К самопорабощению

Причины и взаимозависимости трудно разглядеть задним числом. В боль­шинстве случаев процесс начинается гораздо раньше — с события, кажу­щегося несущественным. Это может быть с улыбкой проглоченная обида,

подавленное недовольство на семейном празднике или роковое понимание подруги. Вероятно, первые настораживающие сигналы не будут восприня­ты, так как их можно интерпретировать совершенно по-другому: беспо­мощная, разочарованная улыбка, выражение лица смирившегося с судьбой человека, пульсирующая вена на шее, бурчание в желудке, боли в спине или головные боли.

Женщины приспосабливаются к тому, что есть, они принимают и регуляр­но подтверждают распространенные предрассудки, против которых борет­ся уже не одно поколение женщин. Они все время ожидают, что кто-то придет им на помощь, надеются, что кто-то спасет их в трудной ситуации. Это заученное поведение. Самое каверзное здесь то, что такая идеология функционирует, может быть, и кратковременно, но она существует в умах миллионов женщин во всем мире. Исследования показали, что свое начало подобное мироощущение берет еще в детстве: родители позволяют сыно­вьям самостоятельно решать свои проблемы, тогда как с пути дочерей пы­таются убрать все возможные препятствия. Именно поэтому, повзрослев, девочки продолжают верить в то, что так всегда и будет: им ничего не нужно делать самим, все сделают окружающие. Женщины оказываются в трудном положении: принять вызов означает сделать что-то самостоятель­но. Самостоятельно поменять колесо, устроиться на новую работу, органи­зовать путешествие — значит " запачкать" себя какой-то деятельностью, трудиться, а может быть, даже терпеть неудачи. Необходимо принять на себя ответственность за свои действия, самой просчитывать возможные по­следствия. Или сидеть и ждать, пока придет кто-то, готовый подставить " хрупкой женщине" свое сильное плечо. Однако такой вариант можно рас­сматривать только в качестве временного спасения. Петра, например, считает, что больше никогда не сможет водить машину. Все начиналось совсем безобидно. С тех пор, как она стала жить вместе со своим молодым человеком, за рулем почти всегда сидит он. Он ездит го­раздо быстрее. Когда машину вела она, он всегда комментировал ее дей­ствия, а Петре это не нравилось. Не нравилось ей и то, что он слишком бы­стро ездит, однако ей было легче смириться с его манерой езды, чем с постоянными " шутливыми" указаниями своего бойфренда, как ей водить. Положение стало критическим, когда Петра дважды попала в несерьезные дорожно-транспортные происшествия. После этого она стала садиться за руль все реже и реже, и в результате настолько утратила уверенность в себе, что, давая задний ход, врезалась в стену дома. Она доказала себе, что действительно не умеет водить, хотя не была виновата ни в одном из двух ДТП. Ее отец всегда считал дочь неумелой, поэтому каждый раз, когда она собиралась ехать куда-либо на машине, ей приходилось выслушивать бес­конечные " добрые" советы родителя. Сегодня Петра уверена, что ее отец был прав в своей оценке.

Петра смирилась со своим невыгодным положением. Она даже в некоторой степени была довольна тем, что муж ее опекает. Он взял на себя все боль­шие покупки, отвозил ее в спортивный зал и в кино. Ее неспособность к вождению, казалось, имеет определенные преимущества. Значительно удобней, когда тебя всегда отвозят, куда ты захочешь. Приятно чувство­вать, что тот, в ком ты нуждаешься, всегда рядом. Итак, в итоге выигрыш?

Едва ли. Петра — пленница: каждый ее шаг контролируется кем-нибудь из окружающих. Она попадает все в большую зависимость от других и скоро уже не сможет самостоятельно принять ни одного решения. Запущен неви­димый механизм порабощения: Петра становится все более боязливой и нежизнеспособной. Закончится все тем, что вскоре она не сможет ничего делать сама: она всегда нуждается в своем муже, но даже когда он рядом, Петру не покидает слабый и неопределенный страх.

К сожалению, Петра — не единственный пример. Многие женщины посто­янно живут с ощущением необъяснимого, на первый взгляд, страха, кото­рый крепко приковывает их к домашним делам. Почти всегда этот страх овладевает своей " жертвой" незаметно, постепенно, и является своеобраз­ной защитой от принятия самостоятельных решений, которые могут при­вести к отходу от принятого в семье стиля жизни.

Ранние корни

Выбор такого жизненного пути может быть предопределен еще в детстве, когда родители и другие взрослые, а также старшие дети влияют на фор­мирование норм и ролевых ожиданий ребенка. В этот период закладыва­ются основы будущего " взрослого" восприятия себя как сильной, умной, одаренной или беспомощной, слабой и глупой. Родители уже с первых дней жизни ребенка бессознательно воспитывают его либо как мальчика, либо как девочку. Воспитание же девочек означает воспитание беспомощ­ности: девочки рано начинают осознавать, что существует не так уж много вещей, которые они могут делать сами. Чья-то " сильная рука" убирает с их дороги любые возможные препятствия еще до того, как они появились.

Мамы невольно кормят девочек грудью быстрее, чем мальчиков, реже до­трагиваются до них и берут на руки.

Даже сегодня девочек узнают по розовым ползункам, а мальчиков — по го­лубым. Поэтому позднее синий цвет в различных вариациях — в тонкую полоску, благородный или грязно-синий — в основном отличает мужскую одежду.

Над кроватью девочки крутятся погремушки из цветов, куколок, ангелов, а над мальчиком кружат самолеты, машинки, лошадки и кораблики, поэтому

мальчишка рано познает, какой ему уготован жизненный путь, ведь он уже сейчас — маленький пилот. Никого не удивляет, что с первых дней жизни девочек больше интересуют картинки с людьми, тогда как мальчиков — рисунки, на которых запечатлены объекты окружающего мира.

И если ученые мужи никак не могут решить вопрос, является ли опреде­ленное поведение врожденным или приобретается в силу влияния конк­ретной социальной среды, то другой факт установлен наверняка: воспита­ние, обусловленное полом ребенка, начинается с рождения, если не в мате­ринской утробе. Так, бурно толкающемуся плоду приписывают мужские черты, потому что он активен: конечно, это будет крепкий, жизнеспособ­ный и самоуверенный мальчик!..

Подвижные же девочки — это плохие девочки: они ведут себя строптиво только для того, чтобы разозлить маму. Они должны быть всегда вежливы и доброжелательны. Они ориентированы на гармонию и воспитываются как миротворцы.

Так, отец просит свою восьмилетнюю дочь дать ему руку, но та реагирует с опаской, жеманится. Его комментарий: " Ну, давай же, звереныш". Звериное свободомыслие — это то, что девочкам не нужно. Когда маленькая девочка хочет настоять на своей правоте, выразить свой эмоциональный порыв в движении, это воспринимается как агрессивность, твердолобость и упрям­ство. Отцовский взгляд выражает презрение и неприязнь. Мальчику он, ко­нечно, простил бы, ведь это они — упрямцы, это они, мужчины, должны проявлять характер, настаивать на своем. Перебеситься — это здорово. Та­ким образом из радостных, не отягощенных жизненным опытом детей фор­мируются " твердые" мужчины и " мягкие" женщины.

