Грехопадение Давида и его последствия (X – XX).

В X главе говорится о начале войны против аммонитян. По­скольку здесь описаны события, имевшие место до рождения Соломона, война, дол­жно быть, произошла в ранний период царствования Давида. Нет сомнений, что аммонитяне по­ступили безрассудно, нанеся оскорбление Давиду и спровоцировав войну с ним. Аммонитское царство было слишком малень­ким, чтобы выиграть войну с Израилем, а потому они просили помощи у сирийцев. Но израильские войска нанесли поражение сирийцам и в итоге аммонитяне были обречены.

В XI главе описывается само грехопадение Давида. Пре­кращение военных действий в зимнее вре­мя было делом обычным, поэтому Давид возобновил войну против Аммона весной, когда выходят цари в походы. Стих 1 сооб­щает, что Давид не стал сопровождать свою армию. Так как победа израильтян была совершенно очевидной, то царь мог лично и не присут­ствовать, Войска Давида поразили Аммонитян и осадили Равву, их столицу.

Давид имел полное право оставаться в Иерусалиме, но его дальнейшие действия не имеют оправданий. Вирсавия была за­мужней женщиной, и Давид знал это. Возможно, нравственность Вирсавии тоже можно поставить под со­мнение, но библейский автор всю вину за происшедшее возлагает на Давида. Давид был царем и действовал надменно, зло­употребив своей властью и силой.

Поведение Урии. Давид решает скрыть свой грех и потому вызывает Урию, мужа Вирсавии. Если бы Урия воспользовался предоставленной Давидом возможностью навестить Вирсавию, ее бе­ременность не вызвала бы никаких подозре­ний. Однако Урия ведет себя несколько неожиданным для Давида образом. Нахождение ков­чега в расположении войска (ст. 11) указы­вает на то, что израильтяне вели «священ­ную войну», а это накладывало на воинов определенные ограничения (о необходимо­сти ритуальной чистоты воинов см.: Втор. XXIII, 9-11; Нав. V, 4-8; 1 Цар. XXI, 5).Упорство, с которым Урия со­блюдал свою ритуальную чистоту, вынудило Давида прибегнуть к более решительным мерам. Впол­не возможно, что предложение Давида омыть ноги (8) означало, что Урия таким образом мог освободиться от этой клятвы. Однако Урия считал, что он находится в действующей армии, и показал своим по­ведением образец высочайшей нравствен­ности.

XI, 14-27 Смерть Урии. До этого момен­та Давид надеялся, что его прелюбодеяние останется в тайне и ребенок, которому предстояло явиться на свет, будет принят как ребенок Урии. Однако Урия лишил его этой надежды, и Давид решает избавиться от него. Естественно, он опасался публич­ного скандала, тем более что в Израиле наказанием за прелюбодеяние была смерть. Но Давид как верховный судья Израиля не мог вынести себе смертный приговор! Таким образом, его необдуман­ный аморальный поступок создал ему се­рьезную проблему. Смерть Урии разреши­ла все проблемы — Давид женился на его вдове и никто не узнал, чей это ребенок (27). Иоав, видимо, догадывался об ис­тине, но он никогда бы не выдал Давида. Однако Бог разгневался на Давида за это.

Давид не колебался, посылая Урию на верную смерть, но надеялся, что другие его воины не пострадают. Когда Иоав прочи­тал распоряжение Давида, он слегка из­менил его, в результате чего вместе с Урией погибло еще несколько воинов (17). Он сразу понял, что план Давида был слиш­ком очевидным, и попытался скрыть, что Урия обрекался на верную смерть. В этом инциденте преданность Иоава Давиду проявилась особенно ярко, как, впрочем, и его жестокость. Но настоящим убийцей был Давид.

XI, 26, 27. Время плача. Обычно траур про­должался семь дней (Быт. 50: 10). Более продолжительного оплакивания удостаивались только исключительные личности (тридцать дней; Моисей, Втор. 34: 8; Аарон, Чис. 20: 29).

