Глава пятнадцатая. За стенами замка уже наступило лето; небо и озеро голубели как нежные барвинки; в теплицах вовсю распускались цветы

Арагог

За стенами замка уже наступило лето; небо и озеро голубели как нежные барвинки; в теплицах вовсю распускались цветы, размером с кочан капусты. Но Гарри чего-то не хватало без Хагрида, который обычно обходил окрестности в компании Клыка. Не легче было и в замке, где дела были совсем плохи.

Гарри с Роном хотели навестить Гермиону, но посетители теперь не допускались в больничное крыло.

– Не стоит больше рисковать, – строго сообщила им мадам Помфри через окошко в двери. – Уж извините, но нападавший может в любой момент вернуться довершить начатое.

С уходом Дамблдора страх овладел всеми еще сильнее; даже солнечные лучи, согревающие стены замка снаружи, как будто отказывались проникать внутрь сквозь окна. В школе едва ли можно было увидеть не хмурое и не взволнованное лицо, а если смех и раздавался в коридорах, то звучал слишком громко и неестественно и тут же смолкал.

Гарри постоянно повторял про себя последние слова Дамблдора: «Я только тогда на самом деле покину эту школу, когда здесь не останется никого, кто предан мне. Кроме того, в Хогвартсе тот, кому нужна помощь, всегда ее получит». Но что он хотел этим сказать? К кому обращаться за помощью, когда все вокруг одинаково растеряны и напуганы?

Фраза Хагрида о пауках была куда понятнее, не считая одной проблемы – в замке, похоже, не осталось ни одного паука, за которым можно было бы проследить. Гарри искал их везде, где только мог. Ему помогал и Рон, правда, без особого энтузиазма. Им, конечно, мешал запрет на одинокие прогулки по замку, ведь теперь они были вынуждены перемещаться с кучкой других гриффиндорцев. Большинство учеников были рады, что из класса в класс их сопровождали преподаватели, но Гарри это изрядно досаждало.

И все же, один человек чувствовал себя как рыба в воде в атмосфере всеобщего страха и подозрительности. Драко Малфой расхаживал по школе с таким видом, как будто его назначили Префектом. Гарри не понимал, чем он так доволен, пока как-то на уроке зелий, через пару недель после ухода Дамблдора и Хагрида, не сел за Малфоем и нечаянно не подслушал, как он злорадно сообщал Крэббу и Гойлу:

– Я всегда знал, что только отец сможет избавиться от Дамблдора. – сказал он, даже и не пытаясь говорить потише. – Я вам говорил, что, по его мнению, Дамблдор – худший директор за всю историю Хогвартса. Может теперь нам дадут нормального директора. Кого-то, кто не будет пытаться закрыть Камеру Секретов. Макгонаголл долго не продержится, она лишь заместитель…

Снейп проскользнул мимо Гарри, ничего не сказав об отсутствии Гермионы.

– Сэр, – громко произнес Малфой, – Сэр, почему бы вам не занять должность директора?

– Не торопитесь, Малфой, – остановил его Снейп, все же польщено ухмыльнувшись. – Профессор Дамблдор всего лишь временно отстранен по решению членов правления. Я полагаю, что вскоре он вернется к нам.

– Разумеется, – с притворной улыбкой согласился Малфой. – Но я думаю, если бы вам захотелось занять это место, папин голос был бы вам обеспечен. Я скажу отцу, что вы здесь лучший учитель, сэр.

Снейп, обходящий класс, ухмыльнулся, к счастью не обратив внимания на Шеймаса Финнигана, который изображал, словно его тошнит в котел.

– Странно, что грязнокровки еще не пакуют вещички, – продолжил Малфой. – Спорим на пять галеонов, что следующая жертва подохнет. Жаль, что это не Грейнджер.

К счастью зазвонил колокол; услышав последние слова Драко, Рон сорвался с места, но во всеобщей суматохе его попытка добраться до Малфоя осталась незамеченной.

