Монстры

— Завтра, — сказал Даллон, — у нас в группе появится новенький. Еще один ненормальный представитель человеческой расы, — этот парень всегда держал ухо востро, что служило подтверждением тому, что немалую часть своей жизни он провел на улицах. В смысле, Даллон знал все о нашем маленьком обществе. Казалось, что он стал своим в каждом закоулке клиники. Парень всегда знал, кто придет, а кто уйдет, будто это было заложено в нем от природы. Меня это удивляло. А что природа заложила в меня? Способность к изоляции. Снаружи я был активным, но мертвым изнутри. Даллон был активным внутри, снаружи и вообще везде.

Я вам говорю, этот парень был чертовски нервным. Всегда расхаживал туда-обратно. Мне нравилось наблюдать за ним. Он ходил, как человек, которому нужно в туалет, или как тигр, который пытался придумать, как выбраться из клетки. Даллон мог быть чертовски веселым. И очень пугающим. Он сводил меня с ума, этот парень.

Я смотрел, как Даллон раскурил еще одну сигарету и взглянул на часы. Он всегда должен был знать, сколько сейчас время. И зачем только?

— Как думаете, на сколько она задержится? — Хейли покачала головой.

— Откуда ты знаешь, что это девушка? — поинтересовался я.

— Потому что она будет моей соседкой по комнате.

— Думаю, она со всем справится, — предположил Даллон.

— Да, но станет ли ей лучше? — спросила Хейли.

— А в чем разница? — хмыкнул парень.

— Дай-ка я тебе кое-что расскажу. Тот факт, что человек справляется с трудностями в течение тридцати или сорока четырех дней, шестидесяти или девяноста, не значит, что что-то изменится. Это не значит, что человек пойдет на поправку, — пояснила Хейли. Я хотел спросить, шла ли на поправку она. В смысле, становилось ли ей лучше. Мне было интересно, менялось ли от этого что-то внутри. Все тут постоянно говорили о переменах, и мне было интересно, как они понимали, что меняются. Их ощущения становились другими? Но какими? Не думаю, что у меня выросли бы крылья, и я бы смог полететь. Не думаю, что мог бы стать чем-то красивым.

Энни. Так звали новенькую. Она зашла, немного напуганная, смотрела в пол и взяла стул. Мы всегда сидели кругом. Стулья были не такими уж плохими. Патрик ее представил. Она должна была сказать что-то о себе. Позже она расскажет нам свою историю. Все уже сделали это, кроме меня, Даллона и Джерарда. Я был не против рассказывания историй… пока это не касалось меня.

— Я Энни, — сказала женщина. — Мне тридцать четыре года. Я наркоманка и алкоголик, и я чиста уже двадцать дней. Я из города Тасла, штат Оклахома.

— Молодец! — похвалил Патрик.

Все мы кивнули и сказали «Добро пожаловать». Это странно. Однако все мы были в большей или меньшей степени искренни, когда говорили это. А что еще говорить? Беги отсюда со всех ног? А потом мы ходили по кругу и рассказывали всякое, например, как себя чувствовали, чем хотели сегодня заняться, что хорошо, что плохо, свои секреты и так далее. О, мы были обязаны сказать что-то хорошее о себе. Это называлось самоутверждением. Мы должны были сказать три хороших вещи.

Начал Джерард.

— Не буду скрывать — мне грустно… Хотя, не думаю, что это такой уж секрет, — потом парень замолчал. — Мне снились кошмары, тут такое часто случается, — взглянув на меня, он улыбнулся.

Дальше была очередь самоутверждения.

— Я могу меняться, мне нравится быть трезвым, мне нравятся деревья.

— Деревья? — перебил Даллон. — Серьезно? Деревья?

— Да, — рассмеялся Джерард.

— Кто-нибудь тут еще любит деревья? — спросил Патрик у группы.

— Я не долбаный Тарзан! Мне нравятся города! — завопил Даллон.

— Значит, ты можешь рассказать нам о городах, когда наступит твоя очередь, — сказал ему Патрик. Мы повторяли все снова и снова, ходя по комнате; я начал нервничать, когда подошла моя очередь.

— Мне ничего не приходит в голову, — тихо сказал я. Патрик повернулся к доске.

— Может кто-то сказать что-нибудь хорошее о Фрэнке? — поинтересовался мужчина.

