Инфра-12. Глава35. Мятежница 1 страница

Александр В Дементьев

Инфра-12.
Глава 35. Мятежница.

Пространство вымышленных миров. Честно говоря, зона психологической безответственности. Конечно, если в этом пространстве нет никакой связи с материальными аспектами мироздания, то нет и тормозов для полёта фантазии, в какие бы глубины и дебри эту самую фантазию не заносило. Зачем ограничивать своё воображение, если оно ни на какие реалии жизни не влияет и никому ничего опасного не принесёт? Ага, не считая возможных патологических изменений в голове под влиянием неконструктивных мыслей, генерируемых мнемоническим контактом с этим самым воображаемым миром. Ну, так надо голову покрепче иметь и вести здоровый образ жизни, сокращающий до минимума вероятность повреждения внутреннего содержания головы путём отмораживания, одурманивания вредными веществами или путём контакта с сомнительными предметами, как то, кирпичи, дубины, топоры или кувалды. И нечего валить вину на создателя вымышленных миров по принципу, что голове уже немного надо было, а этот создатель капнул на неё последнюю каплю и свихнул с праведного пути. Вы сперва меж собой договоритесь на тему, какой путь праведный, а какой нет, и зафиксируйте этот договор хотя бы на десяток лет. А, бесполезно. У каждого своя правда, так было, есть и будет. А потому… потому…
«Потому, что у Линды на уму, не догнать и не понять. Никому». Что-то такое кто-то недавно говорил, а кто и когда, какая разница? Главное, правильно сказали, потому что когда я немного очухалась, то оказалось, что я даже и не убитая. Ну да. Если бы Линда была нормальной девушкой, ну, или если бы такая нормальная девушка, как я, оказалась бы на её месте, уж конечно, я бы велела повесить меня как бунтовщицу, посмевшую напасть на руководство с оружием в руках. Ну да. По законам военного, или, там, разбойного времени. Конечно, пребывание в неповешенном состоянии можно было трактовать и в другую сторону. Например, как откладывание расправы на время, необходимое для разработки особо зверского метода убиения, а также и на организацию соответствующего случаю шоу и рекламной компании по-поводу. Только мне почему-то никак не хотелось развивать мысли в подобном направлении, тем более, что и для размышлений условия были неподходящие. Это потому что я находилась в состоянии волочения в направлении, о котором мне никто не удосужился сообщить. Правда, насчёт направлений и принятых здесь условий перемещения по всем возможным направлениям я уже сделала вывод, что на этом не стоит сосредотачиваться, в связи с небольшими возможностями перемещателей, ограниченными габаритами судна. Правда, Господа перемещатели могли догадаться, что жертву можно волочить по кругу, к примеру, вокруг мачты, но это вряд ли. Это привело бы к быстрому утомлению самих вышеупомянутых Господ. А насчёт трудолюбия Господ разбойников у меня всегда были большие сомнения. Ведь кто в разбойники идёт? Бездельники, которым добиваться чего-то в жизни упорным честным трудом лень, и они надеются получить гораздо больше, а главное, быстрее, методом разбоя, пусть даже и с определённым риском для собственной персоны.
Ну, правда, любому дураку ясно, что честным трудом можно добиться лишь самого минимума, необходимого для скромного существования. Это, впрочем, совсем неплохо в случае, если у вас скромные потребности и чувство меры. Но ведь и разбойники, за редким исключением, не имеют цели выбиться в элиту общества, а всю свою добычу, как правило, норовят пропить, прокутить, проиграть, короче, спустить по ветру. А это приводит к нездоровому образу жизни, никак не способствующему сохранению здоровья и разбойноспособного состояния на длительный период времени. Вот поэтому, лично я никогда не планировала роста собственного благосостояния на разбойном поприще, не собиралась планировать подобного и впредь. А то, ничего себе, заявочки! Заруби, понимаете ли, саблей связанную девушку. Ну не смешно ли требовать подобного от такой как я? От такой как я можно требовать…
Тут меня наградили очередным подзатыльником и потребовали, уже слегка наводящим скуку страшным голосом:
-На колени, кому сказано!
Ха-ха. Напугали! Да я уже столько раз на коленях стояла, что там могли образоваться профессиональные мозоли. Я же рабыня, а от рабыни запросто можно требовать встать на колени, и никаких страшных голосов не требуется.
Тут я удосужилась обратить внимание на помещение, где мы оказались. Помещение было тёмное, кривобокое и пересечённое какими-то деревянными рёбрами, между которыми хлюпала вода. Мало того, здесь наличествовал ещё и весьма неприятный запах, напоминающий об ароматах давно немытого общественного туалета. Зато это помещение было достаточно большим и обитаемым, только мне этих самых обитателей не дали разглядеть, потому что принялись, как я предположила, подготавливать меня саму к обитанию в этом месте.
Первым делом, мне насадили на шею толстую разъёмную деревяшку, достаточно корявую и тяжёлую, правда, не особенно большую. По крайней мере, в ней не было места для вырезов под конечности, а только два горизонтальных отверстия по бокам сквозь обе половинки, явно предназначенных для скрепления этой колодки болтами. Но, наверное, на этом дурацком корабле существовал тотальный запрет на использование железных элементов даже там, где они были бы к месту. Это потому что Господа разбойники просунули в эти отверстия деревянные палочки, расщепили их на концах и заколотили туда деревянные же клинышки, застучав торцы этих «заклёпок» слегка вглубь отверстий и замазав там противно пахнущей краской. В результате, образовалось некое подобие мощного деревянного ошейника с оттянутыми на плечи концами, зауженными до ширины в две ладони. Я срочно припомнила, что в Оллитарии присутствует смысл в любом, даже самом дурацком с виду устройстве, и предположила, что такой вот воротничок очень даже может выполнять роль спасательного жилета, если уж дело происходит в море. И правда, эта деревяшка явно была способна поддерживать на поверхности воды голову, особенно если к ногам привязать груз, препятствующий их всплытию и запрокидыванию тела набок. К примеру, стандартные ножные кандалы. Что интересно, многие девушки в Оллитарии прекрасно умеют плавать в ножных кандалах, да что там, в ножных кандалах, даже и в серьёзных шестиколечниках. Правда, делается это обычно в частных бассейнах вроде того, что был у Госпожи Лилиолонии. А такие бассейны, как правило, делаются небольшой глубины, так, чтобы на его дно можно было встать ногами. С одной стороны, зачем копать котлован на лишнюю глубину, а с другой, так меньше вероятность, что какая-нибудь бестолковая ламиола там утонет, запутавшись в своих цепях.
Да плавать, это ещё что. Говорят, во многих местах, особенно же в Аннолиусе, модно надевать ножные кандалы упряжным девушкам. Да не просто кандалы, а длинную цепь безо всякой поясной подвязки, так, чтобы запряжённая девушка могла бежать самым широким шагом и с максимально возможной скоростью. Тут уж конечно нужна специальная выучка и тренировка рабыни, особенно если Господа устраивают скачки на скорость. Конечно, теоретически возможна такая траектория ног бегущей девушки, чтобы длинная цепь не пересекалась на бегу с конечностями и в тоже время взлетала и падала красивыми динамичными петлями с соответствующим переменным звоном, согласованным с ритмом и аллюром бега, но на практике этого достичь крайне трудно. Хотя бы потому, что малейшая ошибка может привести к запутыванию и падению, а на приличной скорости это попросту чревато травмами, как физическими, так и психологическими, иногда даже приводящими к хронической боязни упряжной девушки ножных цепей. Казалось бы, какая тут проблема? Взяли, да списали. Только вот где тогда взять другую, которую придётся снова обучать, да ещё и неизвестно, что получится. Поскольку у девушек много талантов, но при этом одну можно выучить чему-то, а другую нельзя, ведь у каждой свои врождённые способности. Вот у меня способностей много, но…
Но тут я обнаружила, что моё обслуживание уже успели закончить и теперь пихали для обеспечения перемещения в установленное место. А установленное место оказалось дыркой в поперечном ребре помещения, к которой меня привязали короткой верёвкой за шею. Тут оказалось, что на мне полно и других верёвок, а поясница сдавлена толстенным шнурованным корсетом, сделанным из такой дерюги, которой я, кажется, ещё вообще не встречала в жизни. Впрочем, для того чтобы разобраться в собственных верёвках, не стоило выворачивать глаза, достаточно было полюбоваться на ближайшую ко мне соседку по несчастью. А всего этих соседок тут оказалось шестеро, меня же привязали крайней слева. Только я хотела познакомиться с соседней девушкой, как мне в рот воткнули знаменитый, много раз уже описанный, деревянный ступенчатый кляп, а верёвку от его шурупа завязали в дырке моего же носа, причём, на какой-то корявый и противный с виду узел.