– Пустите меня, – прорычал Рон вцепившимся в него Гарри и Дину. – Мне даже не нужна палочка, я задушу его голыми руками.

– Пошевеливайтесь, я должен отвести вас на травоведение, – прикрикнул Снейп. Все вышли и построились, замыкали колонну Гарри, Дин и все еще пытавшийся вырваться Рон. Отпустить его друзья смогли только за пределами замка, когда Снейп повел всех через огород к теплицам.

Урок травоведения прошел довольно уныло, с ними не было уже двоих: Джастина и Гермионы. Профессор Саженс дала всем задание – обрезать Абиссинскую Съежевницу. Гарри отправился сгрузить охапку сухих стеблей на кучу компоста и столкнулся с Эрни Макмилланом. Эрни сделал глубокий вдох и очень торжественно произнес:

– Я хочу сказать, Гарри, что сожалею о том, что подозревал тебя. Я знаю, что ты никогда не навредил бы Гермионе Грейнджер, и прости за все, что я наговорил. Все мы в одной лодке, так что…

Он протянул пухлую ладонь, и Гарри пожал ее.

Эрни и его подруга Ханна принялись за ту же Съежевницу, что и Гарри с Роном.

– Этот Драко Малфой, – сказал Эрни Макмиллан, обламывая сухие ветки, – он, кажется, всем очень доволен, правда? Я тут подумал, а может он и есть наследник Слизерина?

– Да ты прямо гений, – проворчал Рон, еще не успевший простить Эрни, в отличие от Гарри.

– А ты не думаешь, что это Малфой, Гарри? – спросил Эрни.

– Нет, – сказал Гарри так твердо, что Эрни и Ханна уставились на него в изумлении.

Секундой позже Гарри заметил что-то и стукнул Рона по руке секатором

– Ай! Ты чего?

Гарри показал ему на землю примерно в метре от них, там суетливо сновали несколько больших пауков.

– А, да, – сказал Рон, безуспешно пытаясь изобразить радость. – Но мы ведь не можем пойти за ними прямо сейчас.

Эрни и Ханна с любопытством прислушивались.

Гарри проследил за убегающими пауками.

– Смотри, они, кажется, направляются в Запретный лес…

Рон еще больше помрачнел.

После травоведения профессор Саженс отвела учеников на урок защиты от темных искусств.

Гарри и Рон отстали от других, чтобы спокойно поговорить, не боясь быть подслушанными.

– Нам придется снова воспользоваться плащом-невидимкой, – сказал Гарри Рону. – Мы можем взять с собой Клыка. Он уже был в Запретном лесу с Хагридом, может чем-нибудь пригодится.

– Точно, – сказал Рон, нервно крутя в руках палочку. – А разве не…разве в лесу не живут оборотни? – добавил он, когда они заняли свои обычные места на галерке в классе Локарта.

Гарри предпочел оставить этот вопрос без ответа и сказал:

– Там есть и хорошие существа: кентавры и единороги, например.

Рон никогда раньше не был в Запретном лесу. А Гарри, попав туда лишь раз, надеялся, что это больше не повторится.

Локарт ворвался в класс, и все взгляды обратились на него. Учителя в школе выглядели мрачнее, чем всегда, но Локарт демонстрировал обычную жизнерадостность.

– Эй! – воскликнул он с лучезарной улыбкой. – Что за кислые лица?

Все возмущенно переглянулись, но ничего не сказали.

– Разве вы не понимаете? – спросил Локарт, произнося слова очень медленно, словно беседуя с умственно отсталыми. – Опасность миновала. Преступника больше нет.

– Откуда такие сведения? – громко спросил Дин Томас.

– Дорогой юноша, министр магии не мог бы забрать Хагрида, не будучи полностью уверенным в его вине, – сказал Локарт таким тоном, словно объяснял, сколько будет дважды два.

– Как раз таки мог, – еще громче, чем Дин сказал Рон.

– Смею надеяться, что знаю немного больше об аресте Хагрида, чем вы, мистер Уисли, – самодовольно заявил Локарт.

