Организм и организация

Н.А. Бердяев подчеркивает, что техш можно понимать в более широком и более узк смысле. Techne значит и индустрия, и иcкуcc Technaxa значит фабриковать, создавать с искусств Мы говорим не только о технике экономической, и мышленной, военной, технике, связанной с перед жением и комфортом жизни, но и о технике мьш ния, стихосложения, живописи, танца, права, даже технике духовной жизни, мистического пути. Так,: пример, йога есть своеобразная духовная техника. Т ника повсюду учит достигать наибольшего результ при наименьшей затрате сил. И такова особенно ника нашего технического экономического века.

В современной технике количественные достижения преобладают над качественными, которые были свойст­венны технику-мастеру старых культур. Шпенглер в книге «Человек и техника» определяет технику как борь­бу, а не орудие. Но, бесспорно, техника все1да есть средство, орудие, а не цель. Не может быть технических целей жизни, цели же жизни все1да лежат в другой об­ласти, в области духа. Средства жизни, по мнению Бердяева, очень часто подменяют цели жизни.

Может ли техника относиться к жизни духа? По мнению Бердяева, техника для ученого, делаю­щего научные открытия, для инженеров, делающих изобретения, может стать главным содержанием и целью жизни. Но подмена целей жизни техническими средствами может означать умаление и угашение духа. «техническое орудие по природе своей гетерогенно как тому, кто им пользуется, так и тому, для чего им пользуются, гетерогенно человеку, духу и смыслу». С этим связана роковая роль господства техники в челове­ческой жизни. Одно из определений человека как homo faber — существо, изготовляющее орудие, которое так распространено в историях цивилизаций, уже свидетель­ствует о подмене целей жизни средствами жизни. Тех­ника обладает такой силой в нашем мире совсем не по­тому, что она является верховной ценностью.

Н.А. Бердяев рассматривает в своей работе харак­терный парадокс: без техники невозможна культура, с нею связано самое возникновение культуры. В то же время окончательная победа техники в культуре, вступление в техническую эпоху влечет культуру к ги­бели. Философ выделяет в культуре два элемента: тех­нический и природно-органический. Окончательная победа первого над вторым означает перерождение культуры во что-то иное, на культуру уже непохожее. Романтизм есть реакция природно-органического эле­мента культуры против технического ее элемента.

Русский философ устанавливает три стадии в исто­рии человечества — природно-органическую, культур­ную в собственном смысле и технически-машинную. ому, по мысли Бердяева, соответствует различ­ное отношение духа к природе — погруженность духа в природу; выделение духа из природы и образование особой сферы духовности; активное овладение духом природы. Эти стадии скорее некие идеальные типы, нежели хронологически зафиксированные стадии не­коего процесса. «И человек культуры все еще жил в природном мире, который не был сотворен человеком, горый представлялся сотворенным ьогом. Он был связан с землей, с растениями и животными. Огромную роль играла теллурическая мистика, мистика земли. Известно, какое большое значение мели pacтительные и животные религиозные культы». Внутри природно-органической стадии люди любили понимать культуру, государство, быт органически,. по аналогии с живыми организмами. Процветание культур и государств представлялось как бы раститель но-животным процессом. Культура была полна симв лами, в ней было отображение неба в земных форма даны были знаки иного мира в этом мире. Технике з чужда символика, она реалистична, она ничего не от бражает, она создает новую действительность, в неД все присутствует туг. Она отрывает человека и от при роды и от миров иных..

Представляет огромный интерес различено Н.А. Бердяевым организма и организации. Организ рождается из природной, космической жизни, и сам рождает. Признак рождения есть признак органн ма. Организация же совсем не рождается. Она создае ся активностью человека, она творится, хотя творче во это и не есть высшая форма творчества. Орган» не есть агрегат, он не составляется из частей, он лостен и целостным рождается, в нем целое предше вует частям и присутствует в каждой части. Организа растет, развивается.