Но теперь меня наконец-то оставили в покое, и я смогла осмотреться. У соседней девушки тоже имелся кляп, только он болтался снизу на верёвке, а верёвка была привязана не к носу, а к такому же, как мой, дерюжному корсету. Ну, возможно, у этой девушки просто не было дырочки в носу? Правда, и рот ей не заткнули, но ведь она была тут давно и, очень возможно, всё, что хотела, уже успела высказать. Может даже, в связи с этим, Господа разбойники выдернули ей язык, а кляп привязали просто, чтобы не нарушать установленную форму одежды. Этой самой одежды, кстати, больше и не было. То есть, каждая из нас была одета в шейную колодку, корсет и кляп, и ещё во множество верёвок, прикрепляющих запястья, лодыжки, локти и коленки к этому самому корсету. И всё это не только ощущениями, но и видом со стороны напоминало запутывание паутиной. А вот, что мне крайне не понравилось, так это хлюпающая под босыми ногами вода. Оставалось предположить, что помещение находилось на самом дне судна, если конечно это самое судно не дало течь и не идёт помаленьку ко дну. Кстати, вода была явно несвежая, и не особенно холодная. И это навело меня на очень даже нехорошие предположения.
-У, - сказала я и попыталась характерными телодвижениями привлечь к себе внимание соседней пленницы.
-Чего? – сказала она, слегка повернувшись в мою сторону. Ну, стало быть, язык у неё был всё-таки на месте. Тогда, возможно, это просто была воспитанная девушка и не болтала лишнего, как некоторые.
-У, - сказала я, - у.
И пошаркала ногой по воде.
-Под себя, - разъяснила она.
-У? – перепугалась я тому, что мои предположения, похоже, подтвердились. – У!
-А куда ты денешься? – сказала она и демонстративно пустила слабенькую струйку себе под ноги.
-У! – выругалась я, и у меня даже пропала охота беседовать. Я только подумала, что если такие дела, то можно было бы и побольше воды в этот трюм напустить. К примеру, по пояс. Ага, как же! Тогда корабль приобретёт лишний вес, а это разбойникам не понравится. А на санитарные нормы содержания рабынь им глубоко плевать. Оставалось лишь надеяться, что они периодически выкачивают эту воду за борт и напускают новую, свежую.
Вдруг я ощутила, будто бы всё вокруг слегка завибрировало, а также послышался глухой скрежет и скрип. Но лишь когда к этим новым звукам присоединились знакомые до боли, хотя и приглушённые многоголосые стоны, вопли и щелчки кнутов, я догадалась, что машина корабля заработала, и судно пришло в движение. Я сейчас же припомнила вскользь упомянутые Машенькой донные скалы, и повнимательнее пригляделась к нашему трюму. Судя по расположению рёбер каркаса корабля и общей зауженности этого помещения, можно было предположить, что мы находимся в самом носу и на самом дне. Ну, это конечно логично выглядело. Для машинного отделения здесь уже становилось узковато, да и для жилого отсека тесно и неуютно. Как раз и место для рабынь или арестанток. Тем более, если мы напоремся на рифы, в первую очередь потонет самая никчёмная часть груза, а более достойные члены банды будут иметь некоторое время для спасения или для борьбы за живучесть судна. Понятное дело, что атаманские апартаменты, да и офицерские тоже, располагаются ближе к корме. Тут я припомнила, что кто-то мне объяснял, будто на подобную планировку помещений парусных кораблей имелись более веские причины. А именно, необходимость справлять нужду, для чего и выделялись соответствующие места прямо под передней наклонной мачтой, именуемой бушпритом, да ещё и в несколько заниженном месте, обтянутом снизу сеткой. И очень даже разумно было сделано. Во-первых, ветер, как правило, у парусников дует с кормы в нос, и соответственно уносит с собой запахи, во-вторых, с палубы меньше видно, а в-третьих, нос корабля периодически зарывается в воду, чем обеспечивается смыв продуктов сгорания организма, да и самих производителей этих продуктов периодически промывает и отучает от привычки долго засиживаться.
Но вот как обстоят дела насчёт гребных или моторных судов, оставалось лишь предполагать. Да и какое мне дело? Я рабыня, меня в любом случае засунут поближе к туалету и подальше от командования. А лично мне кажется, что при таком питании как здесь, и туалет-то не сильно нужен.
Между прочим, война войной, а чувство голода во мне в последнее время медленно но верно нарастало. Мне даже вдруг пришло в голову, что та сердитая девушка, что наполовину сгрызла свой кляп, вовсе даже не от злости это сделала, а от голода. Ну, потому и рассердилась. Ага. Про каких-то ещё Серых Сестёр городила. Чего попало делается. Мне и Белых Сестёр не надо, а тут ещё Серые. А может быть и другого цвета Сёстры есть? Чёрные, красные и буро-малиновые. Аквамариновые. А что, не организовать ли мне секту, если уж такое красивое название в голову пришло? Аквамариновые Сёстры. Круто. И пусть тогда всякие дураки думают, а что бы это слово могло означать? Этим дуракам замутить мозги ничего не стоит, нужно только придумать что-нибудь производящее впечатление и новое. Пустить слух, к примеру… к примеру… Ага! Распустить слух, что у всех, кто побывал в лапах Аквамариновых Сестёр, нижняя шёрстка становится аквамариновой, и никаким попыткам перекрашивания не поддаётся. Так, так. А для чего это нужно-то? А! Вот, как придёт Великая Литоника, так всем, у кого обнаружится аквамариновая шерсть, она и проденет дополнительно к кольцам в нос… Проденет… Что проденет? Проденет большущее кольцо с разрезом, входящее в письку и выходящее из задницы. Вот так! Это потому что они в новой жизни будут предназначены для небесных упряжек, на которых по небу станут раскатывать всякие Великие Литоники и другие Ангелы. Ну да. А кольца такие для крепления поводьев, управляющих перемещением в вертикальной плоскости. А как иначе-то по небу?
Тут я с горя принялась думать о том, как следовало бы устроить сбруи девушек в небесных упряжках. Ну, так чтобы возможности маневрирования у небесных наездниц были не хуже чем у лётчиков на вертолётах. Но, через несколько минут я здорово перепугалась, потому что в мою голову совершенно несанкционированно полезли понятия о шарнирах вертолётных винтов, снабжённых аппаратами перекоса и циклического изменения шага лопастей в процессе вращения. А также понятия флаттера, тангажа и плоского штопора. Я действительно сильно перепугалась и попыталась вообще отключить всякую мыслительную деятельность. И ведь не в первый же раз! Вспомнить, хотя бы, ту самую резьбу на болтах, электролитическую диссоциацию или периодические дроби, будь они неладны!
Это что же выходит? Мои мозги подключаются к какой-то непонятной базе данных, что ли? Если уж они уродились аномальными, очень может быть. Нет, интересно выходит! Да если они будут впускать внутрь моей головы всякое дерь… всякие посторонние сведения, когда им заблагорассудится, как я тогда вообще жить смогу? Нет, этот бардак надо прекращать. Вот, некоторые здешние мерзкие рабовладельцы, а особенно рабовладелицы, утверждают, будто у ламиол заводятся вредные мысли оттого, что их мало бьют. То есть, если ламиолу не достаточно часто бьют, то у неё в голове появляются вредные для здоровья мысли. Похоже, это так и есть. А что? Пока трюмная начальница Мери лупила меня кнутом, у меня точно ничего лишнего в голове не заводилось. А как только перестали бить и начали заставлять вертеть мозгами, так и, нате вам, обнаружились стихотворные способности.
Некоторое время я пребывала в расстроенных чувствах, а потом мне пришло в голову, что ведь эти свои способности можно очень даже использовать к собственной выгоде. То есть, получается, что я могу решать любую техническую проблему, если на ней сосредоточусь. Следовательно, чтобы поднять собственную ценность в глазах окружающих, мне всего лишь стоит создать им технические проблемы. Ха-ха. Нет ничего проще. Уж по части создания проблем…
Тут вдруг я наконец-то вспомнила про Виолетту. Чёрт меня побери, как это у меня из головы-то всё вылетело? И ведь никто по голове не бил. Кажется. Сижу тут, думаю о ерунде, а что там дальше-то было? После того как меня уволокли? Так ведь меня уволокли, потому и не знаю, а предполагать дальнейшее развитие событий попросту страшно, вот голова и поехала в сторону. Ага. Сёстры Аквамариновые.
