Вашингтон, округ Колумбия Две нецели спустя

Погожий ноябрьский день выдался теплым и солнечным. С верхних ступенек лестницы открывался прекрасный вид на набережную Потомака и наслаждавшихся последним осенним солнцем прохожих. По небу неторопливо плыли грузные белые облака. С реки тянуло легким ветерком, и золотистые клены негромко шелес­тели последними листьями. Двое детей лет пяти-шести увлеченно рисовали мелом на асфальте, невдалеке прогуливалась дама с болонкой и внимательно наблюдала за малышами.

— Что было написано в записке? — спроси­ла Скалли.

— Что этот человек работает в NASA. И хо­тел бы поговорить с кем-то из ФБР. Мы дого­ворились о встрече здесь. — Малдер щелчком отбросил красно-желтый лист, который до того задумчиво вертел в руке, и поднялся со ступе­нек. — Он должен был появиться уже три ми­нуты назад.

— А почему такая секретность? — Скалли решила не вставать, только закинула голову, щурясь на осеннее солнце. — К чему все эти плащи и кинжалы?

— Понятия не имею, — пожал плечами Малдер. — В записке было сказано, что дело очень срочное и касается национальных инте­ресов. Что-то насчет NASA и космической про­граммы.

— Ты думаешь, он боится кого-то?

— Может быть. А может быть, это просто чья-то проказа. Или очередной сумасшедший.

— Знаешь, чем дальше, тем больше я в этом уверяюсь. Уже шесть минут четвертого, а этого анонима нет ни слуху ни духу.

В этот момент высокая девушка в сером паль­то, остановившаяся несколькими ступеньками ни­же по лестнице, обернулась:

— Прошу прощения, кажется, это я застави­ла вас ждать. Меня зовут Мишель Дженеро, я из Хьюстона.

— Фоке Малдер. — Малдер кивнул. — А это мой напарник, спецагент Дэйна Скалли.

Скалли поднялась со ступенек и протянула девушке руку. Малдер окинул Дженеро внима­тельным взглядом. Высокого роста, волосы со­браны на затылке в длинный хвост. Лицо можно было бы назвать лошадиным, если бы не эти глубокие серые глаза за огромными, в пол-ли­ца, стеклами очков. И улыбка, нерешительная и слегка растерянная. Обычно носительница та­кой улыбки совершенно не осознает ее силы — и именно поэтому многие мужчины сходят от них — и от женщины, и от улыбки — с ума.

— Это я послала вам записку, — девушка снова мило улыбнулась. — Простите за чрезмер­ные меры предосторожности, я прилетела сего­дня утром из Хьюстона и не уверена, что за мной не следили. — Малдер поднял брови. - Я рабо­таю в Центре управления полетами.

— В какой должности? — быстро спросил Призрак.

— Я отвечаю за связь с шаттлом во время полета.

— И что же все-таки привело вас в Вашинг­тон да еще при столь; таинственных обстоятель­ствах?

— У меня есть основания полагать, что в NASA, возможно, работает саботажник.

— У вас есть доказательства саботажа? — Малдер даже слегка наклонился вперед, сейчас в его лице появилось что-то от хищника.

— Я не знаю... может быть, — Мишель Дже-неро слегка замялась. — Две недели назад был отменен запуск шаттла, отменен всего за три се­кунды до старта. Внезапно отказал клапан запас­ной системы питания двигателя. Если бы старт был дан, возможно, корабль взорвался бы из-за неполадок в топливной системе через несколько секунд, еще в атмосфере. А вот что пришло мне три дня назад по почте.

Девушка открыла висящую на плече сумочку и достала оттуда фотографию. Малдер и Скалли наклонились над снимком — перед этим Малдер профессиональным взглядом окинул окрестнос­ти. Никого нового в пределах видимости за по­следние двадцать минут не появлялось. Может быть, эта девушка и наивна, но место для встре­чи она выбрала исключительно удачно.

На мутном черно-белом снимке был изображен какой-то предмет. Судя по общим очертаниям — тот самый клапан или что-то близкое к нему.

— Это рентгенограмма усталостного анализа материала. Она говорит о сильных дефектах структуры металла вот в этих местах, — Ми­шель Дженеро показала на участки, выделяв­шиеся на общем сером фоне чуть более темным цветом и обведенные белыми кругами. — Из-за деструкции клапан, вполне возможно, мог отка­зать в самый ответственный момент.

— Доказательство сознательного саботажа? — Малдер взял у девушки фотографию и повертел у себя перед носом. Правда, ни в клапанах, ни в рентгенограммах, ни в металловедении он не раз­бирался. А вот космонавтика с детства была его хобби.

— Вполне возможно, да, — девушка снова замялась. — Но... Человек, назвавший мне ва­ши имена, сказал, что вы — эксперты по необъ­яснимым явлениям. А необъяснимо здесь вот что: как, кто и когда мог это сделать?

— Что вы хотите сказать? — не понял Малдер.

— Клапан сделан из карбида титана. Это очень прочный материал, его и поцарапать-то можно только при очень высокой температуре, сравнимой с температурой внутри реактивного двигателя на старте. А чтобы в структуре металла появились усталостные дефекты, он должен про­должительное время испытывать очень сильные нагрузки. Но ведь клапан поступает к нам прямо с завода и до установки на место в сборочном цехе не используется нигде. То есть ему просто негде уставать. Кроме того, мы же проводим тестирова­ние всех элементов двигателя не только при по­ступлении от изготовителя, но и непосредственно перед стартом, так что такое повреждение просто не могло остаться незамеченным.; — Вы знаете, кто послал вам это? — Малдер кивнул на снимок, который все еще держал в руке.

— Нет, понятия не имею. Но могу сказать, что официальное объяснение отказа было про­стым: механическое повреждение. Безо всяких уточнений.

— Вы поделились с кем-нибудь своими по­дозрениями?

— Нет. Я ни за что не обратилась бы и к вам... Не то чтобы у нас в NASA недолюбливают ФБР, однако обращаться к чужакам, да еще вашингтонским — все равно что выносить сор из избы... Но на завтрашний день назначен оче­редной запуск. Быть может, мои причины могут показаться эгоистичными... дело в том, что мой жених — командир шаттла «Эндевер», который завтра должен стартовать.