Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 29. Придя в себя и вспомнив, что случилось с Хосе Игнасио, Лаура впала в истерику.
Придя в себя и вспомнив, что случилось с Хосе Игнасио, Лаура впала в истерику. – Я хочу видеть его! Пустите меня к Хосе Игнасио! Вы говорите мне неправду! Если он жив, то почему меня не пускают к нему?.. Габриэла и Мария долго успокаивали ее, делая упор на то, что нельзя волновать ребенка. Наконец Лаура, совсем обессилев, затихла. – Ну вот и хорошо. А теперь отдохни, попробуй уснуть, – посоветовала Габриэла. – Нет-нет, – встрепенулась Лаура, – вдруг мама вернется… – Не думай об этом, Лаурита, – Мария с трудом сдерживала слезы. – После того, что она сделала, ее так просто не выпустят из полиции. О преступлении Лорены Альберто сообщила Габриэла, а дону Густаво позвонил инспектор полиции. – Ваша дочь находится у нас в отделении. Вы можете посетить ее вместе с адвокатом. – Но что она натворила? – Попытка убийства Хосе Игнасио Лопеса. – Боже мой, это невозможно!.. Дон Густаво не стал звонить адвокату, а сразу же набрал номер Хуана Карлоса. – Сынок, случилось ужасное: Лорена стреляла в Хосе Игнасио. Возвращайся в Мехико, он умирает. – Но… как это случилось, папа? Какие органы повреждены? – Нет времени для объяснений. Я должен идти в больницу. Вылетай срочно, сынок. – Я так и сделаю. – Увидимся в клинике доктора Валадеса. Наде, с которой Хуан Карлос опять помирился, такая причина отъезда показалась невероятной. – Побойся Бога! Или для тебя уже не осталось ничего святого? Как вообще такое можно было придумать, тем более – о собственном сыне! Твоему цинизму нет предела, и все лишь потому, что ты уже успел соскучиться по Марии Лопес. – Надя, я могу тебя понять. В это действительно трудно поверить. Я и сам не подозревал, какое чудовище моя сестра. Доктор Валадес, Альберто и Фернандо готовили Хосе Игнасио к операции. – Скажи мне правду: есть хоть какая-нибудь надежда? – бросилась Мария к Фернандо, когда он на минуту вышел из операционной. – Да, Мария. – То же самое ты говорил и об отце. – Не мучай себя напрасно. – Я всегда была сильной. Я преодолела все: нищету, унижения, даже смерть отца. Но… пережить сына?.. Он – моя жизнь. Если он умрет – я умру с ним. – Не говори так. Твой сын выживет. Будь сильной. Дети нуждаются в тебе, Мария. – Да, ты прав, Фернандо. – Я вышел сказать, что у Хосе Игнасио редкая группа крови, и ее нет в клинике. Позвони Роману и всем, кому сочтешь нужным, – пусть приедут сюда. Может, у кого-то из них обнаружится та же группа крови. Добровольные доноры прибывали в клинику один за другим: Роман, Рита, Виктор, служащие с фабрики, но ни у кого из них не было подходящей группы крови. Дон Густаво поддерживал Марию, пока шла операция. – Я чувствую, что мой внук выживет! Верьте в это и вы, Мария. А Лорсне я не стану помогать. Пусть ответит за свое преступление по всей строгости закона. – Это ужасно, Рита, – плакала Мария в плечо подруге. – Я не смогла помешать Лорене выстрелить в Хосе Игнасио. – Эта убийца дорого заплатит! – от гнева, отчаяния и тревоги за жизнь крестника Рита тоже не могла сдерживать слезы. – Лорена дель Вильяр закончит жизнь в аду! К ним подошла Габриэла дель Конде: – Операция затягивается, но самое страшное позади. Не ясно только, удастся ли сохранить почку. – Боже мой! – вскрикнула Мария. – Не тревожьтесь, сеньора Лопес, – поспешила успокоить ее Габриэла. – Многие живут с одной почкой. Но, может быть, все еще обойдется. – Мария, пойдем помолимся, – предложила Рита. – Да-да, идите спокойно, – поддержала