Счастье над каскадами Ини.

- Ты останешься? - Укишера чуть отпряла от груди Тиринара. В ее больших, чувственных, нежно-зеленых глазах трепетала нерешительность и даже какой-то детский страх. - Со мной…? - бирюзовые пухленькие губы едва прошептали это слово, утонувшее в неестественно-застенчивой, тревожной улыбке.

- На вечность, - также тихо, срывающимся голосом прошептал Тиринар. – Даже когда погаснут все звезды, и Вселенная растворится во мраке и безмолвии, я останусь рядом с тобой, любимая! - Тиринар не мог, не желал, боялся отвести от нее глаз.

В этот момент он забыл, что стоит у парадных ступеней белоснежного грандиозного дворца, что на него взирают сотни и тысячи глаз удивительных, невиданных раньше водных созданий.

- Любимый, - в глазах девушки вспыхнуло безумное счастье, ножки в плетеных серебряных туфельках приподнялись на цыпочки, и губы нерешительно, чуть приоткрывшись, потянулись к устам юноши.

В голове у Тиринара кружилось. Он захмелел словно неопытный винодел, посмевший пригубить аромат запретного, древнего, выдержанного, но остающегося все же молодым, вина.

Поцелуй обжег, околдовал, кружа несбывшимися грезами далекой эльфийской юности и маня, искрясь таинственным будущим. Разум мага утонул в вопросах почему, как… и лишь одно сердце царствовало над всей его жизнью сейчас, счастливое сердце.

Торжественная музыка смолкла от неожиданности события. Восхищенная тишина парила над озерами и дворцом светлой птицей радости. На лицах водяного народа сияли улыбки.

И лишь когда долгое трепетное касание губ влюбленных разъединилось, придворцовое озеро и площадь всколыхнулись рукоплесканием, ликующими криками и стройным, колдовским, плетущим кружева любви, пением русалок. Вода озера бурлила. Некоторые из жительниц разгонялись в глубине, высоко взмывали из воды, желая хоть на миг узреть чудо… Чудо обретения своей всегда одинокой владычицей возлюбленного.

Уки взяла Тиринара за руку и подняла вверх другую, успокаивая собравшихся. Тут же ликование стихло.

- Мой народ! Мои друзья и дети, - чистый, мелодичный, будто горный ручей, голос Владычицы струился над белым мрамором и водами, немного дрожа от волнения. - Сегодня, - она посмотрела восхищенными глазами на Тиринара, - самый счастливый день в моей жизни! Я обрела того, о ком почти уже не смела, мечтать!... Воды, солнце и звезды, я призываю в свидетели и пред вами отдаю сердце навечно своему господину, носящему имя Тиринар, испрошая разрешения называть его мужем, - Укишера перевела взгляд с собравшихся на избранника, взяла кисть мага обеими руками, поднесла к своему лбу и после поцеловала.

Все это время Тиринар стоял белой перламутровой статуей, любуясь неземной красотой Повелительницы вод. Поцелуй немного привел избранника Великой в чувства. Все вокруг ждали его слов.

Тиринар перехватил ладони Уки и прижал их к сердцу.

- Спасенный от смерти, я плыл сюда с чувством благодарности, желая склониться к ногам спасительницы и сказать, что моя жизнь принадлежит ей, но когда увидел вашу госпожу, понял, что ей принадлежит вся моя душа, мое сердце и моя любовь. Она та, которую тщетно я искал долгие века, надеясь лишь издали касаться взглядом… Пред вами и звездными далями я клянусь в любви к моей госпоже, отдаю навечно возлюбленной свое сердце, испрошая разрешения называть женой! – Тиринар склонился, поднеся руки Великой ко лбу, после чего нежно их поцеловал.

- Муж мой! – громко, торжественно произнесла Укишера.

- Жена моя! – столь же величественно сказал Тиринар. – «Еще полдня назад казался себе несчастной рыбой, чьим уделом была лишь сковородка, а сейчас влюбленный, счастливый, да еще и женатый мужчина. Вот даю!... Скорость ошеломляет!»

Укишера не сводила глаз с возлюбленного и, явно прочитав его мысли, разулыбалась.

- Пир! Да будет пир, друзья! И да внесут этот день в летописи водного народа как Величайший! – Владычица вод взяла мужа под руку. – Идем, сердце мое, столы уже накрыты, мы ждали твоего пробуждения.

Тиринар все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Происходящее казалось нереальным волшебством, но таким милым и желанным.

