Глава 7. Навеки вместе

КАНУН ОСВОБОЖДЕНИЯ

Середина XVII столетия увенчана событием, имеющим неоценимо огромное значение для всей последующей истории нашей страны, включая и современную эпоху. В это время произошло воссоединение Украины с Россией.

Братские народы русских, украинцев и белорусов ведут происхождение от одного общего корня — древнерусской народности. В трудную эпоху феодальной раздробленности и тяже­лейшие времена ордынского ига произошло постепенное обособле­ние и развитие трех мощных ветвей. Появились новые, хотя и очень похожие друг на друга языки, сформировались особенности культуры.

Великорусская народность сложилась в северо-восточных землях территории Древнерусского государства, белорусская — в западных, украинская – в юго-западных.

Жизнь всех трех народностей протекала в сложнейших условиях, не раз каждая из них находилась на грани исчезновения. Вели­корусская народность складывалась в условиях многовековой борь­бы с ордынским игом. В конце концов она преодолела феодальную раздробленность, добилась независимости и сформировала к концу ХV века сильное централизованное государство, быстро ставшее одним из самых мощных в Европе.

А судьба тех древнерусских земель, где складывались украин­ская и белорусская народности, была иной. К середине XIV века, когда на Руси уже началось собирание земель вокруг Москвы, все белорусские и большая часть украинских земель были захвачены литовскими феодалами. Древние галицкие и волынские земли ока­зались под властью польских магнатов. Закарпатье отторгли вен­герские феодалы, Буковину — молдавские бояре. Южные украин­ские степи превратились в места кочевий разбойных крымских орд. Таким образом, ослабленные татаро-монгольским нашествием земли древней Киевской державы, на которых сложилась украин­ская народность, были разорваны на несколько частей феодальны­ми королевствами, княжествами, ханствами. Украинскому наро­ду предстояла длительная борьба за освобождение; в противном случае его историческая судьба могла закончиться полным ис­чезновением — жестокая феодальная эпоха полна подобных примеров.

После 1569 года, когда великокняжеская Литва и королевская Польша слились в мощное феодальное государство Речь Посполитую, положение Украины стало еще более тяжелым. Магнаты и шляхта превратили благодатные украинские степи в сеть барщин­ных имений-фольварков. Король раздавал магнатам «на вечность» украинские земли, которые, несмотря на то что они были заселены украинцами, именовались в жалованных грамотах «пустыня­ми», — только магнат и шляхтич считались людьми, а крестьян, казаков именовали не иначе как «быдлом» — скотом.

Получив кусок — двести — триста гектаров — плодородного чернозема да три-четыре крупных села, феодал организовывал барщинное хозяйство, которое скоро начинало приносить огромные барыши. Многие польские магнаты — Вишневецкие, Конецпольские, Жолковские, Потоцкие — стали сказочными богачами. Им принадлежали десятки городов и сел, реки, леса, дороги. На выка­чанное из фольварков серебро магнаты содержали роскошные дворцы, окруженные в подражание французским королям ухо­женными парками, и целые армии наемников. Вслед за магната­ми саранчой хлынула на Украину мелкая шляхта, ксендзы и иезуиты.

К концу XVI века барщинное хозяйство на Украине распростра­нилось повсеместно. Три, а часто и четыре дня в неделю крестьянин гнул спину на хозяйском поле. Феодальный произвол был закреп­лен законами. По принятому в 1588 году статуту крестьянин, про­живший десять лет в имении какого-нибудь магната или шляхтича (а уже почти вся земля только им и принадлежала), становился на­вечно крепостным. Если он убегал, то где бы его ни нашли в тече­ние двадцати лет со дня побега, он возвращался к хозяину. Все про­изошло на Украине по классической феодальной схеме: первона­чальный разбойный произвол шляхты был быстро оформлен в строгий закон, после чего и дикая барщина и полурабское состоя­ние крестьян стали нормой жизни. «Там, где существовала барщи­на, — отмечал Карл Маркс, — она редко возникала из крепостного состояния, наоборот, обыкновенно крепостное состояние возникало из барщины». Так случилось и на Украине, на территории древней Киевской Руси.

Крепостничество сразу обрело здесь самые жестокие формы. Магнат и шляхтич имели неограниченную власть над своими крестьянами, могли любого из них безнаказанно убить или искале­чить. Более того, владелец мог предоставить такое право даже тому, кто арендовал у него землю, коль хозяин сам не желал управлять имением.

Нещадная эксплуатация сочеталась с религиозным угнетением. Католическая церковь быстро распустила щупальцы по всей Украи­не. Как поганые грибы росли на благодатной земле иезуитские школы, монастыри и костелы, теснившие низшее православное духовенство — городских и деревенских попов. А высшие право­славные чины Украины быстро смекнули, что бороться с королем и магнатами им, собственно, ни к чему, ведь цели у церкви и короля одни — угнетать простой народ. Поэтому в 1596 году была провоз­глашена уния — союз католической и православной церквей под высочайшей эгидой папы римского.

Далеко не все церковники приняли унию, многие остались верны православию. Отрицали католичество и широкие массы городских и сельских жителей, свыкшихся со «своей» религией. Завязалась сложная борьба. Кто выступал только за православие, кто только за католичество, кто за унию. Потом появились еще и лютеране, и кальвинисты. Возникли радикальные учения, вообще отрицавшие власть и церковь. Знаменитый проповедник Феодосии Косой, беглый холоп московского боярина, вообще отрицал догмы и обряды христианства, выступал против рабства, монашества, коро­левской власти, проповедуя идею равенства людей независимо от их национальности и социального положения.

Протест трудовых масс против экономического, национального и религиозного гнета с каждым годом становился все активнее. Главной формой его стали крестьянские побеги, которые приняли массовый характер. Бежали в основном в низовья Днепра — за днепровские пороги. В последней четверти XVI века там жили уже многие тысячи беглых, которых стали называть, как и на Руси, казаками, а край прозвали Запорожской Сечью.

Край этот был мало освоен из-за постоянных татарских и турец­ких набегов. Чтобы обезопасить себя от разбойных рейдов, казаки создали на южных рубежах систему оборонительных засек, откуда и произошло общее название — Сечь. Активные действия против татар и турок способствовали возникновению в Сечи стройной воен­ной организации. Во главе Войска Запорожского стоял выборный гетман. Сечь делилась на полки, полки — на сотни, сотни — на десятки. Все командные должности также были выборными. Посте­пенно возник руководящий орган Сечи - кош, которому принадле­жала не только военная, по и административная и судебная власть. Во главе коша стоял кошевой атаман.

