Часть IV. ИДЕАЛИЗМ

Глена IV ИД1АЛ)НП'()ПИИНЫИ

В Ленинакане через неделю после памятного землетрясения я слышал требования: судить таких строителей, у которых швы не так сварены, балки неправильно положены. А почему же их, а не учителей, воспитателей? Не по­рядки и нравы, по которым безобразие стало обычным делом?

Чечню было очень жаль. Уже третью экзекуцию устраивала ей централь­ная власть. Однако на этот раз дудаевщина сильно провоцировала Москву: хищение колоссальных денег и нефти, непрекращающиеся бесчинства внут­ри Ичкерии.

Возможно, там действительно преобладали люди с существенно иными ценностями, с иным отношением к своей и чужой жизни. Это было бы их собственным делом, если глобальная взаимозависимость современного мира не связала бы накрепко даже далекие народы.

Я был бы не против отделения Чеченской республики, если бы избравший свою власть народ спокойно и взвешенно выразил такое желание. Да, я счи­тал это возможным. Лучше, чем воевать. Разумеется, пришлось бы договари­ваться обо всех условиях.

Но республики в тогдашней Чечне не было. В каком-то порыве она нало­жила на себя руки Дудаева. Став в безнадежно агрессивную позу, получила в ответ то, что пока за это получают везде (Афганистан — от США, Ливан — от Израиля, Аргентина — от Британии, Югославия — от НАТО). Просто в других странах это делают и грамотнее, и милосерднее. А в какой мере в Чечне действовал народ и в какой — самозванцы, стало видно позже. Но ни­какой субъект Федерации не должен превращаться в ее объект. И очень слабое утешение, что данное превращение произошло в смутное время меж­ду СССР и СНГ.

4. ТРЕТЬЯ ПОЗИЦИЯ?

Призыв и решение, к сожалению, раздельны. Но есть выразительные приме­ры их сращения.

Когда-то, еще в начале Перестройки, шахтеры на площадях своих горо­дов и поселков выдвигали несусветные требования о зарплате и проч. Их первых лидеров толпа выплескивала с ходу: «Пусть Петро пойдет в обком (министерство, профсоюз) и добьется там!» Петро уходил вдохновленный. Ему предлагали расчеты, описывали последствия. Он старался разобраться. Уже без настроения возвращался на митинг: «Не, ребята, так, чтобы уж совсем, — нет, не получается. А вот по-среднему — надо требовать». — «Ку­пили Петра! Ах, он такой-разэтакий, кто бы мог подумать. Давайте Нико­лая пошлем, он непродажный». Теперь вникал Николай — с тем же резуль­татом. Несколько поколений лидеров сменилось у шахтеров за месяц-дру­гой, пока они не поняли: «оттуда» многое видится иначе, особенно если тебе решать.

Помните, с чем Черномырдин пришел на пост премьер-министра? В Вер­ховном Совете он провозгласил рынок без лавочников. При нем лавки осо­бенно размножились и очень похорошели.

Непримиримый Рыбкин одним из последних покинул обстрелянный Белый дом. Приняв ответственность, он эволюционировал до сотрудниче­ства с президентом. Притом с таким достоинством, что заявил себя тогда, пожалуй, лучшим кандидатом в преемники Ельцина.

Впрочем, есть и обратные варианты. Гайдар, к примеру. Будь он у власти сейчас — разве говорил бы о ситуации в Чечне: «Только переговоры»? Объ­яснял бы: переговорам этим цена двое суток, никто конкретно ситуацию там не контролирует и т. д. Такая разница совершенно естественна и неизбежна. Но в конфликтном обществе всякое противостояние опасно. Поэтому между призывом и решением ищут связи. Например, обмен местами их носителей. Профсоюзным вожакам предлагают пойти в министры труда, «зеленым» — возглавить муниципалитеты. И наоборот: перешедшие в оппозицию мини­стры и премьеры формируют теневые кабинеты. Они вырабатывают вари­анты преодоления тех же проблем, которыми занято и действующее прави­тельство. Или же тех, которые оно просмотрело, недооценило.

Иногда надежды связывают с выдвижением как бы суперличности на место главы государства. Так можно понять обращение молодых политиков к А. Солженицыну¹.

Но есть еще одна возможность возведения моста между призывом и ре­шением. Экспертиза! Независимая, внепартийная и многосторонняя экс­пертиза.

Понятие и статус эксперта у нас еще не привились, не состоялись. Ясно, что свои эксперты будут у всех заинтересованных сил. Нужны немалые ста­рания для формирования института авторитетной экспертизы, обладающей не только серьезным знанием, но также и своим стилем. Подбор ее участ­ников — самостоятельная и непростая процедура вовлечения уважаемых профессионалов, с которыми вынуждены были бы считаться все, независи­мо от занимаемых постов. Эксперты — это не управляющие, не судьи, не ораторы. Это специалисты по распознаванию и решению проблем с соот­ветствующей специализацией. Они не станут принимать решения или их оценивать. Они проконсультируют. И только. Хотя бы по принципу «что произойдет, если...».

Не будем преувеличивать. Подобная экспертиза должна стать не столько общей позицией, сколько мнением. Высококвалифицированным, но мнени­ем. А мнений всегда будет несколько.

И все же экспертиза есть антагонист аппаратности — главного прибежи­ща бюрократии. Аппаратность — власть сотрудников, она делает невидимым механизм выработки решения, запутывает ответственность за него. В плену

¹ «Независимая газета» от 11.01.1995.