![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Сравнение в химическом отношении различных частей листьев липы и желатина 8 страница
В исследовании К.Э. Фабри и Г.Г. Филип повой (1982) в сравнительном плане изуча лась способность к научению по подражанию у крыс и золотистых хомяков, животные дол жны были научиться опускать корзину с кор мом, вращая передними лапами барабан. Как и в работе Олдфилд-Бокс (Oldfield-Box, 1970 было отмечено, что крысы-" зрители", обра щая внимание на действия " актера", особен но, если он начинал манипулировать бараба ном и кормовой корзинкой, подбегали перегородке, залезали на нее или смотрели на актера сквозь стекло в нижней части перего родки. Примечательно, что хомяки-" зрители в аналогичной ситуации не реагировали на действия хомяка-" актера", что, несомненно связано с одиночным образом жизни хомя ков в отличие от семейно-группового у крыс Контрольные опыты показали, что введение в ситуацию научения новому способу добыва ния пищи крысы, уже владеющей этим спо собом, значительно ускоряет выработку на выка у необученных крыс. У хомяков ж достоверных различий в скорости научения жи вотных по подражанию и индивидуально н Особенности психической деятельности серой крысы 93 выявлено. Для нас представляет особую ценность то, что в работе были зафиксированы детали поведения крыс-" зрителей" в первом опыте по научению. Во-первых, в поведении большинства " зрителей" сразу проявилась связь между собственными действиями с барабаном и подкреплением, чего не отмечалось на этом этапе у крыс-" актеров", обучавшихся индивидуально. Во-вторых, действия " зрителей" с барабаном носили правильный характер с самого начала — крысы сразу начинали именно крутить его передними конечностями, а не грызть, трогать передними конечностями, ощупывать вибриссами, обнюхивать, как это делали поначалу " актеры". Авторы справедливо отмечают в связи с такими фактами, что возможность наблюдать правильные действия другой особи не просто способствует направлению внимания крысы на нужную деталь установки, но и помогает освоить адекватный способ действия с ней. Анализируя с позиций зоопсихологического подхода процесс научения в данной ситуации, авторы указывают на существенное различие в характере ориентировки " зрителей" и " актеров" в ней на основе психического образа. Вероятно, что для осуществления нового действия на основе подражания, животное должно построить адекватный образ ситуации, отражающий и условия действия, и способ действия, и результат, а потом уже самостоятельно действовать на основе этого образа. Коррекция собственных действий в таком случае может происходить в соответствии с уже имеющимся образом. То есть, подражающее животное действует на основе правильного образа, а при индивидуальном обучении — напротив, на основе, если можно так выразиться, " образа проб и ошибок", формирующегося с самого начала процесса обучения и постепенно приобретающего признаки адекватности данной конкретной предметной ситуации. Для того, чтобы отделить влияние на обучение имитационных способностей крыс от влияния, вызванного просто присутствием другой особи, проведены специальные эксперименты (Zental, Levin, 1972). Одинаковые камеры " актера" и " зрителя" были разделены прозрачной перегородкой. Крысы-" зрители" обучались в одной из четырех ситуаций: 1) наблюдали " актеров", выполняющих нажатие на педаль и получающих подкрепление; 2) наблюдали " актеров", только получающих корм; 3) наблюдали " актеров", не выполняющих нужного действия и не получающих корма; 4) наблюдали пустую камеру без " актера".
