Глава 3. По старинной традиции, в день рождения внук императора был зачислен в списки нескольких гвардейских полков

По старинной традиции, в день рождения внук императора был зачислен в списки нескольких гвардейских полков. В пятилетнем возрасте Николай стал шефом лейб‑ гвардии Резервного пехотного полка. В 1875 году он получил звание «прапорщик» лейб‑ гвардии Эриванского полка, спустя пять лет стал подпоручиком. Через год престолонаследник назначается атаманом всех казачьих войск. 6 мая 1884 года, в день своего совершеннолетия, цесаревич в торжественной обстановке принял воинскую присягу на верность престолу и отечеству и вместе с этим поступил на действительную воинскую службу. В дальнейшем звания ему присваивались точно так же, как и всем офицерам в мирное время – по выслуге лет. Поручик, штабс‑ капитан, капитан, полковник – вот послужной список последнего русского императора.

С присвоением в 1891 году звания «полковник» производство было завершено. Николай Александрович до последней минуты своей жизни оставался в этом чине. Он считал неприличным производить самого себя в генералы.

В конце мая 1884 года состоялась и первая встреча цесаревича Николая Александровича с совсем юной принцессой Алисой. Это случилось, когда ее старшая сестра Элла, впоследствии Елизавета Федоровна, вступила в брак с Сергеем Александровичем Романовым, дядей Николая.

Принцесса Алиса Виктория Елена Луиза Беатриса родилась 7 июня 1872 года в Дармштадте, столице небольшого герцогства, включенного в Германскую империю. Отцом Алисы был Людвиг Четвертый, великий герцог Гессен‑ Дармштадтский, а матерью – Алиса Мод Мари Ганноверская, третья дочь королевы Виктории. Ее еще называли Алисой Английской.

Дети, которых в семье было семеро, воспитывались в глубоко патриархальных традициях. Жизнь их протекала по строго установленному распорядку, ни одной минуты не должно было проходить в праздности. Одежда и еда детей были очень простыми. Девочки сами убирали свои комнаты, заправляли постели.

Алиса с ранних лет отличалась невероятной серьезностью и тягой к религии. Принцесса читала не французские романы, популярные среди ее сверстниц, а сочинения по теологии и философии, интересовалась вопросами бытия, жизни и смерти.

Возможно, причина этого крылась в безвременной кончине матери, которую Алиса потеряла в шестилетнем возрасте. В 1878 году в Гессене свирепствовала эпидемия дифтерии. От нее умерли мать Алисы и ее младшая сестра Мэй. После пережитой трагедии веселая, жизнерадостная принцесса стала замкнутой, начала сторониться незнакомых людей, успокаивалась лишь в узком семейном кругу.

Лишившись матери, Алиса подолгу жила в Великобритании, в замках Балморал и Осборн‑ хаус, расположенных на острове Уайт. Она была любимицей королевы Виктории, которая ласково называла ее Солнышком.

Душевная рана сохранилась у Алисы до замужества. Ее увлечение сочинениями философов и богословов вызывало удивление окружающих, но Алису это не смущало. Ее труд не пропал даром. Позже она получила степень доктора философии Оксфордского университета.

Двенадцатилетняя Алиса впервые оказалась в России вместе с сестрами Ирэной и Викторией. Она была потрясена пышностью приема, роскошью, окружавшей ее, величием и торжественностью свадебной церемонии, огромным скоплением народа.

Шестнадцатилетнему цесаревичу сразу же понравилась принцесса.

После обеда, около восьми часов вечера, Николай отвел в сторону четырнадцатилетнего брата Георгия.

– Ты видел ее?

– Кого? – не понял брат.

– Алису, принцессу Гессенскую. Я сидел рядом с ней за обедом.

– Видел. Ну и что?

– Как что, Георг? Она просто восхитительна!

– Что с тобой, Ники? Ты настолько возбужден?

– Я влюблен, Георг!

– Но ей же только двенадцать лет, Ники!

– Это не имеет значения. Она безумно красивая, скромная. А какие у нее волосы! Словно золотые нити. Я сидел рядом с ней, и сердце мое билось так, что мне хотелось закрыть грудь рукой, чтобы стук никто не услышал. Я определенно влюблен.

Георгий пожал плечами:

– Ну, влюблен, вот и хорошо.

– Ты ничего не понимаешь, Георг. Мне жаль тебя.

– Почему ты меня жалеешь?

– Потому, что тебе еще не дано понять, что это такое.

– Господи, Ники, успокойся. Тебе же известно, что Алиса – любимая внучка английской королевы, которая не очень‑ то хорошо относится к нам. Да и наш папа отвечает ей тем же.

– Однако это не помешало принцессе Элле выйти замуж за нашего дядю Сергея Александровича?

– Я не знаю. И потом, Алиса лютеранка.

– А разве Элла нет? Или лютеране не христиане? А наша мама, урожденная датская принцесса?

– Да ну тебя, Ники. Люби, если хочешь, только пока не говори родителям о своих чувствах.

– Отчего?

– Неизвестно, как они воспримут твое увлечение.

– Но я все равно буду дружить с этой небесной девочкой.

– Если она захочет.

– Захочет. А если нет, то я умру.

– Ники, ты же старше меня, наследник престола, подпоручик, а говоришь как малый ребенок.

Николай обнял брата.

– Может быть! Потому что я влюблен и счастлив.

Следующие дни цесаревич и принцесса проводили вместе. Николай был очарован девочкой, которую близкие называли Аликс. Да и он явно нравился ей.

31 мая 1884 года, находясь в итальянском домике в Петергофе, они тайно ото всех нацарапали свои имена на окошке. Вечером цесаревич записал в своем дневнике: «Мы друг друга любим».

На детском балу в английском дворце Николай решил подарить Алисе брошку. Но принцесса не приняла ее. Она объяснила, что еще не время принимать такие дорогие презенты, пусть даже от юноши, милого ее сердцу. Цесаревич отдал брошь своей сестре, но маленькая Аликс стала ему дорога еще больше.

Так началась трогательная история любви Николая и его будущей жены Александры Федоровны.

Шли годы. Несмотря на решительные меры по борьбе с терроризмом, принятые властью, революционная зараза все же глубоко пустила корни в России. Единой мощной антиправительственной и антимонархической организации революционерам создать не удалось, но различного рода кружки и фракции имели место. В большинстве своем они создавались в студенческой среде.

В революционную деятельность был вовлечен Александр Ильич Ульянов, старший брат Ленина. В 1893 году он с золотой медалью окончил гимназию в Симбирске и поступил на естественное отделение физико‑ математического факультета столичного университета, где проявил большие способности.

Ему прочили блестящую научную карьеру, но Александр Ульянов избрал другой путь. Он уже был заражен смертельным вирусом человеконенавистничества, активно участвовал в студенческих нелегальных собраниях, демонстрациях, вел пропаганду среди рабочих.

В декабре 1886 года Александр Ульянов и Петр Шевырев организовали террористическую фракцию партии «Народная воля», практически разгромленной. В нее в основном входили студенты Петербургского университета. Они изучали работы Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Георгия Плеханова, а также программные документы «Народной воли». На их основе в феврале 1887 года Ульяновым была составлена программа террористической фракции.

Александр Ульянов продал золотую медаль, полученную в университете за работу по зоологии, и на вырученные деньги приобрел взрывчатку. Цели и тактика террористов со времен Желябова и Перовской не изменились. Их главной целью оставался российский император.

Они собирались осуществить покушение на царя Александра Третьего 1 марта 1887 года, ровно через шесть лет после убийства его отца. Но террористов, как это бывало очень часто, сдал полиции свой же товарищ. Пятнадцать организаторов и участников подготовки покушения были арестованы. Вместе со всеми прочими Александр Ульянов был заточен в Петропавловскую крепость, в которой находился до перевода в Шлиссельбург.

