![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
И цыганская тема у Блока 3 страница
считает, что слияние с народом - не отказ от личности, не обеднение ее, а возвращение к исконным началам пол- ноты индивидуального бытия. Но далее начинаются разли- чия: мыслители-демократы считали, что в народе в его субстанциональном состоянии (ср.: " Выпрямила" Г. Ус- пенского) воплощены красота и цельность, присущие при- роде человека, - Ап. Григорьев считает природу человека противоречивой, исконно трагически разорванной. Эта дисгармония, величественная в своем человеческом тра- гизме, заслонена в реальной жизни мелочью бытового су- ществования. Однотипность личности в ее высших проявле- ниях и народа позволяет лирическому герою выразить мир своих переживаний словами, ритмом и мотивом цыганской венгерки. Но если для Г. Успенского человек возвышается до своей антропологической сущности, до народности в момент " выпрямления", то для Ап. Григорьева эту роль играет минута высокой трагической разорванности. В связи со сложными процессами, протекавшими внутри демократического движения, реалистическая литература конца XIX в. переживала тяготение к широким обобщениям, к изображению человека в его антропологической сущнос- ти, а не только в конкретно-бытовом воплощении. Это из- менение, воспринимавшееся литературной средой, привык- шей к социально-исторической и бытовой конкретности об- разов, как своеобразный " романтизм", на самом деле было весьма родственно просветительскому мышлению XVIII в. Это отразилось и на особой трактовке " цыганской темы". Писателей, наряду с чисто условными сюжетами сказок и притч, начинают привлекать такие бытовые ситуации, ко- торые бы не искажали, не заслоняли, не уродовали приро- ду человека, а показывали бы ее в подлинной антрополо- гической сущности. Вместе с тем именно в этих условиях, в эпоху углубления конфликтов буржуазного общества, когда раскрывается недостаточность чисто политической борьбы, и проявляется тот социально-утопический аспект противопоставления искусства политике, который был на- мечен еще в творчестве Пушкина и Гоголя. Жизнь, погру- женная в искусство, - жизнь подлинных человеческих цен- ностей и предстает как утопический идеал социальной нормы. Так проявляется вновь выдвинутая еще Гоголем (и получившая развитие у Ап. Григорьева, ср.: " Venezia la bella") тема Италии - страны искусства и красоты, где человек, приобщаясь к народу, расцветает как личность. Новую актуальность получает и " цыганская тема". Интересно, что эта тема появляется и в творчестве М. Горького начала 1890-х гг. Горький этого периода, еще не связавший прямо своих надежд с революционной борьбой пролетариата, с марксистской теорией, ищет положитель- ного героя (как и многие писатели-демократы XIX в.) среди " людей природы", свободных от пут буржуазной собственности и порожденного ею эгоизма. Но здесь появ- ляются и новые аспекты темы. Для взглядов раннего Горь- кого очень существенным было отталкивание от народни- ческих иллюзий, прежде всего - от идеализации общины и современного русского крестьянства. Сказанное определя- ет особенности подхода М. Горького к проблеме положи- тельного героя. С одной стороны, идеал молодого Горько- го окрашен в отчетливые тона патриархальности: как и Л. Толстой, Горький начала 1890-х гг. (к середине 1890-х гг. положение начинает меняться) ищет идеал в прошлом, противопоставленном настоящему: "...старая сказка (о Данко. - Ю. Л., 3. М.)... Старое, все старое! Видишь ты, сколько в старине всего?.. А теперь вот нет ничего такого - ни дел, ни людей, ни сказок таких, как в ста- рину. Что все вы знаете, молодые? Смотрели бы в старину зорко - там все отгадки найдутся... А вот вы не смотрите и не умеете жить оттого" '. Действие всех легенд, рассказанных Макаром Чудрой и Изергиль, проис- ходит в старину: " Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилось это"; " Жили на земле в старину одни лю- ди" (с. 339, 353) и т. д.2; с другой стороны, если " старина" для Толстого - это время патриархально-земле- дельческого уклада жизни, то для Горького героическая " старина" связана с иным идеалом. Для Горького, не ве- рящего в " крестьянский социализм" народников и кресть- янски-эгалитарный идеал Л. Толстого, подлинные " дети природы" - это люди доземледельческого уклада