Скоро король Речи Поснолитой обеспокоился быстрым ростом казачества. Чтобы как-то приручить запорожскую вольницу, он принял наиболее состоятельную часть казаков к себе на службу, приказав занести их в особый «реестр». Казаков, попавших в него, стали звать «реестровыми». Им был дан ряд привилегий, а главной задачей королевской службы определили борьбу с турками, пося­гавшими тогда на многие страны Европы.

Однако история шла своими путями, которые вовсе не совпада­ли с королевскими хитростями. К концу XVI века Сечь стала не только оплотом борьбы с турками, но и центром борьбы украинско­го народа против господства шляхетской Речи Посполитой. Именно в Запорожье, куда бежали и бежали порабощенные со всей Украи­ны, возникают основы будущей украинской государственности. Карл Маркс называл Сечь «христианской казацкой республикой» и писал, что с основанием Сечи «дух казачества разлился по всей Украине».

На исходе XVI века, когда Запорожская Сечь набрала силу, Ук­раину сотрясли первые крупные восстания. Они продолжались, идя одно за другим словно мощные морские валы, около пяти лет. С трудом одолев восставших, зверски казнив их предводителя Севе­рина Наливайко, магнатское правительство объявило все казачест­во вне закона и ликвидировало реестр.

Естественно, что это пышнословное, но пустое по сути своей ре­шение не привело к исчезновению казачества, — у Речи Посполи­той уже не было сил, чтобы совладать с ним. Оно крепло для новых освободительных битв. Мальчиков, рождавшихся на казацких хуто­рах, сажали па коней раньше, чем они учились ходить. Главным идеалом юношей становилась свобода родной земли. Уделом испы­танных взрослых бойцов были походы, сражения, а тяжелый воен­ный быт стал нормой их нелегкой и опасной жизни.

И как ни душил король Сечь разными запретами — хлеб на Сечь не ввозить под страхом смерти! Соль не ввозить под страхом штрафа! Оружие не ввозить под страхом смерти! казачество рос­ло, мощь его прибывала.

«Казацкое своеволие, — раздраженно писал король в 1612 году в одном из универсалов, — так развилось, что казаки организовыва­ют себе свое удельное государство. Вся Украина им подвластна. В городах и местечках королевских все управление, вся власть в ру­ках казаков. Захватывают юрисдикцию, законы издают!»

Сечь крепла, копила силы для решающих боев. Прошло не­сколько десятилетий, и борьба развернулась невиданная!

Поднимаясь на борьбу с угнетателями, украинский народ наде­ялся на помощь своего родного брата — русского народа.

Уже во время первых восстаний в конце XVI века предводители восставших обратились за помощью к Москве. В 1593 году руково­дитель восставших Косиньский обратился к русскому царю Федору с просьбой принять казаков в московское подданство. Но слабость переживавшей невиданные трудности России и быстро организо­ванное магнатами убийство Косиньского этому помешали. В 1620 году Сечь отправила посольство в Москву с посланием, в котором от имени запорожского казачества говорилось, что казаки московскому царю «служить готовы против всяких его царского величества неприятелей». Через четыре года киевский митрополит поставил перед русским правительством вопрос о присоединении Украины. Но царь, боясь войны с Полыней, ответил отказом.

А Украина бурлила! В 30-е годы XVII века крестьянские и ка­зацкие восстания стали сотрясать украинские владения Речи Пос­политой чуть ли не ежегодно. Королевская армия, отряды немец­ких наемников, многочисленные войска магнатов бросались из од­ного края в другой, не имея передышек между походами. Феодаль­ный гнет короля, магнатов и шляхты стал невыносимым. В запад­ных районах Украины барщина достигла шести дней в неделю. Крепостная неволя, национальное угнетение и религиозные при­теснения дополнялись еще и неслыханной феодальной анархией, произволом и беззаконием. Шляхта Речи Посполитой кичилась тем, что является якобы самой свободной в мире и не желает подчинять­ся даже собственному королю. Магнаты и шляхтичи, пребывавшие в постоянных ссорах друг с другом, организовывали каждый свою «армию» и отправлялись грабить волости неугодных соседей. Стра­дало от этого в первую очередь украинское крестьянство.

Крестьяне и казаки тысячами уходили в Россию, не раз на служ­бу к русскому царю переходили целые запорожские полки. В ши­роких массах зрело и крепло убеждение в том, что единственная сила, которая может помочь к тяжелой борьбе за освобождение, — это братский русский народ. Логика исторического развития вела Украину к решающему подъему борьбы за освобождение от инозем­ного гнета, за воссоединение с Россией.

БОГДАН ХМЕЛЬНИЦКИЙ

Во главе этой борьбы встал Богдан Хмельницкий. Он родился примерно в 1595 году в городе Чигирине. К началу освободи­тельной войны ему было около 50 лет, он был уже опытным военным, знающим жизнь зрелым человеком. Отец Хмель­ницкого был украинским шляхтичем, занимал мелкий пост чигиринского подстаросты. Жизненный путь Богдана скла­дывался поначалу так же, как у большинства служилых казаков. Разница была, пожалуй, лишь в том, что одаренному большим при­родным умом юноше легко давалось ученье, о котором позаботился отец. Богдан получил отличное по тем временам образование, знал латинский, польский, турецкий, французский языки.

Как и у всякого служилого человека, главным в жизни Богдана стала военная служба. С юных лет он вместе с отцом участвовал в частых казацких походах на крымцев, неплохо владел всеми вида­ми оружия, освоил, приглядываясь к старшим, многие секреты во­енной тактики. В 1620 году вместе с отцом пошел он — па этот раз под королевским флагом — на войну с турками. В тяжелейшем сра­жении под Цецорами отец Хмельницкого сложил голову, а сам Бог­дан попал в плен, где провел два едва ли не самых трудных года сво­ей жизни.

Вырвавшись из турецкого рабства, вернувшись в родной край, он снова окунулся в кипучую казацкую жизнь, участвовал в похо­дах, занимал выборные должности в Войске Запорожском, в том числе и видную военную должность войскового писаря.

С годами росло и крепло в нем сознание необходимости борьбы за освобождение Родины. Он активно поддерживал восстания про­тив иноземного угнетения, не раз испытывал вместе со всеми горечь поражений. Свободолюбивая его натура не могла смириться с раб­ством. Поэтому несмотря на то, что к пятидесяти годам он сумел пробиться в казацкую верхушку, стал незаурядным полководцем и заставил уважать себя даже при королевском дворе, сердцем Бог­дан тяготел к низам родного народа, страдания которого делали его жизнь душевно тяжкой и безрадостной. Его сочувствие восстаниям часто выливалось в едва прикрытую помощь им, и это не было тай­ной для властей. Один из польских шляхтичей доносил, что Хмельницкий был участником дела, за которое другие заплатили головами, а он избежал заслуженного наказания.

