Взмах клинка отчаяния.

Илуна.

Нианна снова и снова вспоминала испуганное, осунувшееся, вдруг сильно постаревшее лицо матери. Хоть возраст у эльфов практически не отбрасывал тень прожитых лет на внешние черты, зато беды и невзгоды неумолимо оставляли свой морщинистый узор даже на этих почти идеальных существах.

Страхом, горьким, отупляющим отчаянием, дрожали глаза матери, когда ментальная связь меж кристаллами очертила ее образ Нианне.

- Мамочка! Родная! Слава небесам мне удалось дотянуться до тебя! – тревожный взгляд Нианны скользил по родному лицу и изображению комнаты за спиной матери. Она была дома в Фиэнее. Все казалось таким же, как прежде, вот только взгляд Нииды говорил об обратном.

- Что ты натворила, дочь? – тяжелые, только что из хладной бездны, слова Нииды полоснули по трепетному сердцу Нианны. – Огонь… Пепел… Мрак… И драконы… драконы… драконы повсюду…

Взор Нииды остекленел, будто не видя Нии.

- Мамочка, я скоро буду в Фиэнее, и все будет хорошо! Я обещаю, они поймут!

- Это ты не понимаешь, дочь. Никто не поймет и хорошо уже не будет никогда. Нет больше Фиэнея. Слышишь? Он стерт, уничтожен, развеян в дымящийся пепел весь дотла на многие километры твоим драконьим родом…

Ледяное копье ужаса вонзилось в каждый нерв, в каждый удар сердца Великой.

- Как…???!!! – она не верила ушам. – А эльфы? Жители? Они…

Ниида словно не слышала:

- Огонь. Он лился реками с небес. Гарь. Черный дым, пожирающий воздух. За что ты, Богиня, наслала своих крылатых убийц на мирный народ?! За что ты нас ненавидишь?! Я видела, как защищался оплот наших знаний – Магистрат! Как сверкали, разя этих тварей, лучи из горящих глаз на высоких башнях. Маги пали геройской смертью, пытаясь оберечь город… - Нида потупила голову, и нечесаные, слипшиеся пряди упали на ее лицо.

Эльфийка вновь подняла глаза:

- Война…Ты наслала проклятье и принесла войну в Эндору, Богиня. Не зря Магистрат запретил произносить твое имя. Я тосковала и горевала, узнав что ты пропала меж скал, но оказалось Великая точила свой безжалостный клинок, чтобы вырезать сердце Эндоры… Я… Я проклинаю тебя, госпожа клыков, огня и смерти! И когда вернется исцеленный Нариан я буду молить, чтобы и он проклял тебя! – злость и ненависть бурлили в материнском взоре.

Слезы сдавили горло, замутили взор и хлынули немой рекой из широко раскрытых рубиновых глаз.

- «Ты всего не знаешь…» - раскатистым эхом из забвения памяти пришли слова отца из тирольской жизни, и сами скользнули в уста Нианны. – Ты всего не знаешь. Магистрат послал Дремов убить меня. Улир хотел этого. Я не посылала драконов… и… и отец никогда не вернется, - ладони нервно бросились к лицу, смахивая по-детски рыданья девушки.

- Не вернется, - отрешенным, тихим отраженьем повторила Нида. – Почему? Ты и его убила?

- Нет!!! – вскричала пронзительным голосом Ниа. – Я… Это Арл убил его! Арл наслал проклятье! Арл! Арл! Ты слышишь?!!! – глаза Нианны вспыхнули алой зарницей. – Это я сама просила Магистрат предать мое имя забвению, чтобы обезопасить «ВАС!!!», оставив себе долю вечно бегущей трусливой тени!

- Дремы… Арл… Столько слов… незнакомых, выдуманных, бесполезных, - Ниида не смотрела на дочь, что-то перебирая меж пальцев. – Нариана больше нет… нет… - повторяла она механически бездушным голосом. – Улир обещал его исцелить и направил со многими пораженными в горы к лучшим лекарям.

- Мама, он направил их, чтобы убить меня! Проклятье ведет одержимых с одной целью – оборвать мою жизнь! Я клянусь всем святым, не знаю, почему драконы напали. Возможно, они пытались остановить волю Улира. Но почему такой кровью? – Нианна видела, что мать ее уже не слушает.

- Нариан… Нариан… мой Нариан, - шептали побелевшие губы. – Ты отняла его у меня. Почему весь мир сошелся на тебе клином? – Нида подняла заплаканные глаза. Слеза за слезой бесшумно соскальзывали по щекам.