Результаты показали, что в первой ситуации, где имеет место и обучение по подражанию и " социальное" облегчение (ускорение обучения в присутствии другой особи) обучение произошло быстрее, чем в остальных трех. Во второй ситуации, где есть только " социальное" облегчение, обучение было менее эффективно, чем в первой, но более эффективно, чем в четвертой — где " зритель" наблюдал пустую камеру. В третьей ситуации обучение было самым медленным — здесь неадекватное поведение " актера" тормозило выработку навыка у" зрителя". Факультативное имитационное научение, следовательно, позволяет крысам освоить достаточно сложные навыки в сравнительно короткий срок, причем сделать их достоянием если не всех, то значительной части особей данной группировки. К сожалению, увидеть этот процесс в условиях естественного обитания крыс почти невозможно. Выше мы ссылались на личное сообщение А.И. Милютина, проводившего систематические наблюдения за поведением крыс, обитавших на территории зоопарка. Он отметил, что после того, как некоторые из них освоили эффективный способ выхода из верши, навык очень быстро распространился среди других особей, и ловить крыс вершей стало бесполезно, хотя животные заходили внутрь за кормом. Возможно, что факультативное имитационное научение играет определенную роль в тех случаях, когда крысы встречаются с необходимостью освоить новый способ добывания пищи, требующий от них достаточно сложно организованной деятельности. Все же, вероятно, в повседневной жизни крыс большую роль играет не факультативное, а облигатное имитационное научение. В частности, оно является важным элементом распознавания крысятами съедобных пищевых объектов. Было показано (Galef, Clark, 1971), что детеныши, когда покидают гнездо, следуют за взрослыми крысами и едят то же, что они. Результатом научения является избегание всякого другого корма, с которым они раньше не встречались. В другом эксперименте установлено, что взрослая особь, наблюдавшая, какой из двух новых видов корма поедала другая крыса, затем предпочитает тот же самый, причем такое предпочтение сохраняется в течение пяти дней (Strupp, Levitsky, 1984). Резюмируя все сказанное выше относительно способности крыс к обучению посредством подражания, можно, следовательно, утверждать, что эта способность является важ-
К.Э. фабри О ПОДРАЖАНИИ У ЖИВОТНЫХ* Изучение подражания у животных представляет значительный интерес не только для зоопсихолога. В подражательных действиях, особенно высших представителей животного мира, мы находим такие элементы поведения, которые явно имели прямое отношение к предыстории человеческих форм общения. Трудно представить себе без подражания и зарождение у наших предков трудовой деятельности. <...> Необходимо четко различать две основные категории подражания у животных, изучение которых требует применения разных методов: стимулирование видотипичных действий и научение путем подражания (" имитационное научение"). Стимулирование видотипичных действий широко распространено в животном мире как элемент группового поведения. Из советских зоопсихологов его значение проанализировали, в частности, В. А. Вагнер, Н. Н. Ладыгина-Коте и Н. Ю. Войтонис. Н. А. Тих, ссылаясь на понятие И. П. Павлова о " социальном рефлексе", не считает возможным прямо отнести стадное стимулирование к подражательной деятельности на том основании, что оно не обусловливает образование новых форм поведения, в то время как подражание в собственном смысле слова предполагает приобретение индивидуального опыта через опыт других. Вместе с тем Тих признает, что стимулирование даст животному возможность правильно отреагировать на ситуацию, которая впервые встречается в его опыте (Тих, 1970). Б. И. Хотин изучал только эту форму подражательной активности животных (хотя и в сочетании с обычным, условнорефлекторным формированием навыков), но не " подлинное" подражание, т. е. научение путем подражания. Его ошибка заключалась в том, что на основании такого одностороннего изучения он пытался судить о способности животных к подражанию вообще. * Фабри К.Э. О подражании у животных // Вопросы психологии. 1974. №2. С.104—115 (ссокр.)
В этологической литературе взаимное стимулирование животных обычно обозначается как аллеломиметическое поведение (allelomimetic behavior). Этот термин был предложен в 1945 г. Скоттом (J. P. Scott). Употребляются и такие обозначения, как " внушаемость" (yerkes), " передача настроения" (darlington), " групповой эффект" (soulairac) и другие (infectious или contagious behavior, sumpathetic induction, Machmit-Verhalten), но всегда имеется в виду стимуляция к тем же инстинктивным действиям, какие выполняет один из членов сообщества, т. е. взаимопоощрение видотипичной деятельности. Сюда относятся и упомянутые выше вспышки массового манипулирования в обезьяньем стаде, как и другие одновременно выполняемые действия обезьян или других животных, когда побуждающим фактором является лишь соответствующее поведение одной особи. Аллеломиметическое поведение описано в большинстве функциональных сфер у многих приматов, хищных