Нет, надо же что-то делать? Вдруг ещё не поздно спасать Виолетту от ошкуривания? Кстати, думаю, если бы с кого в данный момент сдирали кожу, уж это было бы слышно даже и в этом трюме. Значит, это действо отложили, и я должна не теряя времени… Между прочим, оказалось, что неважно, чего я там должна, важно что ничего я не могла сделать, не отвязавшись прежде от дырки в шпангоуте… В чём? Это вот ребро деревянное так называется, что ли? Нет, нет, нет, не надо! Не то, сейчас в голову полезут все эти бимсы, стрингеры, привальные брусья, крамболы, кабестаны, аутригеры, бом-брам-стеньги… Ва-а-а-й!
Это я заорала, чтобы каким угодно способом загнать подальше от себя ту самую базу данных. И правда, процесс с трудом, но засёкся на каких-то фор-марсах и салингах, о сущности которых я тут же потеряла всякое понятие. Всё бы хорошо, но при этом вопле деревяшка у меня изо рта вылетела и повисла на верёвке, привязанной к носу. Конечно, деревяшка эта не была гирей, но попробуйте-ка сами такое удовольствие! Понятное дело, я неконструктивно задёргалась, пытаясь ухватить кляп руками. А это не удавалось, потому что руки были как-то так спутаны, что дёргали друг друга в разные стороны, а в чём была причина этого, мне через край шейной колодки было не разглядеть. Конечно, можно было изучить систему спутывания на соседней девушке и сопоставить вероятность совпадения систем. Да, можно было бы, но не с куском дерева болтающемся на носу как рыба на крючке. В ту же секунду, как возникла эта ассоциация, мне в голову полезли сведения о видах рыболовных крючков и наживок. Впрочем, это ещё можно было бы объяснить чувством голода, поскольку на данный момент я была уже голодная достаточно для того, чтобы не думая заглотить любую еду, даже если бы существовала вероятность, что эта еда насажена на крючок и является наживкой.
Короче говоря, я раскачала деревяшку и закинула её наверх шейной колодки, причём, с первого раза. Правда, лежала она там непрочно, но хоть какая-то передышка получилась. Теперь я попыталась дотянуться руками до верёвки, привязывающей меня за шею к шпангоуту. Но, как оказалось, верёвка была завязана сверху колодки, а дотуда руки не дотягивались. Правда, я уловила, что одна рука получает максимальную степень свободы при ограничении этой степени до минимума у другой руки. То есть, верёвка, соединяющая руки, возможно, была просунута в какое-нибудь кольцо на корсете. Да, наверное, так и было, только дотянуться до шеи и одной рукой не удавалось. Зато, я сумела ухватить пальцами кляп, и теперь, хотя бы, перестала угрожать опасность носу по части отрывания.
Ну, поскольку кое-чего я всё-таки достигла, я решила передохнуть и обдумать план дальнейших действий. Но мне не дали.
-Эй, ты, белобрысая! – вдруг сказала вторая от меня девушка, - ты чего там вопишь и корячишься? Всю воду взбаламутила.
-И что, если взбаламутила? – огрызнулась я. – Это ведь только хорошо, поскольку ваша моча равномерно распределится…
-Хи-хи, - встряла тут третья девушка. – Моча-то распределится, зато кое-что со дна поднимется.
-Э? – не поняла я. – А что такое со дна поднимется?
-То самое, - пояснила девушка. – Осадок.
-Какой такой ещё осадок?
-Обыкновенный. Который из таких вот всяких засранок выпадает.
-Это… - слегка растерялась я. – Как это? Это же ведь не тонет. То есть, плавает. Э?
Тут я сама собой срочно перепугалась и принялась оглядывать окрестное водное пространство. Сделать это было нелегко, но при беглом осмотре никакой крупной плавучей субстанции я не заметила.
-Что значит, не тонет? – спросила, тем временем, девушка. – У кого это оно не тонет? У тебя, что ли?
-А у тебя что, тонет? – поинтересовалась я.
-А у тебя нет? То-то, я гляжу, ты какая-то странная.
-Чем это я странная? – насторожилась я.
-Не знаю, - сказала девушка. – Странная, и всё. Сразу чувствуется.
Интересные дела. Впрочем, если припомнить достаточно многочисленные случаи из моей биографии, то ведь я и вправду подозрительно часто оказывалась в роли, как бы это сказать? В роли персоны, неугодной коллективу с первого взгляда. Ну да. Как девушки в Гедонисской тюрьме со мной обошлись? И с чего? А когда нашу унитолу на дороге сильвергарднеры остановили, так на кого рокси зарычала? На меня, а больше ни на кого. Правда, это ведь не я была, а Моника. Так ведь моя Моника, не чья-то. А теперь что же выходит, что у нормальных девушек, э… осадок тонет, а не плавает? Может, как там Лола говорила, у меня внутри Сплойиола? Так. Надо поймать Лолу и проверить. На наличие плавучести у её осадков. Или… Нет, ну что за бред в голову лезет!
-Сами вы тут странные, - заявила я.
-Это чем же? – спросила первая девушка.
-Да тем, - сказала я, - что стоите тут по коленки в осадках, и даже протестовать не пытаетесь.
-Толу в рот возьми, - посоветовала девушка.
-Не могу, - сообщила я, - рука не дотягивается.
-Помочь?
-Спасибо, не надо.
-А чего не надо-то? – сказала она. – Если не дотягиваешься?
-Не хочу, - разъяснила я. – Была охота, торчать с поленом во рту. У самой-то рот свободен.
-Это потому что я ерунды не несу. А тебе если вставили толу, так держи, а не вольничай. Ишь какая. Не зря, наверное, вставили.
-Наверное, так, - согласилась я. – Надо думать, все эти разбойники трусливые. Ну, если их даже словами рабыни напугать можно. А что же будет, если мы не только рты освободим, но и вообще отвяжемся? Они тогда со страху за борт попрыгают, да? Не хотите попробовать?
-Она ещё и бунтовщица, - высказала своё мнение первая девушка.
-Вот именно. Стоит тут, воду мутит, - поддержала её четвёртая.
-Ничего, - сказала третья, - её, вот, за такие речи в машину засунут, там у неё быстро дурь из головы выскочит.
-Между прочим, - возразила я, - это вы сами, скорее, бунтовщицы, а не я.
-Это ещё почему? – возмутилась третья.
-Так, а как же? Вы же тут служите разбойникам. Нарушителям закона, которые хуже любых бунтовщиков. А вы, стало быть, их пособницы. Помогаете нарушителям закона, значит, сами и бунтовщицы. Понятно?
-Ничего себе! – возмутилась девушка. – Так что же получается, законопослушная рабыня должна тут взбунтоваться, да?
-Ага, так и получается, - подтвердила я. – Вот, как я. Мне затычку в рот вставили, а я её вытащила.
-Хи-хи, - сказала девушка, - ну и бунт.
-Конечно смешно, - согласилась я, - а вот если бы мы все вместе взбунтовались, так может быть этим роксерам плакать бы пришлось.
-Тебе чего надо? – спросила соседка. – Ты для чего тут вредную агитацию разводишь? Специально сюда подсадили?
-И ты туда же, - обиделась я.
-Куда?
-Известно куда. Как только заговоришь про свободу и демократию, так сразу начинают провокаторшей обзывать.
-То есть, ты не подсадная, а провокаторша?
-Да, вот! – сказала я. – Задание у меня. Свергнуть власть рабовладельцев методом народного восстания.
-Да ты что? – вытаращилась она на меня. – А где свергнуть? В каком месте?
-Повсеместно.
-Ничего себе, - поразилась эта дура. – А задал-то кто?
-Чего задал кто?
-Ну, задание. Кто его тебе задал?
-Ну, я уже не помню, - сказала я, потому что этот разговор мне внезапно надоел.
-Те есть, как это, ты не помнишь?! – возмутилась девушка.
-А что такого? – сказала я. – Я ламиола, что угодно забыть могу. Вот, что задание было, помню, а кто озадачивал, забыла.
-Так может, никто и не озадачивал?
-Да нет, не может быть. Я же помню.
-Значит, у тебя задание, свергнуть власть рабовладельцев? – решила уточнить первая девушка.
-Да, - подтвердила я.
-Методом народного восстания?
-Я ведь сказала уже.
-А вот, интересно, - сказала она, - кто это самое восстание возглавлять должен? Ты?
-Не думаю, - усомнилась я.
-Это почему?
-Ну, как, почему? Если бы я, так чего бы я ждала? Я бы тогда и возглавила давно, и всем этим рабовладельцам уже был бы этот, как его? Кирдык.
-Кирдык? Это ещё что за слово такое?
-Понятия не имею. Вот, пришло в голову, я его и сказала. Хочешь знать, что это значит, так у рабовладельцев спроси, а потом мне расскажешь. Любопытно же.
-Знаешь, - сказала девушка, - я бы на твоём месте всё-таки взяла бы толу в рот. Больно у тебя язык опасный для жизни.