Однако сочувствие и содействие восставшим в конце концов вы­звали крайнюю злость и раздражение властей. В конце 30-х годов Хмельницкого сместили с важной должности реестрового писаря и отправили в родной Чигирин сотником.

К этому времени Богдан Хмельницкий уже окончательно опре­делил свой политический выбор. Свобода Украины — вот что стало его жизненным идеалом и делом, которому он служил до кон­ца дней.

Богатый опыт подсказывал ему, что нужна не отчаянная безо­глядная борьба, не стихия разрозненных восстаний, полыхавших то в одном, то в другом конце многострадальной родины. Нужен даль­новидный политический расчет, нужна организованная военная сила, нужна готовность к долгой борьбе, стойкость и мужество, умение вести и скоротечные сражения, и долгую дипломатическую борьбу.

Начать активные действия Хмельницкому помогло, как ни па­радоксально, сложное положение польского короля Владислава IV. Тот чувствовал себя па королевском троне неуютно и скованно — могущественное магнатство не давало ему шагу ступить по своей королевской воле. Владислав искал средства для возвышения коро­левской власти. Правда, чтобы возвысить ее, нужна была реальная сила, например наемная армия. А чтобы набрать армию, нужны деньги. Чтобы получить деньги, нужна большая вотчина, огромное и — главное — независимое от магнатов владение, все равно где, но только владение за пределами Речи Посполитой. Но для завоевания вотчины нужна была... армия! Все вращалось в замкнутом кругу: чтобы завоевать вотчину — нужна армия, чтобы набрать армию — нужны деньги, а чтобы иметь деньги — нужна вотчина!

Владислав IV долго вел эту «игру без козырей», как метко назы­вали его безрезультатную политику. То пытался завладеть какой-нибудь короной (а значит, и землей) с помощью женитьбы, то зате­вал военные авантюры, то заигрывал с магнатством. Наконец, в 1645 году он решил начать еще одну, на этот раз, как ему каза­лось, беспроигрышную партию своей политической игры. Дело в том, что к нему за помощью обратилась Венеция, подвергшаяся нападению Турции. Венецианцы предложили Владиславу большие деньги с тем, чтобы он набрал армию и выступил против турок.

Быстро создать сильную армию король мог только одним пу­тем — обратиться к казакам. 29 апреля 1645 года он тайно принял в Варшаве казацких старшин, среди которых был и Богдан Хмель­ницкий, сумевший к этому времени вернуть себе достаточно видное положение в Сечи. Король договорился со старшинами, что казаки вопреки позиции магнатов, не желавших обострения отношений с Турцией, так как от этого могли пострадать их огромные владения на Украине, выступят против турок. Король выдал им секретный, скрепленный личной печатью указ-привилей на набор 50-тысяч­ного войска.

Вернувшись на Украину. Хмельницкий, в душе которого уже давно созрели планы борьбы, предложил казацкой верхушке бы­стро набирать войско, но не для сражения с турками за интересы короля, а для освободительной войны. Не всем.по пришлось но душе, богатые казаки донесли на него властям.

Магнаты уже не раз всерьез задумывались о том, чтобы любой ценой убрать Хмельницкого с политической арены. Один из них, Станислав Копецпольский, задолго до освободительной войны предостерегал короля: «Хмельницкий обладает бунтовщическими духом и умом, это человек, способный на великие дела, и его надо очень опасаться!» Не сумев привлечь Хмельницкого для верной службы, магнаты решили расправиться с ним. В 1647 году, во вре­мя отражения одного из татарских набегов, шляхтич Дашевский, подкравшись сзади, ударил Хмельницкого саблей по голове. Спасло Богдана лишь то, что он перед боем надел под меховую шапку небольшой металлический шлем.

Прошло несколько месяцев, и подстрекаемые магнатами шляхтичи, собравшись пьяной толпой, разгромили хутор Субботов, где жила семья Богдана, насмерть засекли его малолетнего сына, увезли жену. Еще через некоторое время Хмельницкого обманом заключи­ли в тюрьму, надеясь расправиться с ним за толстыми стенами. Од­нако поднявшееся в казацкой среде волнение заставило власти освободить его.

Но покушение, погром, тюрьма и постоянные угрозы не остано­вили его. Скоро он стал набирать войско, закупать оружие. Хмель­ницкий уже не скрывал своей цели.

Собрав как-то ближайших сподвижников в роще под Чигирином, он заявил, что настал час для освобождения Украины. Как и его предшественники в годы прежних восстаний, Хмельницкий надежду возлагал на союз с Россией, ее помощь и поддерж­ку. «Не вижу, – заявил он, другого выхода, кроме Москвы!»

Он подробно обрисовал сподвижникам свои намерения. И каж­дый увидел, что это был всесторонне продуманный до мелких де­талей разработанный план трудной борьбы.

Чигиринские власти знали, что Хмельницкий «бунтует каза­ков». Слало им известно и о совещании в роще. Хмельницкий был схвачен и едва не умерщвлен в тюрьме. Чудом удалось ему вырва­ться из цепких рук иноземной власти и в конце 1647 года с тремя сотнями сторонников уйти в низовья Днепра.

Двинуться с такой малой силой сразу в Запорожскую Сечь Хмельницкий не мог — там стоял большой гарнизон наемников. Узнав о начавшемся движении, с разных концов Украины пошла к Богдану казацкая голытьба, крестьяне, бедные городские жители.

Он быстро собрал из прибывших несколько крупных отрядов и как только почувствовал, что сил достаточно, двинулся освобождать Запорожскую Сечь.

Прослышав о его приближении, королевский гарнизон в конце января 1648 года без боя оставил Сечь и ушел на север. А часть слу­живших в нем реестровых казаков перешла к Хмельницкому. Здесь в Сечи казачество единодушно избрало Хмельницкого гетманом. Так движение, всколыхнувшее Украину, одержало первую победу.

ПЕРВЫЕ БИТВЫ

Наступало время открытой борьбы, в которой можно было или победить или погибнуть, третьего выхода не существовало.

