамольницу коварную! Отъ страха

Всю ночь безъ сна мятусь, какъ духъ скорбящій, --

И стражу провѣ ряю, и замковъ

Испытываю крѣ пость, и подумать

Боюсь о томъ, что принесетъ мнѣ утро.

Однимъ я утѣ шаюсь: есть надежда,

Что этому конецъ настанетъ скоро;

Иначе бы я лучше согласился

Толпу чертей стеречь у входа въ адъ,

Чѣ мъ эту бунтовщицу-королеву.

КЕННЕДИ.

Вотъ и она.

ПОЛЕТЪ.

Съ распятіемъ въ рукахъ

Съ мірскими вожделѣ ніями въ сердцѣ!

ЯВЛЕНІЕ II.

Марія, подъ покрываломъ, съ распятіемъ въ рукахъ. Тѣ же.

КЕННЕДИ (спѣ ша къ ней навстрѣ чу).

Насъ топчатъ, государыня! Ихъ звѣ рству

Не стало ужъ границъ: за мукой мука,

Обида за обидой громоздятся

На голову вѣ нчанную твою.

МАРІЯ.

Мужайся! Что случилось?

КЕННЕДИ.

Ты не видишь?

Взломали ящикъ твой; твои бумаги,

Единственное, спрятанное нами,

Сокровище -- остатокъ твоего

Французскаго вѣ нчальнаго убора --

Въ его рукахъ. Отнынѣ у тебя

Нѣ тъ ничего изъ знаковъ королевскихъ!

Обобрана до тла.

МАРІЯ.

Спокойнѣ й, Анна.

Не этой мишурой я королева.

Насъ могутъ унижать, но не унизить.

Ко многому я въ Англіи привыкла --

Стерплю и это. Сэръ, вы завладѣ ли

Насильно тѣ мъ, что я сама хотѣ ла

Сегодня же отдать вамъ добровольно.

Въ бумагахъ этихъ вы письмо найдете

Къ сестрѣ моей державной: дайте слово,

Что попадетъ оно къ ней прямо, мимо рукъ

Предательскихъ Бэрлея.

ПОЛЕТЪ.

Тамъ увидимъ.

МАРІЯ.

Я не желаю, сэръ, отъ васъ таиться.

Въ письмѣ прошу я милости великой --

Бесѣ ды съ той, которую ни разу

Не видѣ ла въ глаза. Меня позвали

На судъ мужчинъ; но ихъ признать за равныхъ

Себѣ я не могла, къ нимъ не могла я

Съ довѣ рьемъ отнестись. Съ Елизаветой

У насъ одинъ и полъ, и родъ, и санъ --

И ей одной могла бы я открыться,

Какъ женщинѣ, сестрѣ и королевѣ.

ПОЛЕТЪ.

Но жребій свой и честь свою, милэди,

Ввѣ ряли зачастую вы мужчинамъ,

И менѣ е достойнымъ уваженья.

МАРІЯ.

Прошу еще, какъ милости, другого,

Въ чемъ отказать безчеловѣ чно было бъ.

Давно уже я радости духовной

Не вѣ даю -- давно не пріобщалась

Я Тайнъ Святыхъ. Лишившая меня

Свободы и вѣ нца не пожелаетъ

Еще и къ небесамъ закрыть мнѣ доступъ.

ПОЛЕТЪ.

Коль пожелаете, деканъ нашъ здѣ шній...

МАРІЯ (быстро перебивая его).

Моей мнѣ вѣ ры нуженъ духовникъ.

И стряпчій нуженъ мнѣ съ писцомъ, чтобъ волю

Послѣ днюю мою удостовѣ рить.

Уныніе и тягость заточенья

Подтачиваютъ жизнь мою замѣ тно.

Немного ужъ, боюсь, ея осталось

И думами къ развязкѣ неизбѣ жной

Все чаще обращаюсь я.

ПОЛЕТЪ.

Похвально.

Вамъ именно къ лицу такія думы.

МАРІЯ.

И кто меня увѣ ритъ, что кручины

Медлительной работы не ускоритъ

Проворная рука? Хочу теперь же

Я сдѣ лать завѣ щаніе, хочу

Распорядиться тѣ мъ, что у меня

Не отнято еще.

