Джаз у нас. Написал привычный заголовок и подумал: А был ли мальчик?

Написал привычный заголовок и подумал: " А был ли мальчик? ". То есть, был ли джаз у нас в первой половине 70-х? Году в 72-73-м в ночном эфире радиостанции " Юность" я услышал интервью известного джазового саксофониста Виталия Клейнота. Уверенным тоном он говорил, что, мол, сегодня нужно играть такую-то музыку. И следом прозвучала махровая попса.
В то время его ансамбль работал в ресторане Измайловского парка. Вокалистом был Леонид Бергер. (Позднее уехавший в Австралию, а пару лет назад всплывший в Рождественских встречах Пугачевой, но уже как Леон. Кстати, очень хороший певец.) На трубе играл Олег Степурко.
Впечатление от услышанного было убийственное. С молодой горячностью я расценил откровения Клейнота, как предательство джаза. Впрочем, Москва - этот гигантский мегаполис - свято хранила в своих недрах верность джазу.
В Загорске же джазовые дела обстояли хуже некуда. Джаз стал делом немодным и неприбыльным. Лишь изредка удавалось спровоцировать джем-сейшн. Вспоминается подобная встреча в ДК им. Ю. Гагарина на зимних студенческих каникулах. Были проверенные бойцы: Гена Токарев, Юра Суднов, Виктор Сафаров, Жора Шинкаренко...
Продолжал удивлять Токарев. В это время он уже успел сменить саксофон на аккордеон, а его - на бас-гитару. Играл в " Севере", заменив Кожухаря. На сейшне взял саксофон у Сафарова и " выдал" совершенно неожиданный " Найнтинэйджер-вальс" польского саксофониста Вроблевского. (Название композиции и имя автора я узнал спустя годы. Где разыскал эту вещь Геннадий? Обычно он не утруждал себя запоминанием названий и композиторов.) А вслед в дверном проеме материализовался Аркаша Серовский с кларнетом в руках, проникновенно заиграв знаменитый " Маленький цветок" великого Сиднея Беше. Но не был поддержан лабухами - на эту тему не принято импровизировать - и также неожиданно испарился.
Мысленно оглядывая те времена, можно сказать: хотя джаза и не было, но увлекательная музыкальная жизнь - была. Визгливые рулады органа " Юность" (кстати, как эту " Юность" только не называли: органола, органино, ионика - что за ионы там бегали?) сменились приемлемым звуком " Велтмайстера", который в свою очередь был вытеснен вожделенной " Вермоной" - сначала " однорядной", а вскоре и " двухрядной".
Однажды Толя Предтеченский, встретив меня на улице, пригласил разделить радость: в " Отдыхе" появилась " двухрядная" " Вермона"! (Органистом, если не ошибаюсь, был Эдик Гуревич.) Предтеченский, что свойственно именно лабухам, красочно живописал этот чудо-аппарат. Как он похрюкивает и постанывает, как бы " подначивая" музыканта: " Ну, сыграй на мне еще! " (Кстати, органисты не дадут соврать - такой эффект действительно есть.)
В назначенный день, после закрытия ресторанов, в " Отдых" устремился весь музыкальный люд. И я там был. Начали ощупывать диковинку, но тут, как говорится, появился Козюнас. То есть появился обиженный гитарист-хотьковец Коля Мухин: друзья почему-то сбежали от него, не позвав на смотрины. И с досады все испортил, смазав в сердцах по клавишам почти кулаком.
С появлением электронных клавиатур появился и исполнитель на них - клавишник. Почему-то мне так и не удалось привыкнуть к этому названию. Мне оно напоминало о домушниках и шулерах.
Да и сами инструменты были далеки от органа " Хаммонд" Джимми Смита. Но страсти вокруг них разгорались нешуточные. Как минимум двое моих близких знакомых лишились своих кровных, и немалых по тем временам, связавшись с мошенниками.
Новая музыка и новые времена востребовали и новых героев. Почти одновременно в разных местах Загорска рождались новые " команды". На Ферме это были " Джокерсы", костяк которых всегда состоял из двух гитаристов - Валеры Горичева и Саши Шименкова. С ними играли барабанщик Володя Пушков и басист Алеша Чебурков по прозвищу " Негр". Увы, первые трое - уже в " краях вечной охоты". Горичев и Шименков впервые заиграли в школе № 18, придя на смену моему ансамблю. Эти ребята быстро познали славу. И для них она оказалась непосильной ношей...
На юге Загорска группа молодых ребят (все из одного двора) играла уже довольно хитрую по тем временам музыку. В дальнейшем из них заметно выделились клавишник (не в обиду сказано) Игорь Островский, вокалист и гитарист Игорь Малыгин и барабанщик Володя Муранов по прозвищу " Дед". Были они современными ребятами. Едва ли они знали, что такое джаз. Да и нужен он им был, как собаке пятая нога. Замечательный певец Игорь Малыгин - по Божьему дару я бы его поставил в один ряд со Смирновым и Кожухарем - любит вспоминать характерную историю. Попав по приглашению Юрия Салищева работать в " Север", он был в шоке, увидев две " дудки" - трубу и саксофон. Он не предполагал, что на этом железном хламе можно что-то сыграть.
На севере Загорска складывалась своя музыкальная тусовка. Начиналось все из самодеятельности ЗОМЗа, а закоперщиком был трубач Вячеслав Кондралев. На клавишных играл Зиновий " Зяма" Гербер (мне он почему-то запомнился длинной прядью волос, спадавших всегда на правый глаз), были здесь братья Цывкины, бас-гитарист Игорь Панников. Некоторые из них в дальнейшем работали в ресторанах (и не только музыкантами - Слава Дурнов, начинавший как бас-гитарист еще с Юрой Салищевым, подвизался барменом в " Золотом Кольце" - вплоть до своей трагической гибели).
А однажды, проходя мимо ресторана " Север", я услышал суровые звуки музыки " Чикаго". В небрежно зашторенном окне удалось разглядеть Предтеченского за барабанами, его неизменного сподвижника гитариста Макарова и басиста Родникова. Не исключено, что моду на эту музыку в Загорске привез из армии Виктор Смирнов. Именно в военных оркестрах с их " дудками" можно было полноценно подражать саунду знаменитых ансамблей " Чикаго" и " Кровь, пот и слезы".
Классик сказал, что история повторяется дважды: сначала как трагедия, а потом - как фарс. В истории джаза " трагифарсы" случались не единожды, а каждые десять лет. Сначала джаз почти умирал, а затем - возрождался. И вот в 70-х годах таким плодотворным фарсом стала музыка этих двух американских групп. Она привлекла к себе внимание и рокеров, и затаившихся джазистов. Заставив первых уважать духовые инструменты и дав вторым надежду, что джаз снова на пороге!