Подняв восстание, буйная Сечь сразу попала в сложное военно-стратегическое положение. С севера могли с часу на час хлынуть, чтоб укротить восставших, магнатские армии, а с юга в любой миг грозил обрушиться крымский хан. По­этому следовало немедленно обезопасить Сечь со стороны Крыма, чтобы бросить силы на освободительную борьбу.

Решить эту задачу Хмельницкий взялся сам. В феврале 1648 го­да возглавляемое им казацкое посольство поскакало в Крым. Явив­шись к хану Ислам-Гирею III, Хмельницкий показал ему королев­ский универсал, призывавший казаков к походу на ханство. После недолгих раздумий Ислам-Гирей согласился послать против коро­левских войск свою летучую конницу.

Итак, южное направление Хмельницкий на какое-то время обе­зопасил — непрочный союз с Крымом был достигнут. Вернувшись в Сечь, казацкий гетман стал готовиться к походу в центральные районы Украины.

Скоро узнал об этом самый могущественный магнат, коронный гетман Украины Николай Потоцкий. Он прекрасно понимал, какую опасность представляет для Речи Поснолитой казацкое войско. «Упаси бог, — тревожно пишет он королю, — чтобы это трехтысяч­ное войско вступило в пределы Украины — оно быстро превратится в сто тысяч! Наберемся тогда горя с ними!»

Потоцкий решил задушить начавшееся движение прямо в За­порожье. Он бросил вниз по Днепру два крупных отряда. Шляхет­ская конница под командованием сына коронного гетмана Стефана Потоцкого шла берегом Днепра. А немного поотстав от нее, вниз по Днепру плыли несколько сотен легких судов-«чаек». На них сиде­ли около 4 тысяч реестровых казаков да еще 2 тысячи наемников.

Лично возглавив мобильный трехтысячный отряд, Хмельниц­кий быстрым маршем двинулся навстречу кавалерии Стефана По­тоцкого. 19 апреля 1648 года отряды встретились у реки Желтые воды. Потоцкий не решался принять бой в одиночку, хотя его отряд имел двадцать семь орудий. Соорудив мощный военный лагерь, он стал ждать плывущего по Днепру подкрепления — реестровцев и немецких наемников.

Хмельницкий не бросился штурмовать оснащенный мощной ар­тиллерией лагерь, но и без толку топтаться на месте тоже не стал. Он выслал казацких послов вверх по Днепру, к плывущим на лег­ких чайках реестровым казакам, призывая их присоединиться к борьбе за правое дело. Выслушав послов, реестровые казаки кинули клич — собирать Черную раду! Черная казацкая рада-со­вет созывалась тогда, когда рядовые казаки собирались без старших казацких начальников.

Черная рада решила — присоединиться к Хмельницкому!

В начале мая мощный казацкий отряд подошел к Желтым во­дам, но не в лагерь к Стефану Потоцкому, а к восставшим. В эти же дни прибыл к Хмельницкому отряд отважных донских казаков — помощь России обретала реальные черты. Сюда же явилась и раз­бойная орда крымского мурзы Тугай-бея, думавшего, конечно, во­все не о помощи восставшим, а о грабежах и обогащении.

Такой оборот событий вызвал панику в лагере шляхты. Отряд стал редеть не по дням, а по часам. Стефан Потоцкий решил отсту­пать, не принимая боя, и снялся с позиций. Но 6 мая восставшие настигли отступающего врага и наголову разгромили его. Захва­тили всю артиллерию, а незадачливого молодого стратега Потоцко­го взяли в плен.

Уже эта первая битва по своим результатам превзошла самые крупные успехи предшествующих восстаний. Но еще более мощ­ным был ее моральный эффект. Весть о победе подняла на борьбу новые тысячи крестьян. Армия восставших, пройдя горнило перво­го боевого испытания, окрепла и закалилась.

Хмельницкий не стал упиваться первой победой, а быстро дви­нулся к расположению основных сил противника — армии корон­ного гетмана, который, прослышав о поражении сына, стал отсту­пать в направлении Корсуня.

Здесь 16 мая 1648 года и настиг его Хмельницкий. Местом ново­го сражения стало урочище Гороховая Дубрава. Конное шляхет­ское войско двигалось но узкой дороге, огражденной с обеих сторон лесистыми кручами. Устроив пехотную засаду на его пути, восстав­шие затем ударили и с тыла. Зажатая в клещи на узкой полосе до­роги кавалерия врага была за несколько часов полностью разгромлена. Коронный гетман попал в плен. Крупных шляхетских войск теперь на Украине не было.

Две блестящие победы, одержанные в течение одного месяца, породили всенародное ликование. Волна выступлений докатилась до Белоруссии. Десятки стихийно возникавших отрядов нападали на магнатские и шляхетские усадьбы, овладевали селами и даже го­родами. Корсуньская победа, словно мощный набат, подняла весь украинский народ. Главной силой освободительной войны стало угнетенное крестьянство, стремившееся освободить Родину от ино­земного порабощения, выступавшее против крепостного гнета. В ко­роткий срок была освобождена вся Левобережная Украина и часть Правобережной.

А в стане врага царило замешательство. Неожиданный для многих разгром коронного гетмана да случившаяся в эти же дни смерть короля Владислава IV, так и не понявшего, к чему при­вела затеянная им авантюра, заставили канцлера Речи Поснолитой предложить восставшим перемирие.

После некоторых раздумий Богдан Хмельницкий принял его. На первый взгляд это может показаться странным и неоправдан­ным — ведь противник разгромлен и растерян, самое время вести дело к полной победе. Но казацкий гетман видел многое, что ускользало от неопытного взора. Он, во-первых, понимал, что Речь Посполитая не отступится от Украины, а рано или поздно поднимет против восставших всю свою немалую военную мощь. Во-вторых, он знал, что в таких условиях дальнейшие успехи немыслимы без активной помощи России. Поэтому, едва заключив перемирие, он в июне 1648 года от имени войсковой рады обратился с письмом к царю Алексею Михайловичу, известил его о своих победах и же­лании украинцев иметь своим государем русского царя. Этим было положено начало официальным переговорам о воссоединении Ук­раины с Россией. Наконец, заключая перемирие, Хмельницкий рас­считывал использовать его для упорядочения и организации своей бурно разросшейся, но плохо вооруженной и обученной армии. Ор­ганизованное военное ядро — казачество — теперь было уже ее меньшей частью. Основная масса — вчерашние холопы, крестья­не, бездомная голытьба, бедный городской люд. Их следовало во­оружить, обучить началам военного дела, подготовить к новым не­минуемым боям. А в том, что грядут новые сражения, Хмельницкий ни минуты не сомневался: не отступятся магнаты от благодатных украинских земель, от богатейших плодов труда украинского крестьянства.