Рон начал было возражать, что это вообще-то не так, но прервался на полуслове, когда Гарри пнул его под столом.

– Нас там не было, помнишь? – пробормотал Гарри.

Но неуместное веселье Локарта, его намеки о том, что он уже давно раскусил Хагрида, его уверенность в том, что опасность позади, так сильно раздражали Гарри, что он мечтал швырнуть «Вечера с Вампирами» прямо в глупую рожу Локарта. Но он ограничился тем, что нацарапал Рону записку: «Идем сегодня».

Рон прочитал, сглотнул и посмотрел в сторону пустующего места Гермионы. Это зрелище, похоже, укрепило его решимость, и он кивнул.

В гриффиндорской общей гостиной в эти дни все время было полно народу, потому что после шести часов им больше некуда было податься. Тем для разговоров хватало, так что общая гостиная часто не пустела даже после полуночи.

Сразу после обеда Гарри взял из сундука плащ-невидимку и весь вечер просидел на нем, ожидая пока все разойдутся. Фред и Джордж предложили Рону и Гарри сыграть в «Подрыного дурака», за игрой наблюдала Джинни, с подавленным видом сидевшая в кресле Гермионы. Гарри и Рон специально поддавались, чтобы поскорее закончить игру, но все равно было уже за полночь, когда Фред, Джордж и Джинни наконец отправились спать.

Гарри и Рон подождали, пока вдалеке не хлопнули двери спален, затем достали плащ, набросили на себя и пробрались в ход за портретом.

Это путешествие по замку тоже оказалось нелегким, приходилось уворачиваться от преподавателей. Наконец, они добрались до Вестибюля, осторожно отодвинули засов на дубовых дверях, стараясь не скрипеть, выскользнули в щелку, и вышли на залитый лунным светом двор.

– А что, если, – вдруг произнес Рон, шагая по черной траве, – мы дойдем до леса, а там и не за кем следить. Те пауки могли идти вовсе не в лес. Они вроде шли куда-то туда, но…

Его полный надежды голос растаял в воздухе.

Они добрались до хижины Хагрида, печальной и безмолвной, без горящего в окнах света. Когда Гарри открыл дверь, из дома выпрыгнул Клык, который при виде них чуть не сошел с ума от радости. Волнуясь, как бы он своим громовым лаем не перебудил всех в замке, они поспешно сунули ему сладкую помадку из жестянки на каминной полке, которая намертво склеила ему челюсти.

Гарри оставил плащ-невидимку на столе Хагрида, ведь в кромешной тьме леса она им уже не понадобится.

– Давай-ка, Клык, пойдем гулять, – сказал Гарри, похлопав себя по ноге, и счастливый Клык выскочил из дома вслед за ними, бросился к опушке леса и задрал ногу у большого платана.

Гарри достал палочку, пробормотал «Lumos!», и на ее кончике появился крохотный огонек, дающий ровно столько света, чтобы можно было разглядеть тропинку со следами пауков.

– Хорошая идея, – сказал Рон. – Я бы зажег и свою, но ты же знаешь – она может и рвануть или еще чего…

Гарри тронул Рона за плечо, показывая на траву. Два одиноких паука убегали от света палочки в тень деревьев.

– Ладно, – вздохнул Рон, готовясь к худшему, – Я готов, пошли.

И вот, в компании Клыка, скачущего вокруг, обнюхивая корни и опавшие листья, они вошли в лес. Освещая тропинку палочкой Гарри, они шли за размеренно двигающимися пауками. Друзья шли около двадцати минут, молча и пытаясь услышать какие-то звуки, кроме треска веток и шороха листьев. Затем, когда чаща стала такой дремучей, что даже звезд над головой не было видно, и только огонек на палочке Гарри светился в полной темноте, они увидели, как пауки, за которыми они следовали, сошли с тропинки.