жизни. Герои большинства так называемых романтических произве- дений М. Горького - это свободные от земли (следова- тельно, и от земельной собственности) кочевники. Понят- но, что многие из них - цыгане: именно с образами цыган сливается представление о свободной, ничем не связанной кочевой жизни. Цыган - Макар Чудра, цыганка (молдаван- ка) - Изергиль, цыгане - Лойко Зобар и Радда; а Ларра и Данко - герои молдавских преданий. Племена, в которых рождены Лойко Зобар, Радда и Данко, тоже ведут кочевой образ жизни, живут " табором", " пасут стада и на охоту за зверями тратят свою силу и мужество" (с. 353, 339). Что подчеркивает М. Горький в этих героях? Во-пер- вых, то, что они противопоставлены членам современного общества как лишенные земельной собственности и потому свободные люди - собственникам-рабам. Земля связывает человека, подчиняет его себе; поэтому и в городах, и в деревнях (для Горького, в отличие, например, от Л. Толстого, город и деревня в этот период не противопос- тавлены, а объединены темой собственности и мещанства) живут рабы: " Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга. Видишь, как человек пашет, и думаешь: вот он по капле с потом силы свои источит на землю, а потом ляжет в нее и сгинет в ней. Ничего по нем не останется, ничего он не видит с своего поля, и умирает, как родился - дураком. Что ж, - он родился за- тем, что ли, чтобы поковырять землю да и умереть? Он раб - как только родился, всю жизнь раб, и всё тут! " (с. 10). Напротив, кочевой образ жизни, не связывающий человека земельной собственностью, порождает натуры свободные, презирающие рабство. Макар Чудра формулирует свою жизненную программу так: " А ну-ка, скажи, в каких краях я не был? И не скажешь. Ты и не знаешь таких кра- ев,
Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1949. Т. 1. С. 352. В дальнейшем ссылки на этот том приводятся в текс- те с указанием страницы. 2 Отсюда же - и то, что положительными героями этих и близких по художественной структуре произведений час- то являются старики (Максим Буадзе в первой части расс- каза " Месть", хан в " Хане и его сыне" и т. д., Аким во " Власти тьмы" Л. Толстого или рассказы типа " Зерно с куриное яйцо" и другие).
где я бывал. Так нужно жить: иди, иди - и всё тут. Дол- го не стой на одном месте - чего в нем? " (там же). Но если в последних словах можно уловить мысль о бродяжни- честве как об исконно присущей герою страсти, то в це- лом даже самые первые произведения М. Горького дают возможность и для иной трактовки " цыганской темы". Не страсть к бродяжничеству, а кочевой, доземледельческий образ жизни определяет облик героев1. В самом их характере, как мы уже говорили, подчерки- вается презрение к собственности и неистребимое свобо- долюбие. Особенно настоятельно подчеркивается презрение к деньгам: " Он любил только коней и ничего больше, и то недолго - поездит, да и продаст, а деньги, кто хочет, тот и возьми" (с. 12). " Ходили ко мне богатые паны и пировали у меня. Это им дорого стоило. Дрались из-за меня они, разорялись. Один добивался меня долго и раз вот что сделал: пришел, а слуга за ним идет с мешком. Золотые монеты стукали меня по голове, и мне ве- село было слушать их звон, когда они падали на пол. Но я все-таки выгнала пана. Да, я выгнала его, хотя он и говорил, что продал все земли свои, и дома, и ко- ней, чтобы осыпать меня золотом" (с. 348)2. Аналогичный смысл имеет и сцена встречи старого магната с Раддой (с. 12-13). Все эти и многие близкие им сцены носят предельно отчетливо выраженный антибуржуазный характер. Но этим характеристика героев-цыган и противопоставле- ние их современникам не ограничивается. Свободолюбие порождает яркость характера героев. Все они - смелые, сильные натуры. О Лойко Зобаре говорится почти как о гоголевских запорожцах: " Эге! разве он кого боялся? Да приди к нему сатана со всей своей свитой, так он бы ко- ли б не пустил в него ножа, то наверно бы крепко пору- гался, а что чертям подарил бы по пинку в рыла - это уж как раз! " (с. 11-12). А старуха Изергиль произносит знаменитое горьковское: " В жизни... всегда есть место подвигам" (с. 348) - и рассказывает о подвиге Данко. В исследовательской литературе уже неоднократно от- мечалось, что мотив подвига, образы героической тональ- ности у молодого Горького связаны со стремлением, в ко- нечном счете, к революционному преобразованию действи- тельности (даже тогда, когда реальные исторические кон- туры революци-