Но, прекращая военные действия своей армии, Хмельницкий не собирался тормозить народного движения в целом. Восстание шло вглубь исстрадавшейся страны, всюду возникали крестьянские и казацкие отряды, изгонявшие вельможных панов, громившие на­емников. С украинских земель волнение скоро перекинулось в Бе­лоруссию, куда Хмельницкий послал летом 1648 года несколько ка­зацких отрядов.

Во время переговоров с правительством Хмельницкий специ­ально подчеркивал, что из вооруженной борьбы выходит только его войско, а многочисленные отряды повстанцев, в том числе и бли­жайших сподвижников украинского гетмана, это, как объяснял он магнатам, стихия ему неподвластная.

Наступил хрупкий мир, но длился он недолго, всего около трех месяцев.

БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Феодалы Речи Посполитой, осознав размах начавшейся вой­ны, раскололись на два лагеря. Потерявшие огромные владения, восточноукраинские магнаты требовали немед­ленного сбора всеобщего шляхетского ополчения — «посполитого рушенья» и беспощадного военного подавления восстания.

Более осмотрительные политики — канцлер Оссолинский, мо­гущественный магнат Адам Кисель — предлагали «умиротворять» Украину. Они надеялись с помощью небольших уступок оторвать от движения часть сил, прежде всего хорошо вооруженное казаче­ство, и постепенно сбить пламя народной войны.

Богдан Хмельницкий видел эти противоречия и, для того чтобы хоть немного продлить передышку, решил подыграть сторонникам «умиротворения». Он направил в Варшаву посольство, которое предъявило сейму очень скромные требования, удивившие многих магнатов. Хмельницкий потребовал увеличения численности реест­рового казачества, которое получало за службу деньги от короля, до 12 тысяч человек, прекращения религиозных преследований православного населения и выплаты казакам задержанного, коро­левского жалованья. И ничего больше! Сейм сразу согласился на требования восставших, надеясь, что теперь война начнет затухать.

Но недовольные таким решением восточноукраинские магнаты возобновили набеги на Украину. Они старались спровоцировать от­ветные выступления Хмельницкого и заставить правительство со­брать большую армию. В конце концов это им удалось. По указу сейма была набрана огромная армия — 40 тысяч солдат. Ей прида­ли мощную артиллерию больше ста пушек. Командующими сейм назначил сразу трех магнатов — Заславского, Конецпольского и Остророга. В начале сентября 1648 года к коронному войску присоединилась наемная армия магната Иеремии Вишневецкого.

Двигаясь по Украине, шляхетское войско жестоко расправля­лось с казаками и крестьянами, грабило села и города. Вслед за войском скрипел по разбитым дорогам обоз награбленных бо­гатств — 100 тысяч возов!

Узнав о приготовлениях врага, Хмельницкий стал спешно за­вершать формирование своих сил. В его армии было уже 35 полков, примерно по 2 тысячи человек в каждом. Он организовал снабже­ние этой большой армии, наладил производство оружия и боепри­пасов, создал артиллерию. Гетмана окружала целая плеяда вышед­ших из глубин народа талантливых сподвижников-полководцев — Максим Кривонос, Иван Богун, Данило Нечай, Мартын Небаба, Стась Морозенко.

В конце лета армия двинулась навстречу врагу. В начале сен­тября два больших войска сошлись у небольшого села Пилявцы неподалеку от города Староконстантинова.

Хмельницкому было ясно, что сражения не избежать. Армии разделяла лишь небольшая речка Пилявка. Крепкую плотину, со­единявшую ее берега, занял смелым броском казацкий отряд. Ду­мая о предстоящем сражении, намечая его планы, Богдан часто останавливал взгляд на этой плотине. Она казалась ему замком, ко­торый запирает дверь, ведущую к победе. Ее надо правильно от­крыть, и тогда успех будет достигнут. К исходу первой недели сен­тября план сражения созрел в голове полководца окончательно, во всех деталях.

8 сентября по приказу Хмельницкого казаки оставили плотину, открыв коронному войску путь на свой берег. Расценив это как во­енную слабость, враги сразу стали переправляться через реку. За три дня на левый берег перешло несколько полков. Коронное вой­ско было теперь фактически разделено на две части.

Дни 11 и 12 сентября были заполнены мелкими стычками ар­мий, вошедших в боевое соприкосновение. На рассвете 13 сентября Хмельницкий поднял восставших в решительное наступление. Не выдержав мощного и хорошо организованного удара, шляхетское войско дрогнуло и стало отступать к плотине, а затем в панике бро­силось по ней на правый берег — к основным силам. А три пере­ссорившихся командующих — изнеженный вельможа Заславский, молодой и неопытный Конецпольский и слывший «ученым» Остророг — как раз в это время решили перебросить подкрепления на левый берег. На плотине возникла костоломная давка — одни полки в панике пытались бежать с поля боя, другие, понукаемые офицерами, пытались переправиться па подмогу бегущей армии. В этот момент Хмельницкий приказал своей артиллерии открыть по плотине картечный огонь. Паника стала всеобщей, армия про­тивника практически полностью потеряла управление.

И тогда пришло время осуществить последний пункт разрабо­танного Хмельницким плана. Осуществив за ночь искусный обход­ной маневр, лучший полковник Хмельницкого Максим Кривонос обрушился с тыла на главный лагерь врага. После этого поражение коронного войска стало окончательным.

Коронные гетманы кинулись кто куда. Конецпольский покинул поле боя, переодевшись в крестьянское платье. Иеремия Вишневецкий отбил у кого-то грязную телегу и бежал на ней, трясясь то ли от неровностей дороги, то ли от страха. Заславский в панике поте­рял даже свою гетманскую булаву. Остатки войск бежали так быст­ро, что через три дня были уже во Львове.

Восставшим достались огромные трофеи: сотня пушек, десятки бочек с порохом, оружие, многие тысячи возов, доверху нагружен­ных — прямо как в старых сказках! — золотыми кубками, серебря­ными чашами, деньгами, дорогими мехами, снедью и напитками.

Но уже на другой день армия Хмельницкого двинулась вслед за отступавшим врагом. Через несколько дней он подошел к Льво­ву, осадил его, но спустя три недели, получив от львовских купцов контрибуцию, перенес осаду на другую сильную крепость — Замостье. Здесь и пришло к нему известие о том, что новый король Речи Посполитой Ян Казимир готов заключить мир с повстан­цами. Хмельницкий согласился: войско его устало, надвигалась зима. Нужна была передышка. Поэтому, дав согласие на перемирие, Хмельницкий снял осаду с Замостья и двинулся в Приднепровье.