- Я… я просто хочу его защитить, - прошептала Ниа.

- Но ты убиваешь его! К чему бы не прикоснулась твоя рука все обращается в боль и смерть, отверженная Богиня. Думаю, ты и сама в силах увидеть это. Просто оглянись по сторонам.

- Не-е-е-т! – не в силах больше выдержать этой пытки, храня перед глазами сотни и сотни картин погибших жителей Илуны, душа метнулась ввысь холодным отточенным острием меча Звирг. Кисть перехватила рукоять, направляя острие в грудь, и рванулась вниз…

Могучая зеленая рука властно остановила клинок, когда его острие уже пронзало голубую девичью кожу. По лезвию из сжатых пальцев Дрела заструилась нить горячей алой крови.

- Пусти!!! – прошипела, стиснув зубы Ниа. – Пусти!!! - и дернула сильнее клинок.

- И не мечтай, - решительно отчеканил глубоким басом Дрел. – Если ты это сделаешь, и Эндора и Тироль действительно будут обречены, а Предтеча добьется своего. Сломленная…Обессиленная… Лишенная веры и надежды - такой ты нужна ему на блюде этих земель, опомнись, Нианна-Созидательница!

Ниа вся как-то сразу обмякла. Звирг скользнул обратно в браслет на руке, и девушка, сотрясаемая горечью рыданий, опустилась на пол.

Дрел протянул руку, и за долю мгновенья до того момента, как его воля погасила магию связи, глаза Нииды и Великого встретились. Малиновый свет кристалла рассеялся, а Дрел все еще неподвижно стоял в глубокой задумчивости, сурово сдвинув брови.

Чари упала на колени рядом с Нианной и зачирикала что-то ласковое на своем никому не понятном птичьем языке…

- Ш-ш-ш, – Дрел нагнулся, подхватил Нию на руки и перенес на небольшой диван у стены. – Ну, вот. Другу кровь ни за что ни про что пустила.

- Ведь… Ведь… - всхлипывая, рыдала Великая. – Ведь даже ты и Чари… Я виновата, что вы перенесли все эти тысячелетия мучений. Я не должна жить, не должна рождаться! Я – ЗЛО! Убейте меня! Прошу! Пожалуйста! Я не могу так больше!!!

Чари, стоя на коленях возле дивана, ласково гладила рыдающую подругу по голове. Дрел сидел рядом. Ниа плакала, тихо вздрагивала, скрючилась в позу младенца, подобрав к груди колени и обхватив их руками, словно маленькая девочка двенадцати лет.

Сердце живущих имеет границы,

Плоть не надежна и сила слаба,

В грома раскатах и молний зарницах

Тихо рыдает, страдая душа…

Мир отвернулся и страхом замшелым

Гниль наползает, гася солнца свет.

Разве в терзании и жажде забвенья

Правда отыщет достойный ответ?

Нет! Оглянись! Посмотри другам в очи!

Боль не напрасна и дружбы стезя

Нас поведет по дороге опасной

К счастью, свободе, что жаждет душа!

Ровный, уверенный ритм стихов Дрела чудодейственным бальзамом, теплом и светом будущего обернул, оберег, успокоил страдающее девичье сердце.

- Ниюшка, тебе тяжело… Мы с Чари понимаем, - юноша взял ее ладонь меж своих ладоней. – Поверь, и ей и мне пришлось пройти сквозь ту же боль и отчаяние, но мы здесь, сейчас, вместе, пусть не такие как прежде. Пусть Чари еще долго придется бороться за свой разум, а мне терпеливо ждать возвращения ее любви, которая, возможно, никогда больше и не покажет своего прекрасного лика, но мы пойдем с тобой. Пойдем за тобой потому, что чувствуем и знаем чистоту твоего сердца, Богиня, подарившая жизнь этим Землям, - Дрел с почтением поцеловал ее руку.

Чари, вскинув возмущенный взор, что-то ревниво чирикнула.

- Что? – виновато покосился на нее Дрел. – Я только по-дружески в руку.

- Ревнует, - смахивая пальцами с глаз слезы, прошептала Ниа. – Любовь к тебе заперта в ней, но она живет. Я чувствую.

- Вот и славно! – Дрел осторожно улыбнулся. Добрый взгляд друга уже дважды за сегодняшний день вытаскивал ее из бездонной ямы отчаяния.

- Спасибо еще раз, Дрел. Спасибо Чари, - Нианна села на диван.