![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Счастливое открытие м-ра Генри Киддла 5 страница
Эти изложенные мною взгляды часто пояснялись нашими древними авторами путем сравнения хода человеческой жизни, или существования, с орбитальным движением планеты вокруг солнца. Центростремительной силой является духовное притяжение, а земное притяжение — центробежной. Если центростремительная тенденция пересиливает центробежную, планета приближается к солнцу, а индивидуум достигает более высокого уровня существования. С другой стороны, если центробежная сила превосходит центростремительную, планета удаляется на большее расстояние от солнца и движется по новой орбите на этом расстоянии, то есть индивидуум опускается на более низкий уровень существования. Это наглядно проявляется в первых двух случаях, которые я упомянул выше. Нам следует рассмотреть только два крайних случая. Когда планета в своем приближении к солнцу переходит черту, где центростремительная и центробежная силы полностью нейтрализуют друг друга, влияние центростремительной силы начинает неуклонно возрастать и планета устремляется к солнцу с постепенно нарастающей скоростью, чтобы в конце концов слиться с массой солнечного тела. Это как раз то, что происходит с совершенным Адептом. Опять же, когда планета в своем отступлении от солнца достигает точки, где центробежная сила становится всемогущей, она сходит с орбиты по касательной и уходит в глубины пустого пространства. Когда планета выходит из-под контроля солнца, она постепенно теряет свою животворную теплоту и созидательную энергию, которую первоначально получала от солнца, и превращается в холодную массу материальных частиц, коим предстоит блуждать в пространстве до тех пор, пока эта масса полностью не рассыплется на атомы. Эта холодная масса при вышеупомянутых обстоятельствах сравнима с пятым принципом, тогда как тепло, свет и энергию, которые оставили ее, можно сравнить с шестым и седьмым принципами. После приобретения новой орбиты или же в процессе своего отклонения со старой орбиты на новую планета уже не может возвратиться в какую-либо точку своей старой орбиты, так как разные орбиты, находясь на различных уровнях, никогда не пересекаются между собой. Это образное изложение правильно разъясняет древнюю брахманскую теорию, касающуюся данного предмета. Это лишь один из аспектов того, что древние мистики называли великим Законом Вселенной.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Примечание I
В связи с вышесказанным было бы желательно обратить внимание читателей на тот факт, что страна, называемая китайцами Си-цзянь, а западными географами — Тибетом, упомянута в древнейших книгах, сохранившихся в провинции Фу-цзянь (главной резиденции коренных жителей Китая), как великое средоточие оккультного знания в доисторические времена. Согласно этим записям, в ней обитали «Учителя Света», «Сыны Мудрости» и «Братья Солнца». Императору Юю «Великому» (2207 г. до Р.Х.), благочестивому мистику, приписывается обретение оккультной мудрости и заимствование установленной им системы теократии, ибо он был первым, кто соединил в Китае духовную власть со светской — именно из Си-цзяни. Это была та же самая система, что и у древних египтян и халдеев, про которую мы знаем, что она существовала в брахманский период в Индии и существует теперь в Тибете: то есть все знание, власть, мирская и сокровенная мудрость были сосредоточены внутри иерархии жрецов и ограничены их кастой. Кто были коренные жители Тибета — это вопрос, на который ни один этнограф пока не может дать вразумительного ответа. Они практикуют религию бон, их секта является до- и антибуддийской, и их можно встретить главным образом в провинции Кам. Это все, что о них известно. Но даже это могло бы оправдать предположение, что они являются хотя и сильно деградировавшими, но все же потомками своих могущественных и мудрых праотцев. Их этнический тип свидетельствует, что они не являются чистыми туранцами, а их обряды — сейчас это главным образом колдовство, заклинания и поклонение силам природы — напоминают скорее народные обряды вавилонян (судя по записям на извлеченных из земли цилиндрах), нежели религиозную практику китайской секты даосов — религии, основанной на чистом разуме и духовности (как утверждают некоторые). Даже кьелангские миссионеры, которые много общаются с этими людьми на границах Британского Лахуля и должны