15–19 апреля 1887 года состоялся суд, на котором Ульянов, Шевырев, Андреюшкин, Генералов и Осипанов – организаторы покушения, были приговорены к смертной казни. Остальные получили различные сроки каторги с дальнейшей ссылкой.

Мария Александровна, мать преступника, подала императору прошение о помиловании сына и получила разрешение на свидание с ним. Ульянову было предложено самостоятельно попросить государя о помиловании. Сначала он в присутствии прокурора отказался от этого предложения, затем все же подал прошение, которое было отклонено. 8 мая 1887 года Александр Ульянов и его товарищи были повешены в Шлиссельбургской крепости.

Особого сочувствия в общественных кругах казнь не вызвала. Она основательно напугала революционно настроенную молодежь.

Смерть брата потрясла Владимира Ульянова. Тогда‑ то он и произнес известную фразу: «Мы пойдем другим путем», по сути отверг террористическую деятельность, совершенно бесполезную, губительную для всех, в том числе и для революционеров. Хотя, конечно же, идеи достижения цели любой ценой в нем остались.

В сентябре 1888 года семья императора Александра Третьего отправилась на отдых в Крым. Царский поезд имел статус экстренного. Он более чем в два раза превосходил длину и тяжесть обычного пассажирского состава. Поэтому его тащили два паровоза, пассажирский и товарный. Он состоял из пятнадцати вагонов, из которых только пять были оборудованы автоматическими и ручными тормозами. Кондуктора получили приказ не торчать без дела на площадках, а помогать прислуге.

Сразу за паровозами располагался багажный вагон, за ним мастерская. Следующий занимал министр путей сообщения. Четыре вагона отводились под кухню, обслуживающий персонал и столовую. В трех размещались великие князья, императорская чета и наследник престола, еще в пяти – свита. В таком виде царский поезд совершал переезды на протяжении где‑ то десяти лет.

Неразбериха в должностных инструкциях, касающихся безопасности перевозок, была вызвана некомпетентностью министра путей сообщения. Адмирал Константин Николаевич Посьет, человек преклонного возраста, имел былые флотские заслуги, но, по его же словам, ничего не смыслил в железных дорогах. Никто толком не знал, почему император Александр Второй назначил его на эту должность в 1874 году.

У машинистов не было связи ни между собой, ни с поездом. Состав был оборудован телефоном, но тот действовал плохо, и бригада не любила им пользоваться. К паровозам же кабель вообще не был подведен. Всех успокаивало то обстоятельство, что за десять лет эксплуатации поезда не случилось никаких инцидентов.

Только Сергей Юльевич Витте, в то время управляющий Юго‑ Западными железными дорогами, всерьез взволновался безопасностью императорской семьи. Он по обязанности сопровождал поезд на своем участке при движении его в Крым вместе с главным инженером Васильевым. Тогда‑ то они, находившиеся в вагоне Посьета, и обратили внимание на стук под днищем. Его причиной были не рельсы, а сам вагон. Он заметно кренился влево.

На остановке Витте вызвал механиков из мастерской и указал им на неисправность. Те ответили, что с этим вагоном такое часто бывает. Они обещали заняться проверкой, а при необходимости и ремонтом на конечной станции, в Севастополе. Состав благополучно дошел туда, и механики забыли о своих обязанностях. Если с вагоном ничего не случилось, значит, беды не будет и впредь. Но всякая беспечность и халатность редко остаются без последствий.

17 октября 1888 года царский поезд, идущий из Крыма, вошел на дистанцию, находящуюся в управлении Витте, и машинисты тут же замедлили ход. Александр Третий вспомнил, что и по пути в Крым поезд шел медленно именно на этом участке, на остальных же разгонялся до семидесяти верст в час.

Император вызвал к себе министра путей сообщения и осведомился:

– Константин Николаевич, почему поезд замедлил ход?

– Безобразие! – пробурчал Посьет. – Простите, ваше величество, я сейчас же пошлю к машинистам человека с приказом увеличить скорость.

– Делайте что хотите, но в Харьков поезд должен прибыть по расписанию. А у нас в Тарановке уже было полтора часа опоздания.

– Что‑ то машинисты наверстали.

– А сейчас опять теряют непонятно почему. Ступайте и наведите порядок.

Посьет ушел, а к императору прибыл начальник охраны генерал Черевин.

– Разрешите, ваше величество?

– Входите, Петр Александрович. Что у вас?

– Не могу не выразить беспокойства, ваше величество.

– В чем?

– В том, что поезд идет с опозданием.

Император взглянул на начальника охраны.

– Почему вас это беспокоит?

Черевин объяснил:

– В Харькове все жандармские меры по обеспечению безопасности вас и вашей семьи рассчитаны точно под расписание движения поезда. На улицах среди народа находятся секретные агенты. Они могут быть раскрыты, если станут часами топтаться на одном месте.

Император улыбнулся:

– Так пусть топчутся в разных местах. А если серьезно, генерал, то данным вопросом в настоящее время занимается лично министр путей сообщения.

Тут же вернулся Посьет.

– Безобразие, ваше величество. Оказывается, какой‑ то чиновничек, сопровождающий поезд, отдал бригаде машинистов приказ уменьшить скорость.

– Что за чиновник?

– Управляющий Юго‑ Западными железными дорогами господин Витте. Поезд идет по дистанции, подчиненной ему.

– Где он?

– В моем вагоне, – ответил министр.

Император повернулся к Черевину:

– Петр Александрович, пригласите сюда господина Витте.

– Слушаюсь, ваше величество.

Спустя некоторое время явился Витте.

– Почему вы приказали бригаде машинистов снизить скорость? – спросил император.

– На то есть объективные причины, ваше величество, – без тени смущения ответил Витте.

– Что за причины?

– Участок дороги Тарановка – Борки еще летом признан аварийным. Этот отрезок пути введен в эксплуатацию всего два года назад. Строили дорогу по концессии. Акционеры сдали участок раньше срока, допустив массу нарушений и злоупотреблений. В частности, путь уложен с превышением допустимого угла наклона, балласта насыпано меньше нормы. Насыпь постоянно оседает и размывается дождями. Даже шпалы кое‑ где уложены бракованные. Перед вашей поездкой их заменили, но не новыми, а снятыми с другого участка. Кроме того, месяц назад, при движении поезда в Крым, мной были замечены неполадки в вагоне министра путей сообщения. Механики обещали провести ремонт в Севастополе, но этого сделано не было. К тому же первый паровоз при скорости в семьдесят верст сильно раскачивается, создавая значительное боковое давление на рельсы. Исходя из вышеизложенного, на дистанции пути, находящейся в моем управлении, машинистам вашего поезда даны строгие указания не нарушать порядков, действующих на дорогах, что включает в себя и снижение скорости тяжелого состава. Не следует, ваше величество, считать особой державной привилегией пренебрежение правилами безопасности.

– Смотрите, какой умный нашелся, – воскликнул Посьет. – И все‑ то он знает, во всем разбирается. Даже считает возможным делать замечания императору. А не боитесь, голубчик, остаться без должности?

– Я всего лишь исполняю свои обязанности.

Император подошел к Витте:

– Значит… как вас по имени‑ отчеству?

– Сергей Юльевич, ваше величество.

– Значит, Сергей Юльевич, машинисты выполняют ваши инструкции, игнорируя приказы министра?

– Они делают свое дело именно так, как это и положено.

– Может, они и мой личный приказ проигнорируют? – Александр Третий посмотрел в глаза Витте.

– Бригада, ваше величество, обязана подчиняться исключительно инструкции. Ее нарушение – преступление.

– Вот как? Проверим. – Император резко повернулся к Посьету: – Константин Николаевич, вы можете по телефону связаться с машинистом первого паровоза?

– К сожалению, нет, ваше величество. Телефонный провод не протянут до паровозов.

– Ну, тогда пошлите кого‑ нибудь, чтобы передали машинистам приказ о повышении скорости до семидесяти верст в час.

– Слушаюсь, ваше величество. Это мы сейчас. Не составит труда. Солдат охраны пошлю.

