Понятие цивилизации

В настоящее время становится актуальной потребность в разработке метода макроисторического исследования, то есть изучения крупных социальных и культурных феноменов, существующих в виде целост­ностей. Н. Данилевский называет их культурно-исто­рическими типами, О.Шпенглер — развитыми культу­рами, А.Тойнби — цивилизациями, П.Сорокин «метакультурами».

Эти социальные и культурные суперсистемы не со­впадают ни с нацией, ни с государством, ни с какой-либо социальной группой. Они выходят за пределы географических или расовых границ. Однако, подобно глубинным течениям, они определяют характер всех более мелких социальных образований и являются подлинными целостными единствами в океане соци­альных и культурных феноменов.

Проблема цивилизаций ставит перед исследователями новые актуальные задачи, решение которых предполагает научный подход и философскую проработанность. Сущность кризисов, переживаемых отдельными культурами, в частности западноевропейской культурой; будущее западного мира; усиление культурной идентичности и всплеск национализма; отношение современного человека к религии, технике, науке; взаимоотношения Востоку и Запада — все это важные и актуальные проблемы, которые находятся сейчас в центре внимания,

История в глазах современных людей — уже не чередование событий, определяющих судьбы отдельные народов, их возникновение, расцвет и исчезновение Мы воспринимаем теперь наше прошлое как чередование крупных целостных образований, моделью которых может служить античная культура. Одним из них хотя и незавершенным, является западноевропейская культура. Цивилизация становится, таким образом, основной категорией современной исторической науки.

Однако само это понятие, несмотря на условную конкретность, оказывается зыбким. Цивилизация - это вполне оправданная, хотя и условная единица трактовки истории, некий условный теоретический конструкт. Однако не следует выдавать этот идеальный тип за безусловную эмпирическую реальность. Подтверждением этого соображения служит тот факт, ч никто не может сказать, сколько же цивилизаций Земле. Это не строгое естественнонаучное понятие. Даже один и тот же исследователь, скажем А.Тойнби называет разное число цивилизаций. Начиная с 21 цн цивилизации Тойнби к концу своего многотомного труд теряет 8, но при этом как бы не замечает этого.

При оценке цивилизаций многое зависит от позиции исследователя. Как отметил Е.Б.Рашковский в дискуссии по этой проблеме, любой ученый-эмпирик: скажем, кавказовед, филиппинист, кореевед, тюрколог и т.п., любой из них предложит свои коррективы к схеме и тем самым утвердит относительный характер категории цивилизации и даже шире — цивилизационной схемы. И будет прав. Ибо нет современной науки без учета и обоснования статуса наблюдателя.

Вот трудности истолкование цивилизаций, на которые указывает исследователь: прежде всего, сложность внутреннего состава каждой из цивилизаций какой бы наблюдатель не оценивал цивилизацию как понятие или систему. В каждой из цивилизаций идет напряженная внутренняя борьба за господство над природными и людскими ресурсами, напряженная борьба за гегемонию в символической сфере — имеет­ся в виде идеологии и религии. Причем в такой борьбе враждующие группировки, коалиции и клики часто ищут внешней поддержки против собратьев по циви­лизации, ищут пути самоутверждения в субцивилизационных раздорах. Материал для такого рода размыш­лений дает истории арабо-исламская цивилизация XX в., в той же мере индостанская и индонезийская.

Далее, цивилизации внутренне динамичны. Их облик формируется не только их многовековыми исто­рическими предпосылками. Мы только зафиксировали какие-то особенности цивилизации, но она их уже в определенной мере сбросила. Развертывает себя дра­матический процесс взаимодействия западнических и почвеннических импульсов, рационализма и традицио­нализма. Это взаимодействие прослеживается как одна из определяющих характеристик культурной динамики в незападных обществах. Она составляет на протяжении двух-трех веков лейтмотив истории России. То же можно сказать о Турции, о Японии, о Латинской Аме­рике, об Индии, о Ближнем Востоке. Такое взаимодей­ствие противоположно направленных импульсов остает­ся универсальным. Более того, с XIX в. оно даже сумело утвердиться в самой западной культуре в виде коллизии мондиализма и западоцентризма.

Наконец, трактовка этой проблемы, как это оче­видно, зависит от политической культуры. Можно по­нять социоэкономические и психологические предпо­сылки фундаментализма — в исламском мире, в пра­вославии, в индуизме и иудаизме. Фундаментализм действительно приобретает облик эсхатологически грозного, всеохватывающего феномена, но тенденции нынешнего дня не вечны. Кроме того, если присмот­реться к фундаментализму в лоне различных культур­ных цивилизаций, собственно цивилизационных структур, подойдя к нему культурологически, то это скорее всего попытка активистской перестройки тради­ционного религиозного сознания в нынешних условиях глубоко несбалансированного во многих отношениях западноцентричного мира. «Фундаментализм чужд не только рационализму, но и традиционализму, ибо он не приемлет традицию в ее исторической изменяемости и Данности, он силится утвердить традицию как нечто харизматически измышленное, силится утвердить ее на путях рационального замысла, утвердить традицию рациональными средствами. В этом смысле фундаментализм не консервативен, но яростно радикален».

Исходя из всего вышеизложенного, трудно строгое определение понятию цивилизации. Фактически под цивилизацией понимается культурная общность людей, обладающих некоторым социальным генотипом, социальным стереотипом, при этом освоившая большое, достаточно автономное, замкнутое мировое пространство и в силу этого получившая прочное место в мировом раскладе.

Само понятие «цивилизация» еще никто не определил, хотя ни у кого нет сомнения в том, что «цивилизация» является основным феноменом исторического развития. Трудность заключается в том, что немецкому термину «Hochkultur», введенному Шпенглером, соответствует английский и французский термин «civilisation», тогда как у Шпенглера «цивилизация» означает пос­леднюю стадию культуры, ее упадок.

В морфологическом учении о культурах можно вы­делить два направления. К одному из них можно отне­сти Н.Я.Данилевского, О.Шпенглера и А.Тойнби. К другому — американского антрополога Ф.Нортропа, А.Крёбера и П.Сорокина. Отличие второго направле­ния заключается в том, что его сторонники стремятся найти в океане мировых феноменов не отдельные строго очерченные системы, а объединяющие их «культурные суперсистемы» (термин П.Сорокина) и именно их считают культурными целостностями, явля­ющимися определенными символами.

П.Сорокин указывает, что между обоими направле­ниями есть ряд точек соприкосновения, и выводы, к ко­торым пришли представители обоих направлений, очень близки, да и другие признают наличие сравнительно небольшого числа культур, не совпадающих ни с нациями, ни с государствами и различных по своему характеру. Каждая такая культура является целостностью, холистическим единством, в котором части и целое взаимосвя­заны и взаимообусловлены, хотя реальность целого не соответствует сумме реальностей отдельных частей.