Нищеброд

Маркиз де Лантенак, впредь мы так и будем его именовать, сурово

вымолвил:

-- Что ж! Идите и сообщите обо мне.

Но незнакомец продолжал:

-- Мы тут с вами оба дома, вы у себя в замке, я у себя в лесу.

-- Довольно. Идите. Сообщите обо мне, -- повторил маркиз.

Незнакомец спросил:

-- Вы, я вижу, держите путь на ферму " Соломинка". Так?

-- Да.

-- Не советую туда ходить.

-- Почему?

-- Потому что там синие.

-- Сколько дней?

-- Уже три дня.

-- Жители фермы оказали им сопротивление?

-- Какое там. Отперли перед ними все двери.

-- Ах так! -- сказал маркиз.

Незнакомец показал пальцем в сторону фермы, крыша которой еле виднелась

из-за купы деревьев.

-- Вот она, крыша, видите?

-- Вижу.

-- А видите, что там такое наверху?

-- Что-то вьется.

-- Да.

-- Флаг вьется.

-- Трехцветный, -- заключил незнакомец.

Еще с вершины дюны маркиз обратил внимание на этот предмет, вблизи

оказавшийся флагом.

-- Что это, кажется, в набат бьют?

-- Да, бьют.

-- А что тому причиной?

-- Вы, должно быть.

-- А почему ничего не слышно?

-- Ветер относит.

Незнакомец спросил:

-- Объявление видели?

-- Видел.

-- Вас разыскивают.

Затем, бросив беглый взгляд в сторону фермы, добавил:

-- Там целый полубатальон.

-- Республиканцев?

-- Парижан.

-- Ну что ж, -- ответил маркиз, -- идем.

И сделал шаг по направлению фермы.

Нищий схватил его за руку.

-- Не ходите туда!

-- А куда же, по-вашему, я должен идти?

-- Ко мне.

Маркиз молча взглянул на нищего.

-- Послушайте-ка меня, господин маркиз. У меня не сказать чтобы очень

богато, зато надежно. Землянка не высока, вроде погреба. Вместо кровати

сухие водоросли. Вместо кровли ветки и трава. Идем ко мне. На ферме вас

расстреляют. А у меня вы спокойно отдохнете. Вы, должно быть, устали; завтра

утром синие уйдут, и можете идти куда вам угодно.

Маркиз попрежнему глядел на незнакомца.

-- А вы-то на чьей стороне? -- спросил он. -- Вы что -- республиканец?

роялист?

-- Я -- нищий.

-- Не республиканец, не роялист?

-- Как-то не думал об этом.

-- За короля вы или против?

-- Времени не было решить.

-- А что вы думаете о происходящих событиях?

-- Думаю, что жить мне не на что.

-- Однакож вы решили спасти меня.

-- Я узнал, что вас объявили вне закона. А что такое закон, раз можно

быть вне его? Никак в толк не возьму. Вот я, что я -- вне закона? Или

наоборот? Ничего не понимаю. С голоду помереть это по закону выходит или

нет?

-- Вы давно уж так бедствуете?

-- Всю жизнь.

-- И все-таки решили меня спасти?

-- Решил.

-- Почему?

-- Потому, что я подумал: вот человек, которому еще хуже, чем мне. Я

хоть имею право дышать, а он и того права не имеет.

-- Это верно. И вы хотите меня спасти?

-- Конечно. Мы ведь теперь с вами братья, ваша светлость. Я прошу кусок

хлеба, вы просите жизни. Оба мы теперь нищие.

-- А вы знаете, что моя голова оценена?

-- Знаю.

-- А как вы об этом узнали?

-- Объявление прочел.

-- Вы умеете читать?

-- Умею. И писать тоже умею. Почему же я должен неграмотным скотом

быть?

-- Раз вы умеете читать и раз вы прочитали объявление, вы должны знать,

что тот, кто меня выдаст, получит шестьдесят тысяч франков!