Буйное, дикое поведение девочки еще прощается, пока она ходит в началь­ную школу, но позже оно безжалостно искореняется, а его место должны занять только те качества, которые подобают " прекрасной даме". С ошиб­ками мирятся только первое время, самое позднее — до периода полового созревания, затем давление усиливается. Те, кто не подчиняется " дрессу­ре", теряет благосклонность как родителей, так и других взрослых, и даже своих сверстников. В предполагаемом рае на земле им уже отказано, золо­тая решетчатая дверца в такую же золотую клетку — предел мечтаний всех женщин — грозит захлопнуться перед самым носом. Если же угрозы не приносят результата, окружающие начинают сочувственно перешепты­ваться, что с малышкой что-то не в порядке. Способ, которым прививают ролевое поведение, сегодня труднее распознать, чем раньше, поскольку ро­дители действительно стараются воспитать ребенка нейтральным в роле­вом отношении, в результате чего характерные ролевые признаки исчеза­ют под маской великодушной толерантности и либеральности. Таким обра­зом невольно подтверждаются старые предрассудки: женщины менее агрессивны, они испытывают меньший интерес к технике, чем мужчины, они пассивнее, несамостоятельнее, менее честолюбивы, но зато они более кре­ативны в области тонкой моторики, у них больше склонность к вязанию, ручной работе, гончарному искусству — и все это по возможности на пользу семьи.

То, что позднее становится истинно женским или мужским, на самом деле имплантируется в сознание человека с младенче­ства и позднее интерпретируется как врожденное.

Чем раньше усвоены уроки " правильного" поведения, тем сложнее его по­том квалифицировать как приобретенное: ведь то, что " приобретено", мож­но изменить.

Маленькую девочку, которую берут на руки, ласкают и удерживают, ско­рее, чем ее сверстника-мальчика, вновь возьмут на руки, как только она начнет, убегая, удаляться от матери. Таким образом ее учат, что познавать окружающий мир опасно (неправильно? неприлично?).

Наиболее наглядный пример того, как девочек учат ориентироваться в жизни на людей, а не на объекты окружающего мира, не на положение ве­щей в нем, — это традиция дарить им кукол, начиная с младенчества и за­канчивая уже зрелым возрастом. Мальчикам их почему-то не дарят. Уже в десять месяцев девочки убаюкивают своих пупсов, а некоторые исследова­тели называют этот феномен " рефлексом качания кукол". Что это — горь­кая ирония или неправильная интерпретация? Такое поведение ошибочно считается проявлением материнского инстинкта, свойственного любому существу женского пола. В действительности речь идет о " результате бес­прерывной тренировке женственности" *.

Всех способов воспитания " настоящих" мужчин и " настоящих" женщин не перечислить, потому что их великое множество. Некоторые из них широко известны и пользуются большой популярностью. Например, все знают, что девочки больше играют в куклы, а мальчикам дарят гораздо больше техни­ческих игрушек, чем девочкам. Однако существуют способы, которые не­возможно с первого взгляда интерпретировать как методы воспитания ре­бенка в зависимости от его пола. Так, воспитательница в детском саду оживленно рассказывает, как ей нравится, когда маленькие мальчики с ней хитрят. Ее забавляет юмор и лукавство, при помощи которых они уклоня­ются от общепринятых правил и пренебрегают исполнением своих обязан­ностей. Усмехаясь, женщина рассказывает, что она всегда (в редких случа­ях слабо сопротивляясь) молча принимает правила игры своих подопеч­ных. У нее вызывает восхищение то, что мальчики не держат своего слова, и она относится к этому совершенно спокойно. Мальчикам удается ввести

*Scheu, Ursula. Wir werden nicht als Madchen geboren, Frankfurt 1991, S. 75.

воспитательницу в заблуждение, вселить в нее неуверенность, девочкам же это сделать не так легко*.

Замечено, что мальчики получают в подарок в основном игрушки, тогда как девочки — что-нибудь полезное, вплоть до приданого: мальчики раз­влекаются, а девочки... готовятся к будущей роли домохозяек. Девочкам реже позволяют носить тяжелые вещи — это им вредно. А может, они про­сто слабы? Во время менструации они не должны заниматься никаким спортом, плавать. Они больны?

" Будь осторожна! " — это предупреждение преследует девочку, а потом и женщину, всю жизнь. Предполагается, видимо, что девочки не могут быть достаточно внимательными, тогда как их везде подстерегают опасности. Под прикрытием самосохранения девочку выучивают не рисковать, а по­зднее под тем же предлогом она закрывает себе дорогу к победе. Не зря говорят: " Кто не рискует — тот не пьет шампанского! ", " Кто не рискует — тот не выигрывает! ". Поэтому " конкуренция" со стороны женщин не мо­жет быть достаточно серьезной.

Одна из наиболее коварных ловушек для женщины — это вера в то, что тот, кто ей вредит, в действительности желает ей только добра. За вредо­носной опекой или поддержкой стоит якобы абсолютно бескорыстное, свя­тое желание помочь. И женщина должна с благодарностью принимать та­кую " заботу". Даже если последствия далеко не благоприятные: глав­ное — добрые намерения! Этот метод является не чем иным, как одной из форм двойной ловушки: поведение содержит два противоречащих друг другу начала. Именно таким образом женщины попадают в ситуации, дела­ющие их беспомощными. Уже не важно, как они реагируют, — это все рав­но будет неправильно. Например, в повышении по работе отказано под предлогом заботы: " Ты переоцениваешь свои силы, я не допущу, чтобы ты перенапряглась". Если женщина продолжает настаивать на повышении, ее обвиняют в неблагодарности; если она отступает, то теряет уверенность в себе и уважение окружающих — это и есть двойная ловушка.

Решение, способное вернуть женщине веру в свои силы, трудно принять, если утрачено свойство, которое помогает четко определить для себя, что " во благо", а что " во вред". Так концом женского ролевого воспитания практически всегда оказывается неутешительный результат: женщина все­гда остается в проигрыше. Она реагирует нелогично, слишком много гово­рит, лукавит и часто полагается на свою интуицию. Психологически ста­бильный, зрелый человек в общепринятом понимании — полная противо­положность женщине: он склонен к анализу, точен, абстрактен и прям — одним словом, это типичный мужчина. Следовательно, либо у женщины

*Buttner/Dittman: Brave Madchen — bbse Buben? — Basel, 1992. S. 40.

должна быть проблемная психика, и тогда она действительно будет жен­щиной, либо она — мужчина! Поэтому женщины не годятся для ответ­ственных заданий, их предназначение — работать под чьим-то мудрым ру­ководством.

" Сегодня все уже по-другому, — ответят многие читательницы. — Я воспи­тываю своего ребенка так, чтобы он стал полноценным взрослым челове­ком, независимо от того, мальчик это или девочка". Да, верно, можно очень стараться преодолеть вековые предрассудки, но, к сожалению, ролевые сте­реотипы наших предков безжалостно продолжают переходить из поколе­ния в поколение. Ведь очень часто родители невольно, бессознательно вкладывают в своего ребенка то, чего бы хотели избежать сами, через свое поведение, свои привычки, семейные ритуалы.

Этому есть масса примеров. Например, женщина, инженер-самолетострои­тель, ждет ребенка. Она очень хочет, чтобы это был мальчик, потому что, по ее мнению, мальчики более восприимчивы к технике от природы, а так­же одареннее, чем девочки.