ее Габриэла. – Я позабочусь о Лауре. – Господи, спаси моего сына! – молила Мария. – Помоги, Всевышний, дай силы Марии выдержать испытание. Спаси моего крестника, – вторила Марии Рита… Из часовни их увел Виктор. – Хосе Игнасио выдержал операцию, – сообщил доктор Валадес. – Одна пуля задела левое плечо, а другая попала в левую почку. Но будем надеяться, что молодой, здоровый организм переборет это ранение и осложнений не возникнет. Плохо только, что ваш сын потерял много крови, однако скоро мы получим кровь необходимой группы. – Какая группа крови нужна? – спросил вошедший Хуан Карлос. – Группа А, отрицательный резус, – с надеждой посмотрел на него Альберто. – У меня такая же! Я дам ему столько крови, сколько потребуется. Мария, ты согласна, чтобы я был донором? – Если это спасет сына… Конечно! – Скажи мне правду, – обратилась Мария к Фернандо, – есть опасность для жизни Хосе Игнасио? – Риск существует при любой операции: сердечная недостаточность, инфекция… Однако Хосе Игнасио молод… – Кровь Хуана Карлоса поможет ему, да? – Конечно. Если она подойдет для вливания: ведь надо еще провести всевозможные анализы, например на отсутствие вируса СПИДа. – Просто не верится: Хуан Карлос приехал, чтобы спасти сына! Подошел Альберто и сообщил, что Хосе Игнасио уже сделали переливание крови. – Когда он придет в сознание? – Через час или два, Мария. – А где Хуан Карлос? – Остался с ним. – Я хочу пройти к Хосе Игнасио. – Прошу тебя, Мария, позволь Хуану Карлосу хоть немного побыть с сыном. И Мария уступила, преодолев желание немедленно увидеть своего дорогого мальчика. А дон Густаво в сопровождении Габриэлы отправился к внучке. – Сейчас главное – вовремя провести операцию. К сожалению, при таком состоянии плаценты возможно только кесарево сечение, – поясняла Габриэла. Лаура встретила дона Густаво все тем же мучившим ее вопросом: – Дедушка, хоть ты скажи мне правду: Хосе Игнасио умер? – Нет, Лаурита. Ему сделали операцию, он поправляется. – Ты меня тоже обманываешь. Я видела, как мама в него стреляла, как он упал мертвый. – Клянусь, детка, я тебя не обманываю. Твой папа сделал Хосе Игнасио операцию, а дядя Хуан Карлос прилетел из Штатов, чтобы дать ему свою кровь. – Да? Это правда? Хосе Игнасио будет жить? Отведи меня к нему, дедуля! – Нет, сейчас нельзя… – Хосе Игнасио еще не скоро оправится от наркоза, – пришла на выручку Габриэла. – А потом будет можно? – Да, Лаура. Но ты должна нам помогать. Ребенок, которого ты ждешь, – на твоей ответственности. Поэтому соблюдай, пожалуйста, все наши рекомендации. – Я постараюсь, доктор. Мария больше не могла ждать – она вошла в палату к Хосе Игнасио. Хуан Карлос сидел у его изголовья и внимательно всматривался в лицо сына. – Как он? – обеспокоенно спросила Мария. – Кажется… просыпается, – ответил Хуан Карлос. – Мама… – едва слышно произнес Хосе Игнасио. – Да, любовь моя, это я. – Как Лаура? Ребенок? – почти шепотом, одними губами спрашивал Хосе Игнасио. – Они здоровы. Все в порядке. Спасибо, Господи. Хуан Карлос потихоньку вышел из палаты и остановился в растерянности, словно не зная, что делать дальше. – Скажите как врач, – подошел к нему Виктор, – вы уверены, что Хосе Игнасио уже вне опасности? – При хорошем уходе скоро поправится. – Дай-то Бог! Спасибо вам за помощь. – Это самое малое, что я мог сделать для… моего сына. – Вашего, конечно, вашего. – Да, Карено, моего! Вы смогли отнять у меня любовь Марии, но мой сын всегда будет моим. К Хосе Игнасио, кроме дона Густаво и Виктора, больше никого не пустили, но зато к Лауре