White Rabbit

Фрэнк проснулся ровно в семь утра по звонку будильника, как и делают все нормальные люди. Внизу не было слышно ни криков, ни шагов, ни открывающихся дверей, и это все означало только одно – впервые за несколько дней он остался утром дома один.
Повалявшись по такому поводу в кровати лишние пять минут, Фрэнк сполз на пол и первым делом пошел в ванную. Он решил, что сегодня примет душ, оденется, а все оставшееся время до выхода будет пить кофе с булочками и смотреть утренние мультики.
Это было по-настоящему хорошее утро. Шампунь приятно пах, в холодильнике было навалом булочек, одежда была постирана, а впереди был целый день вместе с растрепанным мальчиком и мыслями о своих возможных проблемах с сексуальной ориентацией, что может быть лучше?
Джерард, наверное, нравился ему. Прошло уже много времени, и дело было не в его лохматости, огромных футболках, пижамных штанах, синяках на ключицах, было что-то в его глазах, что заставляло смотреть в них и видеть целую бесконечность. Они были одновременно и безумными и самыми умными на свете, в них отражался космос, целая вселенная, миллиарды звезд и сотни причин, почему этого мальчика хочется обнимать вечно.
Так чувствуешь себя, когда тебе кто-то нравится? В Нью-Джерси у Фрэнка была девушка, Джессика, она была очень смешная и милая, играла вместе с ним в компьютерные игры, каталась на скейте и часто сбегала из дома. Фрэнк точно знал, что она ему нравилась, он чувствовал себя хорошо, когда она его обнимала, чувствовал тепло от ее прикосновений и смущение, когда ее волосы касались его шеи, но он никогда не видел этой бесконечности в ее глазах, она была красивая, веселая, милая, но она не была такой космической. А Джерард был. Он был космическим, химическим, он был всем сразу, и это немного пугало, потому что Джерард – это что-то большое, заключенное во что-то маленькое, и если долго смотреть в его глаза, то создавалось впечатление, что он сейчас просто взорвется, и весь этот космос внутри него вырвется наружу.
Когда Фрэнк вошел на кухню, попутно натягивая на себя футболку, первым, что он заметил, была мамина любимая чашка с недопитым в ней кофе. Но самой мамы не было дома уже три дня, значит, это отец пил из нее перед работой и специально оставил на столе, чтобы если мама вдруг вернулась домой, увидела, что ее кружку кто-то трогал, потому что она ужасно этого не любила. Усмехнувшись такой детской выходке отца, Фрэнк достал из холодильника булочки и, подойдя к шкафчику, где у них хранился кофе, заметил на маминой кружке большой, нарисованный черным маркером член. День всех влюбленных подкрался незаметно.
Уже со школьного двора были слышны сопливые мелодии, доносившиеся из колонок, которые по случаю праздника поставили прямо в холле. День только начался, а у некоторых девушек в руках уже было по несколько валентинок или маленьких плюшевых медведей, которые продавались в киоске через дорогу по два доллара за штуку.
Джерард сидел на самой дальней скамейке, закутанный в толстовку Фрэнка, которую так ему и не вернул, и что-то усердно рисовал в своем скетчбуке. Фрэнк сразу же направился в его сторону, пытаясь игнорировать издевательские перешептывания за спиной.
-Привет, что рисуешь? – спросил он, усаживаясь рядом и отставляя полупустую баночку сока.
-Так, ерунду всякую, – не отрываясь, ответил Джерард.
-Господи, ну и жуть, – Фрэнк заглянул в скетчбук, – кто вырвал этому чуваку сердце?
Джерард оторвался от рисования и поднял взгляд на Фрэнка.
-Привет, Фрэнки, – сказал он, широко улыбаясь.
-Привет, Джи, – так же улыбаясь, ответил Фрэнк.
Они смотрели друг на друга несколько секунд, глупо улыбаясь, и эта дурацкая музыка только делала ситуацию еще глупее, но они все равно сидели и все равно улыбались, пока мимо них не пробежали три девушки с красными сердцами в руках и не заставили их вспомнить, что вокруг все еще есть мир.