ПОЛЕТЪ.

Вы въ полномъ правѣ.

У королевы англійской желанья

Разбогатѣ ть добычей вашей -- нѣ тъ.

МАРІЯ.

Разлучена я съ тѣ ми, что служили

Мнѣ преданно и вѣ рно: гдѣ они?

Безъ ихъ услугъ я обойдусь, конечно;

Но каково живется имъ, несчастнымъ?

ПОЛЕТЪ.

О нихъ ужъ позаботились.

(Хочетъ идти).

МАРІЯ.

Какъ, сэръ?

Уходите? И нынче не хотите

Отъ гнета неизвѣ стности избавить

Тревогами истерзанное сердце?

Меня вы такъ усердно сторожите,

Что я совсѣ мъ отторгнута отъ міра,

И ни одна сквозь эти стѣ ны вѣ сть

Ко мнѣ не долетаетъ. Минулъ мѣ сяцъ --

Томительный и тягостный, съ тѣ хъ поръ,

Какъ сорокъ комиссаровъ въ этомъ замкѣ

Напали на меня и съ непристойной

Поспѣ шностью поставили нежданно

Передъ судомъ, какого не бывало;

И мнѣ, ошеломленной, беззащитной,

Опутанной тенетами вопросовъ, --

На память, наобумъ, безъ передышки,

Пришлось давать отвѣ ты: какъ видѣ нья,

Они, едва явившись, исчезали.

Со дня того никто передо мною

Не раскрываетъ рта -- и я напрасно

Пытаюсь въ вашихъ взглядахъ прочитать,

Что побѣ дить должно: моя ль невинность,

Друзей моихъ упорныя страданья, --

Иль скопище враговъ ожесточенныхъ?

Не мучьте же, повѣ дайте -- чего

Бояться мнѣ? на что мнѣ уповать?

ПОЛЕТЪ (послѣ нѣ котораго молчанія).

Покончите разсчеты съ небесами.

МАРІЯ.

На милость ихъ надѣ юсь я -- и также

Надѣ юсь на людское правосудье.

ПОЛЕТЪ.

Въ послѣ днемъ не должны вы сомнѣ ваться.

МАРІЯ.

Судъ надо мной оконченъ, сэръ?

ПОЛЕТЪ.

Не знаю.

МАРІЯ.

Осуждена?

ПОЛЕТЪ.

Не знаю ничего,

Милэди.

МАРІЯ.

Здѣ сь въ дѣ лахъ не любятъ мѣ шкать.

Нежданный судъ -- быть можетъ, и нежданный

Убійца припасенъ уже?

ПОЛЕТЪ.

Считайте,

Что такъ оно и есть: тогда убійца

Васъ въ лучшемъ настроеніи застанетъ,

Чѣ мъ вы теперь.

МАРІЯ.

Не удивлюсь я, сэръ,

Какое бы ни изрекли рѣ шенье

Въ Вестминстерѣ, гдѣ ненависть Бэрлея

И рвеніе Гаттона все вершаютъ;

И мнѣ ли ужъ не знать, на что способна

Отважиться сестрица-королева!

ПОЛЕТЪ.

Владыкамъ нашей Англіи и не съ чѣ мъ

Считаться, кромѣ совѣ сти своей

Да своего парламента; и что

Коронный судъ постановилъ безъ страха, --

Осуществить корона не замедлитъ

Передъ лицомъ всѣ хъ странъ.

ЯВЛЕНІЕ III.

Тѣ же. Мортимеръ, племянникъ Полета, входитъ и, не обращая ни малѣ йшаго вниманія на королеву, направляется къ Полету.

МОРТИМЕРЪ.

Васъ ищутъ, дядя.

(Такъ же и удаляется. Королева съ негодованіемъ это замѣ чаетъ и удерживаетъ Полета, который хочетъ слѣ довать за племянникомъ).

МАРІЯ.

Еще одна къ вамъ просьба, сэръ. Отъ васъ,

Когда вамъ говорить со мною нужно,

Я многое стерплю: я чту вашъ возрастъ,

Но юноши задорная кичливость

Противна мнѣ. Пожалуйста, избавьте

Меня отъ грубыхъ выходокъ его.