Джазовый ренессанс
Новая эра

Отношения стиля фьюжн и тех стилей, что его составили, кончились полной взаимностью. Фьюжн не только взял лучшее от них, но и дал " предкам" стимул к обновлению. Во второй половине 70-х джаз обрел новое дыхание.
" Наступил расцвет новой Джазовой эры в Америке, эры обновленного джаза. Производители пластинок получили огромные возможности. Покупатели требуют пластинки Джелли Ролл Мортона, Фэтса Уоллера, Дюка Эллингтона, Бенни Гудмена наравне с Китом Джарретом и Джорджем Бенсоном. Раньше джазовые диски считались боевиками, если они продавались по 20 тыс. штук, сейчас они продаются по 200 тыс. штук. Вряд ли есть сегодня в Америке большой колледж, в котором не было бы джазового факультета или малого студенческого ансамбля (комбо). Ньюпортский и Монтерейский фестивали джаза привлекают толпы тонких знатоков и ценителей.
Еще один симптом выздоровления джаза - нынешнее распространение клубов. В Сан-Франциско " Кейстон Корнер", " Эл Матадор" и " Грэйт Эмерикэн Мьюзик Холл" заполнены по вечерам до отказа. В Бостоне есть плавающее музыкальное бистро " Джазовая лодка", совершающее два музыкальных путешествия в неделю. В Нью-Орлеане на Бурбон-стрит толпы бродят от одного клуба к другому, двери клубов выходят прямо на улицу. Там можно услышать все, начиная с быстрого живого диксиленда, кончая вымученными звуками прогрессивного джаза. В Нью-Йорке сейчас джазовых клубов больше, чем когда либо."
(Журнал " Тайм", июль 1976 года. Перевод Александра Калинина.)