– Ну а мы с господином Витте подождем.

Посьет вернулся растерянным.

– Ну что? – спросил император.

Министр путей сообщения развел руками и заявил:

– Машинисты, ваше величество, отказались увеличить скорость.

– Что? Как это отказались?

– Так доложил солдат охраны, который через тендеры перебирался на паровозы.

– Бардак!

Посьет повернулся к Витте:

– Вы еще ой как пожалеете об этом, господин хороший!

Император внимательно посмотрел на управляющего Юго‑ Западными железными дорогами и заявил:

– Ну что ж, вам виднее, Сергей Юльевич. Свободны.

Витте поклонился императору и покинул царский вагон.

– Я немедленно уволю этого управляющего, слишком много о себе возомнившего, – проговорил Посьет.

– Нет! – резко ответил Александр Третий. – Никаких рапортов и отставок! Вы, Константин Николаевич, должны беречь такие кадры.

Министр ничего не понял, пожал плечами:

– Да, конечно, ваше величество.

Как только царский поезд вышел на дистанцию, не подчинявшуюся Витте, Посьет тут же отдал приказ новой бригаде увеличить скорость. Так и было сделано. Состав чрезвычайной важности пошел со скоростью около семидесяти верст в час навстречу катастрофе.

В половине второго царская семья и приближенная свита собрались в вагоне‑ ресторане. Император пообедал и, ожидая кофе, смотрел в окно. За ним лил дождь с изморосью. В 14.14 состав начал спуск с уклона в районе станции Борки, в сорока девяти верстах от Харькова и двухстах семидесяти семи – от Курска.

Неожиданно раздался страшный скрежет, и сильнейший удар бросил всех на пол.

«Крушение!» – мелькнуло в голове императора.

Он попытался встать, но второй удар, еще более мощный, вновь швырнул его на пол. Раздались крики женщин. Александр Третий увидел, как треснули боковые стены вагона, вперед полетели поперечные стенки, крыша стала падать.

Но не пришло еще время умереть русскому царю. На месте погибли камер‑ лакеи, остальные же оказались в пространстве, оставшемся благодаря тому, что крыша при падении одним концом уперлась в пирамиду из тележек, которые оторвались при крушении, откатились назад, создали нагромождение. Однако опасность не миновала.

Александр не потерял самообладания. Царь, обладавший недюжинной силой, сумел приподнять потолок. Он держал его, давая возможность всем живым выбраться наружу.

В спасительную грязь и слякоть вышли Мария Федоровна, Николай, Георгий, Ксения, осыпанные землей, обломками, фрагментами дорогой отделки вагона. За ними наружу выбрались и лица свиты, приглашенные к завтраку. Только тогда император отпустил крышу и отошел на насыпь. Вагон‑ ресторан полулежал на левой стороне, без колес, со сплюснутыми и разрушенными стенами и крышей, которая частью держалась на нижней раме.

Он услышал крик супруги:

– Ольга, Михаил!

Царь оглянулся.

Вагон, в котором находились младшие дети, развернулся поперек пути и накренился над откосом.

Александр бросился туда вместе с солдатами охраны. В разрушенном вагоне император увидел окровавленную, раненную обломками няню шестилетней Ольги.

Женщина показывала в сторону насыпи.

– Княжна там!

Солдаты вынесли няню. Александр нашел дочь, передал ее жене. Малолетнего Михаила император подобрал под откосом. Сила удара была такой, что мальчик вылетел из поезда.

К императору подошел начальник охраны.

– Слава богу, ваше величество! Вы и семья живы и серьезно не пострадали.

– Что с остальными? – спросил Александр Третий.

– К сожалению, вагон, в котором находились придворные служащие и буфетная прислуга, полностью уничтожен. Все люди, находившиеся в нем, мертвы. Тела обезображены. С левой стороны подняты тринадцать трупов. Уцелели паровозы да пять вагонов, которые были оборудованы новейшими тормозами.

– Всего сколько погибших?

– Двадцать один человек, ваше величество. Тридцать семь раненых.

– Посьет жив?

– Жив, ваше величество. Да вон он идет сюда, хромает.

– Часть солдат выставить на насыпь! – приказал император. – Пусть залпами стреляют в воздух. По дороге много селений. Кто‑ нибудь да услышит пальбу и передаст сигнал бедствия в Харьков. Остальным помогать раненым.

– Императрица уже занимается этим. Цесаревич и великий князь Георгий сейчас с солдатами. У вас повреждена нога, государь.

Царь тоже получил ранение, но не обращал на это никакого внимания.

Генерал‑ адъютант Черевин бросился исполнять приказ.

К императору подошел бледный, трясущийся то ли от холода, то ли от перенесенного стресса министр путей сообщения.

– Счастье‑ то какое, ваше величество! Такая катастрофа, а вы и ваша семья живы. Господь отвел от вас смерть.

Император резко повернулся к министру:

– Счастье, говоришь? Где ты увидел счастье? Протри глаза, министр.

Константин Николаевич Посьет, человек преклонных лет, не ожидал подобного грубого обращения.

– За что вы так со мной, ваше величество? В чем моя вина?

– Ты еще спрашиваешь? Посмотри на место катастрофы!

Перед глазами министра предстала страшная картина. По обе стороны насыпи – груды исковерканного металла, под ногами битое стекло, доски. Вдоль полотна мечутся люди. Повсюду стоны, плачь. Мелкий дождь с силой хлещет в лица, но никто этого не замечает, все в шоке.

– Видишь? – спросил император.

– Да, ваше величество! – тихо ответил Посьет.

– Так, значит, на Витте рапорт? В отставку его, единственного человека, который, несмотря ни на что, обеспечил безопасность поезда на подчиненной ему дистанции? Именно он, не беспокоясь о собственной карьере, предупреждал о возможных последствиях нарушения инструкций. Послушай я его… да что теперь говорить. – Александр махнул рукой.

– Я ранен, ваше величество, – еще тише проговорил Посьет.

– Ничего, раны заживут, а потом пойдешь под суд. Вместе со своими чиновниками, принимавшими дорогу, и теми акционерами, которые ради выгоды готовы допустить любые жертвы. Вы все ответите перед законом. А сейчас уйди с глаз долой. Будет лучше, если до Петербурга я тебя не увижу!

Прогнав дрожащего министра, император осмотрел детей. Оказалось, что больше всех пострадала старшая дочь Ксения. У нее была повреждена спина. Александр подбодрил ее и пошел к жене, которая помогала раненым, как уж могла.

Его догнал генерал‑ адъютант Черевин.

– Ваше величество!

– Да, Петр Александрович.

Черевин держал в руках икону Спаса Нерукотворного.

– Вот нашел среди обломков. Икона совершенно не пострадала.

Император перекрестился.

– Благодарю тебя, Господи, за спасение. – Он приложился к иконе и приказал Черевину обходить с ней место трагедии.

– А что это с господином Посьетом? – спросил генерал. – У него такой вид, будто он собрался стреляться.

– Такие, генерал, не стреляются. И не будем о нем.

Весть о крушении императорского поезда быстро разнеслась по линии, и помощь спешила со всех сторон. Появились военные медики с перевязочными средствами и носилками, начали оказывать пострадавшим квалифицированную помощь. Замерзших людей укутывали в одеяла, меняли мокрую одежду.

Императрица с медицинским персоналом обходила раненых, утешала, ласковым словом старалась облегчить их страдания. Это несмотря на то, что у нее самой была повреждена рука выше локтя и она оставалась в одном мокром платье. Позже на плечи ее накинули офицерскую шинель.

Пять часов без отдыха государь руководил спасательными работами. Только в сумерки, когда не осталось без помощи ни одного раненого, царская семья пересела в поезд, прибывший к Боркам, и отбыла на станцию Лозовую.