Софии пять лет, она не любит играть в куклы, и чуткая мать дарит ей ма­шинку с дистанционным управлением. Казалось бы, пример нейтрального современного ролевого воспитания налицо, и в подтверждение тому — ма­шинка, железная дорога и небольшой ящик с инструментами в комнате Со­фии. Мать девочки может торжествовать: она воспитывает " нового" чело­века. Однако ловушка захлопывается, как только маленькая София отважно пытается забраться на дерево: испуганная мама оттаскивает ее от потен­циальной опасности.

Бетти хочет воспитать в своей дочери сильную личность, но она учит ее бо­роться исключительно словом, и даже если на нее нападают, никогда не да­вать сдачи, защищать себя словами и никогда не пускать в ход кулаки. Ког­да, проиграв, малышка бывает недовольна, Бетти объясняет ей: " Играют не для того, чтобы выигрывать, а для того, чтобы радоваться победе других".

Родители снова и снова обращаются к проверенным временем образцам поведения. Это не новая, а старая метла, которая еще хорошо метет. В ре­зультате все волей-неволей возвращается на круги своя: воспитание идет по накатанному пути. Такой способ надежен, он придает тебе уверенность в своих силах, ведь до тебя так воспитывали своих детей многие поколе­ния родителей, значит, это не так уж и плохо. Каждая мать знает это: она говорит что-то своему ребенку, комментирует его поведение, а потом ви­новато думает про себя: " Как моя мать". Она знает, что определенная фра­за не должна была сорваться с уст, и вновь оказывается маленькой девоч­кой, которую учит жить ее собственная мать, и чувствует вину перед своей дочерью. Как она могла такое сказать?! Она ловит себя на мысли, что так же одержима, как и ее мать, которая своим поведением вгоняла в безумие всю семью, или, что еще хуже, на нее жаловались муж и дети.

Таковы " первые плоды" воспитания, которые потом играют немаловажную роль в том, что девочек признают типичными женщинами. Это поведение не является зависимым, а базируется на регулярном тренинге: дружелю­бие, зависимость и приспособляемость — вот " слагаемые успеха". К сожа­лению, воспитание с ранних лет в девочке активности, самостоятельности, независимости и способности настоять на своем — скорее исключение, чем правило.

Неверным будет сказать, что в девочках вообще не воспитывают самостоя­тельность и уверенность в себе, однако эти качества присутствуют в мини­мальном количестве, достаточном для элементарного жизнеобеспечения, и проявляются в таких вещах, как покупки, приготовление пищи или помощь маме по хозяйству. Это не имеет ничего общего с настоящей независимос­тью, самостоятельностью, уверенностью в себе, храбростью, а представляет собой лишь хорошо замаскированные формы подготовки к приспособле­нию и будущей работе обслуживающего персонала. Девочкам также вну­шается, что свободно передвигаться за стенами своего дома — опасно. Не случайно многие женщины страдают от страха выйти из дома: им рано прививается боязнь того, что снаружи они потеряются, их подстерегают многочисленные опасности, особенно если они собираются куда-то вече­ром или вовсе отправляются в другую страну. Негоже девочке/женщине пить пиво в ночном клубе или планировать путешествие с рюкзаком через всю Австралию!

Подобные предупреждения откладываются где-то на дне сознания девочки и в результате пересиливают впечатление от истинной реальности. Непро­веренная ситуация считается потенциально опасной, и даже противопо­ложный " добрым советам" позитивный опыт ничего не меняет в сложив­шемся убеждении и воспринимается скорее как исключение из правила или случайное везение.

Вместо того чтобы давать девочкам импульсы к развитию, им внушается, что лучше оставаться там, где они есть. Под прикрытием заботы и любви родители порабощают своих дочерей: так у них формируется опыт, что ис­кать защиту и находиться в надежном окружении — это хорошо.

Таким же образом девочкам внушается, что у них нет способностей к мате­матике, менеджменту или другим наукам, которые считаются мужскими и в которых можно добиться значительных успехов. Уже в раннем возрасте у девочек забирают некоторые вещи: их " облегчают" из самых добрых по­буждений — сделать их жизнь легкой. Однако эффект всегда одинаков: их делают нежизнеспособными. Позднее перед женщиной открывают дверь, помогают надеть пальто: это подразумевает, что самой даме неловко само­стоятельно одеться. Перед ней открывают дверь автомобиля. Цена: она си­дит рядом с шофером, который отвозит ее туда, куда ей нужно, но дорогу и темп езды определяет он сам. Опять женщина играет пассивную роль! Муж обеспечивает существование жены, а она должна платить ему послушани­ем и заботой.

Многие знают о неблагоприятных последствиях постоянной опеки ребенка родителями, но почему-то это никак не влияет на методы воспитания. Женщина не виновата в том, что ее математические способности похоро­нены ее же родителями в далеком детстве. Ее останавливает воспитанная в ней идеология подчинения, но даже это знание — всего лишь крошечный шаг на пути к освобождению себя от пут. Необходимо доказать себе, что ты можешь принимать самостоятельные решения, несмотря на то, что убеждена в обратном. И это очень трудно. Вместо того чтобы раскрывать в себе новые таланты, люди склонны цементировать собственную негатив­ную самооценку, даже если она основывается на шатком фундаменте " предрассудочного" воспитания.

Одна семилетняя девочка объясняла мне: " Мы не так умны. Я не могу так же хорошо считать и писать, как другие в классе". В действительности ее успехи в школе были ничуть не меньше, чем у других учеников. Малышка просто произнесла то, что говорит ее мать. Под словом " мы" подразумева­лась вся семья. И мама девочки была такого же мнения: " Мы — простые люди из деревни. Мы недостаточно умны, поэтому впечатляющих успехов в школе наши дети никогда не достигнут". Вполне возможно, что эта жен­щина на самом деле не так уж умна, но я думаю, что она заторможена нега­тивной самооценкой всей семьи, откуда и признание собственных невысо­ких возможностей вместо раскрытия истинных задатков. Для ребенка та­кое поведение совершенно нормально. Но если взрослая женщина перено­сит внушенные в детстве установки и убеждения во взрослую жизнь или принимает непроверенные правила и нормы поведения других, она не мо­жет действовать ответственно.

То, что люди берут из детства во взрослую жизнь не только хорошее, но и плохое, — это факт. Однако этого следует избегать, так как нельзя всю свою жизнь измерять убеждениями и впечатлениями детства. Поэтому женщины не должны держаться за советы, полученные еще в детстве. Не­которые из этих советов находят свое отражение в пожеланиях, написан­ных в открытках или блокнотах: " Будь всегда хорошей и готовой помочь и никогда не падай духом" или " Говори не все, что знаешь, но знай все, о чем говоришь". Это могут быть и общие правила жизни, которые дети получа­ют как напутствие в дорогу. Некоторые из них вы уже знаете из главы " Большой обман":

" Длинная нитка — ленивая девочка" (если ты облегчаешь себе работу, значит, ты что-то делаешь неправильно).

" Мужчина должен выйти во враждебную жизнь" (то, что происходит за стенами твоего дома, — сплошная опасность, поэтому ты должна быть бла­годарна за свое тихое существование у плиты).

" Женщины могут работать, мужчины — должны! " (женская работа, в отли­чие от мужской, — не работа).