устремилась целая толпа посетителей: Рита, Роман, Ана, даже Эстела и дон Федерико приехали с ранчо, как только узнали, что Лаура попала в больницу. Лишь донья Мати оставалась дома и беспрестанно молилась у иконы Пресвятой Девы. – Не забирай к себе невинную душу моего внука! Возьми меня, я уже старая… Когда страх за жизнь Хосе Игнасио понемногу стал отступать и дон Густаво предложил Марии пойти вместе со всеми в кафетерий, она ответила, что прежде хотела бы поговорить с Хуаном Карлосом. – Благодарю тебя, – сказала Мария, – за то, что ты спас жизнь Хосе Игнасио. Твой поступок так тронул меня, что я забыла все плохое. – Ты меня простила? – Да, Хуан Карлос, я тебя простила. У Лауры Мария застала веселую компанию: Роман и дон Федерико шутили, а Лаура улыбалась! – Мне кажется, у тебя будет двойня, – говорил Роман. – А если родятся пятеро, – ты прославишься, – подыгрывал ему дон Федерико. – Мой портрет появится во всех газетах, – принимала игру Лаура. – И не рассчитывай, – вступала Ана. – Уверяю тебя: будет только один, мальчишка. – А вы как думаете, дон Федерико? – уже серьезно спрашивала Лаура. – Полагаю, это будет милая девочка. Как ты. – Сейчас с помощью ультразвука можно узнать пол ребенка заранее, но мы с Хосе Игнасио почему-то хотим, чтобы это оставалось тайной до самого конца. – Хосе Игнасио уже перевели в палату, – сообщила новость Мария. – Когда я смогу его увидеть? – опять спросила Лаура. – Потерпи, пока доктор дель Конде разрешит. А вы, – обратилась Мария к гостям Лауры, – можете его навестить. Он в двадцать третьей палате. Прежде чем уйти, Ана пошепталась с Лаурой о том, что передать Хосе Игнасио. В дальнейшем «почтальонами», связывающими двух влюбленных, стали, кроме Аны, еще Луис и Насария… Хуан Карлос рассказал дону Густаво о том, что Мария простила его. – У нее такое благородное сердце, сынок! – А я ею все больше восхищаюсь, – добавил Альберто. – Когда Хосе Игнасио узнает, что ты дал ему кровь, – сказал дон Густаво, – он тоже тебя простит. – Нет, папа, я не хочу, чтобы Хосе Игнасио знал об этом. – Но почему, сынок? – Не знаю. Вдруг ему это не понравится? После того, что сделала Лорена, у Хосе Игнасио добавилось причин для ненависти к дель Вильярам. – Мы все постоянно пытались как-то оправдать Лорену, но теперь с этим покончено, – заявил дон Густаво. – Что нам нужно делать, папа? – спросил Хуан Карлос. – Вам – ничего. Я сам положу конец злодеяниям Лорены. – Как? – Узнаете в свое время. Вместе с адвокатом Идальго дон Густаво отправился в полицию, где Лорена уже теряла всякое терпение. – Наконец-то ты снизошел до меня! – встретила она отца, – Ты должен освободить меня отсюда. Я не могу находиться в этой чудовищной камере вместе с воровками и есть вонючую похлебку. – У меня были более важные дела. – Конечно, понимаю. Хоронить плебея, которого ты вообразил своим внуком. – Нет, Лорена. К счастью, твой план не удался: мой внук жив! – Не может быть! Ведь я видела, как он упал замертво! – Хосе Игнасио вне опасности, и Лаура тоже. У моей внучки родится ребенок. – Этого нельзя допустить! Род дель Вильяр не должен смешиваться с простолюдинами. Ты поможешь мне выбраться отсюда? – Убийце помогать не стану! – Я пыталась спасти нашу семью от бесчестья. Все равно я убью это ничтожество! – Хватит, Лорена! Я не позволю оскорблять моего внука. – Опомнись! Это я – твоя дочь. Я – из рода дель Вильяр. – Нет, Лорена, ты мне не родная дочь! Мой единственный сын – Хуан Карлос. – Что ты сказал? – Правду. Ты – приемная дочь. Твоя мать тебя бросила. Твоя родная мать даже