Расследование дела о крушении царского поезда в Борках было поручено известному юристу Анатолию Федоровичу Кони. Тем временем в обществе и в печати начали ходить самые невероятные слухи. Шла речь об участии в крушении революционеров‑ террористов. Досужие сплетники даже упоминали какого‑ то мальчика, непонятно откуда взявшегося среди прислуги. Вот он‑ то, мол, и принес в вагон‑ ресторан бомбу вместо десерта.

Проведя тщательное расследование, Кони прибыл к императору на доклад. Александр Третий встретил следователя приветливо, без излишних формальностей, предложил сесть в кресло.

Кони раскрыл папку.

– Ваше величество, я провел все необходимые следственные действия и пришел к заключению, что причиной катастрофы царского поезда у Борок является преступная халатность, неисполнение своего долга всеми лицами, отвечавшими за вашу безопасность. Мы имеем основания привлечь к суду как непосредственных виновников крушения – машинистов, инспекторов Кронеберга и Кованько, не ограничивших скорость на аварийном участке, так и высших должностных лиц. Я имею в виду министра путей сообщения Посьета, главного инспектора железных дорог барона Шернваля, его помощника барона Таубе, начальника вашей охраны генерал‑ адъютанта Черевина, а также членов правления Курско‑ Харьковско‑ Азовской железной дороги.

Император взглянул на Кони:

– Последних по какому обвинению?

– По обвинению в хищениях, в результате которых дорога была доведена до опасного состояния.

– Понятно. Но привлечение к суду персон такого ранга – дело беспрецедентное. Раньше за аварии ответственность несли служащие, но никак не собственники железных дорог. А что касается привлечения к суду министра и прочих высших сановников, то об этом и речи никогда не заходило.

– Верно, но случай у Борок особый. Ведь под угрозой гибели оказались государь и наследник престола.

– В российском законодательстве не предусмотрена процедура привлечения министров к суду.

– Так надо принять соответствующий закон. Простите, государь, но таково мое личное мнение.

– Вы правы. Я поддерживаю вас и предприму необходимые шаги в этом направлении. Что же касается генерала Черевина, то он исполнял свои обязанности и мои личные приказы.

– Я вас понял, ваше величество.

Император присел в кресло напротив следователя.

– А скажите, Анатолий Федорович, вы допрашивали господина Витте?

– Конечно!

– И что он показал?

– Витте подтвердил свою основную рекомендацию.

– Движение императорских поездов не должно нарушать правил, которые действуют на дорогах?

– Совершенно точно.

– А как он вам в общем?

– Господин Витте достойный человек, честный чиновник, образцово исполняющий свои должностные обязанности. Возможно, немного щепетилен в соблюдении разного рода инструкций, но это и к лучшему. По отзывам его руководителей и подчиненных, мнение которых, как известно, совпадает не так часто, господин Витте прекрасный управленец.

– Да‑ да! – проговорил император. – Если бы я его послушал, то не случилось бы такой беды. А что показал Посьет?

– Я пытался выяснить у него, почему он не вмешивался в ситуацию и не обращал вашего внимания на неправильное составление поезда. Он ответил, что говорил об этом еще вашему отцу, предупреждал и вас.

– Это ложь. Только один Витте по‑ настоящему заботился о безопасности моей семьи.

– Знаю. Но что взять с господина Посьета, если он путает даты и события?

– Пытается уйти от ответственности.

– По‑ моему, Константин Николаевич полностью уверен в собственной безнаказанности. Кстати, генерал‑ адъютант Черевин говорил, что министр в критический момент вообще ловил галок на крыше. Технический же инспектор Таубе благодарил бригаду поезда за скорую езду. При этом присутствовали управляющий Курско‑ Харьковско‑ Азовской железной дорогой Кованько и инспектор Кронеберг. А уж они‑ то обязаны были знать, в каком состоянии находятся пути на следующем перегоне.

– Много кто чего должен и обязан! У вас все?

– Следствие закончено. Материалы готовы для передачи в суд.

– Хорошо. Мы еще встретимся, благодарю за работу и не смею задерживать.

Кони покинул кабинет императора.

Александр Третий сдержал обещание, данное ему. Он отдал распоряжение министру юстиции разработать и провести через Государственный совет соответствующий законопроект.

Новый закон был принят. Согласно ему, вопрос о предании суду чиновников в ранге министра сначала должен был решаться императором, а после поступать в Государственный совет. Там дело разбиралось в два этапа. Сперва в особом присутствии, затем в департаменте гражданских и духовных дел. Именно на втором этапе и принималось окончательное решение, отдать ли высокопоставленного чиновника под суд, прекратить дело или наложить взыскание без суда.

В феврале 1889 года дело о крушении слушалось в Государственном совете, так как император требовал осуждения Посьета, уже снятого с должности. Члены совета оказались в сложном положении. С одной стороны, они не могли проигнорировать мнение государя, с другой, осуждение бывшего министра создавало прецедент, опасный для всей бюрократии.

Особое присутствие состояло из представителей департаментов и министров. Они выслушали доклад Кони и перешли к прениям. Великие князья Михаил Николаевич и Владимир Александрович, присутствовавшие на заседании, потребовали отдать Посьета под суд.

Часть присутствующих с этим согласилась. Остальные же во главе с министром внутренних дел графом Толстым высказывали опасения в том, что отдача министра под суд будет означать падение престижа власти в глазах общества.

По результатам голосования все же победило мнение императора. Было принято решение об отдаче Посьета и Шернваля под суд.

После заседания Александр Третий вызвал к себе Кони и сказал:

– Что ж, Анатолий Федорович, дело можно считать решенным. Лица, виновные в преступной халатности, предстанут перед судом.

– Думаю, об этом рано говорить.

– Почему? – удивился император.

– Насколько мне известно, департамент гражданских и духовных дел не намерен поддержать решение особого присутствия. Посьета жалеют многие высокопоставленные чиновники. В петербургских салонах только о том и говорят, что бесчеловечно обвинять заслуженного адмирала.

– На вас оказывают давление, Анатолий Федорович?

Кони улыбнулся:

– Меня, ваше величество, называют социалистом, возбуждающим рабочих. В министерство поступают доносы.

– Чем я могу помочь?

– Вы, к сожалению, лицо заинтересованное и не вправе оказывать давление на чиновников. В любой другой ситуации ваше слово стало бы решающим, но не в этой.

– Так вы считаете, что окончательное решение о предании Посьета к суду будет провалено?

– Не сомневаюсь в этом. Под суд пойдут, как говорится, стрелочники – мелкие чиновники, машинисты, а это несправедливо.

– Что предлагаете?

Кони вздохнул:

– Дабы избежать несправедливости, выход один – прекратить все дело о крушении поезда.

– Понятно. Я подумаю.

Кони попрощался с императором и покинул дворец.

Александр Третий издал милостивый манифест. На этом дело о крушении и закончилось. Посьету и Шернвалю на заседании департамента гражданских и духовных дел были объявлены выговоры без занесения в формуляр.

Александр Третий даже не представлял, какую бомбу он собственноручно закладывает под престол, идя на поводу у своих министров. Народ не только радовался спасению государя и его семьи, но и скорбел по погибшим в той катастрофе. Общество ждало открытого процесса над виновниками трагедии. Однако суда не состоялось. Получалось, что царь простил убийц.

Таким подарком не могли не воспользоваться радикально настроенные антимонархические силы. Так они и сделали немного позже. Подобная слабость, даже вынужденная, не прощается правителям государств. Только сильная власть пользуется уважением и поддержкой основной массы общества. Александр Третий должен был настоять на осуждении Посьета, но пошел на уступки.

Тогда мало кто знал о последствиях катастрофы, которые в недалеком будущем сыграют свою роковую роль в судьбе государя. При крушении Александр Третий получил не только ранение ноги, но и серьезные ушибы почек. Развилась опухоль. Она привела к инфаркту, сократившему жизнь императора.

Царь не забыл скромного, но непокорного чиновника Витте. Вскоре Сергей Юльевич был назначен министром путей сообщения. Впоследствии он стал и премьер‑ министром.