были бы знать их лучше других, обычно не проводят почти никакого различия между бонами и двумя соперничающими буддийскими сектами — желтыми шапками и красными шапками*. Последние с самого начала сопротивлялись реформе Цзонхавы* и всегда придерживались старого буддизма, в настоящее время в значительной степени смешавшегося с практикой бонов. Если бы наши востоковеды знали о них больше и сравнили бы древневавилонское поклонение Бэлу, или Ваалу*, с обрядами бонов, то обнаружили бы между ними неоспоримую связь. Начинать здесь дискуссию, доказывая, что происхождение коренных жителей Тибета связано с одной из трех больших рас, которые последовательно сменяли одна другую в Вавилонии, — как бы мы их ни называли: аккадийцами (название, придуманное Ф.Ленорманом) или первобытными туранцами, халдеями или ассирийцами, — не входит в нашу задачу. Как бы то ни было, имеется веская причина называть трансгималайскую эзотерическую доктрину халдейскотибетской. И если мы вспомним, что Веды пришли, согласно всем традициям, с озера Манасаровар* в Тибете, а сами брамины — с далекого Севера, то мы вправе рассматривать эзотерические доктрины всех народов, которые когда-то обладали или до сих пор обладают ими, как происходящие из одного и того же источника и, таким образом, называть эти доктрины «арийско-халдейско-тибетскими», или Всемирной Религией-Мудростью. «Ищите Потерянное Слово у иерофантов Татарии, Китая и Тибета», — таким был совет ясновидца Сведенборга.
Примечание II
Не обязательно, говорим мы. Веды, брахманизм и вместе с ними санскрит были привнесены в тот край, который мы теперь называем Индией. Они не рождены на ее почве. Было время, когда древние народы Запада подразумевали под Индией многие страны Азии, которые теперь имеют другие названия. Были известны Верхняя, Нижняя и Западная Индии — даже в сравнительно поздний период Александра; даже Персия (Иран) в некоторых классических произведениях называется Западной Индией. Страны, теперь называемые Тибетом, Монголией и Великой Татарией, рассматривались ими как составные части Индии. Поэтому, когда мы говорим, что Индия воспитала мир, сыграв роль А/та Mater цивилизации, искусств и наук всех других народов (включая Вавилонию и, вероятно, даже Египет), мы имеем в виду архаическую, доисторическую Индию — Индию того времени, когда великая Гоби была морем, а погибшая Атлантида составляла часть единого материка, который начинался у Гималаев и простирался через Южную Индию, Цейлон и Яву вплоть до далекой Тасмании. Чтобы прояснить такие спорные вопросы, как этот, необходимо открыть и как следует изучить китайские священные и исторические хроники — хроники народа, эра которого началась почти 4600 лет тому назад (в 2697 г. до Р.Х.). Этот народ, столь дисциплинированный и предвосхитивший некоторые из самых значительных изобретений современной Европы и ее превозносимой ныне до небес науки — такие, как компас, порох, фарфор, бумага, книгопечатание и др., — знавший и использовавший их за тысячи лет до того, как они были заново открыты европейцами, заслуживает, как нам кажется, некоторого доверия к своим письменным сочинениям. А в китайской литературе — от Лао-Цзы* и до Сюан-Цзяна — содержится множество намеков и ссылок на этот остров и на мудрость Гималайских адептов. В книге «Цикл буддийских писаний китайцев» преподобного Самуэля Биля есть глава «О буддийской школе Тяньтаи» (с. 244-258), которую нашим оппонентам следовало бы прочитать. Переводя уставы этой наиболее прославленной и священной китайской школы и секты, основанной в 575 году нашей эры Чжии (мудрец), и дойдя до фразы, которая гласит: «То, что связано с цельным одеянием (без швов), которое носят Великие Учителя Снежных Гор, школы Химаватов» (с. 256), этот европейский переводчик ставит после нее вопросительный знак. Да и чего еще от него можно было бы ожидать? Ведь статистические данные о школе «Хаймаватов», то есть о нашем Гималайском Братстве, в общих индийских переписях отсутствуют. Далее, м-р Биль переводит правило, в котором упоминаются «великие наставники более высокого ранга, живущие в глубинах гор вдали от людей», т.