-Точно, - согласилась я. – Я и сама его недавно удалить пыталась.
-Что значит, пыталась? Тянула себя за язык, что ли, чтобы оторвать? У тебя в нём дырка?
-Дырка есть, - подтвердила я, - только за дырку не оторвёшь, порвёшь только. Нет, я в пункт обслуживания пошла, чтобы там отрезали.
-Ну? – вылупилась она. – А ты что, из Аннолиуса?
-Отчасти.
-Ну, тогда понятно. Вы, которые из Аннолиуса, все странные. Вечно ерунду несёте.
-И никакой ерунды я не несу, - обиделась я, - больно надо мне ещё и лишние тяжести таскать.
-Э… Какие тяжести?
-Ерунду.
-Ты, похоже, ненормальная, - рассудила девушка. – Тебе и отрезание языка не поможет. Кстати, а почему он у тебя на месте тогда? Если уж в пункт ходила.
-Обманули, - пожаловалась я. – Деньги взяли, обезболивание сделали, рот ватой набили, да и выпроводили. А потом оказалось, что язык на месте.
-Хи, - сказала девушка. – Хи-хи-хи. А денег много взяли?
-Сто шестьдесят мониолов. Кажется. Не помню точно.
-Хи-хи-хи-хи, - захихикала девушка, а вслед за ней и две соседние.
-Вам хиханьки да хаханьки, - сказала я, - а мне до сих пор денег жалко.
-А деньги что, твои были?
-А чьи же ещё?
-Каким это образом у ламиолы были деньги, если она сама чья-нибудь собственность? Как она может деньги иметь?
-Запросто, - сказала я. – Для меня деньги не проблема.
-Вон как? – сказала ближняя девушка. – И как же ламиола может деньги достать?
-Ну… - хотела уже рассказать я о методах добычи денег, но передумала. – А вам-то что?
-Болтушка, - рассудила девушка.
-Кто, я? – возмутилась я.
-Ты, - подтвердила она.
-Неправда, - сказала я. – Я за свои слова отвечаю.
-Да ты что? Тогда скажи, вот как бы, например, я, смогла бы достать денег в такой вот ситуации?
-А зачем тебе деньги?
-Какая разница, зачем? Ты скажи, как достать?
-Понимаешь, - сказала я, - дело в том, что методы доставания денег неразрывно связаны с целями, для которых эти деньги нужны. Вот, если тебе нужны деньги не для чего-то, а просто так, так и методов их добычи не будет.
-Нет, ты всё-таки болтушка, - сказала она. – Ну, допустим, мне нужны деньги, чтобы выкупиться у этих роксеров. И как достать?
-А выкупиться куда?
-Да, какая разница, куда?! Лишь бы отсюда подальше.
-А вот, большая разница. Откуда ты сюда попала?
-Ну, допустим, на валу я сидела. На корабле.
-И хочешь обратно туда?
-Ещё чего!
-А куда?
-Ну, хотя бы нормальной рабыней к хорошему собственнику.
-То есть, хочешь выкупиться с повышением по службе?
-Чего?
-Хочешь более высокого статуса, чем был на валу?
-А чего на валу-то хорошего? Вал, он и тут рядом. Скажешь пару слов, и будешь там.
-Значит, - уточнила я, - хочешь достать денег, чтобы разбойники передали тебя в собственность кому-нибудь более-менее нормальному. Так?
-Ну, так, - подтвердила она. – И где деньги?
-Деньги для этого рядом лежат, - сообщила я. – Вернее, сидят. Достаточно просто их взять.
-Где и как?
-Рассказать?
-Конечно.
-Задаром?
-То есть, что, ты за эти сведения чего-то хочешь получить?
-Я вообще-то в душе альтруистка, - призналась я, - но вокруг такое общество, где не принято ничего задаром делать. Вот я и не хочу идти против обычаев общества, чтобы это самое общество не раздражать. Вот таким образом. Понятно?
-Не очень, - сказала девушка. – В смысле, ты за эти сведения, ну, о том, как достать деньги, хочешь чего-то получить, так?
-Ну да. Чтобы обычаев не нарушать.
-А чего ты хочешь?
-Ну, к примеру, денег.
-Э? Ты хочешь денег за сведения о том, где деньги лежат?
-Да.
-Так у меня же денег нет.
-А нет денег, так сведения не запрашивай.
-Это… - сказала она. – А если так? Ты мне сведения, а я тебе потом из тех денег заплачу?
-Фигушки, - сказала я. – Деньги вперёд. Не то, получишь деньги, да и скажешь, что знать меня не знала и не знакома даже.
-Ага, - догадалась девушка, - так вот как ты деньги достаёшь! Наврёшь про какие-то сведения, а за свои враки деньги получаешь?
-И чего вы всегда плохое предполагаете? – обиделась я. – Не хочу я никого обманывать. Хочешь, и так расскажу?
-Задаром?
-Ну, задаром тут всегда подозрительно выглядит. Давай, чтобы не было подозрительно, за обещание?
-А за какое обещание?
-Ну, за обещание, что если тут начнётся восстание, то ты к нему присоединишься.
-Интересное дело, - возмутилась она, - да если я достану денег чтобы хорошо устроиться, зачем мне какие-то восстания? От восстаний можно и без головы остаться. Особенно здесь. Чуть чего, и голову на штырь.
-Ну, как знаешь, - сказала я.
С минуту мы помалкивали, а потом она опять подала голос:
-А ты точно знаешь, как деньги достать?
-А ты что, передумала насчёт восстания?
-Да никаких тут восстаний не будет. Поэтому, могу и пообещать, всё равно присоединяться-то не к чему.
-Но если будет, то присоединишься?
-Ну да.
-А как тебя зовут?
-А тебе зачем?
-Ну, мне же надо знать, с кого присоединения требовать, когда восстание начнётся?
-Хи-хи, - сказала она. – Ладно. Я Клу.
-Правда?
-Ну.
-Чего-то имя какое-то подозрительное. Сокращённая форма, что ли?
-Ну… Да.
-А полностью как?
-А зачем полностью?
-Так восстание-то дело серьёзное. Сама же говорила, можно без головы остаться. И как тогда я смогу почтить твою память?
-Э?
-Ну, понимаешь, после победы восстания обычно принято строить мемориальные комплексы, для того чтобы последующие поколения могли почтить память павших в борьбе за освобождение от рабства. Ну, а для этого там всякие плиты устанавливают, а на них пишут имена погибших героев. Понятное дело, полностью. Ну, представь, что это будет, если на твоём памятнике будет написано: «Здесь покоится великая героиня, погибшая за освобождение общества от рабства, Клу».
Тут почти все девушки принялись хихикать, только сама Клу не стала, а, напротив, слегка надулась.
-Так как тебя зовут? – спросила снова я.
-Клушка, - сказала она. – Очень для памятника подходит, да?
-Да, тяжёлый случай, - посочувствовала я. – С таким имечком лучше при восстании не погибать, по крайней мере, неплохо бы заранее переименоваться на всякий случай.
-Саму-то как зовут? Ме?
-Ме? А, на спине написано, да? Нет, меня тут недавно переименовали в Слу, а полностью это означает «Непослушница».
-Странно, что не «Бу» или не «Бо», - сказала Клу.
-«Бунтовщица» или «Болтушка»? – догадалась я. – Ох, ладно, слушай, насчёт денег.
-Задаром?
-Так ты же пообещала, насчёт восстания?
-А ты что, таким обещаниям веришь?
-Да. Я верю, - подтвердила я.
-Хм. Странная ты всё же, - проворчала она.
-Так вот, слушай, как очень просто ты можешь достать денег, чтобы в результате оказаться в собственности у сносной Госпожи.
-Ну?
-Значит, так. Тут у них на валу сидит одна Оллитарисская богатейка, Госпожа Бельвелиалия Мона-Оллитари. У неё денег несчитано просто, только она бандитам выкуп платить не желает. Принципиальная вот такая. Они и требуют-то с неё паршивых двадцать тысяч, а она упёрлась, и ни в какую. Так вот, туда же недавно засунули ещё одну Нолу, Госпожу Ванессу Мона-Генози. Ну, для того чтобы она морально давила на эту Госпожу Бе. Ту бить нельзя, чтобы она коды не позабыла, а вторую будут бить, чтобы у неё заинтересованность была давить на первую. Ну, чтобы та и за себя, и за неё заплатила. Понятно?
-Э…
-Эта Госпожа Ванесса вполне сносная Госпожа, я её знаю. А у неё есть рабыня Лу. Ну, или Лу-лу, не знаю точно. У них то ли дружба, то ли любовь, трудно сказать. Ну, у этой Госпожи Ванессы и у её рабыни Лу. А рабыню эту я приговорила к отрубанию головы, только велела отложить на время…
-Ты приговорила? – не поняла Клу.