" Красота требует жертв" (то есть участь женщины — страдание).

" Подвенечное платье скроет все печали" (главная цель любой женщины — выйти замуж).

" Девочкам, которые свистят, и курицам, которые кукарекают, надо вовремя свернуть шею! " (самостоятельные, независимые женщины, обладающие си­лой воли, должны быть уничтожены) и т.д.

Другие установки просто внушаются:

• Улыбайся, всегда будь вежлива, даже тогда, когда тебе не до того.

• Не выплескивай свое настроение на других.

• Улыбкой достигают большего, чем тысячью аргументов.

Любая женщина, следующая этим правилам, остается в роли послушной ти­хой девочки, подтверждает старые предрассудки и создает собственные.

Обманчивая польза предрассудков

Рассмотренные с позиций социальной и глубинной психологии предрас­судки имеют определенный смысл: они служат для отграничения одной со­циальной группы от другой, а также для поднятия престижа собственной социальной группы.

Возникает так называемое " Мы-чувство", позволяющее отделить себя от других групп общества, чувствовать себя сплоченными, следовательно, за­щищенными от воздействия внешнего мира. Отход от этих норм будет по­добен прыжку в пропасть. Не каждый решится порвать с привычным, на­дежным укладом жизни — для такого шага необходима определенная смелость.

Кроме того, предрассудки подкрепляют существующие отношения власти и подчинения. Это помогает людям ориентироваться в реальности и обеспе­чивает им определенную стабильность. Но это также означает, что образец поведения, приведшего в тупик, и ролевые клише остаются неизменными.

Для женщин это означает, что они сами участвуют в собственном " обесси­ливании", пока подтверждают предрассудки, связанные с ролью женщины в обществе.

С другой стороны, предрассудки служат защитой от страха и самокритики: они стабилизируют самооценку как позитивно, до переоценивания себя, так и негативно, до комплекса неполноценности.

Любая форма подчинения ввергает человека в тем большую зависимость, чем больше он сам верит в то, что подходит для этой роли, играет ее или окончательно ею поглощен.

Каждый раз, улыбаясь при смущении или улыбаясь без какой-либо причи­ны, женщины укрепляют тех, кто их обесценивает, дискриминирует и ослабляет, и таким образом сами же наносят себе вред. В результате в оп­ределенный момент они начинают считать, что на самом деле не многого стоят. Чтобы жить с этой мыслью и чувствовать себя комфортно, они нуж­даются в подтверждении со стороны других. И это — тоже подчинение.

У подчинения много лиц. Рассмотрим некоторые из них более подробно.

Формы подчинения

Вообще-то улыбка — это красиво. Она отражает радостное, доброе миро­восприятие. Улыбнуться кому-то означает войти с человеком в контакт, принять его. Но улыбка становится ловушкой, когда женщина улыбается неумеренно: либо часто, потому что к улыбке вынуждают, либо слишком долго, что означает отречение от себя.

Улыбка становится признаком подчинения, когда с ее помощью как бы го­ворят: " Я стараюсь приспособиться, я унижаюсь, я послушна". В большин­стве случаев женщины не догадываются, что, улыбаясь, они шлют метапослание, которое делает их беспомощными и подчиняющимися существами.

Их улыбка " умоляет" даже тогда, когда они требуют чего-то. Метапосла­ние: " прими мое требование не так серьезно".

Они улыбаются вопросительно, несмотря на то, что приняли правильное решение. Метапослание: " А ты находишь мое решение правильным? ".

Их улыбка язвительна, но они не могут обороняться. Метапослание: " Я глупа, ты мне нужен и не должен меня бояться".

Они улыбаются смущенно, несмотря на свои большие успехи. Метапосла­ние: " Мне неловко, что я это сделала. Я обещаю не возомнить о себе не­весть что".

Ее улыбка мила и добродушна, хотя в данный момент она старается скрыть свой гнев. Метапослание: " Я разозлена, но у меня не хватает смелости это показать открыто".

Их улыбка кокетлива и полна надежды, что это поможет им добиться своей цели. Метапослание: " Прости мне мое неумение и глупость. Я просто всегда хочу быть милой — я ведь всего-навсего женщина".

Улыбка на лице женщины становится затравленной, если она не может двигаться дальше к своей цели. Метапослание: " Я совершенно безвредна, только ты можешь мне помочь".

Женщина " извиняется" своей улыбкой за то, что настояла на своем. Мета­послание: " Мне жаль, что я получила то, что хотела. Я готова все вер­нуть".

Улыбка на лице изображает нерешительность, хотя женщина уверена в су­ществе дела. Метапослание: " Я готова изменить свое мнение".

Мужчины тоже используют подобную тактику, чтобы не вступать в откры­тую конфронтацию, но за их улыбками часто стоят совершенно другие метапослания. Например: " Я прав и не позволю втягивать меня ни в какую дискуссию"; " Я уверен в том, что говорю. Мне жаль, что ты не можешь при­нять в этом участия из-за своего непонимания"; " Я — король. Ты можешь говорить все что угодно, но я все равно останусь при своем мнении"; " Я молчу только потому, что не хочу сцен, но это не означает одобрения". Гло­бальное метапослание, используемое мужчинами и в разной мере проявля­ющееся в любом более конкретном метапослании, звучит так: " Я не хочу ссориться, но в случае, если наши мнения разойдутся, я пойду до конца".

Метапослание женщин, из которого вытекают все остальные, по существу следующее: " Я не уверена, в сомнении я отступлю".

Список улыбок подчинения не исчерпан приведенными примерами, при­чем каждая улыбка может содержать сразу несколько метапослании.

Женщины сами делают себя зависимыми

Если женщина целенаправленно использует свою улыбку, чтобы провести кого-либо, то такая улыбка является действенным орудием в ее руках. Но если улыбка в известной мере отражает исключительно замаскированный страх и применяется для умиротворения противника, то это — улыбка подчинения.

Во многих ситуациях женщина подтверждает присущий ей, по общеприз­нанному мнению, ролевой образец, то есть действует вежливо и умиротво­ряюще. Если ситуация становится критической или просто неприятной, она

занята тем, чтобы сохранить самообладание. Ей и в голову не приходит мысль обороняться, ответить на предпринятую против нее атаку тем же.

Кроме страха, не оставляющего женщине ничего другого, как с улыбкой на лице отступить, многие испытывают боязнь показаться неженственными или непривлекательными, если будут активно защищать свои позиции. Та­ким образом они не дают своим естественным бойцовским качествам вый­ти наружу и сами делают себя беспомощными. Агрессивные импульсы же­стоко подавляются (многие женщины вообще отрицают наличие у себя по­добных качеств). По моему мнению, отказ от обороны неизбежно ведет к тому, что окружающие не воспринимают тебя всерьез: человек, не способ­ный защищать себя, свои убеждения и интересы, вызывает, по крайней мере, сочувствие, а зачастую вообще не воспринимается как полноценная личность, поэтому его даже не будут рассматривать в качестве потенци­ального делового партнера или кого-то в этом роде.

