Чистые сердца новых правителей.

Генар.

Выжженная заунывная пустыня с корявыми, обожженными стволами некогда исполинских деревьев…

Толстый слой золы и пепла, вздымаемые местами бесконечной игрой порывов ветра…

Обглоданные пламенем скелеты изящных дворцов и богатых замков…

Обрубленные огарки величественных поднебесных башен Магистрата, да крошечный, единственный на многие километры зеленый островок с озером и небольшим трехэтажным домом с четырьмя скульптурами драконов по углам, словно в назидание перенесенный каким-то насмешником из другого счастливого времени в этот кошмар разрушений.

Сердце Омелии сжалось от ужаса и боли, когда вечереющий Великий лес открыл серо-черную зияющую тайну взорам спешащих из земель орков всадникам, драконам и их спутникам. Драконы неистово взревели, видя рваные клочья никогда уже незаживущей раны в скальной плоти Генара.

- Не могу… Не могу поверить, что это случилось! Не хочу! - разум Гилиира протестовал. Все говорило о том, что Фиэней был уничтожен чудовищной массированной атакой драконов. – Драконы и эльфы – двух более близких народов нельзя и представить в Эндоре! А сейчас… Война! Бред… Обман… Наваждение! Надо разобраться, остановить это безумие! Нужны переговоры! Надо сообща выстоять против Зираиды, а не друг против друга! Это на руку только… Арлу!

Краснохвостая комета, любуясь деяниями своей бездушности, висела над горизонтом.

- Как они посмели?!!! Разрушения чудовищны, невосполнимы! А сколько погибших? – глаза Омелии отыскали руины своего замка на окраине.

Спасать и восстанавливать там было нечего. Головешки, оплавленный и слипшийся камень, да горы пепла. Ярость очерствила мягкое женское сердце.

- «Почему орден Генара не встал на защиту Фиэнея? Почему бездействовал? Какой вообще тогда с него прок?» - толпились сбивчивые мысли в голове эльфийки. – «Война разорит Великий лес и приведет к краху всю цивилизацию! Ни орки, ни люди без помощи драконов и эльфов не устоят в войне с Зираидой, а междоусобица… Да, о ней Зираидяне только и мечтают! Что же делать?... Что же делать?»

Со скал стражей Генара слетели два патрульных дракона и приблизились к подлетающим путникам.

- Старейшина Храаг приглашает служителей ордена и их «спутников» в Генар, - тяжелый внутренний бас подлетевшего стража выделил обращение к Омелии с Гилииром нескрываемым отвращением.

- Мы пленники или гости? - гордо вскинув подбородок, полная выдержки и холодного эльфийского высокомерия, спросила Омелия.

- Нет! Не пленники! – почти рявкнул страж. – Если хотите, вольны убраться восвояси! – дракон глухо зарычал. – Это и так слишком большая честь для двуногих, - из приоткрытой пасти посланца вырвался черный дым разгорающегося огненного дыхания. – Если бы была моя воля…

- Ты прибыл сюда, повелитель Смерти, не свою волю выражать, – ледяная стужа звенела в голосе Омелии, - а донести волю своего Владыки!

- Как смеешь ты, двуногая из рода осквернителей, перебивать первородного!!! – дракон метнул в ее сторону голову, оскалился, и меж его клыков полыхнуло пламя. Второй страж встал на крыло, готовясь к атаке.

В мгновенье ока драконы и всадники Генара окутались коконами щитов молний, в руках всадников сверкнули клинки. Мгновенья отделяли их от схватки.

Гилиир видел, как со скал стражей ринулись к ним еще пять драконов.

- «Семь против двух. Не Зираида, так драконы Генара», - мелькнула мысль в разуме Гилиира. – Теперь все от тебя, Рашар, зависит, да от твоего друга, - обратился он к впереди сидящему всаднику.

Молчаливый, напряженный, словно перетянутая струна, всадник ничего не ответил, готовясь к неравной схватке. Фару дракона настолько наполнила магией пространство внутри защитного кокона, что Гилииру стало тяжело дышать. Воздух стал вязким.

- «Жаль толку от меня в этой драке маловато, только вес лишний», - Гилиир выхватил из ножен меч скорее для собственной уверенности.

Внезапный громогласный рев упал на них сверху. По бокам пары драконов ордена откуда-то с небес полыхнули, отсекая от нападающих стражей, две мощные голубые молнии. Посланцы отшатнулись, и громкий упругий хлопок раскрыл над всадниками сапфировые крылья грозного Саприла. Глаза дракона горели двумя звездами, а в руках Анари сиял длинный луч его магического меча.