1 В связи с этим возникает вопрос о правомерности применения к этим произведениям термина " романтичес- кий". По-видимому, здесь было бы вернее говорить о жан- ре условно-" символического" (от " символика", а не от " символизм"!) рассказа в рамках реализма: герои ранних произведении М. Горького всегда, так или иначе, порож- дены средой, определенным образом жизни, хотя сама эта среда подчас услов-но-героична. В этом смысле и яркая, красочная природа в " Макаре Чудре" и " Старухе Изергиль" - не параллель к ярким характерам героев, а скорее ус- ловие, предпосылка их появления. Даже композиционно, как и в реалистических произведениях XIX в., описание природы предшествует появлению героя. 2 Ср. отношение к деньгам как " основание для сравне- ния" в " Челкаше" и других рассказах молодого Горького о бродягах. Рассказы о бродягах родственны " Макару Чудре" и " Старухе Изергиль" не только стилистической окраской, не только образами героической тональности, но и тем, что основа героического характера ищется в презрении к собственности, порожденном " не оседлым" (бродячим) об- разом жизни, в непривязанности к земле.
онного " подвига" были неясны писателю). Но образ смель- чака-героя, проходящий через все " цыганские" рассказы М. Горького, имеет и другой смысл. Смелость, воля - это яркое выявление личности в человеке, противопоставлен- ное мещанской серости и скуке. Для Горького очень су- щественно, что и Лойко Зобар, и Радда ценят свободу, своеобразие нравов и привычек выше собственной жизни и счастья. Но не только волевое начало и яркость личности опре- деляют героев-цыган. Не менее существенная черта их ха- рактеристики - красота, причем постоянно подчеркивается связь этих понятий: " Красивые всегда смелы". " Всяких люден я нынче вижу, а вот сильных нет. И красав- цев становится все меньше" (с. 354, 352) и т. д. Все герои-цыгане красивы: Нонка, дочь Макара Чудры, - " ца- рица девка" и тут же: " Ну а Радду с ней равнять нельзя - много чести Нонке! О ней, этой Радде, словами и не скажешь ничего. Может быть, ее красоту можно было на скрипке сыграть". Так же красив и Лойко Зобар: " Усы легли на плечи и смешались с кудрями, очи, как ясные звезды, горят". И через несколько страниц - сно- ва: Лойко и Радда - " гордая пара красавцев-цыган" (с. 12, 13, 21). Данко - " молодой красавец". Старуха Изер- гиль прежде славилась красотой, а старик Макар Чудра " полулежал в красивой, сильной позе" (с. 9). Постоянным спутником этих героев является и их жиз- нерадостность, веселость. У Лойко Зобара " улыбка - це- лое солнце, ей-богу! " (с. 13); молдаване в " Старухе Изергиль" " шли, пели и смеялись", их " женщины и девушки - веселые"; в старину, говорит Изергиль, " жилось весе- лее и лучше"; в племени, откуда произошел Данко, жили " веселые, сильные и смелые люди" и т. д. Красота, сила и веселость создают облик человека, живущего разносторонне яркой жизнью. В этой жизни боль- шое место занимает земная страсть - любовь. Правда, когда героям молодого Горького надо выбирать между лю- бовью и свободой, они предпочитают свободу (" Макар Чуд- ра"). Но любовь может и не противопоставляться стремле- нию к свободе. В " Старухе Изергиль" любовь - одна из самых ярких страстей, в которых проявляется земная, сильная и гармонически-прекрасная натура героини. И еще одна деталь подчеркивает яркость и красоту бродячей цыганской жизни. Это жизнь в окружении искусс- тва, жизнь людей поющих, играющих на скрипке, постоянно слушающих " нежный и страстный" напев цыганской песни. " Пела красавица Нонка, дочь Макара", поет Лойко Зобар: " слышим: музыка плывет по степи. Хорошая музыка! " (с. 11, 13). " Слышал ли ты, чтоб где-нибудь так пели? - спроси- ла Изергиль. И не услышишь. Мы любим петь" (с. 343). Песнями завоевывает любовь феи чабан (" валашская" сказка " О маленькой фее и молодом чабане") и т. д. Именно в образах музыки, искусства синтезируется ху- дожественное представление о жизни, предельно яркой, максимально полно выраженной: " Всем нам, мы чуяли, от той музыки захотелось чего-то такого, после чего бы и жить уж не нужно было, или, коли жить, так - царями над всей землей,
1 Ср. также " Девушка и смерть".
