Джаз у нас. Америка - родина джаза. Не мудрено, что Москва на чуть-чуть отставала в новом джазовом марафоне

Америка - родина джаза. Не мудрено, что Москва на чуть-чуть отставала в новом джазовом марафоне. Первый фестиваль (после десятилетнего перерыва!) прошел в Москве в 1978 году.
Что уж говорить о провинции!.
Даже сегодня, в эпоху видеомагнитофона, компакт-дисков и компьютера, добротную информацию добыть нелегко. В 70-х годах основной отдушиной оставался, как и раньше, эфир. Привозные виниловые альбомы не отражали последних тенденций. Фарцовщикам было " себе дороже" везти свежие джазовые пластинки из-за еще крепкого " железного занавеса".
Итак, эфир - так эфир. В назначенные ночные часы, вооружившись знаменитой катушечной " Кометой", впав в состояние близкое к наркотической зависимости, я из вечера в вечер в течение пяти лет записывал все джазовые передачи, звучавшие на волнах " Голоса Америки". Махавишну, Кориа, Хэнкок, Урбаниак... - все эти имена были услышаны мною, прежде всего, на коротких волнах.
Сейчас трудно сказать, что послужило толчком к рождению идеи о джазовом коллективе - может быть, новая волнующая музыка; или еще не забытая романтика танцевальных вечеринок в кругу веселых лабухов; или новый саксофон, который взывал к совести, пылясь под кроватью; а скорее - полный джазовый штиль в Загорске тех лет.
Утверждать, что ничего не происходило, значит согрешить против истины. Устраивались сейшны. Помню пару таких мероприятий в " Отдыхе" и в нижнем зале " Золотого кольца". Но музыка была, пожалуй, " во-вторых" на этих праздниках жизни. Порою отменные музыканты засыпали лицом в салате, так и не дождавшись своей очереди. В других же ситуация джазистов попросту изгоняли со сцены после сыгранных одной-двух вещей. Интересно, что эти гонители сами не играют уже давным-давно.
Любое достойное дело начинается, конечно же, с поиска достойных людей. И сегодня, когда джазовая тусовка в Сергиевом Посаде весьма активна, выбор музыкантов невелик. В Загорске конца 70-х приходилось действовать, как старателю на оскудевшем прииске. Помню бесконечные походы по ресторанам и квартирам, уговоры и, наверное, красноречивые посулы хорошего джаза. В этих изнурительных хождениях моим неизменным спутником была жена Ира. Как жена декабриста.
Джазового басиста найти было непросто. В Загорске им был единственный и неповторимый, почти уже бросивший музыку Сергей Кожухарь. Пришлось вырывать Сережу из мужественных рук друзей-байдарочников.
С пианистом были еще большие проблемы: к тому времени они вывелись в Загорске почти под корень, превратившись в клавишников. Но блажен, кто верует - как-то на вокзале в ожидании электрички встречаю аккордеониста-органиста Леву Бизина, который говорит, что " такой человек есть, и вы его знаете". Впрочем, совсем наоборот: Николая Хохлова в ту пору знал весьма узкий круг людей. Был он человеком не местным, в среде лабухов неизвестным. Преподавал музыку в ДК им. Гагарина и негласно конкурировал в мастерстве с другим пианистом, Александром Бобровым. (Если можно говорить о конкуренции джазового и эстрадного пианистов.)
Выпускник историко-теоретического факультета Гнесинского института, Николай при нашей первой встрече (в которой было нечто детективное - я пришел к нему домой по рекомендации каких-то знакомых его знакомых) назвался " пианистом средней руки". В этом была доля лукавства - все последующее наше музыкальное сотрудничество, а длилось оно долгих девять лет, постоянно подтверждало его высокий исполнительский класс. Иной раз на концертах я был настолько увлечен его игрой, что забывал вовремя вступать со своей партией.
Итак, будущий " Джаз-курьер" (идея названия, кстати, принадлежит Николаю) начинался с трех человек. А базой для репетиций стал Дом ученых на Звездочке. И неизвестно как бы сложилась дальнейшая судьба ансамбля, если бы не зловредный старикашка-вахтер, который всячески препятствовал нашим репетициям. В конечном итоге тройка энтузиастов джаза оказалась в ДК им. Гагарина.
Дальнейшие события - это отдельный рассказ. Начать его можно с прихода новых музыкантов.
Почти все новые музыканты были старыми знакомыми. Мне, начинающему саксофонисту, нужны были чьи-то широкие плечи, чтобы за ними прятать свое неумение. И такие плечи нашлись у кумира моей юности Гены Токарева. К тому времени Геннадий не держал саксофона в руках добрый десяток лет. Что, как всегда ярко, отразилось в его афоризмах. Подобно герою Никулина из кинофильма " Когда деревья были большими", Гена пришел в восторг оттого, что " помнят руки, помнят родимые" казенный инструмент, на котором он играл на заре туманной юности. В другой раз на чью-то критику (а на репетиции первое время ходило много случайных людей) он возмутился, что только вчера разогнал из саксофона последних тараканов, так что нечего придираться.
Следом появился гитарист Александр Макаров, в те времена король ресторана " Отдых". Бесспорно способный музыкант, но не джазист. Судьба барабанщика Михаила Беленького - быть или не быть ему в коллективе - решалась в курилке на лестнице, и мнения разделились. Барабанщиком поначалу он был никаким. Но любил и понимал джаз. Интуиция не подвела его сторонников: Миша остался верен джазу, став " кадровым" музыкантом ансамбля. Позднее пришел тогда еще не столь широко известный Игорь Островский с органом " Вермона", который поразил всех необычными композициями с весьма непростыми для бывшего рокера аккордами.
Именно эти музыканты были творцами первого выступления ансамбля " Джаз-курьер" в апреле 1979 года. Ровно двадцать лет назад. Высокопарно выражаясь (или " грубо говоря" согласно любимой присказке моего друга Смирнова) в Загорске начиналась эра " Джаз-курьера".