Когда бывает полезен крупный шрифт

Кого-то выслеживали.

Но кого?

Трепет охватил этого поистине железного старца.

Нет, конечно, не его. Никто не мог догадаться о его прибытии сюда. И

нелепо даже предполагать, что уже успели известить представителей Конвента;

ведь он только что ступил на сушу. Корвет пошел ко дну раньше, чем

кто-нибудь успел спастись. Да и на самом корвете только дю Буабертло и Ла

Вьевиль знали его подлинное имя.

А колокола надрывались в яростном перезвоне. Он снова оглядел все

колокольни и даже машинально пересчитал их, не в силах ни на чем

сосредоточить мысль, отбрасывая одну догадку за другой, в том состоянии

смятения чувств, когда глубочайшая уверенность вдруг сменяется пугающей

неизвестностью. Но ведь бить в набат можно по разным причинам, и старик

мало-помалу успокоился, твердя вполголоса: " В конце концов никто не знает о

моем прибытии, никто не знает моего имени".

Вот уже несколько минут откуда-то сверху доносился легкий шорох. Словно

на потревоженном ветром дереве зашуршал лист. Сначала старик даже не

поглядел в ту сторону, но так как шорох не смолкал, а будто нарочно старался

привлечь к себе внимание, он обернулся. Действительно, это был лист, но

только лист бумаги. Ветер пытался сорвать с дорожного столба большое

объявление. По всей видимости, его приклеили лишь недавно, так как бумага

еще не успела просохнуть, и ветер, играя, отогнул ее край.

Старик подымался на дюну с противоположной стороны и поэтому раньше не

заметил объявления.

Он влез на тумбу, где только что спокойно отдыхал, и прихлопнул ладонью

угол объявления, которое отдувало ветром. Июньские сумерки не сразу сменяет

ночная мгла, и по-вечернему светлое небо лило свой бледный свет на вершину

дюны, подножье которой уже окутала ночь; почти весь текст объявления был

набран крупным шрифтом, еще различимым в наступивших потемках. Старик прочел

следующее:

" Французская республика, единая и неделимая.

Мы, Призер из Марны, представитель народа, в качестве комиссара при

береговой Шербургской республиканской армии, приказываем: бывшего маркиза де

Лантенака, виконта де Фонтенэ, именующего себя бретонским принцем,

высадившегося тайком на землю Франции близ Гранвиля, объявить вне закона.

Голова его оценена. Доставивший его мертвым или живым получит шестьдесят

тысяч ливров. Названная сумма выплачивается не в ассигнатах, а в золоте.

Один из батальонов Шербургской береговой армии незамедлительно отрядить на

поимку бывшего маркиза де Лантенака. Предлагаем сельским общинам оказывать

войскам всяческое содействие. Дано в Гранвиле 2 сего июня 1793 года.

Подписано

Приер из Марны ".

Ниже этого имени стояла вторая подпись, набранная мелким шрифтом, и

разобрать ее при угасающем свете дня не представлялось возможным.

Старик нахлобучил на глаза шляпу, закутался до самого подбородка в

матросский плащ и поспешно спустился вниз. Мешкать здесь на освещенной

вершине дюны было более чем бесполезно.

Возможно, он и так уж слишком задержался, ведь верхний склон дюны был

последней светлой точкой во всем пейзаже.

Внизу темнота сразу поглотила путника, и он зашагал медленнее.

Он направился в сторону фермы, следуя намеченному еще на дюне маршруту,

который он, очевидно, считал наиболее безопасным.

На пути он не встретил никого. В этот час люди предпочитают сидеть по

домам.

Войдя в густую заросль кустарника, старик остановился, снял плащ,

вывернул куртку мехом вверх, снова накинул плащ, только подвязал его теперь

у шеи веревочкой, отчего тот сразу приобрел нищенский вид, и снова зашагал

вперед.

Светила луна.

Старик дошел до перекрестка двух дорог, где стоял древний каменный

крест. У подножья креста смутно виднелся какой-то белый квадрат -- судя по

виду, все то же объявление, которое он только что прочел. Старик подошел

поближе.

-- Куда вы идете? -- раздался вдруг вопрос.

Старик обернулся.

По ту сторону зеленой изгороди стоял человек; ростом он был не ниже

старика, годами не моложе его, волосом так же сед, только, пожалуй, рубище у

пришельца было чуть поновее. Почти двойник.

Подпирался он длинной палкой.

-- Я вас спрашиваю, куда вы идете? -- продолжал незнакомец.

-- Скажите прежде, где я нахожусь, -- ответил старик спокойно, почти

высокомерно.

Незнакомец ответил:

-- Находитесь вы в сеньории Танис, я здешний нищий, а вы здешний

сеньор.

-- Я?

-- Да, вы, маркиз де Лантенак.

IV