е. араньяки, или отшельники. Таким образом, судя по данным традиции, наряду с историческими (для них самих) записями на сей счет, сохранившимися в китайских и тибетских священных книгах, эта легенда о древнем острове по сей день живет среди народа Тибета. Этого прекрасного острова более нет, но само место, где он когда-то процветал, сохранилось, и оно хорошо известно некоторым «великим Учителям Снежных Гор», невзирая на те топографические изменения, которые произошли с ним в результате ужасного катаклизма. Полагают, что каждый седьмой год эти Учителя собираются в Шам-Ча-Ло, «Счастливой Стране». Согласно распространенному верованию, она находится на северо-западе Тибета. Некоторые полагают, что она расположена в неисследованных центральных областях, недоступных даже для бесстрашных кочевых племен; другие ограничивают ее цепью гор Гангдисри и северной окраиной пустыни Гоби — с юга и с севера, и более густонаселенными областями Кундуза и Кашмира на территории Гья-Пхелинг (Британской Индии) и Китаем — с запада и с востока, что предоставляет любознательному уму довольно значительное пространство для поисков ее местоположения. Третьи отводят ей место между горами На-мур-Нур и Куньлунь, но все до единого твердо верят в Шамбалу (Шам-бха-ла) и говорят о ней как о плодородной сказочной стране — некогда острове, а теперь оазисе несравненной красоты, месте встречи наследников эзотерической мудрости богоподобных обитателей этого легендарного острова. Пожалуй, будет полезно, в связи с этой доисторической легендой об Азиатском море и Атлантическом материке, упомянуть тот факт (известный всем современным геологам), что на гималайских склонах найдены геологические доказательства того, что материал, из которого сложены эти величественные вершины, был когда-то частью океанского дна.
Примечание IV
Мы уже отмечали, что, по нашему мнению, вся разница между буддийской и ведантийской философиями заключалась в том, что первая была своего рода рационалистическим ведантизмом, тогда как последнюю можно рассматривать как трансцендентальный буддизм. Если арийский эзотеризм использует термин дживатма для обозначения седьмого принципа — чистого и per se бессознательного духа, то только потому, что веданта, постулируя три вида существования: 1) парамартхика (истинное, единственно реальное), 2) вьявахарика (практическое) и 3) пратибхасика (видимая или иллюзорная жизнь), считает, что именно первая жизнь, или джива, является единственной истинно существующей. Брахма, или Истинная Сущность, — ее единственный представитель во Вселенной, так как это Всемирная Жизнь in toto, тогда как две другие суть лишь ее «феноменальные проявления» — воображаемые и порождаемые неведением иллюзии, внушаемые нам нашими слепыми чувствами. Буддисты, напротив, отказывают как в субъективной, так и в объективной реальности даже этому единому Самосуществованию. Будда заявляет, что нет ни Творца, ни Абсолютного Существа. Буддийский рационализм всегда очень живо реагировал на непреодолимую трудность допущения единого абсолютного сознания; говоря словами Флинта: «Где сознание, там и относительность, а где относительность, там дуализм». Единая Жизнь есть либо «Мукта» (абсолютная и необусловленная), которая не может иметь никакого отношения к чему-либо или кому-либо, или же это «баддха» (ограниченная и обусловленная), и тогда она не может быть названа Абсолютной; и кроме того, эта ограниченность необходимо влечет за собой существование другого божества — столь же мощного, как первое, чтобы объяснить все то зло, которое есть в этом мире. Следовательно, тайная космогоническая доктрина арахатов допускает только один абсолют — неразрушимое, вечное и несотворенное Бессознание (если можно так перевести) — элемент (это слово используется за отсутствием лучшего термина), абсолютно независимый от всего остального во Вселенной, нечто всегда присутствующее или вездесущее, Присутствие, которое всегда было, есть и будет, независимо от того, существует ли рядом какой-нибудь Бог, боги или же вовсе ничего, есть ли вселенная или же ее нет; существующее на протяжении вечных циклов Маха-юг, причем как во время пралайи, так и во время периодических манвантар; а еще это Пространство, поле деятельности вечных Сил и естественного Закона, основа (как м-р Субба Роу правильно называет его), на которой строятся вечные и бесконечные комбинации Акаши-Пракрити, направляемые бессознательными ритмическими пульсациями Шакти — дыхания, или силы, сознательного божества, как сказали бы теисты, или вечной энергии вечного, бессознательного Закона, как сказал бы буддист. Следовательно, Пространство, или «Фан, Барнанг» (Маха-Шуньята), или, как его называет Лао-Цзы, «Пустота», составляет