-- Знаю.

-- И не в ассигнатах.

-- Знаю, в золоте.

-- А знаете ли вы, что шестьдесят тысяч -- это целое состояние?

-- Да.

-- И следовательно, тот, кто меня выдаст, станет богачом?

-- Знаю, ну и что?

-- Богачом!

-- Как раз я об этом и подумал. Увидел вас и сразу сообразил: тот, кто

выдаст этого человека, получит шестьдесят тысяч франков и станет богачом,

Значит, придется его спрятать да побыстрее.

Маркиз молча последовал за нищим.

Они углубились в чащу. Здесь и помещалась землянка нищего. Огромный

старый дуб пустил к себе человека, устроившего под его сенью свое жилье; под

мощными корнями была вырыта землянка, прикрытая сверху густыми ветвями.

Землянка была темная, низкая, надежно укрытая от глаз. В ней могли

поместиться двое.

-- Словно я знал, что мне придется принимать гостей, -- сказал нищий.

Такие землянки гораздо чаще попадаются в Бретани, чем принято думать, и

зовутся на местном диалекте " пещерка". Тем же словом здесь называют тайники,

которые устраивают в толще стен.

Все убранство такой пещерки обычно составляют несколько горшков, ложе

из соломы или из промытых и высушенных на солнце морских водорослей, дерюга

вместо одеяла, два-три светильника, наполненных животным жиром, и десяток

сухих стебельков в замену спичек.

Согнувшись, почти на четвереньках, вползли они в пещерку, перерезанную

толстыми корнями дуба на крохотные каморки, и уселись на кучу сухих

водорослей, заменявших кровать. Меж двух корней, образующих узкий вход, в

пещерку проникал слабый свет. Спускалась ночь, но человеческий глаз

приспособляется к любому освещению и в конце концов даже в полном мраке

сумеет отыскать светлую точку. Лунный луч бледным пятном лежал у входа. В

углу виднелся кувшин с водой, лепешка из гречневой муки и кучка каштанов.

-- Давайте поужинаем, -- предложил нищий.

Они поделили каштаны, маркиз вынул из кармана матросскую галету, они

откусывали от одного куска и пили по очереди из одного кувшина.

Завязался разговор.

Маркиз начал первым.

-- Следовательно, -- спросил он, -- случаются ли какие-нибудь события,

или вовсе ничего не случается, вам все равно?

-- Пожалуй, что и так. Вы -- господа, вы другое дело. Это уж ваша

забота.

-- Но ведь то, что сейчас происходит...

-- Происходит -- наверху.

И нищий добавил:

-- А многое происходит еще выше: вот солнце, к примеру, подымается, или

месяц на убыль идет, или полнолунье наступит, вот это мне не все равно.

Он отхлебнул глоток из кувшина и произнес:

-- Хороша вода, свежая.

И добавил:

-- А вам она по вкусу ли, ваша светлость?

-- Как вас зовут? -- спросил маркиз.

-- Зовут меня Тельмарш, а кличут " Нищеброд".

-- Слыхал такое слово. В здешних местах так говорят.

-- Нищеброд -- значит нищий. И еще одно прозвище у меня есть --

" Старик".

Он продолжал:

-- Вот уже сорок лет как меня " Стариком" величают.

-- Сорок лет! да вы тогда были еще совсем молодым человеком.

-- Никогда я молодым не был. Вот вы, маркиз, всегда были молоды. У вас

и сейчас ноги, как у двадцатилетнего, смотрите, как легко вы на дюну

взобрались; а я еле двигаюсь, пройду четверть лье, и конец, из сил выбился.

А ведь мы с вами однолетки; ну да у богатых против нас есть одно

преимущество -- каждый день едят. А еда человека сохраняет.