Решая отказаться от обороны, женщина непременно становится тихоней. К сожалению, чем больше женщина принимает, возможно, даже неосознанно, подобных мелких решений, тем быстрее запускается механизм лишения ее самостоятельности и независимости, то есть закабаления, потому что, ли­шенная внутренней обороны, женщина еще больше нуждается в защите извне. Но зависимость не ограничивается даже этим: человек, без нужды ограничивающий свою свободу действий, то есть отказывающийся приме­нять собственные способности, демонстрирует свою несамостоятельность (читай: беспомощность) и с течением времени даже сможет " доказать" себе свою несостоятельность. Многие женщины полагают — более или ме­нее осознанно, — что непоколебимая уверенность в себе противостоит го­товности других предоставить тебе защиту. Они опасаются поплатиться за свою самостоятельность потерей близости, доверия, интимности и чувства защищенности, поэтому стремятся скорее к зависимости, чем к уверенно­сти в собственных силах. Но в действительности верно обратное: незави­симые, уверенные в себе люди способны сами управлять своей жизнью. Когда же им нужна поддержка, окружающие охотно ее обеспечивают, по­тому что знают: их помощью не будут злоупотреблять. Однако для силь­ных личностей такая помощь является исключением: каждый человек вре­мя от времени нуждается в совете или любезности.

Хотелось бы вскользь коснуться вопроса влияния одежды на восприятие человека. Чем выше каблук, тем неуверенней поза; чем уже юбка, тем бо­лее ограничена свобода действий. Многие считают, что с помощью высоко­го каблука женщина способна добиться всего, чего хочет, и ошибаются: эта " привлекательная беспомощность" — не что иное, как одна из форм само­ограничения.

Результатом запуска механизма порабощения может стать тяжелое психи­ческое заболевание. Оно развивается из долговременного сверхприспособления и подчинения, в постоянном страхе неприятия. Причина такого за­болевания в том, что человек, заботящийся только о благополучии других, не может уже ощущать никакой настоящей близости или социального единства: он угнетен страхом потенциальных потерь, поэтому не в силах больше ощущать радость от реальной совместной жизни.

Равноправное партнерство становится очень далекой перспективой: зави­симость от родителей, мужей, партнеров, начальников эскалирует. В конце концов женщина уже не в состоянии обеспечивать собственное существо­вание. Она даже не может самостоятельно принимать решения, заполнять чеки, направлять жалобы в суд.

Женский отказ

Меня часто приводит в ярость то, как многообразны формы отказа у жен­щин. Напрашивается фраза: " Отказ — это женское несчастье". Отказ почти всегда сопровождается улыбкой, даже если она вымученная.

Но есть и другая сторона женской улыбки: женщина имеет все основания использовать улыбку или приветливое выражение лица в качестве оружия для достижения своих целей. Применяя подобную стратегию, женщина мо­жет настоять на своем, преодолеть сопротивление или взять на себя мис­сию миротворца в конфликтных ситуациях. Однако если человек, незави­симо от своего настроения, постоянно сохраняет на своем лице дежурную улыбку, то это признак болезни.

Достаточно непросто распределить улыбки по конкретным категориям. Например, улыбается человек спонтанно или намеренно? Если намеренно, является ли его целью выразить свою готовность подчиниться, либо успо­коиться, либо показать свое волевое намерение управлять другими? Пер­вое я называю ухмылкой подчинения, второе — улыбкой власти.

Ухмылка подчинения практически всегда сопровождается жестами или ри­туалами подчинения. К ним относятся, например, следующие действия: от­каз от протеста, отказ от претензии на интеллектуальность, отказ от само­утверждения (способности и права настоять на своем), отказ от собствен­ных убеждений, отказ от собственных доходов, успеха и признания, отказ от времени и пространства. Решающим для подчинения все же остается определенное действие: улыбка — это только сигнал, демонстрирующий, что человек готов подчиниться.

Отказ от протеста

Женщины крайне редко выражают протест; им проще безропотно подчи­ниться и взвалить на себя очередной груз.

Герлинд рассказывает о том, что каждый день на работе она испытывает неудобство: ее рабочее место находится в проходной комнате, но она не протестует, хотя в связи с таким местоположением она чувствует себя обя­занной отвечать на каждое приветствие, по меньшей мере, взглядом. И это при том, что Герлинд занята вводом сложных данных в компьютер, что тре­бует от нее постоянного внимания. Поэтому каждый раз, поднимая глаза на вновь пришедших, она сбивается с нужной строки.

Кристель, такая же послушная девочка, круглые сутки работает продавцом-консультантом в бутике. Она радуется, если может кому-то услужить, не­смотря на то, что у нее есть собственные планы. Поэтому за последние полгода она отработала девятнадцать четвергов и все равно постоянно оказывается первой в очереди на дополнительный рабочий день: она един­ственная в штате отрабатывает пять четвергов подряд вместо четырех. Как " хорошая" девочка, Кристель не требует оплаты сверхурочных рабочих ча­сов. Она, как и многие другие сговорчивые девочки, довольствуется якобы хорошим отношением начальства и осознанием того, что ее ценят за дру­желюбие. Подобное поведение никогда не приводит к успеху.

" Послушные" девочки удивленно смотрят на неприветливых, эгоистичных " дурочек", которые проходят мимо них и даже не пытаются изобразить на своем лице симпатию. За спиной таких женщин перешептываются, но в то же время ими восхищаются. " Добрые" девочки всегда, тайно или явно, ждут признания со стороны " сильных" женщин.

Я ограничилась небольшим количеством примеров отказа от протеста в профессиональной сфере, потому что такой отказ — " с улыбкой" — доста­точно легко распознать. " Сговорчивые" сотрудницы, в очередной раз жерт­вуя своими интересами, как бы говорят: " Я недостойна уважения сама по себе" или " Если я буду строптива, никто не захочет иметь со мной дело".

Отказ от интеллектуальности

Женщины часто довольствуются тем, что их воспринимают исключительно по внешности и готовности приспособиться к обстоятельствам. Они счита­ют, что чем красивее женщина, тем большим успехом она пользуется; и чем больше она показывает свою готовность подчиниться, тем выше шан­сы, что ее отношения с партнером и окружающими будут прочными. Ради этого они способны отказаться от всех остальных индивидуальных особен­ностей личности, которые позволяют человеку быть самостоятельным и независимым: отказываются использовать свои умственные способности, критически мыслить и соответственно действовать.

Они не стремятся к интеллектуальному самосовершенствованию и самореа­лизации, они способны лишь вынужденно работать только для того, чтобы у

них были деньги. Такие женщины охотно имели бы уважаемую профессию и зарабатывали бы на ней, однако это не самая главная цель их жизни.

В конце концов, им вполне достаточно, если муж прилично зарабатывает и может обеспечивать семью. В этом случае жена ищет себе лишь подработ­ку, которая будет занимать несколько часов в неделю, — просто для того, чтобы быть немного занятой. Для тех, кто любой ценой хочет заполучить надежного мужа, такая стратегия верна: американские исследования пока­зали, что женщина тем менее привлекательна в качестве супруги, чем больше она зарабатывает, то есть чем она независимее материально*.

Другие исследования** отслеживают взаимосвязь между степенью реали­зации собственных интеллектуальных способностей и заботой о своем внешнем виде. При проведении так называемых шопинг-исследований*** было обнаружено, что чем большее удовлетворение от работы получает женщина, тем меньше одежды она покупает.