Заканчивался 1648 год. Он вместил в себя столько событий, сколько не вмещали иные десятилетия. Свобода, о которой мечта­лось веками, впервые вступила на украинскую землю. Почти по всей Украине власть по казацким обычаям принадлежала теперь руководителям полков и сотен, расположенных в том или ином ме­сте. Резко ослаб религиозный гнет, исчезло национальное притес­нение, иссушавшее душу народа.

В конце декабря 1648 года Хмельницкий со сподвижниками прибыл в Киев. У Золотых ворот Ярослава его встретил ликующий город, началась приветственная пальба из пушек, поднялся радост­ный перезвон колоколов в православных церквах. Многие считали, что наступил бесповоротный конец шляхетскому господству.

Хмельницкий думал иначе. Радость и торжество народа пере­полняли и его душу, но умом он прекрасно понимал — борьба еще далеко не закончена и скорее всего протянется еще долгие годы.

И поэтому все нужнее становилась помощь России. В январе 1649 года Хмельницкий направил в Москву свое первое посольство. В нарушение сложного дипломатического этикета посол Хмельниц­кого Силуян Мужиловский был принят самим царем. Силуян пере­дал просьбу восставших — принять Украину «под высокую государскую руку», оказать военную и дипломатическую помощь.

Ответным шагом русского правительства была посылка царско­го посольства к Хмельницкому. Это был в глазах всего тогдашнего мира акт открытого официального признания и поддержки. Про­ехавший всю Украину русский посол отметил общее стремление всех украинцев к братскому союзу с Россией. «А как ехали Запо­рожскую землею от порубежного города Конотопа до Чигирина, и в городах полковники и сотники, атаманы и есаулы встречали и провожали конные с знаменами, а у городов пешие с ружьем. И на встрече и на провожанье стреляли из пушек».

Весть о народной войне на Украине уже растеклась но всему европейскому миру. Из Англии прислал Богдану Хмельницкому приветственное письмо Кромвель. С могучей Турцией Хмельниц­кий заключил почетный и очень выгодный казакам договор: они получали право беспрепятственно плавать и торговать на Черном море. Это и крымского хана заставило иначе относиться к каза­кам — Орда обещала помощь в борьбе против Речи Посполитой.

Но главные надежды гетмана и всего украинского народа лежат в той северной туманной стороне, где стояла белокаменная Москва. Россия все активнее поддерживала восстание на Украине. Отряды донских казаков, разных служилых людей из приграничных обла­стей активно действовали в составе войск Богдана Хмельницкого. Весной 1649 года из России был открыт беспошлинный вывоз в ук­раинские земли хлеба, соли и всяких припасов, включая оружие. Десятки обозов — по сотне возов в каждом — ежедневно пересека­ли теперь русско-украинскую границу.

Русское правительство не мешало своим подданным уходить через границу и записываться в «запорожские казаки». А вот поль­ские паны, перебегавшие на русскую территорию и скрывавшиеся тут от возмездия восставшего народа, по указу правительства не­медленно отсылались назад, за границу. Тех же украинских кресть­ян-переселенцев, что уходили от преследований ожесточившейся шляхты, в русских владениях принимали без всяких ограничений, наделяли землей и назад, невзирая на требования магнатов и шляхтичей, не выдавали.

Помощь России была разнообразной. Но главного — воссоеди­нения Украины с Россией — осторожное правительство царя Алек­сея Михайловича пока не делало. Оно боялось резкого осложнения международной обстановки. Ведь такой шаг означал бы, во-первых, открытую войну на западном направлении — с Речью Посполитой, которая считала Украину своей неотъемлемой вотчиной. Во-вто­рых, было ясно, что воссоединение озлобит крымского хана и сто­явшую за ним Турцию, то есть и на юге дело могло быстро дойти до открытой войны. Наконец, на севере, где располагалась недружественно настроенная к России Швеция, недавно захватив­шая нриневские земли, могли развернуться неблагоприятные со­бытия.

Поэтому, когда поднялось восстание, русское правительство, всемерно помогая восставшим, открытого и решительного шага, не­смотря на неоднократные просьбы Хмельницкого, не делало.

А Речь Посполитая всячески пыталась повернуть события вспять! Сначала послала к Хмельницкому посольство. Хитрый магнат Адам Кисель привез Богдану от короля булаву и знамя, за­дабривал его, убеждал «отступиться от черни, чтобы холопы пахали, а казаки воевали». Но Хмельницкий разгадал коварные замыслы врага — расколоть силы народа, оторвать казачество от кресть­янства. И прямо заявил королевскому послу, что будет добиваться полного освобождения Украины — «по Львов, Холм и Галич!»

Не сумев задобрить украинского гетмана, Речь Посполитая вновь решила прибегнуть к военной силе. Новый король Ян Кази­мир дал указ собирать «посполитое рушенье» и, встав во главе его, сам двинулся на Украину. Все лето 1649 года предпринимал он бесславные попытки разгромить восставших, но в конце концов, едва избежав поражения, вынужден был заключить с ними под го­родом Зборовом новый договор, где подтвердил все прежние их за­воевания, еще больше увеличил реестр, обещал упразднить церков­ную унию и восстановить православие.

РОССИЙСКАЯ ПОДДЕРЖКА

Весной 1650 года в Варшаву прибыло из Москвы посольство братьев Пушкиных. На первом же официальном приеме братья заявили, что посланы они из-за того, что Речь Поспо­литая нарушает «вечное докончанье» — мирный договор, за­ключенный еще в 1634 году после русско-польской войны. А выразилось это, по заявлению Пушкиных, в том, что во многих бумагах неверно пишут титул русского царя. В категориче­ской форме послы потребовали, чтобы польский король казнил не­скольких магнатов, искажавших царские титулы, а кроме этого вернул России захваченный Речью Посполитой Смоленск и внес в цар­скую казну 500 тысяч золотых!

Дипломаты Речи Посполитой были ошеломлены. Им сразу стало ясно, что русский царь ищет повод для разрыва мирного договора и вступления в войну.

Этот дипломатический нажим имел большие последствия. По­няв, что Россия может открыто выступить против Речи Посполи­той, король вынужден был держать наготове против нее большие военные силы, которые в другом случае мог бы бросить против войск Хмельницкого. Именно поэтому весь 1650 год прошел без больших сражений и позволил Хмельницкому накопить силы.