XII, 1-14 Пророчество Нафана. Прежде чем перейти к прямым обвинениям в стихе 9, Нафан рассказывает свою знамени­тую притчу. Давид решил, что Нафан рассказал о реальном происшествии и произнес свой приговор еще до того, как осознал, кого именно имеет в виду Нафан. Давид знал, что наказанием за кражу овеч­ки была компенсация в четырехкратном размере (Исх. 22: 1), но, по его мнению, вор действовал так бессердечно, что вполне заслуживал смерти. Таким образом, он сам осудил себя.

В стихах 11-14 Нафан изрекает Божий приговор Давиду. Сам Давид доживет до глубокой старости, но кровопролитие в его семье станет злом на его голову. В после­дующих главах мы увидим, как осуще­ствилось это пророчество. Авессалом ис­полнил пророчество стиха 11 буквально (16: 22). Очень важно отметить, что нака­зание Божье сопровождалось Его помило­ванием, поскольку Давид покаялся (13).

XII, 15-31 Рождение Соломона. Пророчество Нафана о том, что неза­коннорожденный ребенок умрет, исполни­лось первым. Давид не воспринял это как фатальный приговор. В этом отрывке по­казано, как самозабвенно молился Давид, как сильно страдал он во время болезни младенца. Его страдания были настолько глубокими, что он совершенно забывал о себе, и его слуги даже боялись за него. Несмотря на ис­креннее горе Давида и его молитвы, младенец умирает и этим под­черкивается непреложность Божьего пригово­ра.

Однако вскоре Господь утешает Давида, и Вирсавия рождает Соломона. Слова «Господь воз­любил Соломона» (XII, 24) неявно указывают, что это был ребенок, избранный Богом в качестве сле­дующего царя Израиля.

Однако несчастья Давида не закончились смертью ребенка, рожденного в результате греха. Дальнейшая история его жизни исполнена новых несчастий и испытаний.

XIII, 1-22 Насилие над Фамарью. Фамарь — сводная сестра Амнона (по отцу), ее матерью была Мааха (III, 2-3). Его похоть, обман и жесто­кость отвратительны. Он был первенцем Давида, но человеком явно не пригодным к тому, чтобы царствовать в Израиле. Од­нако цель истории — не обсуждение мо­ральных качеств Амнона, но демонстра­ция того, как собственный дом Давида на­чинает обрушивать несчастья на его голову во исполнение пророчеств XII, 11.Во-первых, подобные дейст­вия считались неприемлемыми, несвой­ственными израильтянам. Во-вторых, Фамарь называ­ет насилие «безумием» — словом, которое должно привести Амнона в чувство. Она понимает, что в отсутствие сви­детелей Амнону не грозит обвинение, и по­тому взывает к его рассудительности, заме­чая, что в противном случае его причислят к «безумным». И, наконец, Фамарь заявляет о своей готовности войти в дом Амнона в качестве его жены (ст. 13). Богатое выши­тое платье Фамари ука­зывало на ее девичество и принадлежность к дому Давида. Разорвав одежду, Фамарь продемонстрировала, что она обесчещена. Она лишилась права носить это платье, а ее перспективы на будущее резко изменились. Вообще же, разрывание одежд, ношение вретища и посыпание го­ловы пеплом — знаки скорби.

XIII, 20 Судьба Фамари. Лишившись дев­ственности, Фамарь утратила для своего дома всякую ценность, так как выдать ее замуж было практически невозможно. Это ясно из замечания, что Фамарь ушла из дома Давида и стала жить у Авессалома. Давид. сильно разгневался (21), но явно ничего не сделал, чтобы наказать виновника. Это было серьезной ошибкой, потому что впол­не понятный гнев Авессалома возрос до ярой ненависти к обидчику сестры.

Авессалом ждал два года (23), преж­де чем решился действовать. Мы видим, что даже царские сыновья не могли сво­бодно приходить и уходить, когда им взду­мается, но просили царского позволения покинуть двор. Поэтому Авессалому при­шлось тщательно продумать свои планы, в которые входило его бегство в Гессур, на родину его матери (37).