не знала фамилии твоего отца. – Нет! – Ты была мне как родная и никогда бы не узнала о своем истинном происхождении, если бы не дошла до такого злодейства. – Ты очень жесток со мною, папа! – Не называй меня так, Лорена. Я – не твой отец! Я не мог произвести на свет такого зловещего существа, как ты! – Не хочу больше тебя слушать! – Это твое право. Но я бы посоветовал тебе повиниться перед Марией, Хосе Игнасио и Лаурой. Может, они тебя простят. – Никогда! Я скорее убью их всех! – Как хочешь. Тебя осудят, посадят в тюрьму. Но меня больше не интересует твоя судьба. – Я ненавижу тебя, Густаво дель Вильяр!.. – Мне казалось, что, узнав правду о собственном происхождении, она изменит свое поведение. Но стало только хуже, – жаловался дон Густаво Рафаэлю Идальго по дороге домой. – Мне так плохо, так плохо, потому что я люблю Лорену. Люблю, как родную дочь… Хуан Карлос как-то неуверенно, робко отворил дверь палаты, но Мария приветливо улыбнулась: – Хуан Карлос! Проходи, пожалуйста! Хосе Игнасио был неприятно удивлен таким поведением матери. – Как себя чувствуешь, Хосе Игнасио? – спросил Хуан Карлос, ласково глядя на сына. – Плохо! С того момента, как вошли вы. – Хосе Игнасио! – одернула его Мария. – Скажи, чтобы он ушел, мама! – Он – твой отец! Будь с ним повежливее! – Мой единственный отец – Виктор Карено. А этому сеньору я ничем не обязан. – Ты обязан ему жизнью. – Мое рождение было несчастьем для сеньора дель Вильяра. И не проси меня теперь уважать человека, который стеснялся иметь сына от служанки. – Замолчи, Хосе Игнасио! Если я говорю, что ты обязан ему жизнью, то имею в виду… – Нет, Мария, пожалуйста, не надо! – Хосе Игнасио должен знать правду. – Нет, Мария. Хосе Игнасио прав. Будет лучше, если я уйду. Обещаю тебе не досаждать своим присутствием. – Сделайте одолжение. Не задерживай его, мама! Но Мария догнала Хуана Карлоса в коридоре. – Подожди, Хуан Карлос. Не понимаю, почему нельзя сказать Хосе Игнасио, что ты для него сделал? Я уверена: когда он узнает, что твоя кровь спасла его, то не будет таким, забудет обиду. – Он меня ненавидит и никогда не простит моей трусости. Я должен смириться с этим, хоть мне и тяжело. Виктор, заметив, что Мария беседует с Хуаном Карлосом, не стал им мешать и сам удивился, что не испытывает никакой ревности. Хосе Игнасио, как всегда, обрадовался крестному, но не скрыл от него своего раздражения. – Почему мама так долго не возвращается? – Не будь таким мелочным, крестник. – Не понимаю, о чем ей говорить с этим типом, и почему ты терпишь. – А что я, по-твоему, должен сделать? – Извини меня, крестный, но мне неприятно, что мама так любезна с дель Вильяром. – Он беспокоится о твоем здоровье… Разве мама тебе ничего не сказала? – Этому сеньору я безразличен. Наверняка он хочет убедить маму не подавать в суд на его сестру, чтобы та ни за что не отвечала. – Ты знаешь, что я никогда не питал дружеских чувств к Хуану Карлосу, но поверь мне: он искренне обеспокоен твоим ранением. В этом я полностью уверен. – А я – нет. Хуан Карлос дель Вильяр такой же, как и его сестра. – Твой отец приехал к тебе, как только узнал, что ты в опасности, – строго сказала вошедшая Мария. – Не хочу больше говорить о нем, мама. Я ненавижу его так же, как Лорену дель Вильяр. – Ну ладно, не буду с тобой спорить. Отдохни. Постарайся заснуть. Как ни хотелось Лауре поскорей увидеть Хосе Игнасио, она смирилась с тем, что не должна вставать с постели, если это опасно для маленького. Но вот доктор Габриэла наконец назначила день операции: послезавтра. – Мой ребенок