ПОЛЕТЪ.

Что вамъ противно въ немъ, то мнѣ въ немъ цѣ нно,

Онъ не изъ тѣ хъ, конечно, ротозѣ евъ,

Что таютъ отъ притворныхъ женскихъ слезъ.

Онъ странствовалъ, былъ въ Реймсѣ и въ Парижѣ

И вѣ рнымъ сыномъ Англіи вернулся.

Искусство ваше здѣ сь безсильно, лэди.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Марія. Кеннеди.

КЕННЕДИ.

Грубьянъ посмѣ лъ сказать въ лицо вамъ это

О, тяжкій крестъ!

МАРІЯ (погруженная въ раздумье).

Въ дни славы черезчуръ

Охотно мы прислушивались къ лести:

Не справедливо ль, добрая Кеннеди,

Чтобъ мы и укоризны безпощадной

Послушали?

КЕННЕДИ.

Какъ, лэди дорогая?

Ужъ такъ смирились вы? такъ пали духомъ?

A до сихъ поръ веселостью своею

Меня же утѣ шали! Я вѣ дь больше

На ваше легкомысліе ворчала,

Чѣ мъ на печаль.

МАРІЯ.

Я узнаю ее:

То короля Дарнлея тѣ нь изъ гроба,

Кровавая и гнѣ вная, встаетъ --

И лишь тогда грозить мнѣ перестанетъ,

Когда всѣ хъ бѣ дъ моихъ свершится мѣ ра.

КЕННЕДИ.

Къ чему такими мыслями...

МАРІЯ.

Ты, Анна,

Забывчива, а я не забываю.

Сегодня злополучнаго дѣ янья

Опять ужъ годовщина: этотъ день

Я провожу въ постѣ и покаяньи.

КЕННЕДИ.

Отправьте на покой зловѣ щій призракъ.

Вы долгъ свой уплатили долголѣ тнимъ

Раскаяньемъ и подвигомъ страданій.

Вы прощены и церковью, которой

Ключъ отпущенья данъ, и небесами.

МАРІЯ.

Прошенный грѣ хъ подъ пеленой кровавой

Встаетъ изъ чуть засыпанной могилы!

Супруга тѣ нь, взывающую къ мести,

Не усмиритъ ни звонъ колоколовъ,

Ни пастырской руки благословенье.

КЕННЕДИ.

Не вы его убили, а другіе!

МАРІЯ.

Но я объ этомъ знала. Я дала

Свершиться злодѣ янію и лаской

Несчастнаго въ ловушку заманила.

КЕННЕДИ.

То -- молодости грѣ хъ. Тогда въ такомъ

Вы были нѣ жномъ возрастѣ!

МАРІЯ.

Да, въ нѣ жномъ, --

Но грузъ я на него взвалила тяжкій.

КЕННЕДИ.

Ввела васъ въ гнѣ въ жестокая обида

И наглая заносчивость того,

Кого своей любовью, какъ десницей

Божественной, изъ мрака вы исторгли,

Къ престолу провели покоемъ брачнымъ

И блескомъ красоты своей, въ вѣ нцѣ

Наслѣ дственнаго сана, озарили.

Да могъ ли онъ забыть все то, чѣ мъ вашей

Любви великодушной былъ обязанъ?

И что жъ? Забылъ! забылъ, неблагодарный!

Своею подозрительностью низкой

Онъ грубо вашу нѣ жность оскорбилъ

И опостылѣ лъ вамъ. Обманъ лукавый

Разсѣ ялся -- и вы въ негодованьи

Бѣ жали изъ объятій нечестивца,

Съ презрѣ ньемъ оттолкнувъ его... а онъ?

Старался ли онъ вашу благосклонность

Вновь заслужить? молилъ ли о прощеньи?

У вашихъ ногъ, въ раскаяньи сердечномъ,

Исправиться давалъ ли клятву? Нѣ тъ!

Упорно, омерзительный, пытался

Разыгрывать владыку той, чьихъ рукъ

Созданьемъ былъ. На вашихъ же глазахъ

Велѣ лъ пронзить онъ вашего любимца,

Пѣ вца-красавца Рицціо: вы кровью

Отмстили за кровавое дѣ янье

МАРІЯ.