-Ну да. Это длинная история, и к делу не относится. Так вот, Госпоже Ванессе нужно сообщить, что Лу сидит в клетке в ожидании отрубания головы, и таким образом стимулировать её усилия по растрясению Госпожи Бельвелиалии на деньги для выкупа. Госпожа Ванесса, она такая, что, если захочет, так пристать может, что ей кто угодно заплатит, чтобы отделаться.
-Э… А деньги причём? – не поняла Клу.
-Да что тут непонятного? Ты должна Госпоже Ванессе сообщить про Лу, ну, насчёт отрубания головы. А для этого тебе надо попасть в машинный трюм. Ты же сама говорила, что это запросто. Вот и я говорю, дело простое.
-Это простое дело? – возмутилась Клу. – Да я вообще ничего не поняла!
-Потому что не дослушала, - разъяснила я. – Ты ведь не просто попадаешь в трюм, а сообщаешь Госпоже Ванессе насчёт Лу. И намекаешь, что именно для этого и устроила свою провинность, чтобы тебя разбойники в трюм законопатили. А в трюме тут долго не живут. То есть, выйдет, будто ты решила жизнью пожертвовать, чтобы спасти Лу, да и саму Госпожу Ванессу уберечь от неприятности в связи с потерей любимой рабыни. Чего тут сложного-то? Ну, напоёшь ей, что просто восхищена бываешь, когда видишь как Госпожа и рабыня друг друга любят. Эти Нолы на такие сказочки падки как дети. Да и доказывать ничего не надо, иначе, зачем бы ты в трюме оказалась? Ну вот, после этого Госпожу начнёт давить чувство долга и благодарности. Уж конечно, она тебя в трюме не оставит. Ну, если сама сумеет выбраться, заломав эту богатейку. Поняла, нет? Я уж вообще тебе всё разжевала.
-А с деньгами-то что? – заклинила Клу.
-Ну, деньги же во всём этом плане фигурируют, правда? Зачем тебе по ходу дела ещё и собственные руки деньгами марать? Какая тебе разница, каким образом ты окажешься в собственности у Госпожи Ванессы? За наличный расчёт, или безналичным образом?
-Каким образом?
-Безналичным. Когда деньги в процессе фигурируют, но через руки участников не проходят.
-Кошмар какой-то! – заявила Клу.
-Кошмар? В чём тут кошмар?
-Это вот всё ты называешь простым способом, да?
-А чего тут сложного?
-Представляю, каковы же твои сложные способы тогда!
-Ну, - сказала я, - если ты даже мои сложные способы представляешь, значит, реализовать изложенный простой способ тебе раз плюнуть. Так?
-Ох, - сказала Клу, - и что?
-Ну, значит, ты прямо сейчас можешь смело исполнять своё обещание.
-Э?
-Чего, «Э»? Я тебе всё подробно изложила, деньги, считай, уже в твоём кармане. Так что, давай-ка, выполняй своё обещание.
-Э? Обещание?
-Конечно. Забыла, да?
-Присоединяться к восстанию? – припомнила Клу.
-Именно, - подтвердила я.
-Хи-хи, - сказала Клу, - так я восстания-то чего-то не вижу?
-Сейчас увидишь, - пообещала я. – Сейчас я восставать буду, а ты должна присоединиться.
-Так, это… - замялась она.
-Что?
-Ну, я думала, восстание, это когда большая толпа куда-то бежит и кого-то свергает. А уж к этой толпе и присоединяются другие.
-Толпа сама собой не возникает, - пояснила я, - толпа тоже с пары человек начинается, а то, и с одного.
-Так я самая первая присоединяться должна, что ли?
-Ну да. Ты же обещала.
-Ну, уж я не обещала, что первая!
-Это всё отговорки, - сказала я. – Про то, кто первый, кто второй, вообще разговора не было.
-Нет уж, так не договаривались! И потом, денег-то у меня ещё никаких нет, правда же?
-Деньги не главное, - возразила я, - главное, это верность слову.
-Главное, это то, что ты тут демагогией занимаешься!
-И не подумаю демагогией заниматься, - сказала я, - вот сейчас как восстану, и поглядим, чего твои слова и обещания стоят, Клу!
-Прямо сейчас восстанешь? – решила уточнить Клу.
-Естественно, - подтвердила я. – Ты что же думаешь, мне тут больше заняться нечем, как только в этом вонючем трюме сидеть?
-Ну, давай, - хихикнула Клу. – Давай, восставай. Из трюма. Хи-хи-хи.
Деваться мне теперь было некуда, и я попробовала оборвать шеей верёвку, за которую была привязана к шпангоуту. Надо сказать, почти все кораблестроительные термины из моей головы благополучно выскочили при переключении мышления. Кроме шпангоута. Но в количестве одного шпангоута я в своей голове эту тематику стерпеть могла, лишь бы она на этом успокоилась и не расползалась вширь. Таким образом, я с размаху дёргала шеей, в надежде отсоединиться от этого пресловутого шпангоута, поскольку для развития процесса восстания следовало обеспечить хоть какой-нибудь оперативный простор для дальнейших действий. Однако, верёвка не обрывалась, не развязывалась и даже не затягивалась на шее, что позволило бы мне хотя бы объяснить прекращения процесса восстания опасностью самоудушения. Нет, верёвка и не думала затягиваться, вероятно, она была завязана специфическим морским узлом, который именуется…
И тут в трюм начали спускаться два разбойника. Не припомню другого случая, чтобы я так вот обрадовалась появлению охраны, поскольку это самое появление явно спасло мои мозги от вторжения сведений о способах завязывания морских узлов.
Первый разбойник начал отвязывать двух крайних девушек с противоположной стороны, явно намереваясь их куда-то тащить, а второй направился лично ко мне. Первым делом, он ухватил меня за колодку, в результате чего, деревянный кляп свалился с неё и очень больно дёрнул меня за нос. Я даже взвизгнула от боли, а этот негодяй просто подхватил его и с размаху воткнул в мой рот.
-У-й-й-й-й! – завопила я, поскольку, мне показалось, что он сломал мне не только зубы, но и челюсть. Разбойник удивлённо вылупился на меня, выдернул кляп и спросил:
-Чего?
Между прочим, меня крайне удивило, что при этом изо рта не вылетел веером десяток зубов. А этот идиот нетерпеливо и злобно уставился на меня, явно в ожидании вразумительного ответа.
-Больно! – сообщила я. – У!
-Э? – сказал негодяй, и захохотал лошадиным смехом. Скорее, заржал даже: – Гы-гы-гы-гы!
-Чего ржёшь? – сказала я. – Чего зубы девушке выламываешь? Ребёнок, что ли, чтобы всё вокруг громить и портить, да ещё визжать при этом от удовольствия?!
-Чего? – спросил бандит. – Кто ребёнок? Я?
-Ага, - подтвердила я, - великовозрастный.
Кажется, этот негодяй почувствовал, что нарвался на собеседника, который ему не по зубам. По части умственных способностей, по крайней мере. Это потому что он снова воткнул в меня деревяшку, а потом ещё и дал подзатыльник. Не особенно сильный, к тому же, я к этому была готова и зафиксировала мозги для предотвращения их неконструктивного смещения в неконтролируемом направлении. По моим наблюдениям, подзатыльники тут раздавали девушкам те, кто подозревал девушек в умственном превосходстве над собой. Ну, для временного выравнивания интеллектуальных уровней.
Вскоре меня уже тащили куда-то за шейную верёвку. Ну да, тащить меня как раньше, за волосы, наверное, теперь было бы неудобно из за колодки. Бандиту пришлось бы выгибать свою руку в неестественное положение, вот он и догадался тащить за шею, чтобы лишний раз не надрываться. По упомянутым выше причинам, волочение оказалось недолгим и закончилось в каюте Госпожи Шерри.
Первое, что мне тут бросилось в глаза, это была Виолетта, которая сидела на полу привязанная к наклонной палке за шею, руки и ноги, а во рту у неё была общепринятая деревянная затычка. Но, по крайней мере, ошкуренной она не выглядела, спасибо и на том.
-У? – спросила она меня и хлопнула глазами.
-У! – разъяснила я ей ситуацию, не желая зарабатывать себе лишние подзатыльники и вдаваться в подробности.
Вместо подзатыльника, Господин разбойник тут же пихнул меня коленкой в зад и приземлил на пол. Не успела я и опомниться, как он привязал меня за шею к ножке кровати и удалился.