Лишь в феврале 1651 года шляхетское войско смогло начать на­ступление. Вторгшись на казацкую территорию, оно двинулось в направлении Винницы. Король не случайно начал войну зимой. Пешее войско восставших вязло в снегах, боеспособность его сни­зилась. Погиб верный сподвижник Хмельницкого Данила Нечай.

В этот тяжелый для Украины момент в Москве был созван Зем­ский собор. Собравшимся боярам, дворянам, посадским людям, православному духовенству было оглашено царское письмо. В нем говорилось, что Речь Посполитая нарушила «вечное докончанье», виновные в этом не наказаны. Более того, король договорился с крымским ханом о нападении на Россию, а также пропустил в Швецию ханского посла, который ехал, чтобы и ее подбить к вой­не с Россией. В конце письма говорилось, что гетман Богдан Хмель­ницкий просит принять его под высокую государеву руку.

Земский собор был единодушен: с Украиной воссоединиться, а «вечное докончанье» с Речью Посполитой разорвать. Историческое решение было принято, теперь предстояло, преодолевая огромные трудности, претворить его в жизнь. Это удалось не сразу.

КОРОЛЕВСКИЕ ПОТУГИ

Распознав четкую российскую линию, король Ян Казимир по­нял: нужны немедленные действия! Весной 1651 года корон­ное войско, возглавленное лично королем, двинулось па Ук­раину. Под началом короля шли 40 тысяч шляхтичей, 20 ты­сяч наемных солдат да 36 тысяч регулярного войска. Огром­ная сила! В мае уже в пределах Украины в нее влились боль­шие отряды магнатских войск. Армия достигла численности в 150 тысяч человек! Теперь Ян Казимир не сомневался в том, что восста­ние удастся задушить.

Коронное войско сошлось с армией Хмельницкого, к которому на этот раз примкнуло большое татарское войско, под городом Берестечком. Первые бои 18—19 июня были успешными для восстав­ших. Но 20 июня королевскому войску удалось обратить в бегство стоявших на левом фланге татар. Хмельницкий сам бросился к ме­сту прорыва, пытался повернуть хана, но был им предательски схвачен и увезен с ноля боя. Лишь через несколько дней, находясь уже чуть ли не в сотне верст от Берестечка, Хмельницкий вырвался из цепких лап «союзника».

Но вернуться к своей армии, блокированной под Берестечком, он уже не мог — пути через кольцо окружения не было.

После фактического пленения Хмельницкого командование ар­мией принял полковник Иван Богун. Он не потерял головы в об­становке тяжелого оборонительного боя. Восставшие быстро окопа­лись, окружили лагерь повозками. С трех сторон казаки были за­перты вражеским войском, а с четвертой было непроходимое боло­то. Опасаясь, что восставшие все-таки смогут его преодолеть, враги направили на другую сторону мощный заслон.

Ян Казимир остался доволен. Успех был полным: войско вос­ставших блокировано целиком, а искрошить его — это дело не­скольких дней. Одним ударом будет добыта победа, восстановле­на покорность Украины, хлеб ее вновь потечет в житницы фео­далов Речи Посполитой, зазвенит чистое серебро по заветным сун­дукам!

Однако ни на первый, ни на второй, ни на третий день штурма лагерь восставших взять не удалось. Прошла неделя, потом десять дней — все попытки оказались безрезультатными.

А казаки, отбивая непрерывные атаки, скрытно от врагов соору­дили длинную гать через болото. В ночь на 30 июня их неожидан­ный удар смял стоявший за болотом заградительный отряд и от­крыл путь к выходу из окружения, а значит, и спасения армии — главной силы освободительной войны.

Ян Казимир долго не подозревал о том, что восставшие уходят из плотно окруженного его войсками лагеря. Это обнаружилось лишь утром. Коронное войско всей силой обрушилось на не успев­шие уйти отряды казаков.

Неравный бой в лагере под Берестечком навсегда останется од­ной из самых трагических страниц народной войны. Ни один из ка­заков и крестьян не принял предложения сдаться. «Одна казацкая дружина числом 200 или 300 человек, — писал в столицу шляхтич, участвовавший в кровавой бойне, — засев на островке, оказывала нашим такой решительный и мужественный отпор, что хотя гетман Потоцкий обещал даровать им жизнь, они не захотели согласиться на это... и стали так сильно обороняться, что пехота была принуж­дена наступать на них всей массой и хотя расчленила их и разогна­ла, они тем не менее отступали на болото, не желая сдаваться и там поодиночке каждого из них нужно было убивать. А один из них, за­хватив лодку, дал на глазах короля и всего войска пример нехолоп­ского мужества, обороняясь на этом челне при помощи косы не­сколько часов!»

Все, кто находился в лагере, включая и не успевших уйти женщин и детей, были убиты озверевшими феодалами, бесновав­шимися из-за того, что от них ускользнули основные силы вос­ставших.

Казалось, враг победил. Но так только казалось. Украинский народ не думал сдаваться и духом не пал.

Вырвавшись из плена, Хмельницкий энергично восстанавливал свою армию. Стихийно возникавшие отряды тут и там нападали на войска Речи Посполитой. Скоро они из оккупантов превратились в осажденных.

В результате никакой речи о полном разгроме народного движе­ния на Украине уже не шло.

В сентябре был заключен Белоцерковский договор между каза­ками и властями Речи Посполитой. Он был тяжелым для Укра­ины — сокращался казацкий реестр и казацкая территория, на которой не было правительственных войск. Шляхта получала право вернуться в свои имения, на всей Украине размещались шляхет­ские войска.

Но как ни тяжек был новый договор, уже сам факт его заключе­ния свидетельствовал о крахе планов покорения Украины. Обеим сторонам было ясно — договор будет недолговечен. Украинский на­род готовился бороться за полное освобождение, а шляхта стреми­лась к восстановлению старых рабских порядков.

Возвращение шляхты в имения, появление королевских войск вызвало массовые уходы крестьян и казаков в Россию. Только из Черниговщины ушли более 2 тысяч семейств. Украинский город Константинов целиком переселился на другой берег пограничной реки — в Россию. Степные области на юге России, заселенные в это время украинцами, стали называть Слободской Украиной, здесь по­явились и начали быстро расти будущие крупные города — Харь­ков, Сумы.

Жители русского приграничья по-братски встречали переселен­цев, крестьянская взаимовыручка помогала хозяйствам быстрее встать на ноги.