сокол! ". " Только красавцы могут хорошо петь, - красав- цы, которые любят жить" (с. 13, 343). По-видимому, в этой же связи раскрывается и сопос- тавление жизни цыган со сказкой, фантазией: ветер " раз- вевал волосы женщин в фантастические гривы, вздымавшие- ся вокруг их головы. Это делало женщин странными и ска- зочными....Ночь и фантазия одевали их все прек- раснее" (с. 337). Исследовательская традиция включает эти образы, столь характерные для молодого Горького, в характерную для романтического искусства антитезу: " серая действительность" - " яркая фантазия". Однако для Горького, по-видимому, образы сказки, фантазии име- ют не только этот смысл: сказка (как и музыка) - не предпосылка появления положительного героя, а средство характеристики жизни свободного человека как жизни, погруженной в искусство. Красавица Нонка поет цыганские песни - старуха Изергиль рассказывает старинные сказки. Сказка, как и песня, здесь концентрирует " старинную мудрость" свободной и прекрасной кочевой жизни, но сама является не романтически трактуемой предпосылкой, а - вполне в духе реалистической эстетики - следствием или, по крайней мере, постоянным аккомпанементом этой жизни. Вместе с тем очень важно, что представление молодого Горького о положительном герое весьма далеко от ницше- анского идеала " сверхчеловека", столь близкого русским " старшим символистам". В последнем этическая, гуманная сторона идеала в лучшем случае затушевывалась, отодви- галась на задний план, чаще же прямо и откровенно отри- цалась. Идеал ницшеанского толка всегда окрашен в более или менее яркие тона индивидуализма, антигуманизма. Для Горького уже в " Макаре Чудре" чрезвычайно важна этичес- кая характеристика положительного героя. Лойко Зобар добр, и это неоднократно подчеркивается, связываясь с такой центральной чертой характеристики героя, как презрение к собственности. Во фразе: " У него не было заветного - нужно тебе его сердце, он сам бы вырвал его из груди, да тебе и отдал, только бы тебе от того хоро- шо было" (с. 12) - фактически уже заложена и характе- ристика Данко. Однако в " Макаре Чудре" и в сказке " О маленькой фее и молодом чабане" стремление подчеркнуть силу героя (связанное, в конечном счете, с революцион- ными представлениями молодого Горького) и яркость его личного выявления (так как " нормальное" общество для писателя - союз гармонически развитых личностей) приво- дило к построению центрального конфликта как конфликта двух ярких личностей, делающего невозможным их внутрен- нее слияние (например, в любви: Радда - Лойко, фея - чабан). Это, действительно, придавало центральной оппо- зиции рассказа сходство с конфликтом романтического произведения. Но уже в " Старухе Изергиль" постановка вопроса иная: два героя, Ларра и Данко, объединенные тем, что оба сильны и оба прекрасны, резко противопоставлены друг другу', причем основой для противопоставления является отношение " сильной личности" к коллективу. Тем самым в характеристике гармонической, яркой личности на первый план выдвигается общественно-
1 Радда и Лойко противостоят друг Другу только в сю- жете, но не в оценке их автором.