сущность буддийского Абсолюта. (См. «Восхваление Бездны» Конфуция.) Слово джива поэтому никогда не могло быть применено архатами к седьмому принципу, так как только в результате сочетания, или контакта, с материей Фохат (активная энергия у буддистов) может развить активную сознательную жизнь; и на вопрос: «Как Бессознательность может породить сознание?» ответ может быть следующим: «Обладало ли самосознанием семя, породившее Бэкона или Ньютона?» Нашим европейским читателям, введенным в заблуждение фонетическим сходством, не следует думать, что название «брамин» идентично или близко по значению Брахме, или Ишваре, персонифицированному Богу. Упанишады, священные писания веданты, не упоминают такого Бога, и было бы напрасно искать в них какой-либо намек на сознательное божество. Брахма, или Парабрахман, — Абсолют ведантистов, бесполый и бессознательный, и не имеет ничего общего с мужским божеством Брахмой из индусской Триады, или Тримурти. Некоторые востоковеды справедливо полагают, что это имя произошло от глагола брих — расти, или расширяться, и что оно символизирует в этом смысле универсальную расширяющуюся силу Природы, оживляющий и одухотворяющий принцип, или силу, которая охватывает всю Вселенную и в своей совокупности составляет единую Абсолютность, единую Жизнь и единственную Реальность. Е. П. Блаватская
КЛАССИФИКАЦИЯ «ПРИНЦИПОВ»
В своей замечательной лекции, посвященной «Бхагавадгите» и опубликованной в февральском номере «Theosophist», Т.Субба Роу мимоходом, как мне показалось, упоминает проблему семеричности принципов, составляющих космос и человека. Это деление часто подвергается критике, а в теософских доктринах до сих пор признавалось и пропагандировалось объединение нескольких принципов в одну группу, что сокращало их число до четырех. Эта критика уже создала некоторое непонимание и даже позволила кое-кому утверждать, что все учение оказывается теперь поставленным под сомнение. И в самом деле, это кажущееся несовпадение со взглядами того, чье мнение по оккультным вопросам всегда (и по праву) считалось в нашем Обществе чуть ли не решающим, является слишком опасным оружием, чтобы вкладывать его в руки наших оппонентов, которые постоянно начеку и никогда не упускают возможности «обнаружить» и предать гласности какие-либо противоречия и несоответствия в нашей философии. В связи с этим я считаю своим долгом доказать, что на самом деле никаких противоречий между представлениями м-ра Субба Роу о семеричном делении и нашими собственными не было и нет; а также продемонстрировать, что: а) лектор был прекрасно осведомлен о семеричном делении еще до того, как примкнул к Теософскому Обществу; б) он знал, что еще древние арийские «философы связывали семь оккультных сил с семью принципами» Макрокосма и микрокосма (см. окончание данной статьи); в) с самого начала и до конца он возражал не против классификации как таковой, но только против формы ее изложения. Поэтому сейчас, когда он называет вышеупомянутое деление «ненаучным и сбивающим с толку», добавляя к тому же, что «эта семеричная классификация определенно отсутствует во многих [не всех? ] наших индуистских книгах» и т.д., и говорит, что разумнее было бы придерживаться освященной веками классификации, состоящей из четырех принципов, м-р Субба Роу подразумевает лишь некоторые ортодоксальные книги, иначе он явно противоречил бы самому себе. Таким образом, несколько слов пояснения будут в данной ситуации отнюдь не лишними. К «определенному отсутствию» семеричной классификации в индусских книгах можно добавить еще и столь же определенное ее отсутствие в книгах буддистов; и причина этого вполне очевидна: данное учение всегда считалось эзотерическим и потому скорее подразумевалось, нежели преподавалось открыто. То, что оно «сбивает с толку», не вызывает никаких сомнений, ибо великий идол наших дней — материализм, внес такую путаницу в умы западных теософов, что многие из них теперь думают, что семь принципов — это семь различных, самостоятельных существ, хотя на самом деле это — упадхи и связанные с ними состояния: три упадхи (основные группы) и четыре принципа. Что же касается его определения как «ненаучного», это можно отнести исключительно на счет lapsus linguae, в подтверждение чему позволю себе процитировать написанное самим м-ром Субба Роу, за год до того, как он примкнул к Теософскому Обществу, в одной из наиболее талантливых своих