- Остановитесь! Если первородные нападут на орден, орден встанет на сторону эльфов! – прогремел усиленный магией голос Анари.

- А ты, Кнурд, знаешь, что прежде чем с моего хвоста упадет хоть одна чешуйка, я отправлю два десятка таких, как ты, в мир духов! – гневный рев Саприла бросился на отпрянувшего посланца Генара.

Призывный, далекий драконий клич и длинный факел на вершине скалы Ген громыхнули вовремя.

- Никто не смеет посягать на наших братьев из ордена и посланцев эльфийского народа! - тяжелый мысленный голос Храага хлынул лавиной в разумы крылатых. – Вернитесь в Генар и проводите достойно высоких гостей!

- Мы принимаем приглашение, - послал вперед мысль Гилиир. Он немного поторопился, предвосхищая какую-нибудь колкость со стороны гордой супруги. – Все хорошо, родная? – ласковой мыслью коснулся муж супруги.

- Лучше просто не придумать! – сердце эльфийки кипело ледяной бурей. – Мудрейший должен дать ответ!

- Он даст, я не сомневаюсь, - Гилиир кивнул и убрал меч в ножны.

Спускаясь по пологой спирали, один за другим драконы ордена приземлились на гостевой карниз официальных аудиенций.

Казавшиеся издалека незначительными, повреждения Генара вблизи поражали масштабами.

- Разве у эльфов есть оружие способное на такое? – не выдержав, спросил Гилиир сидящего впереди всадника Рашара.

- Не знаю, мастер меча. До вчерашней битвы никто в ордене не знал о нем, думаю, и драконы не знали.

Храаг, подняв голову на вытянутой вверх шее, устремив корону черных массивных рогов в небеса и чуть расставив крылья, торжественно встречал двух высокородных эльфов, превратившихся помимо своей воли из вестников далекой схватки с неведомым в посланцев враждебной стороны.

- Я рад видеть тебя, высокородный воин, мастер Гилиир, и твою супругу, повелительницу барьеров, госпожу Омелию, в древнем Генаре, - Храаг даже позволил себе небольшой поклон, нарушая тысячелетнюю неуклонность драконьего чела пред другими расами. – В столь тяжелые времена я благодарен оказанной вами чести и весьма надеюсь на благоразумное и рассудительное терпение в нашей последующей беседе. Хвала Богам, что ты, Анари, и твой побратим, Саприл, успели вовремя, не дав Року разрушить последние надежды.

Гилиир с Омелией приложили правые руки к сердцам и немного склонили голову, выражая тем самым сдержанно-холодное отношение к гостеприимству драконов.

- Мы темные вестники, мудрый Храаг, - первым заговорил Гилиир. – Мы несли нашим народам правду о смерти и войне с Запада, но смерть и война, как оказалось, уже пируют здесь, в сердце Эндоры, - Гилиир посмотрел на Омелию, передавая ей слово.

- С чистыми сердцами мы стремились помочь жителям Великого леса и властелинам небес, но то, что видят глаза, жаждет пояснений. Свирепая ярость стерла с лица земли Фиэней и нанесла чудовищную язву Генару, - Омелия перевела взгляд на Гилиира.

- И мы желаем услышать твой рассказ, Мудрейший, понимая, что в данный момент меж эльфами и драконами объявлена… - это слово сдавило горло, не желая покидать эльфийских уст… - ВОЙНА, - выдохнул мастер клинка.

- Я принес весть от Великой Нианны, прозорливый Старейшина, - заговорил Анари. – Она выжила, но лишилась руки и ноги. В схватке с красноглазым чудовищем ей помогали еще два древних Бога, которые после исцеления Праматери, вместе с ней прибудут сюда, к Храму Сути. Праматерь просила мира.

- Идемте внутрь, друзья. Зал встреч и прощаний ждет наших мыслей и слов, которые либо проложат мосты в будущее, либо окончательно разрубят древние узы, - Храаг развернулся и медленно, покачивая боками, направился внутрь горы. Эльфы и Саприл двинулись за ним.

Огромный, естественный скальный зал, мощенный крупными глыбами редкого голубого гранита, хранил полумрак. Величественные гирлянды стержней горного хрусталя, сияющие прежде, нынче еле мерцали. Длинный, из черного мрамора, почти на всю длину зала стол был пуст. Не прошел Храаг и к своему трону на противоположном конце, на котором возлежал по обыкновению как глава рода на всех переговорах. Он опустился близ дальнего торца стола. Гости присели рядом.