этический критерий - отношение к людям, целенаправлен- ность силы свободного героя. Более того, Горький считает (мысль эта перейдет и в " Мать", и в пьесу " Враги", и в другие произведения 1900-х гг.), что если лишь свобода и борьба за нее дают человеку силу и яркость, то реализовываться эти качест- ва могут только до тех пор, пока человек живет с людьми и для людей. Изгнанный из племени Ларра становится бе- зобразной, высохшей, бледной тенью. Так оказывается, что гуманистический идеал гармони- ческой личности в творчестве молодого Горького тесно связан не с романтическими традициями, а с одной из ос- новных тенденций русского реализма XIX в. - с поисками идеала " естественной", " нормальной" жизни. " Нормальной жизнью" оказывается лишенная земельной собственности, свободная жизнь, противопоставленная как нормам буржу- азной действительности, так и народнической идеализации крестьянской общины. Идеал этот хотя и утопичен (пос- кольку противопоставлен современности и истории, а не выведен из нее), однако пропитан отчетливыми утопичес- ки-социалистическими симпатиями. В кругу этих проблем естественно возникают и находят объяснение и образы цы- ган. Если для Л. Толстого при этом образы, связанные с " цыганской темой", противоречат его собственным патри- архальным настроениям " руссоистско-аскетической" окрас- ки (ср. Акима во " Власти тьмы" и Машу из " Живого тру- па"), то молодой Горький полностью оказывается продол- жателем той линии, которая восходит к революционным де- мократам и, в конечном счете, к этике просветителей XVIII в. " Цыганские" образы встречаются в лирике А. Блока на протяжении почти всей жизни поэта. Однако их смысл, их художественная структура и место, занимаемое этими образами в творчестве А. Блока, существенно изме- няются. Одним из важных итогов развития " цыганской те- мы" в лирике Блока окажется постепенный вывод цыганских образов из рамок романтических традиций и сближение с традицией, прослеженной выше. Для Блока первого тома характерны поиски гармоничес- кого идеала, противопоставленного " суетливым делам мирским", " народам шумным". В подобной антитезе образы цыган могут восприниматься как относящиеся, скорее все- го, к отрицаемому поэтом миру " шума" и земных страстей. А поскольку в эстетику первого тома входит такой близ- кий романтизму принцип, как игнорирование дисгармони- ческой реальности и устремленность к мистически прозре- ваемой идеальной основе мира, постольку и образы цыган встречаются довольно редко. К периоду " Ante lucem" все же относится одно стихот- ворение, связанное с интересующей нас темой. Это " Табор шел. Вверху сверкали звезды..." (1898). Снабженное эпиграфом из " Цыган" (" Цыгане шумною толпой / По Бесса- рабии кочуют..."), стихотворение это1 не поражает само- бытностью в решении
1 На это стихотворение впервые обратил внимание Д. Д. Благой, сопоставивший его с " Цыганской венгеркой" Ап. Григорьева (см.: Благой Д. Александр Блок и Аполлон Григорьев // Об Александре Блоке. М., 1929. С. 142).
" цыганской темы" и интересно в основном как проявление первичного интереса к ней. Следует отметить, пожалуй, постоянное подчеркивание " страстей" как главного приз- нака " цыганской" жизни (" буйной прихоти наезды", " в сердцах еще играла дико / Кровь, и темный лес гремел. / Пробужденный звоном, звонкой прихоти наезд" - 1, 384), а также сопоставление жизни цыган с жизнью природы.
Табор шел. Вверху сверкали звезды.
В высоте, на темном океане, Меркли, гасли легионы звезд -
сопоставление, иногда принимающее и характер конт- раста:
темный лес На веселье сумрачно глядел (1, 384; курсив и разряд- ка наши. - Ю. Л., 3. М.).
Однако поскольку и отношение к " страстям", и отноше- ние к природе у Блока периода " Ante lucem" еще доста- точно туманно, то неясна (а скорее, и попросту отсутс- твует) сколь бы то ни было целостная концепция " цыганс- ких" образов. Первым стихотворением, в котором " цыганс- кая тема" решена не традиционно, а органически входит в поэтическую эволюцию А. Блока, было " По берегу плелся больной человек..." (28 декабря 1903 г.) из цикла " Рас- путья". Стихотворение это - очень важная веха на пути от " Распутий" к " Городу" и " Разным стихотворениям" вто- рого тома. За ним последовали " Потеха! Рокочет тру- ба..." (июль 1905 г.) и ряд стихотворений, " погранич- ных" с " цыганской темой" (" Мне гадалка с морщинистым ликом..." - 11 декабря 1903 г. и другие). Они образуют сложное единство и характеризуют отношение Блока к этой теме в 1903-1905 гг. В это время " цыганская тема" еще отнюдь не прямо связана именно с демократической тради- цией, прослеженной нами выше, однако связь эта уже на- мечается. Нетрудно заметить, что фигуры цыганок возникают в " Распутьях" и в " Городе" в том ряду образов и сцен, ко- торые так или иначе связаны с обращением Блока к совре- менной действительности и противопоставлены в этом смысле " Стихам о Прекрасной Даме". Это особенно заметно в стихотворении " Мне гадалка с морщинистым ликом...". В стихотворении этом встречаем характерный для цикла " Распутья" мотив бегства, в конечном итоге связанный с уходом поэта из мира Прекрасной Дамы в современную действительность. Герой убегает от " Нее" в город:
Там - бессмертною волей томима, Может быть, призывала Сама... Я бежал переулками мимо - И меня поглотили дома (1, 305).