статей — «Брахманизм о семеричном принципе в человеке», ставшей лучшим из изложений «Фрагментов оккультной Истины» со времени написания «Эзотерического буддизма». Вот, что пишет автор: Самым тщательным образом рассмотрев его [учение], я убедился в том, что выводы, к которым оно (буддийское учение) приводит нас, мало чем отличаются от заключений нашей арийской философии, хотя наша манера изложения своих доводов несколько отлична по своей форме. Перечислив далее «три основные причины», вызывающие человеческое существование, а именно — Парабрахман, Шакти и Пракрити, м-р Субба Роу поясняет: Согласно учениям адептов древней Арьяварты, из этих трех первичных сущностей развились семь принципов. Алгебра учит нас, что количество комбинаций переменной п, изменяющейся на единицу — один, два, три и так далее, равно 2п-1. Применив эту формулу для данного случая, получим, что число сущностей, развившихся из различных комбинаций этих трех первопричин, составит: 23-1=8-1=7. Отсюда можно вывести общее правило: всякий раз, когда в древних оккультных науках Индии речь идет о семи сущностях, мы должны иметь в виду, что эти семь сущностей развились из трех первичных сущностей и что эти три первичные сущности развились, в свою очередь, из единой сущности, или монады. (См.: Five Years of Theosophy, p. 160). Это суждение абсолютно верно как с оккультной, так и с каббалистической точки зрения. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить семь и десять сефирот, а также семь и десять Риши, Ману и т.д. А это значит, что, в конечном счете, никаких фундаментальных разногласий между эзотерической философией транс- и ^ис-гималайских Адептов нет и быть не может. Мы также можем предложить читателю обратиться к предыдущим страницам упомянутой выше статьи, где сказано, что: ...знание оккультных сил природы, коим обладали жители исчезнувшей Атлантиды, было воспринято древними Адептами Индии и присовокуплено к эзотерической доктрине, которую проповедовали обитатели священного острова (ныне — пустыня Гоби)[68]. Однако тибетские Адепты [их предшественники в Центральной Азии] так и не внесли это дополнение в свои знания... Но семеричное деление вовсе не входит в число расхождений между двумя учениями, ибо оно универсально с тех пор, как было сформулировано атлантами, которые, как четвертая раса, были конечно же древнее пятой расы — арийцев. Таким образом, с чисто метафизической точки зрения, замечания, высказанные по поводу семеричного деления в лекции о «Бхагавадгите», невзирая на их кажущуюся противоречивость, сегодня так же верны, как и пять или шесть лет тому назад, когда они были изложены в статье «Брахманизм и семеричный принцип в человеке». А в плане чисто теоретического эзотеризма они так же полезны для буддийской, как и для брахманской философии. Следовательно, когда в своей лекции о главном сочинении веданты м-р Субба Роу предлагает придерживаться «освященной веками классификации, состоящей из четырех принципов» — ведантийской классификации, но в то же время сам разделяет человека на «пять коша» (оболочек) и Атму {номинально — шестую составляющую)[69], этим самым он просто демонстрирует свое стремление остаться в теоретических и метафизических рамках ортодоксальной ведантийской канвы. Во всяком случае, так мне это представляется. Ибо классификация тара-ка раджа-йоги тоже включает в себя три упадхи и Атму как четвертый принцип, без упадхи, разумеется, поскольку она (Атма) — едина с Парабрахманом. На это, опять-таки, указывает сам автор в статье под названием «Семеричный принцип в различных индийских системах». (Five Years of Theosophy, p. 185-186). Почему бы тогда и так называемому буддийскому эзотеризму не воспринять то же самое деление? Возможно, оно и «сбивает с толку» — это можно признать, но уж «ненаучным» его никак не назовешь. Позволю себе даже назвать это заявление необдуманным, тем более что абсолютную «научность» семеричной классификации демонстрирует сам м-р Субба Роу, математически подтверждая ее истинность с помощью вышеприведенной алгебраической формулы. Я бы даже сказала, что это деление предписано самой природой, указующей на необходимость наличия оного как в Космосе, так и в человеке, ибо число «семь» есть «несомненная духовная сила», так как представляет собой комбинацию тройки и четверки — треугольника и четырехугольника. Разумеется, гораздо удобнее было бы придерживаться четверичной