![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Вся истина — Божья истина
Вторая особенность двухкнижной теории, которая меня настораживает, — это использование трюизма о том, что «вся истина — Божья истина». Сама по себе идея трюизма правильна. Истина есть истина, независимо от того, носит ли она научный или богословский характер, раскрыта ли она психологом в лаборатории или студентом при изучении Библии. Бессмысленно говорить, что библейская истина более авторитетна, чем истина научная. Истина более авторитетна по сравнению с неправдой, а не с другой истиной. Одна истина может более четко ответить на какой-то специфический вопрос, чем другая, но никакая истина не может быть более авторитетной по сравнению с другой истиной. Авторитет истины лежит в ее истинности, а не в том месте, которое она занимает. Если же мы продолжим этот разговор и спросим, какая книга более уместна для консультации, то надо будет сказать, что Библия может больше дать консультанту, чем наука психология. Когда консультант будет идти сквозь бесконечное число симптомов и проблем, он так или иначе столкнется с проблемами любви, цели, грехами если Библия есть Божье откровение человеку по тем основам, из которых состоит человеческая жизнь, мы вправе ожидать, что на ее страницах найдем ответы на главные вопросы. Но в данном случае меня беспокоит не столько соответствие, сколько авторитет. Поскольку вся истина — Божья истина, разве не разумно предположить, что истина Библии каким-то образом более авторитетна, чем истина, открытая в результате научных исследований? Как я уже отмечал ранее, когда мы говорим о своем понимании истины, независимо от того, связана эта истина с Писанием или с наукой, мы так или иначе не можем избежать неопределенности. Всякий раз, пытаясь дать определение истины, мы работаем нашим ограниченным и несовершенным умом. Поскольку грехопадение затронуло и нашу способность рассуждать, нам приходится допустить, что, несмотря на то что вся истина исходит от Бога, наше понимание истины может оказаться далеким от самой истины. Такая логика неизбежно приводит нас к безнадежному скептицизму, с которым нам предопределено блуждать по жизни и гадать, по какому пути пойти. Итак, вот эти две особенности двухкнижной теории, которые меня настораживают. Первая, как я уже говорил, заставляет нас возвращаться к рационализму всякий раз, когда наши богословские взгляды противоречат нашим взглядам на психологию. И Библия здесь уже не играет роль конечного судьи. Вторая особенность исходит из первой. Она говорит о том, как мы реагируем на неопределенность, присущую всем нашим формулировкам (неопределенность, которая, 44 Как понимать людей Библия дает нам уверенность 45
кстати, существует даже тогда, когда богословие и психология вроде бы взаимно дополняют друг друга). Перед лицом неизбежной неопределенности, вероятно, самым привлекательным критерием выбора является прагматизм: то, что действует в настоящий момент в моих интересах, является ли для меня ценным? Если первичная терапия приносит облегчение от эмоционального напряжения, то почему же не сказать, что этот метод имеет преимущество? Если мы допустим, что никто не может знать, что такое на самом деле истина, мнение о том, что теория первичной терапии неверна, теряет свою силу. Если родительская терапия помогает несчастной женщине почувствовать себя безопаснее, то кто может выступить против этого метода? В мире, где истину невозможно услышать, громче всех говорят практические результаты. Двухкнижная теория (некоторые ее аспекты наводят нас на мысль о том, что если все толкования являются субъектами ошибок, то мы должны опираться на как можно более широкую базу данных) уводит нас от зависимости от Библии в сторону рационализма и в конечном счете эмпиризма. Когда имеют место расхождения между заключениями богословия и психологии, рассуждайте таким образом, чтобы ответить на вопросы, не прибегая при этом к данным Библии. Это и есть рационализм. И поскольку наши заключения, даже если они пользуются поддержкой и богословия, и психологии, все равно имеют характер предположений, наш выбор действий должен быть обусловлен не тем, что верно на наш взгляд (поскольку мы на самом деле не можем знать, что верно), а тем, что, на наш взгляд, принесет немедленный и реальный результат (по крайней мере такой, какой мы можем ощутить). Это и есть эмпирический прагматизм.
|