родится послезавтра! Ты слышишь, папа? – Да, конечно. Менее чем через тридцать шесть часов я превращусь в новоиспеченного дедушку. – Надо обрадовать Хосе Игнасио. – Завтра я сообщу ему эту новость, а сейчас он спит. – И тебе надо поспать, Альберто, – напомнила коллеге Габриэла. – Я буду здесь до полуночи и еще зайду к тебе, Лаура. – Ив самом деле, папа, отдохни. Ана побудет со мной. – Ну, тогда – до завтра. Будь умницей. Чуть позже пришел Хуан Карлос, и Ана, воспользовавшись его присутствием, пошла перекусить в кафетерий. Лаура стала расспрашивать дядю, видел ли он Хосе Игнасио и был ли тот с ним любезен. – Да, Хосе Игнасио поправляется. – Но ты не ответил, как он тебя принял. – Мы почти не говорили… – Не нравится мне, что Хосе Игнасио злится на тебя. Я постараюсь, чтобы он забыл свою обиду. Обещаю. Лаура опять заговорила о предстоящих родах, о том, кто родится – мальчик или девочка – и на кого будет похож младенец… – Вижу, ты уже засыпаешь, – заметил Хуан Карлос. – Спи. Я посижу с тобой. – Нет, иди тоже отдохни. Скоро вернется Ана. – Я хотел бы остаться с тобой. – Иди, иди. И передай привет дедушке. Ана задержалась в кафетерии с Марией, которой дон Густаво рассказывал историю удочерения Лорены. – Сегодня я открыл ей правду, Мария. – Но почему вы молчали до сих пор? Знай Лорена правду о себе, может, и ее снобизм не был бы таким чудовищным. – Я надеялся, что моя дочь изменится. – Нет, теперь уже ничто ее не изменит. Она последовательно шла к этому злодеянию: разлучила нас с Хуаном Карлосом, ускорила смерть моего отца, мучила собственную дочь. А теперь вот покушалась на жизнь Хосе Игнасио. – Я знаю, Мария! И горько раскаиваюсь в том, что не сказал ей правду вовремя. – Я сочувствую вам, дон Густаво, но не могу простить Лорене преступления. А Лаура, оставшись одна, опять унеслась в воображении к Хосе Игнасио… Он сейчас спит, но, может быть, не слишком крепко? Хорошо бы обрадовать его уже сегодня! Если передвигаться медленно, осторожно, то вряд ли маленькому будет от этого плохо. И поколебавшись еще некоторое время, Лаура встала с постели и отправилась искать двадцать третью палату. – Хосе Игнасио, Хосе Игнасио, – позвала его тихонько Лаура, – ты меня слышишь? – Лаура?! – открыл глаза Хосе Игнасио. – Зачем ты здесь? – Мне нужно было увидеть тебя. Иначе я бы не уснула. – Ты молодчина! – Как ты себя чувствуешь? – Хорошо, все хорошо, моя любимая! У тебя нет причин для беспокойства. – Пока еще есть. Ты нездоров. Но тебе станет значительно лучше, если ты узнаешь, что наш малыш появится послезавтра! – Какое счастье! А ты… не боишься? – Нет. Ты ведь рядом со мной. – Да, любимая. Ты получала мои записки? – Конечно. Спасибо тебе. А ты – мои?.. Ах! – неожиданно вскрикнула Лаура. – Что с тобой? – встревожился Хосе Игнасио. – Ничего. Отпустило. Он шевельнулся. – Будет лучше, если ты вернешься к себе. – Не преувеличивай. Все в порядке. Однако новый приступ оказался намного сильнее прежнего. Лаура еще пыталась бодриться, сдерживать стоны, но резкая, нестерпимая боль пронзила низ живота… – Лаура! Лаура! Тебе плохо? – Хосе Игнасио вспомнил про аварийную кнопку. – Помогите! Вбежала дежурная сестра, затем – Габриэла. – Срочно готовьте операционную! – распорядилась Габриэла. – Больную. – на носилки! – Все в порядке, любимый, – слабым голосом произнесла Лаура. – Сообщите моему папе. Я хочу, чтобы он был на операции. – Конечно, конечно, – пообещала Габриэла. – Я люблю тебя, Лаура! – И я тебя! – уже почти из-за двери обернулась к Хосе Игнасио Лаура. – Люблю! Помни это всегда!
|