классификации в метафизическом и синтетическом смысле, так же как я придерживалась тройственного деления — тело, душа и дух — в «Разоблаченной Изиде»; ведь если бы я попыталась сразу же перейти к семеричному делению (что мне и пришлось сделать впоследствии для более углубленного анализа), никто ничего не понял бы. Умножая число принципов, вместо того чтобы постараться для начала хотя бы в общих чертах осветить изучаемую проблему, я лишь внесла бы в головы читателей невероятную путаницу. Но теперь условия изменились и настало время для более углубленного изучения вопроса. К сожалению (ибо это было сделано все же преждевременно), мы уже пробили брешь в Великой Китайской стене эзотеризма, и теперь не можем заделать ее снова, даже если бы мы этого хотели. Я сама одна из первых дорогой ценой заплатила за эту опрометчивость, но не намерена прятаться от последствий своих же собственных действий. Я утверждаю также, что даже перейдя от чисто субъективных рассуждений об эзотерических материях на уровень практической демонстрации оккультизма, где каждый принцип и признак требует анализа и тщательного определения его роли в явлениях повседневной и, самое главное, посмертной жизни, мы столь же уверенно можем опираться на семеричную классификацию. Ибо это простое и удобное деление никоим образом не противоречит другой, тройственной классификации (делению на три группы), которую м-р Субба Роу именует «четырьмя принципами, связанными с четырьмя упадхи, которые, в свою очередь, связаны с четырьмя различными состояниями сознания»[70]. Похоже, что это — классификация, предлагаемая «Бхагавадгитой»; но это не классификация веданты, и не та, которой следовали раджа-йоги из школ, существовавших до Арьясанги*, и не та, которой придерживалась система Махаяны и до сих пор придерживаются по ту сторону Гималаев (а тамошняя система практически идентична тарака раджа-йоге — различие между последней и ведантийской классификацией сформулировал для нас все тот же м-р Субба Роу в своей небольшой статье «Семеричное деление в различных индийских системах»). Тарака раджа-йоги признают только три упадхи, в которых может действовать Атма. Если не ошибаюсь, в Индии их называют: джаграта, или бодрствующее состояние сознания (соответствующее стхулопадхи); свапна, состояние сна (для сукшмопадхи); и сушупти, или причинное состояние, вызываемое и существующее благодаря каранопадхи, или тому, что мы называем Буддхи. Но далее, в трансцендентальных состояниях самадхи тело и его лингашарира, носитель жизненного принципа, уже не рассматриваются: три состояния сознания соотносятся только с тремя (четвертой является Атма) принципами, остающимися после смерти. В этом и кроется подлинный ключ к семеричному строению человека: три принципа прибавляются к нему только на время физической жизни. То, что справедливо для Макрокосма, в равной мере применимо и к микрокосму; закон аналогий действует во всей природе. И следовательно, Вселенная, наша Солнечная система, наша Земля и сам человек имеют аналогичное семеричное строение — четыре сверхъестественных, или сверхчеловеческих (если можно так сказать), принципа; и три — объективно-астральных. Если же рассматривать конкретно человека, то тут возможны два подхода. Человек во плоти состоит, разумеется, из семи принципов (если можно так назвать семь состояний его материальной, астральной и духовной структуры, принадлежащих к различным уровням). Но если мы будем классифицировать принципы в соответствии с четырьмя степенями сознания, эти упадхи могут быть скомпонованы в четыре группы[71]. Таким образом, человеческое сознание, которое никогда не концентрировалось ни во втором, ни в третьем принципах (так как оба они формируются из материи, или скорее «субстанции», различных состояний и различных уровней, каждый из которых соответствует одному из уровней и принципов Космоса), необходимо для того, чтобы связывать между собою первый, четвертый и пятый принципы и содействовать осуществлению определенных физических и психических феноменов. Но последние могут быть соотнесены из соображений удобства с физическим телом и сброшены со счетов при изучении посмертного состояния и состояния транса (самадхи), оставляя нам лишь традиционную экзотерическую и метафизическую четверку. И этот незамысловатый факт может быть нами предъявлен в ответ на любое обвинение, связанное с кажущимися разногласиями в подсчете принципов. Классификация