И кровью же на мнѣ оно отмстится.

Утѣ шила меня ты -- приговоромъ!

КЕННЕДИ.

Потворствуя убійству мужа, были

Вы внѣ себя, собой вы не владѣ ли.

Слѣ пая страсть лишила васъ разсудка:

Съ надменной необузданностью мужа

Господствовалъ надъ вами обольститель

Безсовѣ стный -- губительный Ботвель;

Смущая духъ вашъ зельемъ приворотнымъ

Да дьявольскими чарами своими,

Онъ распалялъ...

МАРІЯ.

Его мужская воля

Съ безволіемъ моимъ -- вотъ всѣ и чары.

КЕННЕДИ.

Да нѣ тъ же, говорю! Всѣ хъ духовъ тьмы

Онъ долженъ былъ призвать къ себѣ на помощь,

Чтобъ свѣ тлый умъ вашъ помутить, -- и вы

Заткнули для совѣ товъ добрыхъ уши,

Закрыли на приличіе глаза.

Пропалъ и слѣ дъ застѣ нчивости милой;

Смиренной добродѣ тели румянецъ

Огнемъ мятежной похоти смѣ нился.

Вы сбросили съ себя одежду тайны,

И смѣ лая порочность побѣ дила.

Врожденную стыдливость вашу: дерзко

Тщеславились вы слабостью своею.

Торжественно несли передъ собой

По городу мечъ королей шотландскихъ

Убійцѣ вы дозволили -- подъ громъ

Проклятій возмущеннаго народа;

Войсками оцѣ пили вы парламентъ

И судей -- въ самомъ храмѣ правосудья --

Безстыднымъ скоморошествомъ склонили

Виновнаго въ убійствѣ оправдать.

Потомъ... потомъ... О Господи!

МАРІЯ.

Кончай же:

Потомъ ему же руку протянули

Предъ алтаремъ...

КЕННЕДИ.

О, пусть навѣ ки будетъ

Безмолвіемъ покрытъ поступокъ этотъ --

Чудовищный поступокъ, безпримѣ рный,

Въ конецъ погибшей женщины достойный

Но вы вѣ дь не погибшая, я знаю.

Я вырастила васъ; вы мягкимъ сердцемъ

Надѣ лены, стыду вполнѣ доступнымъ:

Единственный порокъ его -- безпечность.

Еще разъ говорю: есть злые духи,

Которые въ груди не защищенной

Пріютъ себѣ мгновенно обрѣ таютъ,

Ужасное въ насъ что-то производятъ

И, отлетая въ адъ, смятенье сѣ ютъ

Въ поруганномъ святилищѣ души.

Ни разу послѣ этого поступка

Не прегрѣ шили вы: я въ томъ ручаюсь.

Такъ поднимите жъ голову и сами

Съ собою примиритесь. Если въ чемъ

И нужно вамъ покаяться -- не здѣ сь

Вы провинились. Ни Елизавета,

Ни англійскій парламентъ -- вамъ не судьи.

Пусть угнетаютъ васъ -- за ними сила;

Но передъ ихъ судомъ лицепріятнымъ

Вы можете предстать со всей отвагой

Невинности.

МАРІЯ.

Кто тамъ?

(Въ дверяхъ показывается Мортимеръ).

КЕННЕДИ.

Племянникъ. Вамъ бы

Къ себѣ уйти.

ЯВЛЕНІЕ V.

Тѣ же. Мортимеръ робко входитъ.

МОРТИМЕРЪ (кормилицѣ).

Постойте у порога

Я долженъ съ королевой говорить.

МАРІЯ (многозначительно).

Ты здѣ сь нужна мнѣ, Анна.

МОРТИМЕРЪ.

О, милэди!

Напрасный страхъ. Узнайте, кто я.

(Подаетъ ей письмо).

МАРІЯ (при видѣ письма, пораженная, отступаетъ).

А!

Что это?

МОРТИМЕРЪ (кормилицѣ).

Госпожа Кеннеди, будьте

Насторожѣ, чтобъ не вошелъ мой дядя.

МАРІЯ (кормилицѣ).

