Часа 5 минут полета

Какая высота? — спросил в микрофон полковник, все еще сидящий в кресле, но уже несколько подтянувшийся и постройневший. Малдер обратил внимание на то, что красные лампочки на пультах погасли. — Расчетная. Они развернулись поглощаю-щей поверхностью к солнцу. Температура в ка-бине стабилизировалась на сорока пяти граду­сах и больше не повышается. — Что у них с управлением? — Помехи периодически возобновляются, и мы никак не можем найти их источник. Кто-то или что-то мешает связи Земли с бортом и блокирует телеметрию. Челнок периодически не отвечает на сигналы управления с3емли.

— Значит, им придется использовать ручное управление, — заключил полковник. — Отклю­чаем систему контроля с Земли.. — Может быть, не стоит? — вступила мисс Дженеро, до того стоявшая рядом со своим крес­лом, вцепившись пальцами в край пульта. — Иначе, отключившись один раз, мы можем поте­рять контакт навсегда.

— Мы обязаны рискнуть, — пожал плечами полковник.

— Но так мы можем их всех угробить! — вспыхнула Мишель.

— Они должны взять управление кораблем в свои руки, чтобы доставить полезный груз на орбиту, — четко, по слогам, как на уроке, про­изнес полковник. — Иначе весь полет и вся на­ша подготовка потеряют смысл. И вы знаете это не хуже меня.

— Подождите, но ведь может оказаться, что мы бросим их там на погибель — без связи, без поддержки!

Полковник только пожал плечами и снова, по­вернувшись к пульту, поднес к губам микрофон:

— Отключить систему. «Эндевер», теперь вы должны лететь на ручном управлении. «Энде­вер», вы меня слышите?

В эфире, кроме свиста и треска помех, не бы­ло слышно ничего. Мишель повернулась к Мол-деру и Скалли. На глаза навернулись слезы.

— Они собираются прервать управление мо­дулем с Земли. Астронавты теперь будут манев­рировать самостоятельно.

— Вы думаете, получится? — спросил Мол-дер. Непонятно было, кому он задал этот во­прос — полковнику или мисс Дженеро.

Тем временем полковник встал с кресла и указал на него Мишель. Она вернулась на свое рабочее место, не преминув наградить Белта ле­дяным взглядом. Затем взяла в руки микрофон. Голос ее был бесстрастен.

— Орбитальный модуль, говорит Хьюстон.

Орбитальный модуль, вы меня слышите? Как

там у вас?

— Солнечно и тепло, Хьюстон, — донесся

с орбиты искаженный помехами голос. — А ка­ков прогноз?

— Орбитальный модуль, — мисс Дженеро даже не улыбнулась. — Мы вынуждены отключиться. Вам придется лететь на ручном управлении.

— Хорошо, Хьюстон, — голос с орбиты по чти не изменился. — Спасибо.

— Орбитальный модуль... Дэвид... — губы Мишель наконец дрогнули. — Очень прошу, осторожней, берегите там себя...

Зал погрузился в молчание. На пульте зами­гали огоньки, затем экраны мониторов слеже­ния потухли и вспыхнули вновь, но на них уже не было ничего, кроме хаотичного мельтешения черных и белых пятен — как бывает, когда переключаешь телевизор на пустой канал. Все в зале напряженно следили за этой картиной.

— Что сейчас произошло? — тихо спросил Малдер.

— Связь с шаттлом прервана, — ответила Мишель.

Руки ее дрожали, она не отрывала взгляд от мониторов. Но там все так же бесновалась чер­но-белая метель...

— Сорок пять секунд, — бесстрастно произ­нес диспетчер.

— Если бы у них была возможность произ­вести этот маневр, они бы его давно уже выпол­нили, — не выдержав, прокомментировал кто-то из техников.

Полковник даже не обернулся на голос.

— Ждем, все равно ждем, — медленно про­изнес он.

— Шестьдесят секунд...

Тишина в зале стала настолько плотной, что, казалось, ее можно было резать на куски. Толь­ко негромко пощелкивали пульты, трещали по­мехи в динамиках да еле слышно жужжали про­пеллеры кондиционеров.

— Восстанавливайте контроль с Земли! — коротко приказал полковник в тот момент, ког­да молчание стало совсем уж невыносимым.

— Командор, сигнал не проходит! — после небольшой паузы доложил диспетчер.

— Орбитальный модуль, говорит Хьюстон, вы слышите меня? — Мишель Дженеро вновь приникла к микрофону.— Орбитальный модуль, говорит Хьюстон. Что с вами, отвечайте?

В эфире царило молчание, сопровождаемое лишь слабым треском помех. И вдруг сквозь них, слабый, но отчетливый, прорезался далекий голос:

— Как у вас дела, Хьюстон? Мы вроде бы выровняли наконец нашу птичку.

Несколько секунд зал завороженно молчал, затем разразился бурей аплодисментов. Мишель, сжимая микрофон, сияла в улыбке. Мол-дер заметил, что по щеке девушки еще ползла запоздавшая слезинка.

— Орбитальный модуль, вы слышите нас? - Да, это как музыка для наших ушей. — Температура в кабине снижается, — доложил диспетчер. — Сейчас сорок один градус. Полковник подошел к Мишель и взял у нее микрофон.

— Орбитальный модуль, говорит командор Белт. Как чувствует себя экипаж? — Экипаж в порядке.

— Хорошо, отдыхайте. — Он повернулся и обвел взглядом зал. — Все здесь присутствующие — тоже. В зале остаются только дежурные. Завтра у нас будет очень важный день.

Полковник открыл кран, набрал полную пригоршню холодной воды и выплеснул себе в лицo. Ожесточенно растер сначала щеки, потом скулы и виски. Головная боль, не проходившая уже три дня и не снимавшаяся никакими аналь-гетиками, вроде бы слегка поутихла. Сейчас бы еще в деталях вспомнить, что он говорил во время этого сеанса связи... А главное — о чем был разговор с двумя типами из ФБР. Молча­ливая дама не в счет, но парень определенно раздражал. Он что, в самом деле фанат космических исследований или у них в ФБР принято так наивно притворяться? Проклятые провалы в памяти. Что это — старческий склероз или просто усталость? В любом случае хорошо бы показаться врачу. Нет, не стоит — штатные ме­дики Центра могут еще ненароком обнаружить какую-нибудь пакость, информация пойдет на­верх, и, не дай Бог, начальству придет мысль, не отправить ли выработавшегося старика в от­ставку по состоянию здоровья... Лучше уж вы­кроить время, выбраться на несколько часов в город и заехать в больницу к Лукасу — тот по старой дружбе может провести пару анализов, не оставляя никаких документов...

Полковник поднял голову и внимательно по­смотрел на свое отражение в зеркале. Господи, ну и вид! Еще бы — после почти двух суток без сна и отдыха. Тут не только провалы в памяти и го­ловная боль, но и кое-что похуже начаться мо­жет. Прямо-таки вампир из телесериала по Сти­вену Кингу: белки глаз красные, кровь отлила от кожи, сделав ее совсем бесцветной. А вокруг глазниц — темные круги, превращающие лицо в гипсовую маску, жуткую и гротескно-нелепую...

Полковник с трудом оторвался от созерца­ния своего отражения в зеркале, завернул кран и направился к выходу из туалетной комнаты. Черт возьми, но почему же это лицо так пресле­дует его?.. Тьфу, с провалами в памяти он себе сейчас напридумывает невесть что. Ладно, разгребемся с запуском, а там и всерьез отдохнуть можно будет...