Но, как это уже не раз бывало у большевистских стра­тегов, их теоретические прогнозы разошлись с действи­тельностью.

Целенаправленно проводимая политика сближения наций приносила свои плоды в выравнивании уровня со­циально-экономического и культурного развития совет­ских республик за счет перекачивания материальных средств из РСФСР. Наблюдалась и интернационализация различных сторон жизни советского общества, вплоть до увеличения числа смешанных браков.

И все же в целом нации упорно не желали «сливать­ся», утрачивать свою самостоятельность, идущие от предков традиции и обычаи. Напротив, хозяйственный и культурный подъем республик сопровождался дальней­шим ростом национального самосознания населявших их коренных народов, стремлением к реальному утвержде­нию собственной национальной государственности и су­веренитета. А это не могло не входить во все большее противоречие с формальным федерализмом.

«Новоогаревский процесс». Переговоры М. С. Горба­чева с лидерами союзных республик о заключении но­вого Союзного договора начались в президентской рези­денции Ново-Огарево в апреле 1991 г. после того, как центр исчерпал свои возможности по силовому давлению на местные власти (в апреле 1989 г. — в Тбилиси, в ян­варе 1990 г. — в Баку, в январе 1991 г. — в Вильнюсе и Риге). В то же время прошедший в марте 1991 г. пер­вый в советской истории всесоюзный референдум давал М. С. Горбачеву и его сподвижникам надежду, что «глас народа» будет услышан республиканскими политиками: из 185, 6 млн полноправных граждан проголосовали 148, 6 млн, 76, 4% которых высказались за «сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обнов­ленной федерации равноправных суверенных республик».

В переговорах с Президентом СССР согласились уча­ствовать руководители девяти из пятнадцати союзных ре­спублик. Они почти единодушно выступили против пози­ции М. С. Горбачева, стремившегося сохранить единое многонациональное государство на основе реальной феде­рации ее субъектов.

К августу 1991 г. с трудом удалось подготовить ком­промиссный и согласованный лишь в общих чертах про­ект союзного договора. Согласно ему, республики полу­чали значительно больше прав, центр из управляющего превращался в координирующий. Реально у него в руках оставались лишь вопросы обороны, финансов, внутренних дел и в урезанном виде — налоговой и социальной поли­тики. Часть вопросов находилась в совместном веде­нии (принятие новых законодательных актов, определение налоговых отчислений в пользу центра и основных направ­лений их расходования). Все остальные властные полномо­чия передавались исключительно республикам. Главы их правительств получали возможность участвовать в работе союзного кабинета министров с правом решающего голоса.

Подписание договора было намечено на 22 августа. Но оно так и не состоялось.