То, что внешность играет более серьезную роль, чем умы, девочки узнают очень рано. В период пубертата из уверенных в себе, смелых натур — если у них была возможность нарастить такой потенциал — девочки пре­вращаются в комплексующих из-за своей внешности, пустых хохотушек. Они утрачивают свою энергетику, а в результате из крепких, видных дево­чек вырастают незаметные, тихие и хрупкие создания. Их конкуренция ограничивается исключительно внешними данными: кто лучше одевается, кто самая красивая, кто носит то, что модно. Истинные достижения пере­стают фигурировать в разговорах.

На встречах выпускников годы спустя бывшие " соседки по парте" редко вспоминают былые риторические навыки, напористость или готовность од­ноклассниц отстаивать собственную позицию. В памяти всплывает, кто как раньше выглядел, а не способности или таланты.

Страдания по поводу недостатков собственной внешности остаются для многих женщин самыми сильными на протяжении всей жизни. Они пере­живают из-за слишком тонких или слишком полных ног, чересчур большой или чересчур маленькой груди. Они никогда не бывают довольны цветом своих волос или тем, что они прямые/кудрявые. Их не устраивают слиш­ком близко посаженные или маленькие глаза.

Сегодня молодые девушки все так же плачут из-за своей внешности. Они проводят перед зеркалом много часов, пытаясь привести себя в соответ­ствие с тем или иным идеалом красоты, и очень страдают, если ничего не

*Faludi, Susan: Die Manner schlagen zurtick, Hamburg, 1993, S. 47. **Там же, стр. 246.

***Шопинг-исспедования — исследования, направленные на изучение состава, количества и других параметров покупок. — Прим. Ред.

получается. Девочки усваивают с малых лет, что они должны нравиться, и потому учатся искусству красоты.

Многократные отказы от собственного интеллекта резюмируются таким об­разом: " Так как у меня ничего нет, кроме собственной внешности, я должна по крайней мере выглядеть ухоженной"; " Приятная внешность — гораздо более сильное оружие на пути к успеху, чем умственные способности".

Отказ от самоутверждения

Отсутствие способности настоять на своем — такая же форма пассивного подчинения, как и все описанные выше виды отказа. Примеры подобного поведения я каждый день черпаю из жизни участников моих семинаров. Я вижу, что женщины защищают себя слишком слабо: их сопротивление, критика и гнев остаются незамеченными. Заканчивается все тем, что они перестают реагировать на несправедливость, невежливость или неуваже­ние к себе, затаивая обиду глубоко внутри.

Инее три года работала в офисе одной из семейных фирм на полставки и отвечала за работу всего офиса. Перед тем, как уйти в зимний отпуск, шеф попросил ее в период его отсутствия поработать полный день. Инее согла­силась сразу же и без колебаний. При расчете следующей зарплаты ей не было начислено никакой компенсации за сверхурочные. Когда же Инее по­просила объяснений, начальник пришел в негодование от того, что она требует по праву принадлежащих ей денег. В конце концов, возмущался он, это была всего лишь любезность; к тому же у нее было не так уж много работы — принять всего-навсего несколько телефонограмм. Инее пробор­мотала себе под нос несколько невнятных фраз и... отступила, опасаясь, что разозлит шефа и потеряет его " доверие", а также репутацию предан­ной и надежной сотрудницы.

Месяц спустя жена шефа объяснила Инее, что ее муж не привык " бросать­ся" деньгами, поэтому, так как предварительной договоренности между ними не было, он и не должен ей ничего платить. Однако, продолжила суп­руга начальника, если бы Инее сразу потребовала оплаты сверхурочных, она, безусловно, получила бы компенсацию. Совет поступил слишком по­здно: работа доставляла женщине все меньше удовольствия, Инее не поки­дало чувство, что ее использовали, и через полгода она уволилась, так и не получив причитающихся ей денег. Вывод: очень редко мы получаем то, что заработали, по инициативе того, кто нам должен.

Майке — начальник отдела на большом предприятии. Ассистент обходит ее, даже если речь идет о принятии серьезного решения, которое он обязан с ней обсудить. Майке возмущена этой ситуацией, тем более что она редко одобряет принятые им решения. Но она не ставит его на место — не отменяет решение своего помощника даже тогда, когда очевидно, что оно не­верное или обойдется компании слишком дорого. Майке старается избе­жать того, чтобы он потерял лицо в глазах сотрудников отдела, поэтому де­лает вид, что все решения принимаются ими совместно.

Подобному неуважению невозможно противостоять при помощи уговоров или просьб. У Майке есть только один путь деятельно отстаивать свою точ­ку зрения: она должна применять к своему помощнику дисциплинарное взыскание за нарушение субординации, корректировать принимаемые им решения, поставить в известность о происходящем не только сотрудников своего отдела, но и свое начальство, а также четко разграничить компетен­цию между собой и помощником.

Свое нежелание и боязнь обороняться женщины часто объясняют прису­щими им " чисто женскими" качествами: " Мой стиль руководства должен отличаться от агрессивного мужского большей мягкостью" или: " Если я сделаю выговор сотруднику, он мне перестанет доверять". Что и говорить: прощание с женскими " добродетелями" дается тяжело.

Отказ от собственных убеждений

Женщины склонны связывать свое поведение с социальными нормами, даже если сами от этого страдают: они сомневаются в себе, а не в пра­вилах.

Такая форма особенно наглядно проявляется у молодых матерей. В глуби­не их сознания укореняется мысль о том, что они обязаны хотя бы первые три года жизни своего ребенка быть с ним постоянно. Законодательно за­крепленные нормы о защите материнских прав придают этому широко распространенному явлению некий обязательный, казенный характер предрассудка. Исследования в этой области показывают, что дети не осо­бенно пострадают, если их мама не будет постоянно прыгать вокруг них.

Таких правил придерживаются даже те женщины, которые в глубине души сомневаются в их правильности. При этом они не пытаются изменить сло­жившиеся традиции, говоря себе: " Если я буду работать, то не смогу быть хорошей матерью своему малышу и не буду его знать". Однако исследова­ния показывают, что работающие и неработающие матери проводят со сво­ими детьми примерно одинаковое количество времени. Речь идет только о полезном времяпрепровождении: чтение, игры и т.п., не включая поездок, приготовления пищи, походов в магазины и т.п.

Тем не менее каждый год сотни тысяч женщин подчиняются общепринятой норме: хорошая мать — это мать, безраздельно принадлежащая своему ребенку. После достаточно длительного простоя в работе они обнаруживают, что возвращаться на рабочее место труднее, чем им казалось. Каждый год только в Западной Германии в профессиональной жизни пытаются заново утвердиться триста двадцать тысяч женщин, однако их шансы не так вели­ки, поэтому поначалу и думать не приходится о хорошей должности или повышении.

" Вы явно показали, что не очень заинтересованы в работе", — сказал один начальник отдела. Другими словами, вы держались за старые правила и поэтому заклеймены как не лучший кандидат на рабочее место.