млекопитающих, копытных, птиц, рыб. Общеизвестны такие примеры, как одновременный отдых, собирание пищи, бегство или комфортные действия животных. К последним относятся, например, одновременно выполняемые чистка перьев или купание в песке у кур и других птиц. Результатом во всех случаях является некая согласованность, унификация и синхронизация поведения членов стада или стаи. Значение аллеломиметического поведения для стадной жизни животных очевидно. Это поведение " цементирует" (по выражению Э. А. Армстронга) жизнь в сообществе, но не вносит изменения в его структуру и исключает соперничество. Благодаря эффекту сумма-ции повышаются интенсивность и действенность соответствующих поведенческих актов, в ситуациях опасности обеспечивается безотлагательное стремительное бегство всех животных и т. д. Вероятно, мы имеем здесь дело и с биологическими корнями комфортного поведения человека. Аллеломиметические формы обращения с предметами имеют у обезьян прямое отношение к способам их общения, к внутри-стадной сигнализации (Фабри, 1965, 1966). Как показали наши наблюдения, видотипич-ное имитационное манипулирование может играть значительную роль в общей стимуляции стадного поведения обезьян, в частности — в сборе членов стада вокруг манипулирующей особи (Фабри, 1966). В отличие от других стадно живущих животных, у обезь- 96 К. Э. Фабри ян такую роль могут играть не только пищевые, но и несъедобные объекты, не представляющие непосредственной биологической ценности. Правда, в зависимости от привлекательности или доступности объекта манипулирования, созерцание действий манипулирующей обезьяны не всегда приводит к их повторению со стороны " зрителей". Помимо уже упомянутого " терроризирующего влияния" доминирующих особей, здесь сказывается и биологически целесообразное ограничение аллеломиметической активности, обеспечивающее обезьянам получение полезной информации без излишней траты энергии. Дело в том, что обезьяны могут знакомиться со свойствами предмета, не вступая с ним в непосредственный контакт, а лишь внимательно наблюдая за действиями другой особи с этим предметом. При этом отпадает необходимость в том, чтобы каждая обезьяна самостоятельно манипулировала для ознакомления с его свойствами. Мы, следовательно, имеем здесь дело с как бы укороченным аллеломиметическим поведением, от которого сохранилась лишь его сенсорная часть, но отпала эффекторная. Однако, если объект сильнее заинтересовал обезьян, они после подобного дистантно-го ознакомления с ним отправляются на поиски ему подобных предметов (или подбирают куски объекта манипулирования) и проделывают с ними сходные действия. Таким образом, стремление обезьян к манипулированию предметами стимулируется созерцанием длительных и интенсивных манипуляций одной или, тем более, нескольких особей. Стимулируется познавательная деятельность обезьян, а само аллеломиметичес-кое поведение обеспечивает передачу информации о свойствах предметов другим членам обезьяньего стада. Судя по данным некоторых исследователей (Hall, 1962; Miyadi, 1959 и др.), подобная стимуляция и на ее основе экономная передача опыта наблюдается у низших обезьян (макаков и павианов) также в естественных условиях их обитания. Что касается сущности аллеломиметичес-кого поведения, стимуляции, то думается, что мы имеем здесь дело все же с одной из форм подражания, хотя и простейшей, вероятно, исходной, формой. Не всегда — особенно в онтогенезе — можно провести четкую грань между стимулированием и " подлинным" подражанием. К тому же последнее не только всегда включает элементы стимуляции, но и невозможно без них. Инстинктивная основа
присуща всем формам подражания (как и вообще всем формам научения). Вместе с тем, как уже упоминалось, стимулирование достаточно четко отличается от других форм подражания тем, что в последнем случае имеет место не только активация видотипичных действий, но и индивидуально изменчивое научение новым, ранее не производившимся действиям. Все формы подражания (включая и стимулирование) объединяет, очевидно, то, что внешняя мотивация, — а иногда и подкрепление, — выполняемых действий обеспечивается одним лишь восприятием деятельности другой особи. <... > " Подлинное" подражание, очевидно, лучше всего обозначать как " имитационное научение". Сюда относятся в большой степени и явления, описываемые в этологической литературе под названием " empathic learning" или " secondary conditioning" (Thorpe, 1956), т. е. научение непосредственно по сигналам, подаваемым другими животными, без индивидуального опыта. Такое научение, в частности, изучено П. Клопфером у птиц (Klopfer, 1957, 1959). В соответствии с тем, носит ли индивидуально изменчивое подражание характер обли-гатного или факультативного научения, следует, очевидно, различать два типа имитационного научения — облигатное и факультативное. При облигатном имитационном научении выученные движения не выходят за рамки видового стереотипа. Особенно это относится к молодым животным, которые путем подражания научаются выполнять некоторые жизненно необходимые действия обычного поведенческого " репертуара" своего