- Я хочу поведать вам, друзья, что видели мои глаза, поясняя тем, что видело мое сердце, - Храаг по праву хозяина заговорил первым, - но прежде, я хотел бы, чтобы его слышал и один из мудрецов вашего народа. Он тот, кто противился подлости Магистрата и, благодаря кому огромных жертв в Фиэнее удалось избежать – это Владыка Энирал. Если вы не против?

Эльфы согласно кивнули. Изможденное лицо Энирала и обрывки окружающего лесного лагеря вскоре появились возле яйцеобразного кристалла связи на черном мраморном столе.

- Хвала Великим, что вы уцелели, Гилиир, Омелия! Мы пережили тяжкое испытание, но и вам судьба отмеряла не менее лихую долю. Рад, что с нами и ты, Владыка Анари, и ты, достойный Саприл, - Энирал низко поклонился и сел.

За его спиной в сумерках эльфы разводили костры. Сквозь пелену магии кристалла проскальзывало тихое заунывное пение.

- Народ скорбит о трагедии, - чуть оглянувшись назад, Энирал поставил защитный ментальный барьер, скрывающий разговор.

Храаг приступил к рассказу. Боль тревожной повести старого дракона сковала бездвижьем тела напряженных слушателей.

- …Мне удалось оттянуть начало войны, но род раскололся, и три сотни драконов ушли в скалы предгорий Тироля, презрев канон и обязанности. Они будут вещать Скальникам быль о схватке, и те, скорее всего, станут с ними крыло к крылу. Скажу одно и наверняка – скалы Тироля враждебны и смертельны для эльфов уже сейчас. Их ярость пожрала мудрость, и меня они больше не услышат. Те же, что остались здесь, в Генаре, скорбят о потерях. Гнев еще крушит барьеры разума, и мне жаль, что сегодня вы чуть не попали в его ловушку, но оставшиеся помнят заветы Богов-Созидателей. Они помнят тысячелетия дружбы и надеются, что лесные братья поймут ту чудовищную ошибку, то клятвопреступление, что послужило причиной всего этого ужаса. Весь род драконий ждет новых правителей в братском народе, надеясь на чистое сердце и открытую душу мудрых эльфов… - Храаг смолк.

Гнетущая тишина воцарилась в зале.

- Есть еще одно… что вы должны знать, друзья, - гнет паузы нарушил Энирал. – Я и верные мне маги, храня верность присяге, покинули Магистрат, когда стало ясно, что Улир одержим новым Богом… Арлом… Решение совета о «Одной жертве» не поддержали не только мы, но гномы и орки. Полагаю, они уже осведомлены, что эльфы первыми напали на драконов, и тот факт, что, по словам Храага нападавшие, были под властью проклятья, ни гномы, ни орки учитывать не будут. Это вызовет как минимум разрыв отношений меж эльфами и этими двумя королевствами, а возможно и военное противостояние. Раса людей Аридалы, поддержавшая Аристока и Улира, будет тяготеть к эльфам. Учитывая короткий людской срок жизни, а так же то, что они не понесли потерь в схватке, кроме Аристока и десятка послушников, надеюсь, легко можно будет вернуть их воззрения в русло мирного сосуществования…

- К сказанному могу лишь добавить, что казнил Великую, отсекая ее члены, придворный маг короля – Элисим. Это я видел собственными глазами, - гулкая мысль Саприла прокатилась по слушателям.

Гилиир и Омелия сидели мрачнее бури в беззвездную ночь. Кровь высших эльфийских сословий бурлила и негодовала о поруганной святыне Фиэнея, но так же жгла сердца позором совершенной их правителями измены.

- Вторым по значимости после Фиэнея всегда считался Сетимиэль, - тихо заговорила Омелия.

Даже более холодный и горделивый, созданный исключительно эльфами, а не всеми народами, как Фиэней, он слыл негласной столицей эльфийского королевства. Высшее кольцо родов было самым весомым голосом и иногда уравнивало весы в спорах даже с голосом короля.

- Мы донесем весть об услышанном позоре и лжи высшей знати. Эльфы должны знать правду и видеть правду. Мы… - Омелия посмотрела в глаза супругу и, найдя в них одобрение, продолжила, - мы порицаем предательство двора Аниэра и Магистрата и от лица наших родов приносим крылатым Властелинам искренние извинения, - Омелия и Гилиир поднялись и низко поклонились Храагу.