Механизм, созданный организационным процес сом, по мысли Н.А. Бердяева, составляется из частей он не может расти и развиваться, в нем целое не при сутствует в частях и не предшествует частям. В орга низме есть целесообразность, изначально ему прису щая, она вкладывается в него Творцом или природе? она определяется господством целого над частями.

В организации, по определению Н.А.Бердяева, есл целесообразность совсем другого рода, она вкладываете в нее организатором извне. Механизм составляется подчинением его определенной целью. Он не рождаете с присущим ему замыслом. Часы действуют очень цел сообразно, но эта целесообразность не в них, а в созда1 шем и заведшем их человеке. Организованный механизм в своей целесообразности зависит от организатора. Но 1 нем есть инерция, которая может действовать на орга низатора и даже порабощать его себе.

По мнению Н.А.Бердяева, в истории были органи зеванные тела, подобные жизни организмов. Так, пат риархальный строй, натуральное хозяйство представ­лялись органическими и даже вечными в этой своейорганичности. Органический строй обычно казался созданным не человеком, а или самой природой, или Творцом мира. Долгое время была вера и существова­ние вечного объективного порядка природы, с кото­рым должна быть согласована и которому должна быть подчинена жизнь человека.

Природному придавался, по словам Н.А.Бердяева, как бы нормативный характер. Согласие с природой представлялось и добрым и справедливым. «Для древ­него грека и для средневекового человека существовал неизменный космос, иерархическая система, вечный ordo. Такой порядок существовал и для Аристотеля и для св. Фомы Аквината. Земля и небо составляли не­изменную иерархическую систему. Само понимание неизменного порядка природы былц связано с объек­тивным теологическим принципом».

Однако техника в том виде, в каком она существует с XVIII в., разрушала эту веру в вечный порядок при­роды. Новая природная действительность, перед кото­рой ставит человека современная техника, совсем не есть продукт эволюции, а есть продукт изобретатель­ности и творческой активности самого человека, не процесса органического, а процесса организационно­го. Итак, по определению Бердяева, господство техники и машины есть прежде всего переход от орга­нической жизни к организованной жизни, от расти­тельности к конструктивности.

Да, действительно, с точки зрения органической жизни техника означает развоплощение, разрыв в ор­ганических телах истории, разрыв плоти и духа. Тех­ника раскрывает новую ступень действительности, и эта действительность есть создание человека, результат прорыва духа в природу и внедрение разума в стихий­ные процессы. Техника разрывает старые тела и созда­ет новые, совсем не похожие на тела органические, создает тела организованные.

«И вот трагедия в том, что творение восстает про­тив своего творца, более не повинуется ему. Тайна грехопадения — в восстании твари против Творца. Она повторяется и во всей истории человечества. Промете­евский дух человека не в силах овладеть созданной им техникой, справиться с раскованными, небывалыми энергиями. Мы это видим во всех процессах рациона­лизации в техническую эпоху, когда человек заменяет­ся машиной. Техника заменяет органически-иррацио­нальное организованно-рациональным».

По мысли Н.А. Бердяева, самый дух, создавший технику и машину, не может быть технизирован и ма шинизирован без остатка, в нем всегда останется иррациональное начало. Но техника хочет овладеть духом и рационализировать его. Сначала человек зависел от природы, и зависимость была растительно-животной. Теперь началась титаническая борьба человека с технизируемой им природой. Человек совсем еще нед приспособился к новой действительности, которая pacкрывается через технику и машину. Он не знает, в coстоянии ли оудет дышать в новой электрической и радиоактивной атмосфере, в новой холодной металлической действительности, лишенной животной теплоты.

Господство техники и машины, по мнению НА Бердяева, открывает новую ступень действительности, einej непредусмотренную классификацией наук, действигельность, совсем не тождественную с действительностью механической и физико-химической. Эта новая действительность видна лишь из истории, из цивилизации, a He из природы. Эта новая действительность развивается в космическом процессе позже всех ступеней, после сложного социального развития, на вершинах цивилизации хотя в ней действуют механико-физико-химические силы.