Пока шло следствие, в Россию по приглашению своей сестры Елизаветы приехала принцесса Алиса, которой уже исполнилось семнадцать лет. На этот раз она принимала участие в жизни двора, присутствовала на приемах и балах. Конечно же, девушка встретилась с наследником престола именно в день приезда. Николай с нетерпением ждал этого свидания, и вот оно наконец‑ то состоялось в одной из небольших комнат дворца.

Николай поцеловал принцессе руку.

– Аликс, если бы ты знала, как я рад видеть тебя!

– Я тоже очень рада, Ники, но прежде хочу упрекнуть тебя.

– В чем? – удивился наследник.

– Ты еще спрашиваешь? Почему ты не дал знать, что остался невредим, сразу же после трагедии на железной дороге? Как только к нам пришла весть о крушении поезда, о том, что при катастрофе погибли и получили ранения очень много людей, я едва не сошла с ума. Мне было так плохо, что я слегла. Перед глазами все время стояла страшная картина. Ты, окровавленный, изуродованный, лежишь под обломками, снегом и дождем. Глаза твои полны боли и молят о помощи, но рядом никого нет. Я плакала, и никто не мог успокоить меня. А ты не соизволил сообщить, что жив и не пострадал.

– Но, Аликс, еще из Харькова во все концы света были отправлены телеграммы о том, что царская семья осталась жива.

– Да, но эта телеграмма пришла в Лондон через два дня после катастрофы.

Николай опустился на колено, расцеловал руки принцессы.

– Прости, дорогая Аликс. Я не хотел причинить тебе боль.

– Ладно, Ники, довольно, а то войдет кто‑ нибудь и увидит нас в таком виде.

– Пусть. Я люблю тебя и готов объявить об этом на весь мир.

– И все же поднимись, я прошу.

Цесаревич встал. Его глубоко тронула забота принцессы.

– А ты любишь меня? – спросил он, глядя в ее красивые глаза, по‑ прежнему полные какой‑ то волнующей печали.

– Ники, не надо спрашивать об этом.

– Но почему, Аликс? Ведь для меня это вопрос жизни и смерти.

Принцесса улыбнулась:

– Ну прямо жизни и смерти?

– Да, – твердо ответил наследник русского престола.

Улыбка на лице принцессы Гессенской сменилась печалью.

– Я люблю тебя, Ники, но…

– Что «но», Аликс? – воскликнул Николай.

– Но боюсь, что нам не суждено быть вместе.

– Почему? Я готов немедля просить твоей руки и сердца.

– И я готова стать твоей женой, однако получим ли мы благословение? Бабушка, королева Виктория, недолюбливает твоего отца. Император Александр платит ей той же монетой. И потом, я слышала, что твои родители не считают, что цесаревичу пришло время жениться. Но больше всего меня огорчает другое, Ники.

– Что, Аликс?

– То, что выбор невесты для будущего русского государя – вопрос большой политики. Станут ли твои родители принимать во внимание наши чувства, Ники?

– Станут, – вновь твердо ответил Николай. – Если будущий император обязан жениться по политическому расчету, то, поверь, дорогая, ради тебя и нашей любви я готов уступить место наследника своему брату Георгу. Без тебя, Аликс, мне трон не нужен. Да, я сделаю это.

– Ники, зачем такая жертва? – Алиса была растрогана пылкой речью любимого.

– Это не жертва, а мое решение. Отцу придется согласиться со мной либо…

Принцесса взяла Николая за руки:

– Не говори больше ничего, Ники. Я верю тебе, люблю тебя.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Какой же ты настойчивый.

– И все же прошу, ответь!

– Да, – тихо проговорила Алиса и убежала из комнаты.

Николай, совершенно счастливый, направился к брату.

В дальнейшем они часто встречались на балах. Алиса не была любительницей праздного времяпрепровождения, но в Петербурге являлась на них охотно. Ведь там она танцевала с Николаем. Позже вечером они уединялись и вели долгие разговоры.

Наследник записал в своем дневнике: «Моя мечта – жениться на Аликс».

После отъезда принцессы Николай открыл родителям тайну своей любви и сообщил о намерениях. Тогда же в разговоре с отцом он узнал, что Алиса была права в отношении большой политики. Россия была заинтересована в союзе с Францией. Поэтому предпочтительным являлся брак наследника с принцессой Еленой Орлеанской, дочерью графа Парижского. Желание Николая жениться на немецкой принцессе сначала не было поддержано его родителями.

Алиса тоже прекрасно понимала всю сложность создавшегося положения. Из писем сестры она знала, что Николай упорно настаивает на желании видеть своей невестой только ее, и настойчиво отклоняла все предложения брачных союзов.

Больше всего Алису, человека глубоко религиозного, тревожила необходимость обязательной перемены вероисповедания в случае вступления в брак с наследником русского престола. Но она была готова к этому. Им обоим в течение нескольких лет пришлось упорно бороться за свое счастье.

По традиции, укоренившейся со времен Павла Первого, все русские наследники, завершив курс наук, отправлялись в путешествие. Обычно таковых было два. Большое по России, поменьше – по странам Европы.

Но для Николая было придумано совершенно необычное, просто грандиозное морское и сухопутное турне, которое объединяло два путешествия. В этих местах раньше не бывал ни один российский цесаревич.

Путешествие готовилось тщательно, так как ему придавалось большое государственное значение. В 1890 году российский царь Александр Третий решил начать строительство Великой Сибирской железной дороги. Работы планировалось начать с Владивостока.

Дабы подчеркнуть значимость задуманного проекта для Российской империи, отец решил послать сына на торжественное открытие грандиозной стройки. Регламент предписывал царственным особам не путешествовать одним и тем же маршрутом дважды. Поэтому наследнику предстояло добраться до Владивостока морем, через Египет, Индию, Японию, далее по Сибири в Санкт‑ Петербург. Помимо познавательных целей Николай Александрович должен был установить личные отношения с царствующими особами государств, расположенных по пути следования.

Императрица же Мария Федоровна преследовала и другую цель. Она хотела отвлечь наследника от слишком страстной любви к немецкой принцессе Алисе Гессен‑ Дармштадтской.

23 октября 1890 года цесаревич и сопровождающие его лица отправились в длительное путешествие. В Вене Николай Александрович побывал в резиденции Габсбургов, потом отправился в австрийский город‑ порт Триест. Там его ждали три русских корабля: фрегаты «Память Азова», «Владимир Мономах» и канонерская лодка «Запорожец», а также брат, восемнадцатилетний мичман Георгий, который тоже отправился в путешествие.

Из Триеста 26 октября 1890 года наследник отплыл в Грецию. В Афинах к Николаю присоединился кузен, греческий принц Георг.

Надо сказать, что на фрегате «Память Азова» служил мичман В.Д. Менделеев, сын известного ученого. Он стал автором фотографий, запечатлевших путешествие.

В начале октября русская эскадра пошла к берегам Африки, в Египет. Корабли стояли на рейде в Порт‑ Саиде, а путешественники две недели знакомились с Египтом. Особо сильное впечатление на Николая произвели пирамиды. Он мог часами смотреть на них восхищенным взором. Наследник престола живо интересовался историей страны пребывания. Он спускался по Нилу, совершал короткие прогулки на верблюдах по пескам знойной пустыни.

От Суэца русские корабли через Аден проследовали в Индию. 11 декабря эскадра прибыла в Бомбей. Наследник и его спутники сошли на берег и с 11 по 31 декабря 1890 года совершили длительный сухопутный поход по маршруту Бомбей – Агра – Лахор – Амритсар – Бенарес – Калькутта – Мадрас.

С Николаем отправились Георг Греческий, князья Барятинский, Оболенский, Ухтомский, Кочубей, доктор Рамбах и три гвардейских офицера. Они встречались с местными правителями‑ раджами, осматривали достопримечательности, покупали сувениры, получали и раздавали подарки.