Подробный рассказ о ложных слухах, что Авессалом убил всех своих братьев, подчеркивает, Авессалом действительно мог убить всех братьев, если бы захотел. Однако честолюбивое желание стать изра­ильским царем возникнет у Авессалома несколько позже, а на данный момент он стремился лишь отомстить Амнону.

Стих 39 указывает на то, что обычно для человеческих чувств: через три го­да горе от утраты Амнона утихло иДавид стал спокойнее смотреть на преступление Авессалома, который обрел теперь статус старшего сына. Такая перемена настрое­ний Давида подготавливает нас к событи­ям главы 14.

XIV, 1-20 План Иоава. Мы можем пред­положить, что Иоав пытался убедить Да­вида простить Авессалома и вернуть его на царский двор (19). Иоав, видимо, стремился обеспечить спокойный ход престолонаследования и явно видел в Авессаломе преемника и наследника Да­вида. Иоав опасался, что Давид может уме­реть в отсутствие Авессалома, оставив Израиль в политическом хаосе, весьма вероятном в такой ситуации. Кроме того, Иоав, мог полагать, что Авессалому, который приобретал в народе возрастающую популярность, лучше находиться под присмотром при дворе, чем подрывать авторитет Давида в изгнании.

Не сумев переубедить Давида, он ре­шился на хитрость и обратился за помо­щью к умной женщине. Как и Нафан в гла­ве 13, она притворилась, что пришла к Да­виду как к верховному судье с просьбой рассудить дело. «Мораль» ее истории за­ключалась в том, что благополучие всей семьи намного важнее, чем заслуженное наказание отдельного лица, и Давид со­гласился с нею. Применив этот же прин­цип к случаю с Давидом, она утверждала, что благополучие народа важнее, чем на­казание наследника (13), а потому Авес­салома следует возвратить из изгнания.

XIV, 21-33 Возвращение Авессалома в Иерусалим. Хотя женщина из Фекои по­льстила Давиду, высоко отозвавшись о его мудрости, его действия по отношению к Авессалому не были правильными. Он по­зволил Авессалому вернуться в Израиль, но не восстановил его в правах при царском дворе. Авессалом не причинил бы вреда Давиду, если бы остался в изгнании, и, возможно, не желал бы зла отцу, если бы тот принял его, простив окончательно. Однако отношение Давида глубоко оскор­било его и в то же время дало повод устро­ить против отца заговор. Автор отмечает внешнюю привлекательность Авессалома, но наряду с этим указывает на его высо­комерие.

XV, 1-12 Заговор Авессалома. Авесалом, желая сменить своего отца на престоле, пытается подорвать авто­ритет царя публичными заявлениями о кор­рупции и злоупотреблениях царского прави­тельства, пользуясь от­сутствием сторонников Давида среди мест­ных властей и растущим недовольством се­верных колен. В дополнение к обещаниям установить справедливость Авессалом ра­зыгрывает из себя «простого человека», об­нимая и целуя просителей как равных и не позволяя им кланяться.

В результате он сумел убе­дить столь многих людей поддержать его и восстать против Давида. Даже дедушка Вирсавии Ахитофел ушел от Давида (12). Ловкость Авес­салома проявилась и в том, что ему удалось составить заговор в такой тайне, что на царском дворе ничего не подозревали. Мы можем заключить из обрывочных сведе­ний, что Авессалом приобрел много сто­ронников в Иудее (где находился Хеврон) и в северных коленах, но в Иерусалиме он склонил на свою сторону немногих. Воз­можно, он просто не посмел более актив­но собирать себе сторонников в Иеру­салиме, чтобы не нарушить секретности предстоящей операции.

XV, 10. Воцарился в Хевроне. Прежде чем пе­ренести свою столицу в Иерусалим, Давид семь лет правил в Хевроне. Опираясь на эту династическую традицию, Авессалом также объявил себя царем в Хевроне. Это прида­вало его восстанию легитимность и указы­вало на то, что его поддерживают Иудея и северные колена.

