Текстология памятника

Изучение произведения начинается с установления на-

дежного текста. Применительно к " Дому сумасшедших" за-

дача эта представляется весьма сложной. Памятник созда-

вался в течение многих лет, причем иногда текст перера-

батывался коренным образом и создавался новый, иногда

же писались отдельные строфы на злободневные темы, ко-

торые распространялись изолированно, без каких-либо

указаний на место включения их в произведение.

" Дом сумасшедших" - произведение, к которому в прин-

ципе не применимо понятие окончательного текста. Предс-

тавляя собой цепь злободневных строф, оно создается с

расчетом на продолжение. Этим поддерживается постоянная

злободневность (с оттенком скандальности) текста, кото-

рая составляет непременное условие его живого читатель-

ского функционирования.

Поэтому понятие " история текста" здесь - не путь к

некоторому окончательному, стабильному состоянию, а,

скорее всего, может быть сопоставлено с обычным литера-

туроведческим значением " текста". Под текстом в данном

случае приходится понимать не синхронно организованное

состояние произведения, изменение которого приводит к

возникновению другого текста, а самое движение. Реконс-

трукция истории создания дает текст того " Дома сумас-

шедших" Воейкова, который реально участвовал в русском

литературном процессе 1810-1830 гг.

Однако на пути этой реконструкции возникает ряд

трудностей: не все этапы представлены автографами, не-

которые приходится восстанавливать по спискам. Но вла-

дельцы списков, восходящих к той или иной ранней редак-

ции текста, подновляли их по более поздним вариантам,

выбирая из них, порой совершенно произвольно, отдельные

понравившиеся им строфы. Все это заставляет относитель-

но каждой строфы заново ставить вопрос о ее датировке

и, следовательно, принадлежности к той или иной редак-

ции.

По счастью, острая актуальность характеристик, поэ-

тика конкретных намеков позволяют почти во всех случаях

датировать строфы достаточно точно.

Общая датировка работы Воейкова над текстом сатиры оп-

ределяется надписью, имеющейся на ряде авторитетных

списков и, бесспорно, восходящей к авторскому свиде-

тельству: " " Дом сумасшедших" сочинен А. Ф. Воейковым

осенью 1814 года в тамбовской деревне Авдотьи Никола-

евны Арбениной;

продолжен в 1822, 1826, 1836, 1837 и 1838 годах в

Петербурге. Этот список скопирован с собственноручного

списка сочинителя в 1837 году. Написанные им после того

куплеты и те, которые он всегда хранил в тайне, также

варьяции, добавлены из оставшихся по смерти его собс-

твенноручных же черновых бумаг" 2.

Итак, начало работы следует датировать 1814 г. Одна-

ко наиболее ранние тексты, которыми мы располагаем, от-

носятся к 1817 г. Это автограф РГБ (Ф. 233 Полторацко-

го. П. 9. Ед. хр. 37) на бумаге с водяным знаком

" 1817". Тот же водяной знак и на восходящей к этому

тексту ранней копии П. П. Свиньина (РНБ. Ф. 679 П. П.

Свиньина. № 133). Но автограф из собрания Полторацкого

содержит два текстовых пласта. Если верхний дает нам

редакцию 1817 г., то нижний (сначала представлявший бе-

ловой автограф) - авторская копия более раннего текста.

Возможно, предположительно его можно отнести к 1814 г.

Приведем этот текст:

1 Ср. надпись на одном из ранних автографов (РНБ):

" Сочинена в 1817 осенью 1814 года", что, видимо, следу-

ет истолковывать как указание на начало и конец работы

над первой редакцией. Истоки замысла, возможно, уходят

и в более раннее время. Г. В. Ермакова-Битнер пишет:

" Первые черновые наброски " Дома сумасшедших", возможно,

относятся еще к началу 1810-х гг. 9 августа 1812 г. Ба-

тюшков пишет Дашкову: " Я и сам на днях отправляюсь в

Москву. Я увижу и Каченовского, и Мерзлякова, и

весь Парнас, весь сумасшедший дом кроме нашего милого,

доброго и любезного Василия Львовича" ". И заключает:

" Это письмо Батюшкова свидетельствует о том, что уже в

1812г., по-видимому, существовали наброски поэмы Воей-

кова. И Каченовский, и Мерзляков попали в " Дом сумас-

шедших", в самый первый вариант, и Василий Львович Пуш-

кин сначала там находился, но потом на его место был

помещен Хвостов" (Поэты-сатирики конца XVIII - начала

XIX в. Л., 1959. С. 673). К сожалению, исследовательни-

ца, видимо, ошибочно истолковывает цитируемое ею пись-

мо: говорить на его основании о существовании какой-ли-

бо рукописи не приходится. Во-первых, никаких упомина-

ний о такой рукописи в переписке и других документах

окружения Воейкова не имеется (сам Воейков свидетельст-

вовал, что Вяземский в 1815 г. в Дерпте был первым чи-

тателем его сатиры; зачем Воейков стал бы долгие годы

прятать произведение, весь смысл которого заключался в

игре на скандальной актуальности текста?). Во-вторых,

перечень имен в письме Батюшкова не совпадает с сатирой

Воейкова: Мерзляков в ней упоминается, но не как житель

" желтого дома", а включение имени В. Л. Пушкина, как

это видно из анализа текста, вторично и, видимо, дати-

руется 1815 г. До и после этого эпизода его устойчиво

заменял граф Хвостов. Однако из этого письма следует,

что определение русского Парнаса как " сумасшедшего до-

ма" бытовало в литературном окружении Воейкова. В 1807

г. в " Послании моему старосте" Воейков сравнивал писа-

ние стихов с возможностью " в сумасшедший дом в жару

не залететь". Этот, видимо, принятый в дружеском

кругу образ стал зерном, из которого вырос замысел са-

тиры.

2 Цит. по копии РГБ. Ф. 53 (А. В. Висковатов). Ед.

хр. 6334. Л. 258-280. Аналогичная надпись имеется и на

ряде других списков, например: РНБ. Ф. 37 (Артемьев).

Ед. хр. 250.