В начале января 1891 года Николай прибыл в Гвалияр, старинную крепость, вызывающую уважение и трепет. Цесаревич осматривал дворец, развалины храмов. На следующий день Николаю предложили принять участие в охоте на тигров. Цесаревич решил посоветоваться с князем Владимиром Анатольевичем Барятинским.

– Мы уже охотились на этих полосатых кошек, ваше высочество. Думаю, вам хватило впечатлений.

– Конечно, но тигров тогда убили вы, князь Оболенский и полковник Джерард.

Этот человек заслуженно считался одним из лучших охотников Индии.

– Мне же добычи не досталось, поэтому я желаю убить тигра, – заявил цесаревич.

– Что ж, ваше высочество, такое желание вполне объяснимо. Если вы этого хотите, то охота состоится. Но одно условие. С вами и Георгом будут неотлучно находиться полковник Джерард и офицеры.

– Согласен, – кивнул цесаревич. – Готовьте охоту!

Утром гости с проводниками выехали в заповедную зону Тассин Коти. Там стояли каменные башенки, расположенные в линию, которые когда‑ то использовались в качестве форпостов. Позже на них располагались стрелки, участвующие в охотах, проводимых махараджей и его гостями. Как и было договорено, полковник Бенгальской армии Джерард находился вместе с цесаревичем, а вот Георг Греческий устроился на другой башне.

Тянул легкий ветерок, и зной не доставал так, как обычно. Какое‑ то время вокруг было тихо.

– Вам, ваше высочество, уже рассказывали, что в прошлом году у Гвалияра тигры‑ убийцы растерзали одиннадцать местных туземцев? – осведомился Джерард.

– Да, господин полковник.

Николай прекрасно владел английским, немецким и французским языками.

– Так вот, последней жертвой стал дровосек, пытавшийся отогнать от лошади тигрицу, – продолжил Джерард.

– Именно тигрицу? – спросил Николай.

– Да. Местным жителям, тем более охотникам, не составляет труда отличить самца от самки. Тигрица разорвала бедного туземца буквально на куски.

– Зачем вы рассказываете мне об этом?

– Дело в том, что эта тигрица‑ убийца не ушла отсюда, туземцы видели ее. Я пытался застрелить эту хищную кошку, но не сумел. В самый последний момент, буквально перед выстрелом, она увернулась и скрылась в кустах. Поэтому я считаю, что мы вполне можем сегодня столкнуться с ней.

Николай взглянул на Джерарда:

– Это было бы забавно.

– И сложно. Как я говорил, тигрица чрезвычайно умна и хитра. Она настоящий людоед, в отличие от большинства местных хищников.

Неожиданно из джунглей донеслись крики, грохот бубнов и страшный рев.

– Что это? – спросил Николай.

– Люди гонят стадо слонов.

Джунгли наполнились треском зарослей, ломаемых слонами. Наконец‑ то эти огромные животные вышли из кустов и остановились. Только один слон подошел к башне, на которой находился цесаревич, и продолжал трубить, задрав хобот. Но недолго. Слон отчего‑ то резко прекратил рев и бросился в кусты.

Николай интуитивно почувствовал, что за ним кто‑ то наблюдает. Нервная дрожь пробежала по его телу. Рядом была опасность.

Он хотел обернуться, но Джерард положил руку на плечо наследника и сказал:

– Спокойно, ваше высочество, не делайте резких движений.

– Тигр?

– Тигрица! Та самая.

Цесаревич медленно обернулся:

– Где?

– Внизу, футах в ста пятидесяти, в кустах.

Николай напряг зрение и увидел сквозь тростник размытые очертания зверя. Хищник, не издавая ни малейшего шороха, пробирался вперед, сближался с башнями. Видимо, тигрица намеревалась проскочить опасное место там, где ее не достали бы стрелки.

– Умная бестия! – чуть ли не восхищенно произнес Джерард, взглянул на Николая и заявил: – Мне не удалось убить ее. Теперь попробуйте вы, ваше высочество.

Цесаревич вскинул винтовку. Прогремел выстрел. Николай увидел, как зверь повернул к нему голову и оскалил клыки.

– Есть, ваше высочество! Вы попали в нее, – воскликнул Джерард.

– Но где она?

Тигрица растворилась, словно ее и не было.

После выстрела загонщики заголосили с новой силой. Тут же прогремели два выстрела на башне, занятой Георгием Греческим. Потом пальба грянула по всей линии. Сикхи бросились в кусты, держа наготове копья, и вскоре оттуда раздался победный клич.

– Ну вот и все. – Джерард довольно улыбнулся. – Туземцы нашли убитого зверя.

Николай, полковник, князья, Георг, офицеры сопровождения спустились с башен и подошли к тому месту, где торжествовали туземцы. Джерард взглянул на страшного зверя, когти которого глубоко вонзились в землю.

– Еще раз примите мои поздравления, ваше высочество. Под вашу пулю угодила та самая тигрица‑ убийца.

Ее размеры поразили не только гостей, но и туземцев. На теле хищницы оказались две раны. Опытные охотники быстро установили, что смертельный выстрел сделал цесаревич Николай, его пуля разорвала легкие зверя. Греческий принц добил людоеда.

Князь Виктор Сергеевич Кочубей тоже подстрелил тигра. Но тот сумел уползти в плотные заросли и затаился там.

Высокие гости оставили сикхов искать раненого зверя и вернулись в Гвалияр, где в честь удачной охоты был устроен праздник. Николай радовался как дитя. Еще бы. Кому из русских монархов и наследников доводилось убивать бенгальских тигров?

Тем временем брат наследника Георгий Александрович заболел. Он мучился сильным кашлем и лихорадкой, в Бомбее у него случился приступ. Император телеграммой приказал Георгию вернуться в Россию и следовать на Кавказ с его целебным воздухом и минеральными источниками. 23 января Георгий Александрович перешел на крейсер «Адмирал Нахимов», шедший в Россию.

Фрегаты «Память Азова» и «Владимир Мономах» зашли на Цейлон. В национальном ботаническом саду Николай посадил железное дерево, растущее там до сих пор.

Потом наследник престола через Сингапур направился на остров Яву, в Батавию, столицу Нидерландской Индии. Эскадра, усиленная кораблями Тихоокеанского флота, оказалась в Южном полушарии.

Остановка на острове Ява была сделана ради устроения праздника перехода через экватор. Его провели в полном соответствии с традицией, давно установившейся в русском флоте. Команда заранее готовилась к нему. Самые остроумные матросы выступали в качестве актеров в комическом спектакле.

Церемония началась в девять часов утра. Николай с мостика смотрел, как матросы вынесли на палубу большой запасной парус. Они приподняли его шкаторины и при помощи помпы стали закачивать из‑ за борта воду в эту самодельную емкость. Готовилась купель для крещения новичков.

После этого на палубу по штормтрапу взобрался загримированный и раскрашенный матрос, изображавший посланника подводного царя.

Он прошел на мостик и обратился к командиру судна:

– Какой державе принадлежит корабль, который задел килем за крышу дворца водяного царя Нептуна?

Командир ответил:

– Это корабль русского императорского флота.

– Откуда и куда идет судно?

– Из Европы в Азию.

– Согласны ли вы уплатить дань за поломку крыши дворца и переход через владения водяного царя Нептуна?

– Да.

Потом посланник Нептуна обратился к офицерам команды:

– А вы готовы уплатить дань, чтобы водяной царь даровал вам попутные ветры и благополучное плавание?

– Да, – ответили офицеры со смехом.

– Хорошо! Дань Нептун желает получить лично, для чего сам сейчас прибудет сюда.

Брезенты, отделявшие переднюю часть судна, были убраны, и оттуда появилась процессия. Нептун в золотой короне, с бородой из ворса, с трезубцем, в драпировке из сигнальных флагов, с эполетами сидел на колеснице. Ее везла голая свита, измазанная краской. Рядом с Нептуном устроилась царица Амфитрида.