Помолчав немного, нищий снова заговорил:

-- Бедняки, богачи -- страшное дело. Отсюда все беды и идут. По крайней

мере так на мой взгляд выходит. Бедные хотят стать богатыми, а богачи не

хотят стать бедными. В этом-то весь корень зла, по моему разумению. Только

мое дело сторона. События они и есть события. По мне что кредитор, что

должник -- все едино. Знаю только, что раз есть долги, их надо платить. Вот

и все. Было бы лучше, если бы короля не убивали, а почему -- сказать не

могу. Мне на это возражают: " В прежние времена господа ни за что ни про что

людей на сук вздергивали". Что и говорить, я своими глазами видел, как один

бедняга подстрелил в недобрый час королевскую косулю, за что его и повесили,

а у него осталась жена и семеро ребятишек. Так что тут надвое можно сказать.

Он помолчал и снова заговорил:

-- Поверьте, никак я в толк не возьму. Одни приходят, другие уходят,

события разные случаются, а я вот сижу на отшибе да гляжу на звезды.

Тельмарш погрузился в глубокое раздумье, потом произнес:

-- Я, видите ли, немножко костоправ, немножко лекарь, в травах

разбираюсь, знаю, какая на пользу человеку идет, а здешние жители заметят,

что я гляжу на что-нибудь задумавшись, ну и говорят, будто я колдун. Я

просто размышляю, а они считают, что мне невесть что открыто.

-- Вы местный житель? -- спросил маркиз.

-- Всю жизнь здесь прожил.

-- А меня вы знаете?

-- Как же не знать. В последний раз я вас видел два года тому назад, в

последний ваш приезд. А отсюда вы в Англию отправились. А вот сейчас заметил

какого-то человека на вершине дюны. Смотрю, человек высокого роста. А

высокие здесь в диковину; в Бретани народ все мелкий, низкорослый.

Пригляделся получше, прочел объявление и подумал: " Гляди-ка ты! " А когда вы

спустились, тут уж луна взошла, я вас сразу же и признал.

-- Однако я вас не знаю.

-- Вы меня видели и не видели.

И Тельмарш-Нищеброд пояснил:

-- Я-то вас видел. Прохожий и нищий по-разному друг на друга глядят.

-- Стало быть, я вас и раньше встречал?

-- Частенько, ведь я здешний, значит как бы ваш нищий. Я просил

милостыню на той дороге, что ведет к вашему замку. При случае вы мне тоже

подавали; но тот, кто милостыню подает, не смотрит, а тот, кто получает, все

заметит, все оглядит. Нищий, говорят, тот же соглядатай. Хоть мне подчас и

горько приходится, однако я стараюсь, чтобы мое соглядатайство во зло никому

не пошло. Я протягивал руку, вы только мою руку и видели; бросите проходя

монету, а она мне как раз утром нужна, чтобы дотянуть до вечера и не умереть

с голоду. Иной раз круглые сутки маковой росинки во рту не бывает. А когда

есть грош -- значит еще жив. Выходит, я вам обязан жизнью, а теперь только

заплатил долг.

-- Совершенно верно, вы меня спасли.

-- Да, я вас спас, ваша светлость.

В голосе Тельмарша прозвучали торжественные ноты.

-- Только при одном условии.

-- Каком условии?

-- При том, что вы явились сюда не ради зла.

-- Я явился сюда ради добра, -- ответил маркиз.

-- Ну, пора спать, -- сказал нищий.

Они устроились рядом на ложе из водорослей. Нищий тут же заснул. А

маркиз, несмотря на сильную усталость, с минуту еще думал о чем-то, потом

взглянул на лежащего с ним рядом в потемках Тельмарша и лег. Спать на

нищенском ложе, значит спать прямо на голой земле; воспользовавшись этим

обстоятельством, маркиз припал ухом к земле и стал слушать. Оттуда доносился

глухой шум -- как известно, звук быстро распространяется под землей; и

маркиз различил далекий перезвон колоколов.

Попрежнему били в набат.

Маркиз уснул.

V

Подписано: " Говэн"

VI