— Он может защитить нас от пришельцев! — выкрикнул Берт. Кивнув, Патрик записал это, хотя слова парня и были полной чушью.

— Иногда он беспокоится о других! — завопил Даллон. Несколько человек хихикнуло, но это высказывание также пополнило список.

— Ты заслуживаешь того, чтобы в твоей жизни были хорошие люди, — сказал Рэй, от чего мне захотелось плакать. Патрик записал и это.

— Ты красив от рождения, — сказала какая-то пожилая женщина, что также вызвало у меня желание плакать.

— У тебя есть цель в жизни, — добавил Джерард, вызвав у меня улыбку. Мне хотелось разрыдаться от счастья, что казалось странным, потому что я никогда не был счастлив до слез. Просто все вели себя так мило по отношению ко мне.

— Молодец, Джерард, — прокомментировал мужчина, записывая.

— Окей, может, перейдем к следующему? Я все понял, — поторопил я.

— Почему ты с таким трудом принимаешь хорошие вещи, которые говорят о тебе? — спросил Патрик. Я пожал плечами. — Хорошо, как твое состояние?

— Физическое — нормальное… Эмоциональное? Отвратительное, — услышав мой ответ, мужчина пошел к другому пациенту. А потом наступило время, когда люди, у которых были какие-то рисунки, должны были ими поделиться.

Было в его рисунке что-то особенное. Он был настоящим. Небо было того глубокого синего оттенка, который можно увидеть скорее ночью, чем днем. Но на нем не было никаких звезд. Зато там был монстр, который, казалось, собирался наброситься на маленького мальчика, читавшего книгу. Боже, его рисунок разбивал мне сердце. Также Джерард написал что-то в самом низу, слова были частью картинки, мальчик словно сидел на них.

— Прочитаешь для всех? — поинтересовался Патрик.

Прочистив горло, брюнет заговорил:

— Я слышу предупреждение, шепот: в комнате есть монстр. Шепот переходит в крик. Мир полон сумасшедшими. Я знаю это и могу доказать. Я оглядываюсь. Комната так же пуста, как мое сердце. Раньше оно было полным, мое сердце, но это другая история. Теперь там никого нет. Может быть, даже меня. Я могу доказать существование сумасшедших, а вот монстра — нет. Кто прошептал это предостережение? Прислушайтесь, небо падает. Может, монстр стоит за дверью и ждет, когда я выйду из комнаты. Может, он уже захватил небо. И чего он хочет от меня? Он пытается меня напугать? Так? Я родился напуганным… для этого мне не нужны монстры. Может, монстр живет в книгах, которые я читаю. Одна из них про геноцид в Руанде, другая про мальчика, которого изнасиловали. Кому нужны монстры?

То, что Джерард прочитал, буквально разрывало меня изнутри. По непонятным причинам мне казалось, что он написал это для меня. Я ощущал связь с его словами. Его тон и сами фразы заставляли меня почувствовать себя таким маленьким. Мне казалось, что я удаляюсь в свои мысли, что мне совсем не нравилось. Иногда мама пряталась в своих мыслях, и это немного пугало. В эти моменты ее взгляд был одновременно печальным и отсутствующим; тогда я предпочитал не выходить из комнаты.

— Этот мальчик — ты? Или я? — я был шокирован собственным голосом. А потом разрыдался, будто кто-то открыл кран или… водопад. Я плакал, не в силах дышать. Склонившись, я накрыл голову руками и вцепился в волосы. Вскоре кто-то взял меня за руки, отрывая их от головы. Это был Патрик.

— Я тебя понимаю, Фрэнк. Понимаю, — но я понятия не имел, что это значило. Я бы хотел, чтобы происходящее оказалось кошмарным сном; однако он становился не таким ужасным от прекрасного голоса Джерарда. Некоторые люди заводят собак, а я застрял с ненормальными друзьями, психиатром, монстрами и кошмарами. Почему мне нельзя просто собаку?

Этой ночью Джерард сидел на своей кровати, бормоча что-то себе под нос, как делал это время от времени. Было уже достаточно поздно, а он все бубнил и бубнил, сидя в свете лампы.

— Ты читаешь монстру? — неожиданно спросил я. Джерард замолчал.

— Да, — с некоторым колебанием ответил парень.

— Ты от этого не устаешь? — поинтересовался я.