- То безумие, что постигло наших вождей в эти ужасные времена, - продолжил речь супруги Гилиир, - крайне недопустимо и смертельно опасно! Мы имели честь скрестить клинки с будущим коварным и безжалостным врагом, пришедшим в земли Эндоры с одной целью – истребить и выжечь дотла все народы. Знаю одно. Наших умений сейчас и нашей общей мощи может не хватить на отражение агрессии, а по сему, я готов вскрыть древнюю память Лорда Шарина, высшего повелителя Зираиды, что хранится в моей душе и отдать всего себя, все свои знания на пользу общей победы!

Храаг немало удивился и придвинулся почти вплотную к лицу Гилиира.

- Я не знал этого, - утробный рык зародился глубоко в черной груди дракона.

- Жертва достойная короля, - с почтением отозвался Анари. – Ты знаешь, мастер клинка, что рассудок может не вынести такого испытания.

Гилиир улыбнулся с какой-то внутренней легкостью:

- Однообразная пустота беспамятства много страшнее океана красок и воспоминаний. Я убежден, что выдержу.

Омелия взяла мужа за руку, и они оба сели.

- Король и королева у эльфов выбираются голосованием высших колец знати, - Энирал мял подбородок рукой. – Как правая рука главы Магистрата, я в праве голоса и участия в собрании кольца. Тщеславие и гордыня обычно соревнуются при смене династий, но в этот раз, возможно, все будет иначе. Я хочу предложить на высшие посты лесного народа тебя, мастер Гилиир, и тебя, госпожа Омелия, - Энирал сделал паузу.

- Занятно, - Анари откинулся на спинку кресла и, изучающее, настороженно, с поднятой над одним глазом бровью, окинул взглядом супругов.

Храаг закрыл глаза, погрузившись в раздумье. Чешуя на загривке дракона пощелкивала и шелестела.

По коже Омелии пробежал холодок неожиданности, разбросав по рукам и шее крупные мурашки. Гилиир остался тверд и холоден, как клинок.

- Поясню, - Энирал встал и принялся выхаживать подле кристалла. – Во-первых – вы оба супруги. Во-вторых – из высшего кольца Сетимиэля. В-третьих – госпожа высоко оценена Магистратом и стоит на одном из высших его пьедесталов. В-четвертых – сын мастера Гилиира и Омелии, всадник Ерртор, признан при жизни Богом клыконосного народа. Как только супруги взойдут на престол, воссоединение и мир с орками нам гарантированы. За орками, сохранившие с ними дружбу, гномы тоже не откажутся принять нашу протянутую руку. И в-пятых – воин Гилиир, несмотря на свое прошлое бытие, доказавший преданность матери-Эндоре клинком, выстоявший в схватке с Зираидой и владеющий ее тайнами, чуть ли не единственный, кто может грамотно обучить магии врага и повести войска против Зираиды, - Энирал оперся о стол кистями.

- Святые ветры! А ведь он прав! – Анари придвинулся к столу, скрестив пальцы в замок. – Я на его стороне. Вы первые из эльфов осознали ошибку и принесли официальные извинения. Этот шаг делает вам честь в глазах ордена Генара, и я, как его глава, обязательно участвующий на собрании высшего кольца, буду на вашей стороне, друзья. Нельзя отрицать и того факта, что мастер Гилиир был учителем, наставником и, в конце концов, дружен с Великой Нианной, в чьем безмерном могуществе мы ни единожды убеждались.

- Судьба смешала звезды на горизонте и строит новый порядок. Что ж. Хоть род крылатых и не берет в этом выборе участия, но по древней традиции, не знаю, правда как будет на сей раз, к нашему мнению всегда прислушивались. Вижу, доводы Энирала и Анари мудрыми и подающими глубокие надежды в будущем. Я поддерживаю вас и считаю достойными. И если Судьба остановит выбор именно на вас, для меня будет честью вести Первородных в смертельную битву с Зираидой, рядом с такими чистыми и отважными сердцами, - грудь Храага довольно рокотала.

Омелия и Гилиир, не сговариваясь, нахмурились. Тяжкий гнет ответственности в лихую годину ложился на их плечи. Им предстояло восстановить поруганные правду и честь, вернуть дружбу в сердца и провести страну сквозь ужас проклятья и зев надвигающейся смертельной пасти Зираиды. Их сын исчез в этой пасти, пытаясь предотвратить теперь уже неминуемое, и они пойдут вместе до конца к победе или смерти.

Два любящих, чистых сердца были в этом уверенны, а зарождающееся третье, в чреве Омелии еще только готовилось сделать первый удар.