Водяной царь и его супруга слезли с колесницы и сели на трон, возвышавшийся около купели. После шутовских разговоров с командой началось крещение мореплавателей, еще не бывавших в Южном полушарии. Им намыливали головы большой малярной кистью и скоблили огромной деревянной бритвой. Затем новичка бросали в купель. Офицеры откупались чарками, подносимыми Нептуну, его жене и свите.

Комедия закончилась в 10.45. Потом боцман представил командиру корабля пробу обеда команды, а баталер в сопровождении юнги вынес на шканцы ендову с ромом. По случаю перехода через экватор вся команда получала по чарке сверх положенной, Нептун и его свита – по две. Этот день считался праздничным. После обеда матросам объявлялся отдых.

Николай был в восторге от комедии.

С еще большим энтузиазмом он принял предложение яванского губернатора участвовать в охоте на крокодилов.

Обычно туземцы промышляли этих кровожадных тварей с заходом солнца, когда рептилии выходили на прокорм. Но охота возможна и в любое другое время суток. Главное, выманить крокодила на сушу. В воде он практически неуязвим.

Николай решил не ломать обычаи. Он, его окружение, а также охотники‑ аборигены вышли на забаву с заходом солнца. Туземцы провели гостей к неширокой, но довольно глубокой реке с покатыми песчаными берегами. Николай, князья, офицеры имели при себе карабины, аборигены – копья, палки, двух поросят и сеть с крепкой длинной веревкой.

Князь Барятинский предупредил цесаревича:

– Ваше высочество, вам следует держаться подальше от реки. Помните, оружие крокодила – не только страшная пасть и зубы. Он убивает человека ударом хвоста.

– Я это знаю, но не желаю быть зрителем.

– Тогда прошу вас держаться ближе ко мне. Я охотился на этих тварей и знаю, что к чему.

– Хорошо.

Аборигены меж тем готовились к охоте. Они взяли поросенка покрупнее, вогнали в него большой железный крюк, к которому была привязана длинная веревка. Один из них держал на привязи второго поросенка и палку. Наживка полетела в воду. Абориген тут же стал колотить поросенка палкой. Раздался визг.

Николай повернулся к Барятинскому.

– Зачем он так, князь?

– У крокодила прекрасное обоняние и слух. Он слышит визг поросенка, подойдет сюда, заметит наживку, проглотит ее и попадет на крюк.

– Жестокая охота.

– Весь наш мир жесток, ваше высочество.

– Иногда чрезмерно, – проговорил Николай, неотрывно наблюдая за действиями охотников и сжимая в руках карабин.

Какое‑ то время ничего не происходило. Было видно, как поросенок из последних сил барахтается в воде. Еще немного, и он пойдет ко дну.

– Вон он, ваше высочество, появился! – воскликнул Барятинский.

– Где?

– Правее приманки.

Николай вгляделся в воду и увидел длинное существо, напоминающее подтопленное бревно и медленно сближающееся с приманкой. Затем последовало резкое движение вперед, и наживка оказалась в огромной пасти крокодила. Страшные челюсти захлопнулись, и хищник дернулся в сторону. Видимо, крюк зацепил его, причинил боль.

Веревка натянулась. С десяток аборигенов схватились за нее и начали тащить крокодила к берегу. Пока тот был в воде, это удавалось им без особых усилий, но вот чудовище уперлось в берег. Туземцы, подбадривая себя криками, изо всех сил тянули веревку и через несколько минут выволокли хищника на песок.

Раненый крокодил тут же пустил в ход хвост. Резким ударом он сбил одного из охотников. Аборигены, стоявшие в стороне, забросали морду пресмыкающегося комьями грязи и накинули на него сеть. Крокодил запутался в ней. Он больше не мог свободно размахивать своим грозным оружием – хвостом. Охотники заулюлюкали.

Цесаревич повернулся к Барятинскому:

– Жалко эту тварь, князь. Ее надо добить.

Аборигены стояли с копьями, ожидая команды.

Николай с Барятинским и Оболенским подошли к крокодилу. Цесаревич дважды выстрелил чудовищу в голову. Потом аборигены вонзили свои острые копья в грудь и брюхо крокодила. На этом охота была окончена. Цесаревич долго смотрел на поверженное животное, вызывавшее в людях страх и отвращение.

После охоты Николай поднимался на вулкан Папандайян, высившийся посредине острова Явы.

Из Батавии цесаревич проследовал в Бангкок. Там он в течение недели являлся гостем сиамского (таиландского) короля Рамы Пятого Чулалонгкорна. Цесаревичу был оказан исключительно теплый прием. Король наградил будущего российского императора высшим сиамским орденом, осыпал множеством подарков.

13 марта Николай Александрович отплыл в Нанкин через Сайгон, Гонконг и Шанхай. Из Нанкина на пароходе Русского добровольческого флота «Владивосток», сопровождаемом канонерскими лодками, Николай по реке Янцзы дошел до города Ханькоу. Там находилось крупное предприятие по производству чая, принадлежавшее русскому торговому дому «Токмаков, Молотков и компания».

15 апреля 1891 года корабли русского флота под брейд‑ вымпелом цесаревича вошли в порт Нагасаки. К этому времени там собралась почти вся тихоокеанская эскадра. Визит наследника престола вызвал большое беспокойство, тревогу, а где‑ то и открытое недовольство. В Японии нашлись люди, которые весьма негативно относились к усилению России на Дальнем Востоке.

В Нагасаки цесаревич провел девять дней. Не афишируя себя, можно сказать, тайно, Николай Александрович знакомился с городом. Он неоднократно посещал пригород Нагасаки Инасамуру, которую называли русской деревней. В семидесятые годы здесь некоторое время проживали шестьсот моряков с фрегата «Аскольд», потерпевшего крушение. Именно тогда тут возникли смешанные семьи и появилось первое русское кладбище.

Местное население доброжелательно относилось к русским, торговцы были рады им. Николай посещал и питейное заведение с символичным названием «Кабак Кронштадт».

23 апреля русская эскадра перешла из Нагасаки в порт Кобэ. Там была организована торжественная встреча высокого гостя, на которую прибыл принц Арисугаваномия Тарухитэ. Японское правительство уделяло большое внимание данному событию, надеясь на улучшение довольно сложных российско‑ японских отношений. Можно отметить, что это был вообще первый визит наследника иностранного престола в Японию.

27 апреля цесаревич и сопровождающие его лица по суше добрались до города Киото, где остановились в отеле «Токива». В тот же день у гостиницы собралась толпа, раздавались злобные выкрики.

Николаю Александровичу доложили, что в русскую дипломатическую миссию поступил документ угрожающего характера, подписанный кровью.

Цесаревич ознакомился с ним и спросил у князя Барятинского:

– Следует ли нам ожидать каких‑ то открытых враждебных действий?

Князь пожал плечами:

– Трудно сказать, ваше высочество. Не думаю, что кто‑ то из местных решится на покушение, все же вас сопровождает принц Японии. Но готовиться надо ко всему. А посему я намерен просить разрешения на усиление вашей личной охраны нашими офицерами, а также полицейскими японской стороны.

Николай взглянул на Барятинского, который был старше его на двадцать пять лет.

– Вы хотите, чтобы в Японии будущего российского императора посчитали трусом, испугавшимся угрозы какого‑ то психопата и криков толпы? Хорошее же мнение сложится обо мне здесь по вашей, князь, милости.

– Но безопасность, ваше высочество, превыше всего. Прошу не забывать, что я являюсь руководителем путешествия и на мне лежит ответственность за вашу жизнь.

– Я все прекрасно помню, однако запрещаю предпринимать какие‑ либо меры по усилению охраны. Ее и так достаточно, чтобы обеспечить мою безопасность.

– Воля ваша.

– Вот и договорились.

Николай и не подозревал, что своим решением ставит собственную жизнь под реальную, а не мнимую угрозу.

29 апреля цесаревич Николай Александрович, Георгий и Арисугава Тарухитэ отправились из Киото в город Оцу. Их везли рикши. Николай впервые видел их и удивлялся выносливости людей, которые без каких‑ либо внешних усилий тащили коляски.