вида. Ниже мы вернемся к этому типу подражания. Факультативное имитационное научение в простейших формах представлено в имитации невидотипичных движений на основе обычного (аллеломиметического) стимулирования. Сюда относятся, например, случаи имитирования обезьянами действий человека. В условиях тесного общения с человеком, особенно при ее содержании в домашних условиях, обезьяну окружает множество необычных для нее предметов, с которыми человек производит самые разнообразные действия. Вид этих. действий зачастую побуждает обезьяну к их имитации даже без специального побуждения т вознаграждения со стороны человека. Так, у Н. Н. Ладыгиной-Коте (1935) шимпанзе О подражании у животных 97 Иони, подражая людям, действовал тряпками, бумагой, молотком, имитировал пользование носовым платком, умывание мылом, обмахивание, подметание с помощью щетки или веника, забивание гвоздей, писание карандашом и т. п. Общность с проявлениями аллеломимети-ческого поведения здесь налицо. Вместе с тем, в подобных случаях имеет место и сугубо индивидуальное научение новым, непривычным приемам манипулирования, и это научение выходит за рамки видового поведения и не является жизненно необходимым, т. е. имеет место типично факультативное научение. Поэтому эти специфические формы поведения обезьян мы должны отнести к факультативному имитационному научению. Конкретно мы можем здесь, очевидно, говорить о " невидотипичном имитационном манипулировании". Высшим проявлением факультативного имитационного научения следует, очевидно, считать решение задач путем подражания (или хотя бы облегчение решения). При таком " имитационном решении задач" у животного-зрителя" вырабатывается определенный навык в результате одного лишь созерцания действий другой особи, направленных на решение соответствующей задачи. Примерами могут служить эксперименты разных исследователей, проведенные с млекопитающими—человекообразными и низшими обезьянами, собаками, кошками, мышами (Воронин, 1947; Кряжев, 1955; Штодин, 1947; Adier, 1955; Crawford, Spence, 1939; Mainardi, Pacquali,
1968; Manusia, Pasquali, 1969). Что касается обезьян, то можно считать общепризнанным, что эта форма подражания играет в их жизни очень большую роль. А. Д. Слоним высказывает мнение, что формирование условных рефлексов происходит в обезьяньем стаде в основном на основе подражания. <...> Подведя итог изложенному, мы можем представить категории и формы подражания у животных в их взаимоотношениях в схеме приведенной на рис. 1. Эта схема, конечно, неполная. В частности, в ней не отражены, помимо видотипич-ного имитационного манипулирования, другие формы стимулирования (сна и покоя, локомоции и пр.). Вместе с тем, исходя из приведенной классификации, мы можем достаточно четко определить два принципиально различных методических подхода к изучению подражания у животных. В первом случае (примером могут служить, в частности, эксперименты Б. И. Хотина) производится раздельное обучение изолированных друг от друга животных, которые затем сводятся вместе. Результаты таких исследований свидетельствуют о наличии, роли и удельном весе (в поведении животного) стимуляции. Так, в опытах Хотина у разных животных вырабатывались разные реакции на один и тот же сигнал, после чего взаимное стимулирование, т. е. " чисто" инстинктивное подражание, противопоставлялось научению. Следовательно, выяснялось, что сильнее — результаты Видотипичнов решение задач
Видотипичнов имитационное манипулирование
Рис.1. 98 К. Э. Фабри обычного (не имитационного) научения или аллеломиметическая реакция. Во втором случае, наоборот, животные с самого начала общаются между собой, причем одни выступают в роли " актеров", т. е. обучаются с соответствующим " вознаграждением" на виду у " зрителей", наблюдающих за процессом выработки навыка. Такой методический подход позволяет получить данные об имитационном научении в разных его проявлениях, так как решается вопрос, возможно ли научение на основе одного восприятия действий другого животного без собственной адекватной деятельности и непосредственного внешнего подкрепления. Конечно, действия " актера" оказывают на других животных и ал-леломиметическое влияние. <...> Итак, важная роль подражания как фактора и проявления групповой жизни и общения животных, как составная часть врожденного и благоприобретаемого поведения взрослых животных не вызывает сомнения. Но не менее важна роль подражания в индивидуальном развитии животных. <...