Размеры тронного зала дворца Укишеры поражали воображение. Белый, розовый, голубой мраморы будто текли в волнах бури, застывая витыми изогнутыми колоннами, неимоверно сложными капителями, удивительными скульптурами тихоструйных водопадов, изогнутых волнообразных стен с орнаментами изящных подводных цветов.

По правую и левую руку ломились богатые снедью столы вельмож, а в противоположном конце зала стоял их королевский стол с двумя, украшенными гирляндами цветов, тронами.

- Ты знала, что я… - взор Тиринара прыгал с одного трона на другой, повторяя «раз-два», «раз-два».

- Я позволила себе надеяться, - застенчиво улыбнулась Уки.

- Для меня все сейчас так необычно, - Тиринар незаметно ласково поглаживал ее нежные пальцы у себя на локте. – Прости, если я сделаю какую-нибудь глупость. Еще вчера я был дряхлым стариком, на плечах которого корчила козни смерть, а сейчас…

- Ты мой юный, могучий муж, которого я ждала. Ты даже не можешь вообразить сколько ждала, - Уки прижалась головой к его плечу.

Муж с женой заняли свои места, и свита с процессией расположились за столами.

Укишера и Тиринар подняли кубки с искрящимся вином и тихим звоном их соприкосновения начали пир.

…Но вино не захотело проникать внутрь, едва смочив губы мужа, кубок вернулся на стол.

- Тебе не приятен вкус, мой возлюбленный? – чуть расстроившись, взглянула на него молодая жена.

- Не обижайся, тихо в полголоса ответил Тиринар и положил свою руку на ее.

При каждом таком касании меж ними происходил волшебный маленький пьянящий укол.

- Сердце горит счастьем, но разум безмолвствует не понимая. Все, что вокруг – сон, грезы или реальность? Может, я тороплюсь, но поверь, хотелось бы, чтобы и разум не был тупым зевакой, боящимся что-то ляпнуть глупое и непристойное. Я помню Синирру… Ее последний взгляд в пещере перед смертью полный любви… Тот же взгляд, что я встретил сегодня в тебе, видя что она – это ты и абсолютно не понимая, как такое возможно, - лицо Тиринара терзалось вопросами. – Я не знаю где я? Я не знаю кто ты, моя супруга? Но самое смешное, - Тиринар хмыкнул, пожав плечами, и обвел все вокруг взглядом, не выпуская руки девушки, - что для меня это не важно. Я почему-то беспричинно просто счастлив рядом с тобой, хоть и не чувствую колдовства с магией. А может, я все-таки мертв?

Уки открыто улыбнулась, обнажая жемчужный ряд зубов.

- Был мертв, - девушке так хотелось придвинуться поближе, но массивные троны только позволяли касаться друг друга руками, распаляя что-то огненное в груди с каждой минутой все сильнее и сильнее. – Я подхватила тебя в водах затоки, когда твое разрубленное сердце уже не могло биться. Могучим воином с неестественной плотью владела Смерть, но мне удалось поймать твою душу и, связав рунами Гренда с телом, переродить его, вдохнув новую жизнь, мой Тиринар.

- Значит это все… не сон, - облегченно вздохнул маг и улыбнулся. – Уф, маги, посохи, дровишки…!

- Не сон, - кивнула Уки. – Что значит посохи-дровишки?

- Да это присказка по старой привычке. Буду осторожнее с языком, обещаю, - виновато замялся Тиринар.

- Нет, напротив. Мне нравится! Просто будь собой... Прошу, - рука Уки была такой теплой, такой тонкой.

- Договорились, - кивнул Тиринар и призадумался на мгновенье. - …Душу поймала, говоришь?

Уки по-девичьи легко пожала плечами и застенчиво улыбнулась.

- Постой-постой, значит, ты… - внезапная догадка озарила разум мага, - Ве… Великая?! – вертевшееся на языке, слово казалось таким большим.

- Ага, - как бы невзначай кивнула хозяйка. – Или это что-то меняет?

- Я… - запнулся, опешив, Тиринар. – «Муж Великой?!!!... Мечтал превратиться в дракона, чтобы жениться на драконихе, а стал… ну, в общем, кем стал тем стал… да женился на Великой!!! Да… Дела!!!»

Уки настороженно ждала ответа.

- Нет, конечно, нет, - поторопился Тиринар, - просто представь себе: простой эльф, старик и вдруг, раз… на красавице Богине женился! Каково?! Так мозгам и закипеть не долго!