принципов, семеричная или четверичная, зависит исключительно от того, с какой точки зрения их рассматривать. И каждый волен сам решать, какой именно классификации ему придерживаться. Но, строго говоря, для оккультной (равно как и мирской) физики более подходит семеричное деление[72]. В природе также существуют шесть сил: это признают и буддизм, и брахманизм — как экзотерические, так и эзотерические. И есть еще седьмая — верховная, или абсолютная, сила, синтез всех остальных. В своей созидательной деятельности Природа использует это разделение в определенной последовательности. Как гласит третий афоризм «Санкхья-карики» о Пракрити — «основе и субстанции всех вещей», она {Пракрити, или Природа) не является ничьим созданием, но сама создает семь вещей, «которые, будучи созданы ею, все в свою очередь становятся создателями». Так, все жидкости в природе, когда отделяются от основной своей массы, сначала принимают форму сфероида (капли), когда же капля отделяется и падает, получаемый ею импульс практически всегда преобразует ее (при ударе о землю) в равносторонний треугольник (число «три»), а затем — в шестиугольник, после чего по краям последнего начинают образовываться квадраты или кубы (как плоскостные фигуры). Понаблюдайте за естественной, так сказать, деятельностью природы, за процессом создания ею новых форм; пусть наука из чистого любопытства заглянет в ее оккультную мастерскую. Посмотрите на радужные кольца на стенках мыльного пузыря или на игру поляризованного света, и вы увидите, что и в ньютоновском мыльном пузыре, и в кристалле поляризатора неизменно появляются шесть или семь колец — черное пятно, окруженное шестью кольцами или же круг с плоским кубом внутри, также окруженный шестью кольцами, (сам круг является, таким образом, по счету седьмым). «Нор-ремберговский» поляризующий аппарат, по сути дела, объективизирует чуть ли не все наши оккультные геометрические символы, но физики отнюдь не становятся от этого мудрее (см. эксперименты Ньютона и Тиндаля)[73]. Число «семь» есть основа оккультной космогонии и антропогонии. Ни один символ, отображающий эволюцию от ее начала до завершения, не мог бы существовать без этого числа. Ибо круг создает точку, точка расширяется до треугольника, когда, описав два угла, возвращается в самое себя, а затем создает мистический тетрактис — плоский куб; когда же эти трое переходят в проявленный мир следствий и дифференцированной природы, геометрически и арифметически они дают нам 3+4=7. Лучшие из числа каббалистов веками демонстрировали эту истину — начиная с Пифагора и заканчивая современными математиками и символистами, одному из которых удалось навсегда погнуть один из семи оккультных ключей, подтвердив свою несомненную победу огромным рядом цифр. Пусть наши теософы, которых интересует данная проблема, прочтут замечательную работу под названием «Ключ к еврейско-египетским мистериям в источнике мер»*; и те из них, кто разбирается в математике, будут поражены изложенными в ней откровениями. Ибо в ней показан тот оккультный источник мер, на основе коего созданы Космос и человек, и затем последним воздвигнуты великая пирамида Египта, башни, курганы, обелиски, пещерные храмы Индии, пирамиды Перу и Мексики и вообще все древние монументы, а также каменные символы Халдеи, обеих Америк и даже острова Пасхи — живые и единственные сохранившиеся напоминания об утонувшем доисторическом континенте посреди Тихого океана. В ней говорится о том, что во всем мире в эзотерической символике использовались одни и те же цифры и меры; что каббала, следуя выражению самого автора, есть «полный перечень разработок, произведенных с использованием геометрических элементов, выраженных в числовых значениях и основанных на интегральном значении круга» (один из семи ключей, известных до сих пор только Посвященным), открытом Петером Метиусом в XVI столетии и затем заново открытом покойным Джоном А.Паркером[74]. Более того, автор утверждает, что система, на основе которой были произведены все эти разработки, «считалась в древности порождением самой Природы (или Бога), установленным как основа, или закон, для практического творческого проектирования»; и что эта же система мер использовалась привозведении библейских сооружений, ибо прослеживается в пропорциях, указанных для храма Соломона, Ковчега Завета, Ноева ковчега и т.д., и т.п. — словом, во всех символических мифах Библии.
|