Для начала, я решила оглядеть обстановку из лежачего положения, и, к своему удивлению, обнаружила, что в каюте теперь наведён относительный порядок. Возможно, Госпожа Шерри, если уж обзавелась рабынями, нашла им работу по уходу за помещением. Интересно, а что, навигаторша Энни так перепугалась, что согласилась работать? Иначе, почему я живая, а Ви не ободранная? Но тут же я припомнила более важный аспект, насчёт той самой шишечки на её животе. Я вывернулась, чтобы подробнее всё разглядеть. Чёрта с два. Поза, в которой была связана Виолетта, напрочь перекрывала обзор её живота не только сведёнными вместе локтями, но и поджатыми вверх коленками. Если я чего и разглядела теперь, то палку, посредством которой это связывание и осуществлялось. Палка была толстая, дырчатая, и почему-то выкрашенная в красный цвет, кажется той самой краской, которой меня саму помечали как «Ме». В верхнюю дырку палки была продета верёвка, петлёй охватывающая шею Виолетты, в нижнюю дырку продевались петли стягивающие щиколотки, ну а за среднюю были привязаны запястья. При этом, палка была зажата между коленками и локтями пленницы, а по длине как раз соответствовала сидячей позе. Да уж, всё гениальное устроено просто, только, сколько выдержать можно в таком вот положении? Трудно сказать. Наверное, побольше, чем в случае ошкуривания. Тут я припомнила жуткие истории о приспособлениях предназначенных для сведения девушек с ума от боли. Ну, для последующего списания их под благовидным предлогом на какой-нибудь низкопробный вал или в растительный отдел. Так вот, говорили, что принцип действия этих приспособлений состоит в фиксации девушки в позе, вызывающей медленное нарастание боли в суставах, при обеспечении осознания полной невозможности эту позу изменить. Вообще-то, многие здешние приспособления для девушек вызывают подобный эффект, но ведь они, как правило, надеваются на девушку временно, для наказания или воспитания. Я и сама не так давно сидела в колодках, в целях осознания собственной вины по случаю нападения на Нолу. И что? Ещё как осознала.
Так что, можно было предположить, что если Виолетту так вот завязали палкой, то это сделано для её воспитания, и угроза сдирания с неё кожи теперь снизилась. А зачем воспитывать рабыню, если её всё равно убивать собираешься?
А пока я так рассуждала, откуда ни возьмись, появилась Шерри. Она поглядела на нас сверху вниз, а потом ухватила Виолетту за палку и приподняла от пола, словно чемодан за ручку. Но далеко не понесла, а просто сбросила её на собственную кровать и повернула набок, на всякий случай сказав:
-Отдыхай.
А потом занялась мной. Сначала установила меня в стоячее положение, а потом пропустила мою шейную верёвку через кольцо, привинченное к потолку и так подтянула её, что мне пришлось вытянуться во всю длину, и даже чуть ли не встать на цыпочки. В какой-то момент я решила, что она попросту хочет меня повесить, но вспомнила, что верёвка завязана на незатягивающийся узел. А Шерри извлекла из меня кляп и уложила его на колодку, обкрутив шнурок вокруг моей шеи, наверное, чтобы затычка лишний раз не падала.
-Ну что, Слу, - сказала она, - как насчёт твоих обещаний?
-Я свои обещания помню, Гос… То есть, я извиняюсь, как мне вас именовать следует?
-А нечего тебе лишний раз меня именовать, - сказала Шерри, - помалкивай больше. А если уж будет крайняя нужда, называй «Хозяйка». Поняла, Ваше Превосходительство?
-Поняла, - подтвердила я. – А можно насчёт имени уточнить?
-Чего?
-Тут путаница возникает, - пояснила я. – Вы меня назвали «Слу», а на спине так и написано «Ме». Так, многие путаются.
-Потом отмоешься, - пообещала она. – Не до того. Так вот, лишний раз напомню, ты обещала мне подчиняться, не хитрить и стараться изо всех сил. До тех пор, пока эта вот твоя подружка жива и здорова. Так?
-Так, - подтвердила я. Надо сказать, мне очень непривычно было говорить с ней, не добавляя слова «Госпожа», как меня приучили. Но, наверное, у разбойников были свои лингвистические привычки, а я обещала стараться.
-Ноги расставь пошире, - велела она, - и на цыпочки.
Я подчинилась, хотя теперь мне стало крайне неудобно, а чтобы удержаться в равновесии приходилось опираться шеей на верёвку. А Шерри ушла во вторую комнату, из которой вскоре послышалось не то ворчание, не то глухая ругань. Похоже, там кто-то спал, а Шерри решила его разбудить. И правда, вскоре показался Господин Бенсон, который заканчивал продирание глаз и переходил к почёсыванию своего волосатого пуза, голого по пояс. Впрочем, пуза у него практически не было, мало того просматривались ещё и довольно развитые мышцы.
-Обслужи, - пихнула его в спину Шерри и указала на меня.
-Ну, - проворчал Господин, но на этом высказывание закончил, подошёл, и ухватил меня за бёдра.
Я растерялась и даже не знала, что и сказать. А чего тут говорить-то? И правда, лучше уж помалкивать. Сопротивляться в таком положении бесполезно, да и зачем? Оллитара всё равно нужна, а этот Господин был не такой уж и противный на вид. Ну, по сравнению с другим местным контингентом. Мало того, он, можно сказать, даже и не вонял, как вполне уместно было бы ожидать. Скорее уж, я сама пахла не очень после посещения мокрого трюма с упоминавшимся ранее составом воды.
Между тем, Господин довольно долго разогревался. Ему даже пришлось отпустить мои бёдра и ухватить меня за сиськи. Только тогда я, наконец, почувствовала медленно нарастающий угол подъёма его указателя впечатлений, как остроумно когда-то поименовала я эту штуку при посещении в виде Моники Мелани-2 Оллитариса Гедоникса. Правда, теперь мне самой пришлось ухватиться за его бока обеими руками, чтобы не потерять равновесия и не повеситься. В результате, стало даже непонятно, кто кого насилует? Ну, про разнообразие методов интимного обслуживания в Оллитарии я уже не раз упоминала. Так что, подумаешь, интим в полу-повешенном положении? Утомительно, правда. К тому моменту, как Господин отстрелялся, я успела поразмыслить о многих вещах и даже наметить предварительный план действий в сложившейся непростой ситуации. Естественно, перспективной целью подобного плана являлось сохранение в живом виде собственной личности, с минимально возможными потерями и убытками. В соответствие с этим планом, на заключительном этапе интимного действа я хладнокровно принялась имитировать некоторый восторг и потерю контроля от счастья, стараясь при этом не превысить рассчитанного уровня.
Ну вот, дело сделано, Господин отвалился на постель, чуть не сев на Виолетту, а я попыталась снова подняться на цыпочки, как было ранее приказано. Но тут Шерри слегка дёрнула меня шнурком за нос и сказала:
-Между прочим, я примитивных хитрюг насквозь вижу, поняла?
-Угу, - подтвердила я и ощутила, как она отпустила вниз шейную верёвку. Зато она взяла в руку мой кляп и снова дёрнула меня за нос, а потом указала себе под ноги и сказала:
-На колени, и целовать обувь! Ну?
Я послушно утвердилась на коленках, согнулась и потянулась ртом к её ботинкам. Колодка сейчас же упёрлась в пол, так что ботинки Шерри оказывались в безнадёжной недосягаемости для поцелуев.
-Ну? – сказала она. – Кому сказано?
-Так это… - растерялась я, и так и эдак выворачивая шею. Неужели не ясно?
-Пошевеливайся, рабыня, - поторопила Шерри. – Не шеей верти, а мозгами, как обещала.
Я вывернула голову, поглядела на застёгивающего штаны Господина Бенсона и сказала:
-Уважаемый Господин, не поможете ли девушке немножко?
Господин Бенсон хлопнул глазами, но тут же хихикнул, обхватил меня в районе задницы и оторвал от пола ногами вверх. А потом переместил на весу в нужную позицию. Я облобызала ботинки Шерри, по пути отметив средний уровень их стоптанности и чистоты, и была, наконец, установлена в привычную позу «на коленях».
-Тащи, - коротко велела чего-то Шерри Бенсону, а сама снова обмотала шнурок кляпа вокруг моей шеи. Я только ноздрями слегка пошевелила, потому что узел, завязанный в моём носу, уже меня достаточно достал.
-На, грызи, - Шерри воткнула мне в рот очередную турнепсину, а другую принялась грызть сама, присев на край кровати. Я принялась за работу, направляя в себя этот фрукт кончиками пальцев, поскольку только они дотягивались через край колодки.
-А ей? – указала я глазами на скрюченную на кровати Виолетту.
-Перебьётся, - проворчала Шерри, - и так сильно пухлая.
-А вопрос можно? Что, другой еды, помимо турнепса, не положено?
-Помимо чего?
-Ну, этот вот овощ, он разве не турнепсом именуется?