Гарри остановился, пытаясь понять, куда они делись, но всё за пределами маленького пятна света было черным-черно. Он никогда раньше не заходил так далеко в лес. Гарри хорошо помнил, как в прошлый раз, когда он был здесь, Хагрид велел ни за что не сходить с тропинки. Но Хагрид сейчас был далеко, наверное, сидел в камере Азкабана, и ведь еще он велел идти за пауками.

Что-то влажное дотронулось до руки Гарри, и он отскочил, наступив Рону на ногу, но это был лишь нос Клыка.

– Как думаешь, что делать дальше? – спросил Гарри у Рона, чьи глаза он мог едва различить в свете палочки.

– Назад поворачивать уже поздно, – ответил Рон.

И они отправились за шустрыми тенями пауков в гущу леса. Двигаться быстро стало невозможно; путь им преграждали корни деревьев и пни, плохо различимые в окружающей тьме. Гарри чувствовал горячее дыхание Клыка на своей руке. Им не раз приходилось останавливаться, чтобы Гарри мог присесть и отыскать пауков, посветив палочкой.

Они шли еще около получаса, их плащи цеплялись за низко висящие ветки и кусты ежевики. Через некоторое время, они заметили, что земля становится пологой, хотя деревья растут так же густо.

Вдруг Клык разразился таким громким лаем, эхом отразившимся от деревьев, что у Гарри с Роном душа ушла в пятки.

– В чем дело? – громко спросил Рон, крепко вцепившись в локоть Гарри и озираясь в кромешной тьме.

– Там что-то движется, – выдохнул Гарри. – Слушай… Кажется, что-то очень большое.

Они прислушались. Справа, невдалеке от них, что-то большое крушило ветки, прокладывая себе путь через лес.

– О нет, – простонал Рон. – Нет, нет, нет…

– Замолчи, – отчаянно прошипел Гарри. – Оно услышит тебя.

– Услышит меня? – воскликнул Рон неожиданно тонким голоском. – Оно уже услышало Клыка.

Темнота как будто давила им на глаза, пока они стояли и испуганно ждали. Послышался странный грохот, и снова все стихло.

– Как думаешь, что оно делает? – спросил Гарри.

– Наверное, готовится напасть, – ответил Рон.

Они ждали, вздрагивая и боясь пошевелиться.

– Думаешь, оно ушло? – прошептал Гарри.

– Не знаю.

Вдруг справа от них зажегся яркий свет, такой ослепительный, после полной темноты, что им пришлось закрыть глаза руками. Клык взвизгнул и попытался убежать, но застрял в колючем кустарнике, и завизжал еще громче.

– Гарри! – с облегчением воскликнул Рон. – Это же наша машина!

– Что?

– Смотри!

Гарри, на ощупь, спотыкаясь, пошел вслед за Роном к свету, и вдруг они оказались на поляне. Машина мистера Уисли стояла пустая, окруженная кольцом вековых деревьев, под крышей из густых веток, ее фары были включены. Когда Рон, раскрыв от изумления рот, пошел к ней, она медленно двинулась ему навстречу, как большой пес бирюзового цвета, приветствующий хозяина.

– Она все время была тут! – радостно воскликнул Рон, обходя машину кругом. – Глянь на нее, совсем одичала в этом лесу…

Бока машины были поцарапаны и вымазаны в грязи. Ей, видимо, пришлось поблуждать по лесу. Клык, похоже, был совсем не в восторге от происходящего, он так тесно прижался к Гарри, что тот чувствовал, как пес дрожит. Гарри перевел дыхание и сунул волшебную палочку в карман плаща.

– А мы-то думали, что она собирается на нас напасть, – сказал Рон, склонившись над машиной и поглаживая ее. – А я гадал – куда она подевалась?

Гарри бегло осмотрел землю, освещаемую фарами, в поисках других пауков, но все они разбежались от яркого света.

– Мы потеряли след, – сказал он. – Пойдем, поищем их.

Рон молчал и не двигался. Его взгляд был прикован к чему-то на высоте около трех метров над землей, прямо позади Гарри, а лицо побелело от ужаса.