Фрэнк тряхнул головой и посмотрел в след счастливым девушкам. Это было немного странно, что разукрашенный картон заставлял кого-то так улыбаться.
-Глупый праздник, – сказал Фрэнк, снова поворачиваясь к Джерарду.
-Что? – переспросил тот.
-Глупый праздник, – повторил Фрэнк. – Все дарят друг другу картон и объедаются шоколадом. В чем смысл?
-А.. Ну да, глупый, – рассеянно повторил Джерард, быстро убирая шоколадку, которую он сегодня собирался подарить Фрэнку, обратно в карман.
Уроки сегодня были гораздо веселее, потому что весь день работала почта, и девятиклассницы с маленькими бейджиками в виде сердец постоянно бегали из класса в класс, передавая валентинки, мишек, записки и шоколад. Учителя как могли успокаивали девочек, которые не могли прекратить болтать о том, у кого сколько валентинок, кому больше всего сердечек пришло из парней, и кто в этом году остался совсем без подарков.
-Слушай, они и так не совсем нормальные, – тихо шепнул Джерард Фрэнку, когда они сидели на уроке биологии и смотрели на кучу особей женского пола, пищащих на картон, – но это… сейчас даже не полнолуние!
-Агм… – только и смог промычать Фрэнк, глядя на то, как Кейт Смитт ругалась с Ники Гордон, потому что они обнаружили, что обе получили валентинки от Одли с совершенно одинаковым содержанием.
-Ну ваще-е-е, – снова протянул Джерард.
Урок закончился, и они вдвоем быстрее всех выбежали из класса, в столовую, пока толпа голодных подростков не разобрала все рогалики.
-Они что, шоколадом не наелись? – пропыхтел Фрэнк, когда ему все-таки удалось вырваться из ужасной давки.
Джерард только пожал плечами и продолжил есть свой салат, запивая его апельсиновым соком.
-Сколько у тебя сегодня уроков? – спросил Фрэнк, принимаясь за свой рогалик.
-Фесть, а у фубя?
Фрэнк засмеялся, глядя на кусок капусты, прилипший к щеке Джерарда.
-Как ты так ешь? – спросил он.
-Ты подарил своей шлюхе шоколад в честь праздника?
Фрэнк повернул голову и столкнулся взглядом с Ханной Донаван, которая стояла прямо за его спиной и небрежно разглядывала Пьеро.
-Ой, да отсоси, потаскушка, – отмахнулся от нее Джерард, продолжая есть свой салат.
-Ты… – злобно прошипела Ханна, – я сейчас позову своего парня.
-Ну позови, мы и ему расскажем, какая ты потаскушка.
Фрэнк прыснул и тут же сделал вид, будто закашлялся, притворно-сочувствующе глядя на дрожащую от гнева Донаван.
-Ужас, – сказал он, стараясь не улыбаться, – ужас, что говорит.
Резко развернувшись, она убежала, сжимая кулаки, и Фрэнк улыбнулся, поворачиваясь к Джерарду, который пил сок и тоже очень довольно улыбался.
-Мало ведь у нас проблем.
-Да!
Фрэнк только закатил глаза и покачал головой.
-У меня сегодня тоже шесть уроков. Сходим в музей Кока Колы? Ты мне обещал, – сказал он, открывая свой сок.
-Отлично! – радостно заявил Джерард. – Я говорил, что там все красное? Там все очень красное! Серьезно, такое красное, что… что еще?
-Какого хрена ты о себе возомнил, педик?
Кевин Конор стоял около их стола, а за его спиной семенила Ханна, самодовольству которой не было передела.
-Слушайте, это уже даже не смешно. Когда вы от нас отвалите? – сказал Фрэнк и тут же получил тяжелый удар по лицу.