1652 год прошел без больших сражений, король собирал силы. Для Хмельницкого он был наполнен приготовлениями к новым сражениям, заботами об укреплении международного положения Украины. А оно было после неудач очень сложным.

К марту 1653 года королем были набраны первые 10 тысяч сол­дат — их тут же бросили на Украину, рассчитывая сорвать подго­товку восставших к летним боям. Но украинский гетман вновь не дал осуществиться планам короля. Он отрядил для борьбы с этим крупным авангардом небольшую часть своих сил, и во главе их поставил самого искусного из своих полковников Ивана Богуна. Долго изматывал Богун врага бесконечными маневрами, а затем неожиданно перешел в контрнаступление и полностью разгромил наемников.

Вновь пришлось королю отложить генеральное наступление. И лишь в октябре 1653 года, в осеннюю распутицу огромное войско короля двинулось на Украину и скоро подошло к небольшой крепо­сти Жванцу, расположенной недалеко от города Каменец-По­дольского.

Хмельницкий уклонился от генерального сражения — сил у не­го было не так много: часть войска во главе с Тимошем Хмельниц­ким вела тяжелые оборонительные бои в Молдавии. Расчет укра­инского гетмана заключался в другом. Он помнил, что армия Речи Посполитой начала активные действия в неподходящее время — на носу дождливая осень, а там и зима с холодом и бескормицей. По­этому восставшие охватили район расположения королевских войск кольцом партизанской войны.

Летучие казацкие отряды перехватывали обозы с продовольст­вием и фуражом, устраивали засады на дорогах, ослабляли врага тысячами мелких нападений.

Скоро в королевском войске начались болезни и голод, а осен­ние холода и дожди быстро породили у солдат уныние и подав­ленность.

К концу ноября 1653 года Хмельницкий намеревался нанести противнику решающий удар. Но подошедшая к Жванцу Крымская орда не позволила ему атаковать королевское войско — хан Ислам-Гирей не хотел освобождения и усиления Украины. Ему было вы­годно, чтоб она пребывала в постоянных военных муках, пользуясь которыми можно было беспрепятственно грабить украинский народ.

Хмельницкому пришлось отступить и пойти на вынужденное перемирие. Положение его снова стало очень сложным. Король сго­ворился с крымским ханом. На юге, в Молдавии, казаки потерпели поражение от объединенных валашских и шляхетских войск. Позд­ней осенью там умер от ран Тимош Хмельницкий.

Одна осталась надежда — на Россию.

РЕШИТЕЛЬНЫЙ ШАГ РОССИИ

Москва пристально следила за событиями на Украине, все больше наращивала помощь восставшим. Один за другим шли на Украину отряды смелых донских казаков — стано­вились под знамена Хмельницкого. Десятки обозов с пуш­ками, порохом, ядрами посылал к гетману Пушечный при­каз. Тайно, под сильной охраной везли к нему мешки серебра — на закупку продовольствия для армии, оружия, фуража.

К осени 1653 года, когда обстановка на Украине стала критиче­ской, собрался общероссийский Земский собор. 1 октября 1653 года он принял единодушное решение — «гетмана Богдана Хмельниц­кого и все Войско Запорожское, с городами их и с землями принять под свою государскую высокую руку!». Не было на Руси человека, кто не одобрил бы этого шага, хотя был он труден, обещал тяготы и лишения. Принятое собором решение означало объявление войны могущественной Речи Посполитой. Кроме того, оно до крайности обостряло отношения с Крымом и могущественной Османской им­перией, делало очень вероятным столкновение со Швецией. А сил у России, пережившей не так давно разруху и трагическое «смут­ное время», когда даже Москва оказалась в руках врага, было еще не так много. И последующие годы подтвердили, что, восстанав­ливая братский союз с Украиной, Россия возложила себе на плечи тяжкую ношу трудной войны не только с Речью Посполитой. Союз­ником короля сразу стал крымский хан, а через год в войну ввяза­лась и Швеция. Тринадцать долгих лет тянулась тяжелая война! Но Россия пошла на эти испытания, потому что того требова­ло историческое братство русского и украинского народов.

ПЕРЕЯСЛАВСКАЯ РАДА

После решения Земского собора на Украину было послано ве­ликое посольство. Его возглавил ближний царский боярин тверской наместник Василий Бутурлин. С ним ехали околь­ничий, муромский наместник Иван Алферьев и думный дьяк Ларион Лопухин. С посольством следовал большой почет­ный конвой.

31 декабря 1653 года русское посольство прибыло в город Переяслав. Здесь встретило его «всенародное множество с женами и с детьми и с великою радостию». У въезда в город были выстроены шпалерами казаки, они приветствовали послов ружейным салютом.

6 января 1654 года в Переяслав приехал Богдан Хмельницкий.

7 января он навестил Бутурлина и затем назначил на следую­щий день созыв общей Рады.

Это не был обычный казацкий сбор. Гетман приказал — «со­брать Раду, явную всему народу!». В ней приняли участие казаки, крестьяне, ремесленники, купцы, казацкая старшина, православ­ное духовенство, мелкая украинская шляхта — «великое множест­во всяких чинов людей».

8 января в 2 часа дня стали бить в барабан, сзывая народ на пло­щадь — «слушати о деле, хотящем свершиться».

«Во вторый час дни, — сообщали послы, — бито в барабан с час времени. Учинили круг пространный... а потом и сам гетман вышел под бунчуком, а с ним судьи и есаулы, писарь и все полковники».

Выйдя в центр круга, Хмельницкий обратился к народу. Он го­ворил о долгих «беспрестанных бранях и кровопролитиях», иду­щих уже шесть лет. «Какое пленение, какое нещадное пролитие крови, какие от панов утеснения — никому вам сказывать ненадобно!» В конце Хмельницкий сообщил, что московский царь, «которого мы уже шесть лет беспрестанными молениями нашими себе просим», прислал к украинскому народу посольство. Богдан призвал к соединению с единокровным русским народом. Мощный гул одобрения был ему ответом.

Старшины, обходя круг, громко вопрошали: «Все ли так соизво­ляете?» — «Все единодушно!» — гремел ответ.

Известие о Переяславской Раде быстро облетело всю Украину. Повсюду рождало оно радость и ликование. «По всей Украине, — отмечал украинский летописец, — весь народ с охотой тое учинил, немалая радость межи народом стала!».

Великий акт воссоединения скрепил исторически сложившуюся неразрывную связь русского и украинского народов. Ныне это брат­ство, проверенное многими испытаниями общей судьбы, отсчитыва­ет уже четвертое столетие. А жить ему тысячи лет