— Устаю, — немного помолчав, едва слышно прошептал он.

— Тогда почему бы тебе не лечь спать?

— Потому что… — Джерарду понадобилось некоторое время, чтобы сформулировать ответ. — Они еще не ушли…

— Что произойдет, если ты сейчас прекратишь читать?

— Они разозлятся и… — брюнет громко выдохнул.

— И? — спросил я. Сосед явно не хотел отвечать.

— Они придут за мной. Они заберут меня, и не знаю, смогу ли я вернуться на этот раз… — он учился в колледже в Нью-Йорке, пока не оказался здесь из-за попытки суицида. Брат заставил его прийти сюда. Так сказала Хейли. Я вдруг подумал, что Джерард, возможно, вообразил, что это не он пытался покончить с собой, а монстры пришли за ним.

— С тобой все будет хорошо, Джерард, — заверил я.

— Ты не можешь этого знать, я должен закончить историю… Спокойной ночи, Фрэнки, — брюнет пытался отмахнуться, но не тут-то было. Взяв с тумбочки свою книгу, я открыл ее на первой попавшейся странице и начал читать: — Николь боялась темноты…

— Что ты делаешь?

— Читаю, — просто ответил я и продолжил: — Мама всегда говорила, что Николь капризничает, но девочка знала, что это не просто капризы. Она знала, что…

— Фрэнк.

— Что? — замолчав, я поднял взгляд. Перекатившись на бок, Джерард похлопал по освободившемуся месту. Я улыбнулся — у меня все получилось. Взяв книгу, я забрался под одеяло и лег на спину. Брюнет прижался ко мне, обняв и положив голову на грудь.

— Читай дальше, — велел он. — Думаю, им нравится твой голос. Я нашел место, на котором остановился.

— Она знала о своем даре видеть их, людей, прячущихся в тени. Поначалу девочка боялась, думая, что они хотят причинить ей боль. Однажды Николь проснулась и обнаружила, что вокруг ее кровати стоит несколько темных высоких силуэтов. «Чего вы хотите? — спросила она». «Нам нужна помощь! — заговорил самый высокий. — Мы не можем найти дорогу домой». Девочка согласилась помочь. В следующие ночи она таскала все необходимое, чтобы построить для них ракету из фольги. Теперь люди тени счастливы, но время от времени Николь находит шарики из фольги у себя под подушкой, — закончив читать, я посмотрел на мирно спящего Джерарда. Протянув руку, чтобы выключить лампу, я легко и нежно поцеловал парня в лоб. Меня моментально накрыло чувство вины, и я крепко зажмурился, чтобы сдержать подступающие слезы. Ты плохой мальчик, Фрэнк, и Бог накажет тебя. Иногда мне хотелось, чтобы Он действительно меня наказал.

— Я задам тебе вопрос, если ты не против, Фрэнк? — спросил Патрик на следующий день во время терапии. Крутя большими пальцами, я лишь на секунду взглянул на мужчину. Мне бы хотелось, чтобы мои глаза были того же красивого цвета, как у него, или Джерарда. Глаза парня завораживали, потому что в один день они были темно-серыми, как грозовые тучи, а в другой — изумрудно-зелеными, как летняя трава, ну, или изумруды. Хотел бы я иметь глаза, способные меняться, или хотя бы те, которые не походили цветом на собачье дерьмо.

— Фрэнк?

— Да.

— Когда ты такой отсутствующий, где ты оказываешься?

— Нигде.

— О чем ты сейчас думал?

— Не важно, — я хотел было ответить, что думал про глаза Джерарда, но передумал.

— Все важно.

— Ладно.

— Ответь на один вопрос, Фрэнк.

— Ладно.

— Что ты помнишь о своем появлении здесь? — Патрик спрашивал это уже раз пятый с момента моего прибытия.

— О чем вы?

— Ну, почему ты здесь.

— Думаю, здесь место всем людям.

— Я не это спросил.

— Ладно, может, мне здесь место.

— Ты совершеннолетний и можешь уйти, если хочешь. Тебе нужно лишь рассказать свою историю, и ты свободен, как птица в полете, — напомнил мужчина.

— И куда я, черт возьми, пойду?

— Домой.

— Дружеское напоминание: мои родители мертвы, — я уставился на Патрика.