Как утверждает Н.А.Бердяев, искусство тоже создавало новую действительность, не бывшую в природ де. Можно говорить о том, что герои и образы художественного творчества представляют собой особого рода1 реальность. Дон-Кихот, Гамлет, Фауст, Мона Лиза, Леонардо или симфония Бетховена — новые реальности не данные в природе. Они имеют свое существование свою судьбу. Они действуют на жизнь людей, порождая очень сложные последствия.

«Люди культуры живут среди этих реальностей. Ho действительность, раскрывающаяся в искусстве, носи характер символический, она отображает идейный мир. Техника же создает действительность, лишеннук всякой символики...» Техника имеет космогоническое значение, через нее создается новый космос. Это новая категория бытия. Машина действительно не есть ни неорганическое, ни органическое тело. Появ ление этих новых тел связано с различием между органическим и организованным, i

Совершенно ошибочно было бы отнести машину кнеорганическому миру, на том основании, что для ее организации пользуются элементами неорганических тел, взятых из механико-физико-химической действительности. В природе неорганической машины не существует, она существует только в мире социальном. Эти ор­ганизованные тела появляются не до человека, как тела неорганические, а после человека и через человека.

Человеку, как подчеркивал Бердяев, удалось вызвать к жизни, реализовать новую действительность. Это показатель страшной мощи человека. Это указы­вает на его творческое и царственное призвание в мире. Но также и показатель его слабости, его склон­ности к рабству. Машина, по словам русского филосо­фа, имеет не только социологическое, но и космоло­гическое значение. Она ставит с необычайной остро­той проблему судьбы человека в обществе и космосе.

Может ли человек существовать лишь в старом кос­мосе, физическом и органическом, который представ­лялся вечным порядком, или он может существовать и в новом, неведомом еще космосе? Что означает техничес­кая эпоха и появление нового космоса в судьбе челове­ка? Есть ли это материализация и смерть духа и духов­ности или это может иметь и иной смысл? Ставя эти во­просы, Бердяев подчеркивает, что разрыв духа со старой органической жизнью, механизация жизни про­изводит впечатление конца духовности в мире. «Техника и экономика сами по себе могут быть нейтральными, но отношение духа к технике и экономике, — пишет Бердяев, — неизбежно становится вопросом ду­ховным... Технизация духа, технизация разума может легко представляться гибелью духа и разума».

По словам Бердяева, техника отрывает челове­ка от земли, она наносит удар всякой мистике земли, мистике материнского начала, которая играла такую роль в жизни человеческих обществ. Актуализм и ти­танизм техники прямо противоположен всякому пас­сивному, животно-растительному пребыванию в мате­ринском лоне, в лоне матери-земли. Он истребляет уют и тепло органической жизни, приникшей к земле. Смысл технической эпохи прежде всего в том, что она заканчивает теллургический период в истории челове­чества, когда человек определялся землей не в физи­ческом только, но и в метафизическом смысле.

«Совсем иначе чувствует себя человек, когда он чувствует под собой глубину, святость, мистичность земли, и тогда, когда он чувствует землю, как планету, летящую в бесконечное пространство, среди бесконеч­ных миров, когда сам он в силах отделиться от земли, летать по воздуху, перенестись в стратосферу. Это из­менение создания теоретически произошло уже в на­чале нового времени, когда система Коперника сменила систему Птолемея, когда земля перестала быть центров космоса, когда раскрылась оесконечность миров».

Итак, по мнению Бердяева, техника перестает быть нейтральной, она давно уже не нейтральна, не; безразлична для духа и вопросов духа. Техника убийственно действует на душу, но она вместе с тем вызывает сильную реакцию духа. Техника делает человека космиургом. От напряжения силы духа зависит, избежит ли человек гибели. Исключительная власть технизации и машинизации влечет именно к этому пределу, к небытию в техническом совершенстве.