Иди! иди! Что сказано, то дѣ лай.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Мортимеръ. Марія.

МАРІЯ.

Изъ Франціи! отъ дяди-кардинала!

(Читаетъ).

" Довѣ рьтесь предъявителю письма:

" Изъ англійскихъ друзей, вашъ другъ вѣ рнѣ йшій --

" Сэръ Мортимеръ".

(Съ изумленіемъ смотритъ на Мортимера).

Возможно ль! Вы не призракъ?

Такъ быстро нахожу себѣ я друга --

A мнѣ уже казалось, что забыта

Всѣ мъ міромъ я, -- и кто же это! Вы,

Чей дядя -- мой тюремщикъ неусыпный,

Мой злѣ йшій врагъ...

МОРТИМЕРЪ (бросаясь на колѣ ни).

Простите, королева,

Мнѣ эта ненавистная личина

Не дешево далась, но лишь подъ нею

Сюда я могъ проникнуть -- принести

Вамъ помощь и свободу.

МАРІЯ.

Встаньте, сэръ,

Меня ошеломили вы. И сразу

Отъ полнаго отчаянья къ надеждѣ

Я перейти не въ силахъ. Говорите.

Чтобъ счастью своему повѣ рить, надо

Постичь его.

МОРТИМЕРЪ (встаетъ).

Намъ дороги минуты.

Сейчасъ опять прійдетъ сюда мой дядя,

A съ нимъ и ненавистный человѣ къ;

Но, прежде чѣ мъ извѣ стіемъ ужаснымъ

Они ударъ вамъ нанесутъ, -- узнайте,

Какъ небеса даруютъ вамъ спасенье.

МАРІЯ.

Оно -- въ ихъ всемогуществѣ чудесномъ.

МОРТИМЕРЪ.

Съ себя начать дозвольте, королева.

МАРІЯ.

Я слушаю.

МОРТИМЕРЪ.

Мнѣ было двадцать лѣ тъ,

Когда, возросшій въ правилахъ суровыхъ

И въ безпощадной ненависти къ папству, --

Я увлеченъ былъ страстнымъ любопытствомъ

На материкъ. Оставивъ за собою

И душныя молельни пуританъ

И родину, вдоль Франціи поспѣ шно

Проѣ халъ я: всѣ мъ существомъ я рвался

Къ прославленной Италіи. Настали

Дни праздника великаго. Дороги

Кишѣ ли богомольцами; вѣ нкомъ

Былъ набожно украшенъ каждый образъ:

Весь Божій людъ, казалось мнѣ, пустился

Въ путь къ царствію небесному. Я также

Подхваченъ былъ стремительнымъ потокомъ --

И очутился вдругъ въ предмѣ стьяхъ Рима.

О, что со мною сталось, королева,

Когда ряды колоннъ и арокъ стройныхъ

Навстрѣ чу мнѣ, какъ въ сказкѣ, поднялись --

И замеръ я, безъ разума и воли,

Въ величественныхъ нѣ драхъ Колизея,

Какъ будто силой творческаго духа

Въ обитель свѣ тлыхъ чаръ перенесенный,

Чужда была мнѣ власть искусства: церковь,

Въ которой я воспитанъ, ненавидитъ

Все то, что нашимъ чувствамъ льститъ; она

Не терпитъ никакихъ изображеній,

Безплотное лишь слово почитая.

A что еще потомъ со мною сталось,

Когда вошелъ я въ храмъ -- въ одинъ, въ другой, --

И хлынули небесныхъ звуковъ волны,

И на стѣ нахъ, и въ куполѣ, повсюду

Вдругъ выступили образы живые,

И вся краса и все величье міра

Предстало въявь моимъ очамъ прозрѣ вшимъ!

Когда я самъ увидѣ лъ всю святыню --

И ангельскаго лика славословье.

И Рождество Христа, и Богоматерь,

И Троицу Святую, и Господне,

Въ сіяньи неземномъ, преображенье!

Когда я, наконецъ, увидѣ лъ папу --

Увидѣ лъ какъ торжественно и пышно

Обѣ дню онъ служилъ и какъ народы

Благословлялъ! Что передъ этимъ блескомъ --