— Я никогда не говорил, что…

— Но это так! — завопил я. Мужчина замолчал, что случалось не очень-то часто. Я посмотрел на свои ботинки.

— Фрэнк… Посмотри на меня.

Я не хотел, но все же посмотрел на него.

— Что ты помнишь?

— Сколько раз повторять, что я не хочу ничего вспоминать.

— Я понял, Фрэнк. Но мне нужно, чтобы ты рассказал все, что можешь вспомнить.

— Я, блять, не хочу! Вы это понимаете, Патрик?

— Да… Ладно, позволь мне задать еще один вопрос.

— Валяйте.

— Ты мне доверяешь?

— В основном — да.

— Процентов на пятьдесят? — от этого вопроса я улыбнулся, так как мужчина был слегка помешан на цифрах.

— Нет, где-то на восемьдесят пять, — а теперь улыбался Патрик.

— А как насчет группы? Насколько ты веришь им?

— Шестьдесят процентов.

— Правда? Всего на шестьдесят?

— Я думал, что это очень даже неплохой процент.

— Хорошо, а Даллону?

— Мне очень нравился Даллон, но он может быть тем еще придурком, так что где-то на восемьдесят.

Патрик кивнул.

— Хейли?

— Девяносто.

— А что насчет Джерарда?

— Сто, — уверенно ответил я.

— Выходит, он тебе очень нравится, а?

— Как и всем.

— Я сейчас говорю о тебе, а не обо всех.

— Ну, да, он мне нравится.

— Почему?

— Просто.

— Значит, вы уже помирились? — я кивнул. — Это хорошо. Почему ты ему доверяешь?

— Я доверяю ему, потому что он так старается. Он очень хочет поправиться, и я этим восхищаюсь.

— Так и есть, — Патрик что-то быстро записал.

— Он пытается быть честным с собой, даже если это причиняет ему боль… даже если от этого открываются старые раны.
Патрик прочистил горло, переходя в режим мистера Будь-честен-с-собой.

— Верно. Он пытается вспомнить все, даже то, что причиняет ему боль. А ты делаешь обратное. Как ты можешь восхищаться Джерардом, когда он делает то, что полностью противоположно тебе? — мужчина одарил меня дружелюбным взглядом.

— Ладно. Я расскажу вам кое-что, что помню.

— Хорошо… Давай.

— Кровь.

— Кровь?

— Там была кровь, много крови. Вот что я помню, — заключил я.

— Где?

— Не знаю. Просто знаю, что она там была.

— Что ты чувствуешь, когда вспоминаешь о крови?

— Вы прекрасно знаете, что я чувствую, — огрызнулся я.

— Нет.

— Знаете!

— Откуда мне знать, Фрэнк?

— Я знаю, что вы знаете, — уперся я.

— Не знаю. Я не знаю, каково это — быть тобой. Я не знаю, как чувствовать то, что чувствует Фрэнк.

— Мне не нравится что-то чувствовать.

— Ты говоришь это во время каждого приема, если только… — Патрик замолчал.

— Что?

— Если только ты на самом деле не испытываешь очень много чувств.

— Нет, не испытываю.

— Что ты чувствуешь, когда думаешь о крови? — снова спросил мужчина.

— Хотите знать, что я чувствую? — резко спросил я. — Чувствую, как будто я, блять, умер. Вот что я чувствую. Словно я мертвый.

Шагнув на балкончик для курения, я застал жаркую дискуссию о Боге.

— Фрэнк! Ты же в команде Бога, так? — поинтересовался Рэй.

— В команде Бога?

— Типа Бог реален? Да? — пояснил парень.

— Я верю в Бога, — кивнул я. — А что?

— Я думаю, что Бог — выдумка, но никто не верит мне, потому что на моей стороне только маниакально-депрессивный художник, — Даллон кивнул в сторону Джерарда, который курил, склонившись над скетчбуком. Я закатил глаза.

— Это не так важно.

— Нет, важно! — заговорил Рэй. — Если Бога не существует, откуда тогда берутся мои послания? — спросил он у Даллона. — Объясни это с научной точки зрения.

— Просто прибегни к своему здравому смыслу, Рэй. Посмотри вокруг, ты находишься в психушке, — парировал тот.

— Не говори так! — огрызнулась Хейли, а затем повернулась к Рэю и обняла его. — Не слушай его, ты не сумасшедший.