Укишера тихонько хихикнула.

- Мне надо быть осторожнее, - лукаво улыбаясь, тихим голосом продолжила девушка, а то, когда ты все узнаешь… Пуф! Просто испаришься от перегрева.

- Ага… А где муж? А муж взорвался от натуги, шевеля мозгами! Не выдержал испытания Великим женским красноречием в первый же день семейной жизни! Божественным словом, так сказать, – подхватил ее мысль Тиринар, откинувшись на спинку трона.

- Ха-ха-ха! - звонкий смех Укишеры, представившей все в красках, разлетелся по залу.

Удивленный ропот прокатился по вельможам.

- Не обращайте внимания, друзья! Музыка, что-нибудь веселое, озорное! – бросила хозяйка в зал. Сердце девушки сияло от восторга избранником.

- Может, тогда мой рассказ отложим до утра? Того и гляди первая брачная ночь не состоится. А? – смущенно потупив глаза, прошептала девушка и, чуть повернув голову, бросила в мужа застенчиво-шаловливый взгляд с лучезарной улыбкой.

- И то и другое! – решительно сверкнув глазами и мягко улыбнувшись, Тиринар облокотился на поручень трона, наклонившись к супруге.

- Ненасытный какой, - хихикнула Уки и тоже придвинулась к нему.

Пир… Прекрасная музыка… Даже начавшиеся танцы под сводами волшебного дворца растворились в мареве незначительности… Пред Тиринаром раскрывалась древним, запретным, скованным могучей волей бутоном, нежная душа девушки – могущественной Богини.

- Повинуюсь воле твоей, супруг мой, слушай…

…Она была тогда еще юной девушкой, уже не девочкой, но еще не взрослой, когда ее сердца коснулась безжалостная, пьянящая любовь.

Рожденная не в этом цикле, не в этом мире она принадлежала служителям вод, Великим творящим реки, моря и океаны. Океаны… - Уки горько вздохнула, и улыбка исчезла с ее лица. – Та малышка, помимо своей воли, безумно влюбилась в грозного, могучего властелина водной стихии. Статный, прекрасный, маг-одиночка, видевший свою жизнь только в борьбе с невозможным и неодолимым. Девчонка, как зачарованная, бегала за ним хвостиком, грезила только о нем, понимая разумом, что ее надеждам никогда не сбыться.

Что-то далекое, незримое, не ощутимое, беззвучным эхом шевельнулось в душе Тиринара.

- …Океан этого мира оказался чудовищем: свирепым, опасным, безжалостным… Все из Великих давно оставили поиски разгадки его тайны. Все, но не он. Океан убивал каждого, не оставляя и следа от дерзких искателей. Грозный властелин не желал мириться с этим, ибо не было равных ему в силе водной стихии. Белокожий, носящий белую чешуйчатую Шиму и изумрудный скипетр.

Влюбленная до самозабвения девочка пришла тем ранним утром на берег. Широко расставив ноги, Властелин стоял на песчаном срезе прибоя. Казалось, волны океана покорно кланялись его ногам, облизывая мягкой пеной. Пряди толстых жестких волос, напоминающие скорее шипы, чем волосы, немного привстали дыбом на затылке титана. Он напряженно гляделся вдаль, бросая вызов тайне.

Небо хмурилось, застив все до горизонта плотным ковром черно-серых туч… Словно океан ждал… Будто готовился, не желая непрошенного гостя.

Властелин сделал шаг вперед, и девочка, не выдержав, закричала: «Стой!», бросившись к нему.

Слезы катились градом из непослушных глаз. Сердце трепетало, не желая терять. Она вцепилась слабыми пальчиками в его могучую руку.

Властелин медленно повернул голову. Глаза Великого сияли двумя изумрудными звездами.

- Не иди… Прошу… Я… люблю… тебя…!!! – ломая все – стыд, тайну, застенчивость и горделивую честь Великих, слова покинули девичьи уста.

Лицо грозного Властелина отразило изумление. Угрюмый, ярый искатель силы не находил симпатии прежде ни в ком из Великого рода. Он чуть присел, провел шершавой чешуйчатой ладонью по щеке девочки. Глаза… Пронзительные глаза Бога плавили ее душу, будто пламя вулкана воск, а глубокий бас одарил словами:

- Я вернусь к тебе!...

Властелин распрямился, освободился от слабой руки ребенка и, сняв с пояса скипетр, шаг за шагом погрузился в воды океана.