В этом-то городе, " под темным крыльцом" (ср. конт- растное: " крыльцо Ее словно паперть" - 1, 299), поэт и встретил гадалку. В стихотворении " По берегу плелся больной человек..." " в дымящийся город везли балаган" (1, 311). В стихотворениях " Потеха! Рокочет труба..." и " С каждой весною пути мои круче..." цыганки гадают и поют в балагане, составляя неотъемлемую часть того же мира действительности, который сменил во втором томе лирики Блока гармонический, но отвлеченный идеал " Сти- хов о Прекрасной Даме". Отношение Блока к этому новому для него миру в 1903-1905 гг. очень сложно. С одной стороны, как отме- чают исследователи, в творчестве Блока именно сейчас появляется тема " резких социальных и бытовых контрас- тов" современной жизни', ноты романтического " протеста и неприятия конкретной действительности" 2. Но рядом идет и вторая, не менее важная линия - принятие мира, этой, посюсторонней действительности, отталкивание от мистики первого тома. Поэт все чаще ощущает красоту и привлекательность окружающего. Правда, иногда это " примирение с действительностью" получало на первых порах (по контрасту с мироощущением " Стихов о Прекрасной Даме") характер полного принятия всякого земного бытия, независимо от нравственной сущ- ности явлений и событий. Характерно, например, появле- ние в " Распутьях" и особенно в " Городе" и " Разных сти- хотворениях" второго тома произведений, где даже смерть рисуется в тонах " эстетизации" (" День поблек, изящный и невинный...", " В голубой далекой спаленке..." и дру- гие). Неизбежным результатом такого " всеприятия" была подмена этической оценки изображаемого " чисто" эстети- ческой - то " декадентство", которое Блок сам так остро чувствовал и так не любил впоследствии в своем твор- честве 1903-1906 гг. Однако бесспорный привкус этического релятивизма и эстетизации в ряде стихотворений " Распутий" и второго тома не должен закрывать от нас сильных сторон " приня- тия мира" в лирике этого периода. Прежде всего, поэт, " принявший мир, как звонкий дар", принял не " действи- тельность вообще". Предельно отвлеченному, обобщенному - " космическому" и пантеистическому - идеалу " Стихов о Прекрасной Даме" противопоставлена современная жизнь как имеющая некую положительную ценность " сама по се- бе", вне мистических абстракций. И хотя Блоку этого пе- риода подчас кажется, что ценность земного мира только в его красоте, однако по существу дорога от " Распутий" к " Городу" вела к тем элементам конкретно-исторического мышления, которые будут так важны для Блока 1910-х гг. " Вечной" природе " Стихов о Прекрасной Даме" противопос- тавлен город - результат истории, то " сегодня", в кото- ром поздний Блок увидит " зерна будущего". Не менее важно и другое. Герой " Стихов о Прекрасной Даме", принципиально противопоставленный " людям", сме- няется новым, всей душой ощутившим:
Есть лучше и хуже меня, И много людей и богов [2, 104).
Орлов Вл. Александр Блок: Очерк творчества. М., 1956. С. 63. 2 Тимофеев Л. И. Александр Блок. М., 1957. С. 58.
Герой " Распутин" и второго тома постепенно все больше сближается с людьми, ощущает нерасторжимое единство своего " я" и народа. И наконец, именно в 1903-1906 гг. в поэзии А. Блока усиливаются антиаскетические настроения. Хотя поэтичес- кий идеал Блока и в " Стихах о Прекрасной Даме" ни в ко-
|