-Пинапл, - сказала Шерри, дожёвывая фрукт.
-Как? – удивилась я. – Ну и юмор у вас.
-А в чём тут юмор? – не поняла Шерри.
-Ну, как же? Если пинапл, так, скорее, pineapple? То есть, что, ананас?
-Чего?
-Ну, это, - уже и не рада была объясняться я, - если на английский язык, то получается…
-Слушай, ты, - перебила Шерри, - меня твоим английским языком уже в другом месте задолбали! Ещё здесь не хватало!
-Э… В каком месте? - сказала я, потому что не очень поняла. А мы тут на каком языке разговариваем-то? Ну, не совсем на английском, конечно, но в основном-то на нём, с некоторым местным оттенком, понятное дело. Может, Госпожу Шерри где-нибудь в школе задолбали по части английской грамматики? Ну да, до такой степени, что она в разбойницы подалась. Это они могут, учительницы.
-В другом, - разъяснила Шерри. – Ничего, ещё, может, побываешь там.
Но тут, на моё счастье, снова появился Господин Бенсон. На этот раз он был одет среднестатистическим Голливудским пиратом, а с собой притащил средних размеров ящик, который без долгих разговоров установил передо мной. А Шерри указала на этот ящик пальцем и сказала:
-Ну?
-А чего это? – не поняла я. Должна признаться, я даже понадеялась, что в ящике мне принесли хорошую еду. Ага, как же!
-Указатель, - сообщила Шерри, - который сломался.
-Э? И что?
-Как, что? Чини.
-Кто, я?
-А кто похвалялся талантами?
Я тут же припомнила о валявшейся на заднем плане, скованной палкой Виолетте, и вникла в ситуацию.
-Я этот сундук впервые вижу, - сказала я, - поэтому мне надо сначала вникнуть в проблему, сосредоточиться и найти причину. А чтобы сосредоточиться… Короче, выньте мою подружку из палки и обеспечьте ей сносные условия существования, вот. Это чтобы я могла о ней не думать, и сосредоточиться.
-А может, тебе ещё и зарплату начислить? – нехорошим голосом сказала Шерри.
-Знаете, э… хозяйка, - сказала я, - я ведь вам обещала максимально возможные усилия для вашей пользы приложить. Вот я так и пытаюсь сделать, между прочим.
-Давай так, - предложила Шерри, - я твою подружку прикажу упаковать, как тебя. Но если ты нам указатель не починишь, тогда обеих завяжу в «непослушницы» и засуну в колодец. Согласна?
-В какой ещё колодец?
-В сливной. Через который отходы за борт вытекают.
-Ещё не легче, - сказала я. – А завязать в непослушницы, это что значит? Это изменение статуса какое-то, что ли?
-Это палка так называется, в которую сейчас твоя подружка завязана.
-А, это вот палка так называется? – обрадовалась я открытию. – А я-то всё думала, на что эта палка-непослушница, в честь которой меня назвали, похожа?
-Ну и как?
-Нормально, - сказала я. – Ничего, солидная палка, крашенная даже. А почему она красного цвета?
-Потому что, не хватало нам тут ещё разноцветные краски размазывать! Мы тебе художники, что ли? Чем рабынь метим, тем и палки красим, не разбухали от сырости чтобы. Да, кстати, хорошо что напомнила.
Тут Госпожа Шерри собралась куда-то пойти, но Господин Бенсон возмутился и сказал:
-Что, другого времени не нашла? Чинит пускай поскорее!
-Да чёрта с два она тут чего-нибудь починит!
-Ну и какого чёрта тогда?
-Ладно, - согласилась Шерри, – давай, чини, а покрашу потом.
-Это… - растерялась я, но решила не прояснять пока вопрос о покраске. – Так, объясните принцип действия, хотя бы.
-А мы его знаем? – возмутился Господин Бенсон.
-Ладно, сама разберусь, - решила я и принялась оглядывать ящик со всех сторон.
-Крышку открой, - посоветовал Господин Бенсон.
Верхняя часть ящика оказалась откидывающейся вверх крышкой, а внутри обнаружилась большая стеклянная банка. Круглая, со стеклянной же крышкой, под которой виднелся толстый, безобразно разрисованный диск, имеющий, тем не менее, хорошо заметные риски по контуру и глубоко процарапанные радиальные полосы, обозначенные греческими буквами. А между банкой и ящиком было грязно, липко и противно на ощупь. Я пригляделась сбоку, и обнаружила причину в виде длинной трещины в нижней части банки.
-Хи-хи, - рассудила я.
-Чего? – подозрительно сказала Шерри.
-По-моему, это дурацкой конструкции компас, - высказала я своё мнение. – А что, у этой планеты магнитное поле существует?
-Чего? – повторила Шерри. – Какое поле, и у кого?
-Господин, - обратилась я к Бенсону, - как я понимаю, этот вот круг должен поворачиваться и указывать своими буквами постоянное направление на стороны горизонта?
-Ну да, - подтвердил тот. – Потому и называется, указатель.
-А теперь не крутится?
-То крутится, то нет.
-Трясли? – спросила я. – Били?
-Да, вроде бы, нет.
-Ага, как же, - усомнилась я.
-И что, сможешь починить?
-Ну, трудно, но смогу. Сосредоточиться надо только.
-Ну, так давай!
-А что-то я не вижу, чтобы мою подругу кто-то от палки отвязал.
-Ты что, торговаться собралась? – нависла надо мной Шерри.
-Если хотите починки, так делайте, как скажу.
-А если не починишь? Про колодец не забыла?
-Сказала же, починю. Только палки в колёса не ставьте, а помогайте.
-Точно починишь?
-Точно.
-Бен, - обратилась Шерри к Господину Бенсону, - нужно пойти, сказать, чтобы машину остановили.
-Да ты что? – вылупился Бенсон. – А если не починит?
-А если напоремся?
-Напоремся, так не мы виноваты!
-Ага, когда ко дну пойдёшь, очень важно будет, кто виноват был.
-Пока не починит, не пойду.
-Р-р-р-р! – сказала Шерри и снова уставилась на меня.
-Я тоже, между прочим, потонуть не хочу, - сообщила я, - а вы тут время теряете.
-Чего надо, конкретно? – заворчала Шерри.
-Вот, - указала я пальцем на Виолетту.
-Чёрт, - сказала Шерри, снова ухватила Виолетту за палку и потащила к двери, а там кого-то позвала и велела «законопатить рабыню, как всех». Вернулась и сказала:
-Дальше что?
-Ещё та самая краска нужна, вода и…
Тут я решила воспользоваться моментом и добавила:
-Еда и вино.
-Да ну? – усомнилась Шерри.
-Говорю же, - подтвердила я.
-Для сосредоточения? – спросила Шерри.
-Нет, для ремонта.
-Так. Издеваешься, да?
-Вот что, - сказала я. – Этот вот круг поворачивается, потому что свободно плавает в жидкости. Банка треснула, часть жидкости вытекла, и эта жидкость не вода, вот, сами пощупайте. Липучка какая-то вязкая. Насколько я знаю, все подобные жидкости на спирте основаны. Или у вас химическая лаборатория имеется?
-Э… - сказал Господин Бенсон, - а для чего тут лаборатория?
-Для определения состава жидкости.
-А краска зачем? – спросила Шерри.
-Да чтобы трещину замазать!
-Ладно. А еда зачем?
-Да чтобы в краску напихать, чтобы шпаклёвка получилась.
-Странно. А почему песка не напихать, или грязи?
-Значит, так, - сказала я, - придётся вам лекцию по основам органической химии прочитать. Усаживайтесь поудобнее, это долго получится.
-Ещё чего, - сказала Шерри. – Объясняй коротко.
-Чёрта с два с вами сделаешь что-нибудь коротко.
-Ты, рабыня, не груби, а делай, что сказано. Объясняй!
-Ладно. Жидкость на спиртовой основе, то есть, на органической. Поэтому и замазка из органики должна состоять. Это чтобы при контакте не возникло нежелательных химических реакций.
Шерри сморщила нос и принялась усиленно чесать у себя в затылке, совершенно растрепав свою рыжую растительность в задней части головы.
-Химические реакции, - наконец изрекла она. – И что это значит?
-Ну, в неудачном случае, если случиться экзотермическая реакция, то нагрев, превышение критической температуры. Короче, взорвётся.
-Да ты что?
-Ну, это в неудачном случае. Так что, будем чинить, или как?
-Бен, - сказала Шерри, - притащи, что там ей надо.
-А чего ей надо? – решил уточнить Бен.
-Краску, еду и вино.
-Ха, - сказал Бен. – А сколько вина, бочку?
-Да хоть бочку, главное, побыстрее!