Диким взбесившимся зверем буря рванулась из косматых глубин всего через несколько минут. Океан вздыбился чудовищной стеной в обе стороны света, сколько хватало глаз. Она росла, тянулась, поднимаясь все выше и выше, казалось остервенело желая сокрушить сами небеса. Свод мира скалился шквалами молний, пронзая воды и заставляя их светиться неистовой агонией сполохов.

Властелин вступил в схватку… Тайна и стихия мерялись волей, мерялись силой, желая обе одного и того же – только победы.

Шквальный ветер отбрасывал прочь от пенных бурунов наката хрупкое девичье тело, засыпая песком глаза, обдавая брызгами и пеной, но рыдания смывали песчинки и жгучую соль с ее лица. Она смотрела… смотрела и смотрела в даль… не в силах помочь.

Трое суток девочка, сжавшись в дрожащий комок, просидела не двигаясь на скальном уступе, глядя как буря и неистовство небес медленно удаляются за горизонт.

Рассвет четвертого дня она встретила, созерцая полный, почти глянцевый штиль океана. Не естественный… Бездонно-тихий… Погребальный…

Девочка подошла к песчаному берегу. Босые ноги резали края разбитых и перемолотых штормом раковин. Мертвые прибрежные жители – рыбы, крабы, моллюски усеяли эту мягкую песчаную постель суши, и в самом крае прибоя, в воде она нашла скипетр… изумрудный, с причудливой раковиной на конце. Она нашла «Мер» своей первой безответной любви, своего Властелина, носившего имя Шум, который обещал… вернуться…

Тиринар покосился на жезл, пристегнутый к его талии. «Шум» - кольнуло где-то под сердцем, и жезл тут же ответил мягкой волной энергии на поясе.

- Да… да… Мер, - Уки кивнула. – Прошли дни, годы, тысячелетия. Девчонка повзрослела, став Богиней вод, но Шум все не появлялся, а та детская любовь не желала оставлять сердце, терзая, напоминая, превращая безнадежную надежду в вечную муку жизни, - Уки задумалась, взяла со стола бокал, провела по краю тонкого стекла пальцем. Бокал что-то жалобно запел. Сделав маленький глоток, она улыбнулась. – Ну что, мой возлюбленный еще в силах сдерживать свой разум?

- По-о-одожди, - протянул Тиринар. – Ты хочешь сказать, что я… Да нет! … Это шутка? … Я - Великий?... ШУМ?!!! Нет, нет, нет. Был Великим Шумом?!

- Не был, а есть, - Укишера спокойно кивнула. - Только на хозяина и его волю реагируют вещи силы Богов. Это своего рода защита. Так было указанно Предтечами и это часть закона. Будь-то скипетр, меч или еще что-нибудь, они звучат в резонанс только с сутью, душой своего создателя, для других они бесполезны, если, конечно, хозяин не изменит доступ, нарушив закон Великих.

- Сдохнуть и родиться головастиком! Ой! Я хотел сказать немыслимо, непостижимо! – у Тиринара немного отвисла челюсть. – Одним словом - я в шоке! В очень глубоком шоке! Глубже не придумаешь, - ошалело бубнил маг.

- Может, все-таки стоит прерваться, - Уки встревожилась, глядя на перекошенное лицо и бегающие глаза мужа. – На верхнем этаже есть чудные успокаивающие купели.

- Нет, нет! Продолжай, а то вопросы меня удушат прямо в твоей успокаивающей купели. Я, - Тиринар шумно сглотнул, - пока держусь, - и взял руку жены чуть покрепче.

- Время отмеряло много веков. Я трудилась в круге девяти, создавая Эндору. Взрослели ее народы, окрепла цивилизация. Мы радовались миру и ее процветанию. Тоскуя по любви и желая детей, я сотворила их без мужа… Мои детки… Мой водный народ… Моя спасительная радость… Свет полнил наши души, и я решила поэкспериментировать, отделив частичку от себя, осколочек души и незаметно для всех остальных, особенно для вездесущих Хранителей, подбросила ее в хранилище душ Эндоры. Маленькая шалость, не больше. В Эндору пришли ужас и смерть Зираиды. За дерзость и заступничество Амдебаф и Нианна были казнены Хранителями. Смертный приговор вынесли и мне. Мы дрались за свои жизни. Практически безоружные дети вод погибали от рук и щупалец тренированных убийц ревнителей Завета. Какое-то чудо позволило захватить русалочкам одного из Хранителей, и лишь благодаря ему наша неминуемая смерть превратилась в семь тысячелетий заточения. Первое время я думала, что сойду с ума, но тут… Я вдруг почувствовала, что родилась! Родилась маленькой, белокрылой…

Слегка подрагивая от волнения рука Тиринара потянулась к кубку, а губы сделали судорожный глоток.