> Возможность научения у молодых животных на основе их подражания старшим была доказана, в частности, в опытах Г. И. Ширковой над низшими обезьянами (Ширкова, 1965). У самок, имевших грудных детенышей, вырабатывались различные условные рефлексы на раздражители различной модальности и сложности. Детеныши присутствовали на этих опытах и уже в 6—8-недельном возрасте адекватно реагировали на положительные сигналы, хотя ни разу не получали пищевого подкрепления. Начиная с 10—11-недельного возраста они соответственно реагировали и на тормозные сигналы. Когда же в возрасте 8—10 месяцев их отлучили от матерей, у них в полной мере оказались выработанными условные рефлексы, хотя они до этого только подражали действиям взрослых особей без всякого вознаграждения. У старых обезьян, по данным Ширковой, способность к подражанию резко снижена. В естественной стадной жизни обезьян такое подражание детенышей взрослым играет несомненно немаловажную роль. Об этом свидетельствуют и получившие широкую известность наблюдения японских исследователей над зарождением новых " традиций" у японских макаков (Miyadi, 1956, 1959; Kawai, 1965; Kawamura, 1959). Показательно, что новые формы поведения (например, мы тье сладкого картофеля) были не только " изобретены" молодыми обезьянами, но и распространились первоначально среди них путем имитации (старым обезьянам, вероятно, мешала их пониженная подражательная способность при доминирующем положении в стаде). Когда же у " изобретателей" появились детеныши, они переняли новые действия у своих матерей. Не менее интересные сведения сообщает по личным полевым наблюдениям и известная исследовательница дикоживущих шимпанзе Дж. Ван Лавик-Гудолл. Встречающееся в популяции этих антропоидов в резервате Гомбестрим (Танзания) употребление стеблей и соломинок в качестве орудий для извлечения термитов, очевидно, также перенимается детенышами у старших обезьян путем подражания (Goodall, 1964; Van Lawick-Goodall, 1971). Конечно, не только у приматов подражательные действия выступают как фактор онтогенеза поведения. Так, например, у мальков стайных рыб защитная реакция на появление хищника (бегство) формируется в результате подражания при одном лишь виде поедания им членов стаи (Лещева, 1968). Это хороший пример облигатного имитационного научения, которое всегда направлено на биологически адекватную ориентацию поведения животного в наиболее существенных для него жизненных ситуациях. Л. А. Орбели указывал на большое эволюционное значение подобного рода имитационного поведения, считая его " главным охранителем вида". Сказав о том, что " если бы каждый индивидуум был способен вырабатывать условные рефлексы, например, защитные, только тогда, когда безусловный раздражитель фактически на него подействовал", то такие рефлексы могли бы и не формироваться, потому что животное было бы убито первым же подкреплением, Орбели продолжает: " Громадное преимущество заключается в том, что " зрители", присутствующие при акте повреждения члена их же стада или их сообщества, вырабатывают рефлекторные защитные акты и таким образом могут в будущем избежать опасности" (Орбели, 1949, с. 351—352), Примером облигатного имитационного научения в другой сфере поведения может служить отмеченное Слонимом у ягнят подражание пастьбе взрослых овец (начиная со второго дня жизни; подлинное щипание травы начинается с 10-го дня после рождения) (Ого-ним, 1961). Путем облигатного имитационно- О подражании у животных 99 то научения научаются распознавать и употреблять пищевые объекты и детеныши других млекопитающих — грызунов, хищных, обезьян. По А. Н. Промптову (1956), птенцы воробьиных птиц накапливают путем подражания опыт в гнездостроении. Аналогичным образом Ван Лавик-Гудолл пишет о роли имитации в формировании элементов гнездост-роительной активности у детенышей шимпанзе. Как Промптов, так и другие авторы особенно подчеркивают роль имитационных явлений в развитии пения у молодых птиц. Число подобных примеров можно было бы продолжить. Все их следует отнести к облигат-ному имитационному научению, так как здесь во всех случаях имеет место приобретение путем подражания таких форм поведения, которые совершенно необходимы для жизни и идентичны у всех представителей вида. Разумеется, между облигатным и факультативным имитационным научением (как и другими типами подражания) существуют переходы. Кроме того, разные формы нередко выступают одновременно или даже в комплексе. С другой стороны, элементы подражания содержатся, как правило, в совместных играх животных, и иногда бывает нелегко или даже невозможно развести эти формы поведения. Можно сослаться хотя бы на подвижные совместные игры молодых обезьян с предметами. Эти игры в основном выражаются в том, что обезьяны хватают крупные, хорошо заметные предметы (палки, тряпки и другие несъедобные вещи, а также зеленые ветки и т.п.) и стремительно бегают, прыгают, кувыркаются, преследуют и ловят друг друга, прячутся за камни и неровности почвы, пробираются через кусты, забираются на деревья и соскакивают с них и т. д., не выпуская при всем этом предмет из рук. Часто завязываются схватки и " драки", не теряющие, однако, свой мирный характер. В таких играх нередко устанавливаются контакты между обезьянами, формируются отношения между ними, развиваются их физические способности, приобретаются двигательные навыки и, возможно, стимулируется созревание некоторых врожденных компонентов поведения. В наименьшей степени при этом познаются свойства объектов манипулирования. Несколько иного рода коллективные игровые действия, при которых больший удельный вес имеют познавательные элементы, нам приходилось наблюдать при обращении молодых макак-резусов с прозрачными предметами (Фабри, 1964).