XV, 13-37 Бегство Давида. У Давида бы­ло два выхода: либо оставаться в Иеру­салиме и выдержать осаду города, либо бежать в безопасное место. Он выбрал по­следнее, что спасло Иерусалим от разру­шения и самому Давиду дало время и воз­можность маневрировать и собрать против Авессалома войско. Итак, Давид ушел в восточном направлении, добрался до Маханаима в Трансиордании, бывшей столи­цы Иевосфея (17: 24).

Оба первосвященника остались верны­ми Давиду (24-29). Интересно, что Давид отправил ковчег Божий обратно в Иеру­салим, полный решимости принять волю Божью. В отличие от израильтян в дни Илии (1 Цар. 4: 3-4), Давид не верил, что ковчег магическим образом обеспечит ему победу.

Также Давид отпра­вил Хусия в Иерусалим в надежде, что тот сумеет разрушить советы Ахитофела, что­бы ими не воспользовался Авессалом. Эта мысль оказалась весьма удачной.

XVI, 15-23 Войдя в Иерусалим и не встретив сопротивления со стороны войска, Авессалом тут же собрал советников, где среди прочих находились Хусий и Ахитофел.

Ахитофел правильно за­метил, что публичное присвоение налож­ниц Давида приведет к полному и оконча­тельному разрыву между отцом и сыном. Вполне вероятно, что многие израильтя­не не решались принять сторону Авесса­лома, потому что предполагали скорое окончание его ссоры с отцом. В таком слу­чае их враждебное к царю отношение при­вело бы к серьезным для них последстви­ям. Кроме того, захват гарема другим монархом означал под­чинение или низложение его бывшего хо­зяина. Хусий же, вероятно, считал, что за­хват наложниц самозванцем Авессаломом может оттолкнуть многих людей от ново­го царя и привлечь их на сторону Давида, и промолчал.

XVII, 1-14 Следующий совет Ахитофела относился к военной сторо­не мятежа. Его план действительно имел смысл. Стремительность и внезапность могли привести к победе с малыми поте­рями. И если бы Давид погиб, сопротивле­ние Авессалому стало бы бессмысленным.

Совет Хусия прозвучал очень убеди­тельно (8-13). Он основывался на том, что Авессалом может собрать намного более многочисленное войско, чем Давид. Не­достатком его плана (который прекрасно осознавал сам Хусий) была задержка, ко­торая позволяла Давиду и Иоаву с их боль­шим военным опытом произвести все не­обходимые приготовления. Совет Хусия настолько явно обрекал Авессалома на поражение, что Ахитофел вскоре покон­чил с собой (23). Библейский автор при­знает, что Авессалом и его сторонники были введены в заблуждение как Богом, так и Хусием (14).

XVII, 15-29 Благодаря верному Хусию, Давид су­мел укрепиться в защищенном городе Маханаиме до того, как Авессалом перешел Иордан вместе со своим воинством (24).

XVIII, 1-18 Смерть Авессалома. Учитывая все эти обстоятельства, становится понят­но, что было там поражение великое в тот день (7). Главнокомандующий войском Авессалома Амессай не имел того военного опыта, что Иоав. Войска Давида сумели показать свой превосходящий опыт, а воины Авес­салома плохо знали местность и в резуль­тате понесли большие потери (8). Однако несомненно, что с обеих сторон погибло много людей.

[1] Существует предположение, что число 480 получено в результате умножения двенадцати традиционных поколений между Исходом и временами Соломона на их 40-летнюю «продолжительность». Однако если принять более реальное значение, равное 25 лет для одного поколения, то время Исхода придется на 2-ю четверть XIII века до Р. Х, т. е. около 1270 г.

[2] Возможно, что число 300 получено на основе хронологии самой книги Судей, поскольку при сложении времен правления времен правления последовательно сменявших друг друга судей и периодов притеснений вплоть до Иеффая получаем 319. Однако эта хронология является достаточно условной, так как некоторые периоды притеснений совпадали с временем правления тех или иных судей, а не сменяли их последовательно.