- Синирани, - прошелестел его шепот.

- Именно, - кивнула Уки. – Так появилась на свет Синирани. Две жизни – затворницы Богини и свободной повелительницы небес, спасали и дарили силу в тихой борьбе с безумием заточения. Я, дракониха, повзрослела, набралась отваги и решила отправиться в еще одно путешествие. Путешествие жизни с всадником на спине. День был торжественным. Я полна решимости и вот… - слеза скользнула из глаз Уки. - Я увидела тебя, мое чудо, мое счастье. Девичье сердце той, что осталась на песчаном берегу и ждала своего титана, задрожало перепуганным плавничком крошечной беззащитной рыбки. Его сила, его воля, его горячее неистовое сердце, позабывшие прежнюю суть, стояли перед белокрылой Синирани в образе эльфа, сияя единством, вдруг переросшим в невозможную любовь.

Я сходила с ума от ревности, от несправедливости Судьбы, разбросавшей нас в несовместимые тела. Мой Шум вернулся, вернулся!!! - билось сердце в колючей клетке невозможности. Не в силах что-либо предпринять, и я рванула ее жизнь в сторону, приказав Синирани стать невидимой тенью. Я была с тобой везде, во всех странствиях, во всех испытаниях и далях. Прячась, скрываясь барьерами невидимости и мысли, все это время узница Хранителей видела тебя. Я любовалась как ты спишь, как напрягаешь энергии пространства в дерзновенных магических поисках и… радовалась твоему одиночеству, - Уки виновато опустила глаза. – Я бы не вынесла, если бы ты встретил женщину в своем земном пути и … убила бы ее пламенем Синирани, после чего наложила бы и на себя руки, - свободный от руки Тиринара кулачок девушки сжался.

- …Я вовремя успела в тот день, и ревнительница Синирани погибнув спасла Тиринара. На долгие века картины твоей жизни стали светочем надежды… уже реальной, той, ради которой стоит жить. И вдруг, в один из дней бешенное зеленое солнце разгромило в прах наших тюремщиков, подарив нечаянную свободу. Ниспосланной самой Вселенной разъяренной звездой, рухнувшей с небес, Дрел сокрушил всех Цанаки и Онулов. После чего мы бежали в Эндору южным путем, и когда поднимались по реке Ини, по случайности, которую я не устану славить в молитвах до конца времен, подобрали в воде поверженное в битве необычное существо, которого ищущие сверху друзья и драконы звали… Тиринар… Ну как ты себя чувствуешь, жизнь моя?

- Чувствуешь-то хорошо, а вот соображаешь очень, очень с трудом, - Тиринар вяло улыбнулся. – Из этого проистекает, что мы сейчас в Эндоре?

Укишера утвердительно кивнула.

- И следовательно этот огромный дворец…?

- Я его вчера построила на каскадах Ини. Место великолепное! Изумительный вид! Тебе нравиться, любимый? – довольная собой Уки скользила взглядом по стенам и колоннадам.

- За день, значит? Ага, дворец, - Тиринар прищурился и, хитро улыбнувшись, спросил: - А он у тебя часом, любимая, от хлопка в ладоши или плохого настроения случайно не исчезнет?

- С чего ты взял? Он каменный, настоящий, не иллюзия какая, - чуть обиделась Уки.

- Прости, любимая. В прошлой эльфийской жизни, была у меня одна ученица. Так у нее дворец по мановению ветра появлялся. Пшик! И стоит большой, красивый, тоже не иллюзия. Я в нем пару ночей даже скоротал. А вот увлечется чем, дракой там какой, носик куда не положено сунет и пшик! – нет дворца, спи на земельке. Нианной звали ученицу мою талантливую, ох, непоседу!

- Нианной??? – щупальца на голове Уки встали дыбом, глаза оказались настолько большие и выразительные, что Тиринар немедля подхватил кубок со стола и поднес к открытому рту молодой жены.

- Я знал, что ты ее знала, - хитро улыбнулся маг. – Ну не совсем наверняка, но все же догадывался. Попей, попей, любимая!