— Поэтому ему и не становится лучше! Ты с ним нянчаешься! — уперся Даллон.

— Не груби, — сказал я, однако мой голос утонул в криках парней.

— Я не сумасшедший! Я избранный! — завопил Рэй.

— Кто тебе это сказал? Твоя мамочка? — рявкнул Даллон в ответ.

— Нет! Все мои послания оказались правдой! Брендон говорит во время терапии, я сам слышал! Шрамы Хейли исчезают, и это все из-за Джерарда! Я это предсказал!

— Ребята… — попытался вмешаться Джерард, положив сигарету на столик, но крики лишь становились громче.

— Ты также предсказал, что он поможет Фрэнку, и как там с этим, приятель? — усмехнулся Даллон.

— Фрэнку становится лучше!

— Ага, он все такой же придурок, но теперь выражает это еще и словами! Ура! — притворно возрадовался парень. — Вот это улучшение! — в горле у меня застрял комок.

— Хватит, Даллон! — крикнул я, голос дрогнул. Он повернулся ко мне.

— Ты расстроен, потому что Бог ненастоящий и не помогает людям? Твой Бог — единственный монстр, которого ты видишь! — воскликнул Даллон. Закрыв уши руками, я уставился в пол, даже не осознавая того факта, что плачу.

— Даллон, ты просто завидуешь, потому что тебе не во что верить! — не сдавался Рэй.

— Вы верите в Бога, а верит ли Он в вас? — завопил Даллон. — Посмотрите на себя! Зачем Богу пихать людей в подобное место, если Он так о них заботится? Рэй не заслуживает сумасшествия! Хейли не должна была изрезать себе лицо, чтобы получить жизненный урок! А Фрэнк не убивал своих родителей для того, чтобы стать святым! Это все неправильно! — услышав это, я громко и протяжно всхлипнул. Вскочив со своего места, Джерард бросился к Даллону и пихнув его в грудь, прижал к перилам.

— Думаю, что этот разговор окончен, — уверенно сказал брюнет, ни на секунду не разрывая зрительного контакта с парнем. — А теперь, давайте, успокоимся, выкурим по сигарете и пойдем на обед. Хорошо? — однако это был не вопрос. Громко сглотнув, Даллон кивнул. Подбежав ко мне, Хейли обняла меня за плечи.

— Не слушай их, Фрэнк, ты этого не делал. Понятно? — прошептала девушка, однако я никак не мог успокоиться. Не после такого. — Позволь мне отвести тебя в комнату… — взяв за руку, она потащила меня вниз по длинному коридору. Существовало правило, запрещавшее находиться в одной комнате людям противоположного пола, но, думаю, Хейли оно не волновало. Я, все еще расстроенный, сел на край кровати. Слезы катились по щекам, а из горла вырывались отвратительные хлюпающие звуки. — Фрэнки, успокойся, — девушка погладила меня по спине. Ее присутствие было подобно магии; Хейли буквально излучала положительные эмоции. Наверное, дело было в ее ярко-рыжих волосах. Вытерев слезы с глаз, я попытался восстановить дыхание.

— Почему все говорят, что я убил своих родителей? — слова прозвучали между отрывистыми вдохами.

— Нет, Фрэнки. Все совсем не так, — заверила она.

— Нет, Хейли. Пожалуйста, хватит мне врать. Я схожу с ума… Я ведь убил их, да? — эти слова вызвали очередной поток слез. Зажав мою ладонь между своими, Хейли склонилась и прижалась к рукам лбом, словно молилась.

— Если кто-то узнает, что я рассказала тебе, они меня убьют… — прошептала девушка.

— Что произошло, Хейли? — прошептал я в ответ.

— Состоялся суд… — Хейли прочистила горло. — Они думают, что ты убил своих родителей, но мы не знаем, что произошло на самом деле. Только ты знаешь…

— И не могу вспомнить, — закончил я за нее.

— Мне так жаль, — прошептала девушка.

Остаток вечера я провел в комнате. Позже пришел Джерард, чего я не заметил, так как уснул. Открыв глаза, я увидел, что парень сидит за столом и рисует.

— Джерард, — услышав меня, он подпрыгнул, чуть не перевернув баночку с краской.

— Я думал, ты спишь, — пробормотал Джерард.

— Уже нет. Спасибо, что заступился за меня.