[3] Халеву было 40 лет, когда Моисей послал его и Иисуса Навина соглядатаями в Хана­ан (Иис. Н. XIV, 7-10). Они провели сорок лет в пустыне. Иисус Навин умер в возра­сте 110 лет (24: 29). Разницу составляет цифра, приведенная в тексте.

[4] Ничего не говорится о том, каким образом расступи­лась вода, дав свободный проход такому множеству наро­да. Однако упоминаются некоторые факты, и на них-то и стоит обратить внимание. Воды расступились или были остановлены, как сообщается, у города Адама. Здесь над берегами реки нависают известняковые скалы. Из истории известны факты, когда в 1267 и 1906 годах громадный оползень запрудил реку. Также землетрясение 11 июля 1927 года заградило извилистый поток реки на 21, 5 часа. Эти факты подтверждают достоверность рассказа, в то же время не преуменьшая силы предсказаний Иисуса и чудесность выбранного времени.Вызвал ли Бог такое же явление, когда израильтяне переходили через реку, неизвестно, так как об этом ничего не говорится, но, поскольку Бог ис­пользовал природные средства для достижения Своих це­лей в других случаях (Исх. 14: 21), не исключена возмож­ность, что землетрясение могло причинить такой же обвал и остановить на время течение воды.

[5] О неизраильском происхождении Самегара позволяет говорить и его имя, которое хурритского происхождения, и, самое главное, эпитет «сын Анафов» в честь ханаанской богини войны Анат. Документы свидетельствуют о существовании особой касты воинов, которые называли себя «сынами Анат». Видимо, Самегар был одним из них. Как бы то ни было, Господь использовал его как орудие спасения.

[6] Сорокин А., прот. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Киев, 2003, С. 306

[7] Наложница – неполноправная жена, чаще всего это была жена без приданого. Дети наложницы не имели наследственных прав, за исключением того случая, если сам отец публично признает их права.

[8] Вайнгрин Д. Введение в текстологию Ветхого Завета. М., 2002, с. 32

[9] В древнем Израиле, как и во всем древнем мире, верили, что душа человека, не погребенного надлежащим образом, не знает покоя в загробной жизни, и потому особое значение придавалось надлежащему погребению, причем во гроб клали как необходимые предметы быта, так и драгоценности, которые должны были играть роль амулетов, отгоняя злых духов (подробнее об этом смотри Уолтон Д. Х., Мэтьюз В. Х., Чавалес М. У.Библейский культурно-исто­рический комментарий: В 2-х ч. Ч. 1: Ветхий Завет / Пер. с англ. под общ. ред. Т. Г. Батухтиной. СПб, Мирт, 2003, С. 414).

[10] В II, 18-19 говорится, что Самуил носил священнические одежды: ефод и верхнюю одежду; последняя в Исх. XVIII, 31-34 названа «верхней ризой».

[11] В качестве иллюстрации можно привести цитату из известного всем 50 псалма: «омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня» (4 ст.).

[12] С данным местом ассоциируются слова: «…изливай, как воду, сердце твое пред лицем Господа…» (Плач II, 19).

[13] Подробнее см. Дрейн Д. Путеводитель по Ветхому Завету. М., 2003, Сс. 118-120

[14] Тов Э. Текстология Ветхого Завета. М., 2001, Сс. 317-319

[15] Рост Голиафа составлял более 3 м (XVII, 4) и полагают, что он происходил из сынов Енаковых, которые были высокого роста (Чис. XIII, 34) и после завоевания израильтянами Палестины поселились на территории филистимлян (Нав. XI, 22).

[16] Камень клали на кусок кожи, к обоим концам которого были привязаны веревки, после чего вращали пращу над головой и отпускали один конец.

[17] Если верно предположение, что урим и туммим были двумя камешками разного цвета и один из них означал положительный ответ на вопрос, а другой – отрицательный, то для уверенности необходимо было, чтобы несколько раз подряд выпадал один и тот же камень. Если же подряд выпадали разные камни, то считалось, что Господь не отвечает на вопрос.

[18] Бартелеми Д. Бог и Его образ. Очерк библейского богословия. Милан, 1992, С. 164