В Оцу цесаревич и принцы посетили храм Миидэра, почитаемый японцами, любовались красотой озера Бива. Они заглянули на базар, где Николай купил много сувениров. Японцы приветствовали гостей, махали флажками.

Процессия, состоявшая из сорока колясок, двигалась медленно. Улицы в Оцу узкие, народу много. Охрана по этикету обязана была находиться лицом к августейшим особам. Это не позволяло им видеть происходящего за спиной и соответственно реагировать на враждебные действия.

Неожиданно полицейский Цуда Сандзо бросился к повозке цесаревича, выхватил саблю и дважды ударил его по голове. Николай выскочил из коляски. Сандзо кинулся вдогонку. Принц Георг, следовавший следом за цесаревичем, быстро сориентировался и попытался задержать преступника. Он успел ударить полицейского тростью, но тот не остановился.

Николая Александровича спасли рикши Мукохата Дзисабуро и Китагаити Ититаро. Они сбили с ног Сандзо и скрутили его. Охрана русской свиты связала бесчувственного преступника. Толпа разбежалась. Николая Александровича доставили в ближайший галантерейный магазин. Там его быстро перевязали и предложили лечь в постель.

Цесаревич отказался, сел у магазина, закурил и сказал Георгу:

– Это ничего. Лишь бы японцы не подумали, что происшествие может что‑ либо изменить в моих чувствах к ним, в моей признательности за их радушие.

– Нашли о чем думать, Николай.

– Это важно, Георг.

Наследник русского престола был под охраной переправлен в здание префектуры города Оцу, где ему оказали квалифицированную медицинскую помощь. Через несколько часов цесаревича и сопровождающих лиц тайно отвезли в Киото, в гостиницу.

Утром 1 мая состоялась встреча Николая и императора Японии Мэйдзи. Тот выразил сожаление в связи со случившимся и предложил направить в Россию специальную делегацию с официальными извинениями за инцидент. Возглавить ее должен был принц Арисугава Тарухитэ.

Николай Александрович отказался.

– В этом нет никакой необходимости, – ответил он.

4 мая пришла срочная телеграмма от Александра Третьего с приказом наследнику и всем сопровождающим немедленно убыть во Владивосток. До отплытия «Память Азова» посещали делегации, прибывшие из разных японских городов с подарками и выражением соболезнования.

6 мая на фрегат были приглашены рикши, которым наследник был обязан жизнью. Николай Александрович лично наградил их орденами Святой Анны, выдал крупное денежное вознаграждение и назначил пенсию.

6 мая цесаревичу исполнилось 23 года. В связи с этим он получил подарок от императора и жителей города Осака. В день отплытия состоялась еще одна, последняя встреча наследника российского престола с императором Мэйдзи на борту фрегата «Память Азова».

Происшествие в Оцу не прошло бесследно для будущего царя. В результате полученных травм Николая Александровича всю жизнь мучили головные боли.

Полицейского Цуда Сандзо, конечно, судили. Император Мэйдзи издал специальный указ об особой процедуре рассмотрения дел, касающихся сферы дипломатии, и вместе с большинством членов правительства настаивал на смертной казни преступника. Однако, как выяснилось, в Японии для этого не было законодательной базы. В итоге Цуда Сандзо приговорили к пожизненным каторжным работам.

Он выразил готовность покончить с собой, совершить сеппуку. Именно так правильно называется ритуальное самоубийство, вспарывание живота коротким мечом вакадзаси, но ему было отказано в этом. Через год Сандзо умер на каторге.

По мнению историков, изучавших путешествие цесаревича Николая Александровича на Восток, именно с того времени в русском языке появилось известное ругательство – «японский городовой».

Цесаревич отплыл из порта Кобэ 7 мая. 11‑ го числа он прибыл во Владивосток. Там, как и было предписано отцом, Николай Александрович должен был лично открыть строительство Великой Сибирской железной дороги.

Торжество было назначено на 19 мая. С раннего утра горожане спешили за город. В десять часов прибыли наследник престола, греческий принц Георг и великое множество всяческих высокопоставленных лиц. Наследник престола был встречен салютом артиллерийских батарей крепости и эскадры.

Для него были приготовлены тачка и лопата. Неподалеку стоял поезд, украшенный флагами и цветами. Цесаревич Николай Александрович собственноручно насыпал землю в тачку и отвез ее на полотно будущей дороги. Затем он и Георг заняли места в вагоне, и поезд медленно двинулся к городу. Тысячи людей шли рядом.

На строящемся вокзале Николай заложил в кладку серебряную доску, надпись на которой свидетельствовала о том, что 19 мая 1891 года началось сооружение Великой Сибирской железной дороги.

21 мая наследник престола покинул Владивосток. На обратную дорогу ушло два с лишним месяца. Путь по России пролегал через Хабаровку (Хабаровск), Благовещенск, Читу, Иркутск, Томск, Тобольск, Омск, Оренбург. По традиции, в каждом населенном пункте, где останавливался наследник престола, сооружалась триумфальная арка.

4 августа цесаревич прибыл в Санкт‑ Петербург. Путешествие на Восток, наполненное самыми разными событиями, закончилось. Спустя два года в свет вышел первый том сочинения Эспера Эсперовича Ухтомского «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890–1891». Книга сразу же была издана на английском, немецком и французском языках.

Федор в изнеможении сполз с Елизаветы, лег на спину и довольно проговорил:

– Хорошо‑ то как! Аж в глазах потемнело, будто сладость обухом в башку вдарила.

Елизавета, вдова тридцати пяти лет, положила голову на крепкую волосатую грудь любовника.

– И мне хорошо, Феденька. Так ни с кем не было.

– Пользуйся, покуда живой, – с усмешкой проговорил Федор Волков, от рождения Рыбанов, молодой мужик двадцати трех лет.

– Федя, а ты никогда не думал, что я и забрюхатеть могу?

– Чего это вдруг? От мужа покойного, с которым прожила, почитай, десять лет, не забрюхатела, от рыжего Тимофея тоже, а от меня вдруг залетишь? С чего бы это? Ты ж баба пустая.

Елизавета приподняла голову, посмотрела любовнику в глаза.

– Нет, Феденька, я не пустая. Это Степан‑ покойник был неспособным детей делать. А Тимофей? Так с ним у меня ничего такого и не было.

– Рассказывай! А то на селе слепые да глухие живут. Народ видит и слышит даже то, чего ты и сама о себе не знаешь.

– Федь, клянусь, ничего не было. Да, заходил Тимофей раза три, да все по пьянке. До своей избы дойти не мог, вот ко мне по пути и захаживал. Приставал, было дело, на постели раскладывал. А больше ничего, сразу в храп. Как хорошо было бы, если бы у нас ребеночек народился. Ты женился бы на мне, и зажили бы мы на зависть другим. Ты стал бы хозяином. Земли у меня много. Скотину прикупили бы, дом подправили.

Федор повернул женщину на спину.

– Вот, значит, как? Тогда запоминай хорошенько. Ежели что, пойдешь к повитухе, и пусть она избавляет тебя от плода. Если по селу поползут слухи о том, что ты забрюхатела от меня, то пеняй на себя. Удавлю.

– Такая, значит, твоя любовь ко мне?

– А кто тебе о любви говорил? Ты меня с Тимофеем попутала? Не хочешь жить со мной, дело твое, я себе и в городе бабу найду. Да и в соседнем селе Фроська Тырина завсегда принять готова. А она ровесница мне и условий не ставит.

– Ты что, Федя?

– Ничего! Со мной шутки плохи. Мое слово – кремень.

Федор начал быстро одеваться. Растрепанная Елизавета сразу как‑ то подурнела, заплакала на кровати.

Волков пошел к дому Гуляевых. Он проживал там вместе с матерью, батрачил на Порфирия Михайловича, местного богатея, нового помещика.

Гуляев запил после ярмарки. Он уже