Все эти совместные игровые действия происходят на основе подражания: стимуляции (в частности, видотипичного имитационного манипулирования), факультативного и, возможно, облигатного имитационного научения. Сказанное, разумеется, не означает, что между имитационной и игровой активностью животных нет различий; на них, однако, мы здесь не можем останавливаться. Но, вместе с тем, мы имеем здесь еще один пример того сложного переплета разных компонентов и факторов, который определяет все развитие поведения высших животных в онтогенезе. К.Э. Фабри ОРУДИЙНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ЖИВОТНЫХ* <...> У некоторых видов насекомых встречается подлинное употребление орудий, например, у роющих ос. Так, представительница рода Ammophila, засыпав вход в норку, в которую она поместила парализованную гусеницу с прикрепленным к ней яйцом, принимается утрамбовывать и выравнивать землю над входом камешком, который держит в челюстях. Совершая вибрирующие движения, оса долбит камешком по свеженасыпанной, хорошо прессующейся земле до тех пор, пока не выровняет ее так, что вход в норку невозможно отличить от окружающего грунта. Некоторые песчаные осы придавливают землю ритмичными движениями головы, только опуская и поднимая камешек. В большинстве случаев, правда, осы маскируют вход в норку, просто прижимая землю головой. Классический пример орудийного поведения у насекомых — охота муравьиных львов, которые, как известно, укрываются на дне устроенных ими в песке конусообразных ловчих ямок в ожидании добычи. Муравьи и другие мелкие насекомые, пробегающие по краю ямки, падают вместе с осыпающимся песком прямо в выставленные большие челюсти хищника. Орудийные действия последнего состоят в том, что он " стреляет" в муравьев, пытающихся выбраться из ловушки, песчинками, которые подбрасывает резкими движениями головы в сторону насекомого и тем самым сбивает его. Но, вероятно, немногим известно, что таким же образом охотятся и личинки мух из родов Vermileo и Lampromyia, также устраивающие конусовидные ямки-ловушки в песке и подстерегающие в них свою добычу. Нетрудно заметить, что здесь применяется тот же способ охоты, что и у рыбы-брызгуна: животное пользуется частью среды своего обитания (водой, песком) в качестве орудия, метательного снаряда, с помощью которого сбивает свою жертву. * Фабри К.Э. Орудийные действия животных. М.: Знание, 1980. 63 с. (с сокр.).
Недавно стали известны факты употребления орудий у муравьев, которые, как и другие общественные насекомые, при всей сложности их поведения, казалось, обходятся без таковых. Оказалось, что муравьи из рода Aphaenogaster используют мелкие предметы (куски листьев или сосновых игл, комочки засохшей грязи, песчинки и т. п.) для транспортировки сочных пищевых объектов. Найдя и обследовав, например, комочки желе или студня, фуражиры (так называют особей, снабжающих муравьиную семью пищей) покидают их, но через несколько секунд возвращаются к ним с кусками листьев, которые кладут на лакомые комочки. Другие муравьи, наткнувшись на кусочки листьев, " проверяют" и поправляют их, иногда стаскивают и вновь кладут их на комочки. Спустя 30—60 мин другие муравьи (не те, что принесли кусочки листьев) перетаскивают эти куски листьев с прилипшими к ним пищевыми комочками к муравейнику. Подобным же образом муравьи собирали жидкие субстанции и другие пищевые объекты, помещенные возле муравейника: тканевую жидкость, выступающую из раздавленного паука и личинок паука, и сок из мякоти подгнивших фруктов.
|