Образ мыслей, который способствует тому, что женщины продолжают дер­жаться за устаревшие нормы, можно охарактеризовать следующим обра­зом: " Мне легче делать как все, потому что тогда меньше риска допустить ошибку в воспитании своего ребенка", или: " Если я отойду от общеприня­тых правил, то должна буду сама нести ответственность за свои ошибки; тогда уже никто не встанет на мою сторону, и критика будет сыпаться со всех сторон". Такие рассуждения представляют, с моей точки зрения, са­мую тяжелую форму отказа от собственных убеждений. Если женщина хо­чет разрушить негативный образ собственного пола, то смена норм неиз­бежна. Это означает полный и бесповоротный отход от принятых в " нор­мальной" семье стандартов: каждый день заправлять кровати своих домо­чадцев, раз в неделю вытирать пыль, по меньшей мере один раз в день го­товить горячую пищу и т.п. — все должно остаться в прошлом. Должны перестать быть самыми главными и такие привычки, как выходить из дома только с идеальным макияжем, производить хорошее впечатление (даже при помощи одежды детей), помогать детям делать уроки и т.п.

Отказ от материальной независимости

Когда я говорю о материальной независимости женщин, то получаю в от­вет больше всего возражений. Женщины слишком охотно верят в так на­зываемый договор полов, гарантирующий им обеспеченную жизнь стара­ниями мужчины. Они отказываются от самообеспечения в виде профессио­нальных заработков, гонораров и недвижимости.

Женщины составляют пятьдесят процентов всех абитуриентов, половину слушателей высших учебных заведений и только пять процентов всех ме­неджеров. Цифры говорят сами за себя. Женщина сознательно отказывает­ся от квалифицированной работы, требующей определенных навыков и от­ветственности, и цементируют свое пассивное участие в общественной структуре.

Отказ от образования

Девушки редко осознают, что они делают, отказываясь от богатых возмож­ностей, которые открывает образование. Они доверяют свое будущее при­зрачному мужчине, о котором ничего не знают, но ради которого жертву­ют своими жизненными возможностями.

Доэрте предпочла выйти замуж за начинающего биолога, вместо того что­бы получить высшее медицинское образование и впоследствии унаследо­вать практику своего бездетного дяди. Закончив обучение, ее муж не смог сразу найти достойную работу по профессии и держался на поверхности, работая коммивояжером. Доэрте очень переживала из-за его неудач и со­жалела, что он не в состоянии найти приличную работу, которая бы соот­ветствовала ее привычному стилю жизни. Оба имеют состоятельных роди­телей, и те подбрасывают некоторые суммы молодой студенческой семье. Она стыдится его неудач, и ей не приходит в голову мысль, что за свою жизнь она несет точно такую же ответственность, как и за его. То, что она не стала преуспевающим врачом, Доэрте рассматривает исключительно как облегчение для своего мужа: " Это было бы еще одним ударом для него". У нее, несомненно, еще остался шанс закончить обучение и начать практику, но мысль о работе просто не приходит ей в голову.

Сонни, помощник аптекаря, усердно училась три года в вечерней школе и хотела после этого продолжить изучение фармацевтики. Но она встретила мужчину, у которого не было высшего образования, поэтому отказалась от своей мечты. Сонни считает, что ее любимому было бы неприятно, если бы ее образование было лучше, чем его собственное. У Сонни теперь один путь: быть домохозяйкой и матерью.

Это примеры женщин с очень хорошими предпосылками для профес­сионального обучения. Для женщин, у которых предпосылки хуже, отказ от обучения — мелкое событие, которое является нормой в их кругу. Для женщин, не имеющих даже среднего образования, это означает, что они будут работать на фабрике, в супермаркете или в подобном месте, не требующем специальных знаний. Они выбирают профессию, осваиваемую путем краткосрочной производственной практики, и радуются дополни­тельным 200 маркам в месяц, сравнивая себя с учащейся подругой. По­лучив среднее образование, большинство современных женщин отказыва­ются продолжать изучение выбранной профессии в высших учебных за­ведениях.

Дальнейшая жизнь, независимо от стадии, на которой закончено обучение, строится всегда по одной и той же схеме: немногие женщины доходят до высшей степени квалификации в своей профессии.

Отказ от профессионального роста

Выйдя замуж и родив первого ребенка, женщина продолжает идти по пути отказа. Почти для каждой женщины рождение первенца означает перерыв в карьере, для многих — окончательное ее крушение.

Если заработок жены не является весомой составляющей семейного бюд­жета, то она, как правило, долго медлит с продолжением работы, в резуль­тате чего шанс адекватного карьерного роста становится для нее все менее реальным.

Однако отказ от карьеры может произойти и сразу после завершения про­фессионального образования при более благоприятных обстоятельствах.

Грета и ее муж изучали ведение лесного хозяйства. После окончания учеб­ного заведения Грета не пошла на работу: она неизбежно подала бы заяв­ление на ту же должность, что и ее муж, а такая конкуренция казалась ей " нечестной". Ситуация осложнялась тем, что ее результаты по итогам гос­экзаменов были лучше, поэтому вполне возможно, что на собеседовании с работодателем ее шансы были бы выше. Грета не работает и сейчас, хотя прошло уже четыре года, и выехала с мужем в Нижнюю Германию, где ему выделили участок леса.

Женщины, уверенные, что отлично проживут и без собственных доходов, своими руками закладывают основу собственного рабства. Недостаточно высокое образование, длительные перерывы в работе, отказ от повышения квалификации — все это элементы, постепенно складывающиеся в карти­ну зависимости.

Я обсуждала этот вопрос со многими женщинами, и все они подтверждают мою точку зрения: тот, кто постоянно просит деньги на ведение хозяйства, всегда остается должником. Укоренившееся таким образом чувство долга не позволяет развиться полноценному чувству собственного достоинства, без которого невозможно и равноправное партнерство.

Преуменьшенная женщина

Женщины отказываются не только от получения собственных доходов и финансовой независимости, но и от собственного времени и пространства, что часто является взаимосвязанным. Такой отказ демонстрируют даже те, кто самостоятельно распоряжается собственными доходами, он прослежи­вается даже в языке их телодвижений. Вы наверняка припоминаете: жен­щины очень часто намеренно худеют, и не только для того, чтобы соответ­ствовать общепринятому стандарту красоты.

Женщины сегодня редко имеют комнату только для себя одной; у немно­гих есть собственное, " свое" место в квартире. В некоторых домах есть гладильная или швейная комнаты размером с кладовую, да и то для того, чтобы женщина могла нормально обслуживать всю семью без ущерба для интерьера дома: кому понравится, если везде будут разбросаны, к примеру, лоскуты ткани или приготовленные для глажения рубашки? Женщины приучены рассматривать всю квартиру или дом как свой, тем самым отве­чая за порядок, чистоту и уют, но это не имеет ничего общего с понятием персонального, личного пространства. Женщины вынуждены приспосабли­ваться ко всем членам семьи с их потребностями и интересами. Подруга может заглянуть на чашечку кофе, но она должна исчезнуть, как только появится муж. Книги можно читать, пока кто-нибудь не включит телеви­зор. С телефоном женщина должна уйти в коридор, чтобы не мешать нико­му своим длинным разговором.

Женщина старается таким образом выстроить свой день, чтобы никого не обделить своим вниманием. При этом она не учитывает собственные жела­ния, поэтому время на себя женщина находит только тогда, когда оно вдруг останется после выполнения всех намеченных дел во благо других. Однако такое происходит крайне редко, и если вдруг вечером или в выход­ные женщина решает отложить домашние дела, она оказывается слишком усталой для того, чтобы доставить какую-то радость себе.