— Это… ничего особенного, — покачал головой брюнет. — Даллон просто перестарался, понимаешь? Уверен, что он не хотел сказать ничего плохого.

— Даллон есть Даллон… — заключил я. Хихикнув, Джерард кивнул.

— Именно.

— Джерард, ты веришь, что я невиновен? — невпопад спросил я.

— О чем ты?

— Ты знаешь, о чем я… Думаешь, я сделал это? — спросил я. Печально посмотрев на меня, Джерард улыбнулся; однако улыбка вышла грустной, и это разбивало мне сердце.

— Фрэнк, ты не мог этого сделать. В тебе нет этого…

— Может, сделал.

— Нет.

— Откуда такая уверенность?

Парень замешкался.

— Потому что это не тот Фрэнк, которого я знаю. Знаю, что ты считаешь меня каким-нибудь ненормальным грустным парнем, который перестарался с алкоголем до такой степени, что видит монстров, но…

— Я не считаю тебя таким, Джерард, — перебил я.

— Я на это надеялся, — он слабо улыбнулся.

— Ты выглядишь уставшим, почему ты еще не спишь? — после некоторого молчания спросил я. — У тебя опять проблемы со сном?

— У меня всегда проблемы со сном.

— Ты спал как убитый прошлой ночью, — сообщил я.

— Только потому, что ты был рядом.

— Серьезно?

— Ага, знаю, что это звучит странно, но когда ты рядом, монстры не имею никакого значения. Я чувствую себя в безопасности. Понимаешь? — признался Джерард.

— Да, я понимаю, потому что, когда ты рядом, шум в моей голове затихает.

— Серьезно? — парень густо покраснел.

— Серьезно, — перекатившись на бок, я похлопал по освободившемуся месту. — Давай, тебе нужно поспать, и если у тебя с этим проблемы, когда ты один — добро пожаловать ко мне, — в этот раз Джерард не колебался. Быстро убрав принадлежности для рисования, он лег рядом со мной и укрылся. Иногда брюнет представлялся мне скалой, он был таким сильным и бесстрашным по отношению к неизведанному. Однако иногда Джерард казался мне маленьким напуганным мальчиком, таким же, как я, нуждающимся в помощи окружающих.

— Фрэнк, — прошептал парень.

— Да? — прошептал я в ответ.

— Я… — начал было он, но замолчал. — Забудь. Спокойной ночи.

— Ладно, спокойной ночи, Джерард, — прошептал я. Сегодня мне не снились кошмары. У меня не было плохих снов, когда Джерард спал со мной. На следующий день Даллон извинился. Парень действительно раскаивался в сказанном, признавал, что говорил в пылу ссоры и не подумав. Я его простил. Даллон есть Даллон, и ничего с этим не поделаешь.

Думаю, что понял слова Патрика: «У всех нас разные истории, но конец у них один». Я никогда особо не задумывался над этим, но, начав говорить с людьми вроде Хейли, Даллона и Джерарда, все понял. Я видел себя в таких людях. Патрик не был прав во всем, нет, он просто помешался на том, чтобы быть честным с собой. Мужчина будет горд, когда услышит, что я признаю свою зависимость.

На следующую ночь мне приснился кошмар. Из тех, что с монстрами и кровью, но в момент, когда мне почти откусили голову, сон прекратился. Сонно открыв глаза, я обнаружил, что Джерард перешел ко мне на кровать и теперь лежал рядом, свернувшись калачиком. Не говоря ни слова, парень обнял меня и прижал к груди. Я, казалось, провалился в него и снова уснул.

Мой монстр имел какое-то отношение к родителям. Я знал, что между ним и кровью в моих снах была какая-то связь. Я застрял между желанием вспомнить и желанием забыть. Хотел ли я ничего не вспоминать, или этого хотел монстр? А может, он хотел, чтобы я все вспомнил. Может, тогда со мной случится что-то плохое.

Что-то внутри меня подкармливало монстра. И я не знал, было это что-то плохое или хорошее. Что если я перестану ощущать монстра? Может, тогда я умру. Думает ли Джерард, что умрет, если перестанет читать свои истории? Еще кое-что: у нормальных людей наверняка не бывает монстров. В отличие от людей, которые находятся здесь. У некоторых этих монстров несколько.

В этом месте полно монстров.