Потеряв равновесие, он упал назад, спиной на холодный пол, и успел что-то невнятно пробурчать, прежде чем Джерард вскочил на ноги и бросился на Конора, что-то крича. Это привлекло внимание остальных ребят в столовой, и уже через минуту все до единого смотрели, как Кевин держит Джерарда за волосы, не давая вырваться.
-Вы оскорбили мою девушку, – проорал он на всю столовую, и все посмотрели на Ханну, которая прятала самодовольную улыбку, стараясь выглядеть грустной и уязвленной, – извиняйтесь!
-Хорошо! – крикнул Джерард, морщась от боли, когда Конор снова потянул его за волосы. – Ханна, прости, что назвал тебя потаскушкой, может, слово шалава понравится тебе больше?
Ханна густо покраснела, в толпе пронеслись сдавленные смешки, даже Фрэнк хмыкнул, за что тут же получил удар со спины от Одли, которого позвал с собой Конор.
-Окей, мы все равно приготовили для вас подарки сегодня, – сказал Кевин, махнув кому-то рукой, – вы ведь не против немного полысеть, да, ребята?
Фрэнк в ужасе смотрел на то, как какой-то парень подал Кевину маленький пакетик с чем-то синим и пенистым. Открыв его зубами, Конор еще раз посильнее дернул за волосы отчаянного вырывающегося Джерарда, и вылил все содержимое маленького пакетика прямо ему на голову, тут же убирая от него руки и пиная под ребра.
-Посмотрим, не бросит ли тебя твой Фрэнки-бой, когда завтра ты проснешься лысым!
Это было не смешно. То есть, это было нихрена не забавно, но это не мешало Ханне довольно улыбаться и прижиматься к Кевину, это не мешало Одли смеяться, глядя на то, как Фрэнк смотрит на Джерарда, это не мешало кому-то из толпы выйти, взять с чьего-то стола самый поганый на свете компот из сухофруктов и вылить его прямо на Пьеро, это не помешало всем остальным громко засмеяться.
-Ну что, Фрэнки-бой, сделаем тебе так же?
Фрэнк резко дернулся, поднимаясь на ноги, но Одли тяжелым ударом уложил его на пол, нажимая ботинком на спину.
-Не хочешь быть лысым? – спросил Кевин, присаживаясь рядом с ним на корточки и вертя в руках еще один точно такой же пакетик.
Фрэнк неотрывно смотрел в глаза Джерарду, который еле поднял голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
-Ты нам тогда так и не ответил, – сказал Конор, – он твой друг?
Фрэнк молчал, продолжая смотреть Джерарду, избитому, грязному, униженному Джерарду в глаза. В бесконечные глаза бесконечно мальчика, который завтра проснется с огромной плешью на голове.
-Не молчи! – рявкнул Конор. – Или тоже хочешь проснуться лысым?
-Да ладно тебе, Кевин, – спокойно ответил Одли, – просто лей это ему на голову.
Пока Кевин снова открывал пакетик, пока Ханна снова улыбалась где-то у него за спиной, пока толпа затаилась в предвкушении, пока буфетчица старательно делала вид, что ничего не замечает, пока забитые дети в отстойному углу проклинали себя за то, что не достаточно храбры, чтобы помочь, пока весь мир сходил с ума, Фрэнку отчаянно хотелось жить.
Не быть Фрэнки Айеро, который завтра будет лысым, на которого не обращают внимания родители, который влюбился в мальчика, который так далеко от дома, который так боится.
-Нет, – проскулил он.
-Что? – спросил Кевин.
-Он не мой друг.
-Отлично!
Толпа одобрительно загудела, пакетик полетел в мусорку.
Фрэнк поднял голову и посмотрел на Пьеро.
На целую секунду космос в его глаза потух.

«Господи, ну и жуть, кто вырвал этому чуваку сердце?»

Ты не можешь сдержать нарушенного обещания,
Наши отношения подходят к концу.
Я не хочу, чтобы меня били и издевались,
Поэтому я выбираю сократить свои потери,
Твою ложь, которая никого не одурачит:
Твоего волшебного белого кролика,
Белую комнату и смирительную рубашку.