Своим поведением преуменьшенная женщина показывает: " То, что я делаю, не важно; я не нуждаюсь в собственном пространстве или в специальных условиях. Мои собственные интересы не очень важны, поэтому, когда я на­хожу время только для себя, мне можно мешать".

Будни многих женщин строятся именно на этом принципе. Они с легко­стью отказываются от своего места или, по крайней мере, всегда готовы его уступить. Если мужчина и женщина встречаются на тротуаре, в боль­шинстве случаев дорогу уступает женщина. Можно сказать, что существу­ющие правила этикета, предполагающие, что даму следует пропустить впе­ред, выполняются только по отношению к привлекательным и уверенным в себе женщинам, что еще больше омрачает положение " прекрасного пола".

• Не избегайте конфронтации!

• Позволяйте себе достаточную свободу движений!

• Отстаивайте свое право на то, чтобы вам не мешали!

На работе очень часто женщинам выделяют меньшие помещения и более неудобно расположенные рабочие места. Женщина, работающая главным администратором, рассказала мне, что в ее кабинете стоят кухонный шкаф с кофеваркой, раковина и мусорное ведро. Каждые две минуты туда кто-

нибудь заходит, приветствует ее, варит себе кофе, сопровождая это каким-нибудь рассказом, выбрасывает пищевые отходы или моет яблоко. Женщи­на вынуждена постоянно прерывать свою работу, потому ее протесты не замечают либо, что еще хуже, ее называют злобной и чванливой особой или обвиняют в том, что она специально создает видимость высокой важ­ности выполняемой ею работы. На самом деле она совсем не хочет казать­ся надменной, просто ее не устраивает, что никто всерьез не воспринимает ни ее саму, ни ее работу. Неудивительно, что заставить ее замолчать спо­собны вскользь выраженное презрение, косой взгляд. Однако сегодня этой женщине старается не мешать даже начальник отдела, потому что на двери ее кабинета красуется табличка: " Просьба не беспокоить! ", которая появи­лась после того, как женщина осмелилась открыто выразить свое негодова­ние сложившейся ситуацией.

С той же легкостью, что и от пространства, отказываются женщины и от времени. " Нет времени" — такой фразы у меня нет! " — гордо заявляет Элизабет. Она считает такой подход своей добродетелью • всегда иметь вре­мя для других. Элизабет никого не заставляет себя ждать, если может сде­лать так, чтобы не опаздывать. При этом совершенно неважно, что то, чем она занимается в данный момент, гораздо важнее того, о чем ее просят: интересы других всегда были для Элизабет на первом месте. Но ей этого мало: она хочет стать еще " лучше", то есть побороть свом негативные чув­ства. Переживая, что люди засиживаются у нее слишком долго, Элизабет начинает чувствовать себя виноватой из-за своих недостаточно " друже­ственных" чувств. Она настолько низко ценит себя, что подчиняется даже временному диктату со стороны других. Например, если ее дети, тринадца­ти и шестнадцати лет, хотят с ней поговорить, она откладывает книгу и по­ворачивается к ним. Если бабушка с дедушкой высказали желание прийти в воскресенье на чашку кофе, Элизабет отказывается от прогулки с друзья­ми и обихаживает своих гостей. Если пришедшие в гости друзья засижива­ются допоздна, Элизабет мило улыбается и старается подавить зевоту, что­бы приятели не чувствовали себя неуютно и не подумалм, что их таким об­разом выпроваживают.

Всегда иметь время — это привилегия слабых людей. Власть имущие расхо­дуют временные ресурсы куда более рационально: если они говорят, что у них нет времени, это означает, что у них есть гораздо более важные дела.

Бедные, безработные, не имеющие власти и женщины — вот те категории населения, у которых всегда есть время и которые могут его дарить. " Вре­мя — деньги" — эта формула подходит только тем, кто решил жить без по­мех и сконцентрировался на работе.

Время наделенных властью людей стоит дорого. Чтобы войти с ними в контакт, необходимо заранее согласовать дату и час встречи. Причем не

каждый получает достаточно времени на аудиенцию: чем больше власти имеет человек, тем меньшему количеству лиц он доступен. Многие женщи­ны-начальники не придерживаются этого правила: они полагают, что их двери должны быть всегда открыты, и называют это новым, " женским сти­лем руководства", рассматривая открытую дверь кабинета как " прочув­ствованное руководство". У них для всех и всегда найдется время, но это — одна из форм подчинения.

Как и другие непривилегированные слои населения, женщины не могут сами распоряжаться своим временем. Жена, например, подчиняет свою жизнь распорядку мужа: каждый погожий летний день, между 16.00 и 16.30 армия женщин стремительно покидает бассейны, чтобы оказаться дома раньше мужа и успеть приготовить ему ужин и открыть дверь.

Не так давно я стала невольным свидетелем ужасной сцены. Муж приходит домой и, не застав жену, орет на свою почти взрослую дочь: " Где мать?! Она же знает, что я прихожу домой в это время и пью свой кофе!!! ". Жена каждый день ждет его дома в установленное время, но сегодня она опозда­ла, и от его диких криков сотрясается весь дом. Кто пытается изменить установленную структуру власти? Берегитесь стать первопроходцами!

Описанная сцена, к сожалению, не является исключением. Каждый вечер, каждое воскресенье, каждый праздник, каждый отпуск отца семейства жены и дети вынуждены подстраиваться под временные возможности мужа и отца; некоторые находят предлог, чтобы уклониться от этого, но большинство подчиняется: в конце концов, это он — тот, кто приносит в дом деньги. У кого деньги, у того и власть — прописная истина, но также и реальность.

Тот, кто облечен властью, свободно распоряжается как собственным време­нем, так и временем других, как в личной жизни, так и на работе.

Женщина обладает более низким статусом, поэтому у нее нет права застав­лять мужчину ждать, так же, как не может заставить ждать подчиненный своего начальника, а пациент — врача. Если жена не ждет мужа, то для него это означает, что его ценность понижается. Очевидно, она нашла бо­лее важное занятие, что угрожает его благополучию, поэтому он агрессив­но защищает свое время.

Многим знакомо чувство ожидания перед ответственным экзаменом или перед собеседованием с потенциальным работодателем. Чем дольше длит­ся ожидание, тем беспокойнее становится ожидающий и тем больше сни­жается уровень его самооценки. Если время ожидания превышает индиви­дуальный порог толерантности, то человек оказывается в состоянии безыс­ходности и не может более проявить себя и свои способности надлежащим образом.

Мнение, что у женщины всегда есть время, к сожалению, подтверждается поведением многих из них. Они скрывают от себя, что имеют право на свое время, собственные интересы и самоутверждение, а в результате ока­зываются загнанными и изможденными. Они допускают, чтобы другие рас­поряжались их временем в своих интересах. Они позволяют окружающим указывать себе, что им делать. В итоге они ощущают себя забитыми, не имеющими собственного достоинства, неловкими и глупыми существами.

" Плохие" девочки ведут себя иначе: каждый день они тратят определенное время на то, что интересно лично им, что им важно или просто полезно. Все равно, работают они или " просто домохозяйки", занимаются ли они спортом, идут ли гулять, ложатся ли отдохнуть, забираются ли в ванну или просто сидят, сложа руки и уставившись в одну точку. Они делают то, что хорошо для них, — и не чувствуют себя виноватыми!