-А вонючка у вас есть? – вовремя догадалась я. – Вонючку тоже несите. И подружку мою сюда.
-А это ещё зачем?
-Контрольный экземпляр нужен, - объяснила я. – Буду подбирать состав жидкости по контрольным реакциям, это… Организма. То есть, двух организмов. Так вдвое быстрее получится.
-Чего попало, - высказался Бен, но ушёл выполнять задание. А я принялась осторожно раскупоривать банку прибора. Но, не тут-то было. Крышка, наверное, была несъёмная, в связи с чем я заподозрила, что фирма, производящая компасы, позаботилась о монополизации права на свою продукцию. А что? Если уж эти флотоводцы даже принципа действия компаса не ведают, так сам Бог велел их морочить и растрясать на денежки.
Всё правильно, только как я теперь смогу подлить воды в эту банку? Я срочно заскрипела мозгами и тут же родила гениальную мысль. Ха-ха-ха. Я принялась извлекать банку наружу. Измазала липучкой руки, потребовала чистую подставку, принялась руки мыть, а Госпожу Шерри озадачила:
-Ящик нужно отмыть, покрасить изнутри, чтобы стал водонепроницаемый, и высушить. Снаружи где-нибудь, чтобы вонь сосредоточению не мешала.
Шерри снова мрачно на меня поглядела. Такое впечатление, что она решила, будто кто-то снова хочет выставить её на смех. Она, наверное, была сильно мнительная. Была охота мне над ней смеяться! Тем более, что и публики-то никакой нет. Для собственного удовольствия, что ли? Так подобное удовольствие, когда рабыня насмехается над Госпожой, потом сильно дорого обходится. Что она, меня за дуру считает?
Шерри утащила ящик, а меня на прощание привязала шейной верёвкой за скобочку на стене. Да уж, возни с этими рабынями. То корми её, то привязывай-отвязывай, то воспитывай, то наказывай. А пользы? Ну, приказала бы вылизывать себя в постели, правда? Зачем нужны рабыни, если их даже для интима не использовать? Обуза одна. Разве, шкуру снять и коврик сделать? Опять же, не оригинально получится. В тележку не запряжёшь, чтобы покататься, - места тут мало для этого. Может, рабынь на берегу целесообразно использовать? Ну, если у них тут пункт продажи девушек имеется, тогда конечно. Что-то, кажется, Машенька говорила про то, что она делает с непродажеспособными девками. Саблей рубит, что ли? Ну, лично мне в продажеспособности сомневаться не приходится. Ну да, если Госпожа Шерри за это время не приведёт меня в безобразное состояние какими-нибудь колодезными методами.
Тут парочка ребят разбойников приволокла Виолетту. Виолетта была теперь как я, в шейной колодке, корсете и в системе ручных и ножных верёвочек к этому корсету прицепленных. А во рту деревянный кляп. Не застав хозяйку дома, Господа не растерялись, а поглядели на меня и привязали её к соседней скобочке, а кляп вынули и замотали на шее. Ну да, им ведь было велено «законопатить как всех», а на месте «всех» оказалась я.
-Привет, Госпожа, - сказала я и слегка стукнула своей колодкой по колодке Виолетты.
-М-м-м… - сказала Виолетта. – Привет, конечно, только даже и не знаю, кто тут теперь Госпожа, а кто нет.
-Лично я сторонница социального равенства, - сообщила я.
-Вот-вот, - проворчала она, - я и раньше думала, что ты такая, про которых говорят: «без Господина в голове».
-Правильно говорят, - согласилась я. – У меня и так в голове много лишнего, к примеру, шпангоуты, ещё какого-то Господина там не хватало.
-Это плохо… - собралась поучать меня Виолетта, но я перебила:
-Плохо, когда есть что на пузе прятать.
Она искренне захлопала глазами и, похоже, принялась думать. Но на скорую руку ничего не надумала, и собралась спросить. А тут как раз вернулись Шерри и Бен. Бен приволок солидный жбан вина, пару маленьких бутылок и какое-то хлебобулочное изделие, страшное на вид, зато большое, при виде которого во мне сейчас же начался процесс слюновыделения. А Госпожа Шерри воняла краской, была слегка этой краской измазана, да ещё имела в руках плохо закупоренную банку, из которой в-основном и пахло. А ящик, наверное, оставила снаружи досыхать.
Первым делом она разломила очередную турнепсину-пинаплину и принялась оттирать свои руки. А потом, чего добру пропадать, тем же куском стала драить мою спину в районе лопатки. Только я успела обрадоваться избавлению своего тела от лишних надписей, как она ткнула меня в лоб, оттянула с него волосы и принялась завязывать их шнурком. У меня возникли нехорошие предчувствия, которые тут же и оправдались. Шерри принялась выводить на моём лбу надпись «Слу», что явно чувствовалось на ощупь. А потом велела не опускать лицо, а сушить краску, сама же принялась за мою только что отчищенную лопатку.
К тому времени, как Шерри закончила со мной и принялась перевязывать волосы у Виолетты, я решила сделать мелкое доброе дело.
-Чего смеёшься? – сказала я. – Сейчас и на тебе напишут «Ви».
Виолетта вовсе и не смеялась, и снова меня не поняла, зато Шерри купилась и сказала:
-С чего это, «Ви»?
-Так, а разве вы её не «Бунтовщицей» назвали?
-И что?
-Так имя Бунтовщица часто встречается, и сокращённо всегда называется «Ви».
-Чего-то я не поняла, - сказала Шерри, - каким образом «Бунтовщица» сокращается до «Ви»?
-Так это же элементарный лингвистический смысловой выверт, Госпожа. Ой, то есть, простите глупую рабыню, хозяйка.
-Э? – заскрипела мозгами Шерри.
-Да очень просто, - принялась объяснять я. – Ведь если сокращать по общепринятой форме, получилось бы «Щи», или «Вщи», а это же просто смешно, вот среднюю букву и выкидывают. Кроме того, при форме «Ви» получается некоторое созвучие со словом «Вещь», ну, это если припомнить, что буква «Щ» выкинута. А вот тут как раз и логика. То есть, такая форма показывает, что бунтовать может только такая рабыня, у которой мозгов не больше, чем у вещи, например, полена, а потому…
-Чёрт! – сказала Шерри.
-Кроме того, - решила я её добить, - ведь «бунтовщица», это значит нарушительница всех порядков и норм, а в английском языке это соответствует термину «violation», а нарушительница, термину «violator girl», короче, в любом случае начинается как «Ви», и даже…
-Заткнись, не то, пришибу! – психанула Шерри, а Господин Бен нагло захихикал.
Я примолкла. Впрочем, я своё дело сделала. Теперь Шерри из принципа напишет на Виолетте «Ви», иначе получится, будто она из принципа написала по-другому. А если «из принципа», это значит, что аргументов не нашлось. А кому из Господ понравится сознавать, что у них не нашлось аргументов против доводов рабыни?
Тут мне на глаза снова попались еда и выпивка, и я решила срочно заняться делом. Прежде всего, ещё раз осмотрела банку компаса и убедилась, что трещина не представляет большой опасности в смысле полного раскалывания сосуда, в то же время, жидкость сквозь эту щель понемногу просачивается. Я потёрла о трещину пальцем и сделала вид, что хочу попробовать палец на вкус. Но палец до рта не дотягивался, поэтому Господа разбойники вынуждены были несколько распустить шнурок, спутывающий мои руки. Уже кое-что. Я лизнула палец, то есть, понятное дело, не лизнула, а сделала вид. Состроила умное лицо и принялась составлять коктейль из вина и вонючки. Шерри и Бен сосредоточенно за моими действиями наблюдали, а физиономии у них были такими, что я еле сдерживалась от смеха. А Виолетта сушила свои надписи, запрокинув вверх голову, написано же на ней было «Ви». Хи-хи.
Для начала, я смешала вино и вонючку как десять к одному. Это потому что мне не хотелось опьянеть в самом начале процесса. Вино на вкус оказалось неплохим, ну, слегка отравленным, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Я проглотила половину бутылочки, а вторую половину залила в Виолетту. А потом мы принялись закусывать хлебом и местными ананасами.
-Ну что? – осведомилась Шерри.
-Не совсем тот состав, - доложила я. – Судя по мне, и контрольному экземпляру, для жизни не опасен, но оригиналу не соответствует.
-И что?
-Нужно ещё пару раз попробовать, тогда пристреляюсь.
-Чего?
-Ну, как в артиллерии, - пояснила я, - цель следует захватывать в вилку. В смысле, при пристрелке. Вот, и тут.
-Куда захватывать?
-В вилку. Сначала в широкую, ну, на четыре деления прицела, а потом половинить, то есть, на два деления. А это называется узкая вилка. Нет, кому