Гарри даже не успел обернуться. Раздался громкий щелчок, и он вдруг почувствовал, как что-то длинное и мохнатое обхватило его за талию и подняло над землей, так что он повис вниз головой. Насмерть перепуганный, пытаясь освободиться, он услышал еще один щелчок и увидел, как ноги Рона тоже взмыли вверх. Он услышал, как скулит и воет Клык – и в следующее мгновенье пса уже утащили в лес.

Болтаясь вниз головой, Гарри мог видеть, что существо, державшее его, передвигалось на шести огромных, длинных, мохнатых ногах, в двух передних крепко сжимало его, а сверху блестела пара черных клешней. Гарри слышал, что впереди движутся и другие существа, несущие Рона. Они направлялись в самую чащу леса. Гарри слышал, как Клык, громко скуля, борется с третьим чудовищем, но сам он не смог бы произнести ни звука, даже при желании, голос словно покинул его на поляне у машины.

Он не знал, сколько времени провел в лапах чудища, но темнота вдруг рассеялась настолько, что он смог разглядеть, как усыпанная листьями земля кишит пауками. Вытянув шею в сторону, он обнаружил, что они добрались до края широкой долины. Там не росли деревья, так что звезды ярко освещали самую жуткую картину, какую ему доводилось видеть.

Вокруг были пауки. Не крохотные паучки, снующие по опавшим листьям. Пауки размером с ломовую лошадь: восьмиглазые, восьминогие, черные, мохнатые, гигантские. Здоровенный паук, несущий Гарри, спустился по обрывистому склону к серебристой, куполом натянутой посреди долины паутине, в то время как его сородичи приближались, возбужденно щелкая клешнями при виде добычи.

Паук отпустил Гарри, и мальчик упал на четвереньки. Рядом с ним на землю рухнули Рон и Клык. Пёс больше не скулил и тихонько сжался в комок. Вид Рона отражал все чувства Гарри. Его рот был разинут в беззвучном крике, а глаза вылезали из орбит. До Гарри вдруг дошло, что бросивший его паук что-то говорит. Сложно было понять, что именно, потому что при каждом слове он щелкал клешнями.

– Арагог! – позвал он. – Арагог!

В центре серебристой паутины появился паук, размером с небольшого слона. Черную шерсть на его туловище и ногах уже тронула седина, а глаза на уродливой голове с жуткими челюстями, были молочно-белыми. Он бы слеп.

– Что там? – спросил он, стремительно щелкая клешнями.

– Люди, – клацнул паук, принесший Гарри.

– Это Хагрид? – спросил паук, приближаясь. Его восемь белых глаз беспорядочно блуждали.

– Чужаки, – прощелкал паук, принесший Рона.

– Так убейте их, – бросил Арагог. – И стоило меня будить…

– Мы друзья Хагрида! – крикнул Гарри. Ему казалось, что сердце выскочило из груди и стучит где-то в горле.

Клац, клац, клац защелкали паучьи клешни по всей долине.

Арагог помедлил.

– Хагрид никогда раньше не присылал к нам людей, – медленно проговорил он.

– Хагрид попал в беду, – отрывисто дыша, сказал Гарри. – Вот почему мы пришли.

– В беду? – переспросил старый паук, и Гарри показалось, что в клацаньи клешней появилось беспокойство. – А зачем он прислал вас?

Гарри хотел было подняться, но передумал, боясь, что ноги не будут держать его. Так что он продолжил говорить сидя, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

– В школе все думают, что Хагрид натравливал… эээ… что-то на учеников. Его забрали в Азкабан.

Арагог яростно щелкнул клешнями, тот же звук эхом повторился по всей долине. Это прозвучало почти как аплодисменты, если не учитывать, что от аплодисментов Гарри никогда не замирал от ужаса.

– Но это же было давно, – раздраженно сказал Арагог. – Уже прошло так много лет. Я хорошо все помню. Поэтому его и выгнали из школы. Они думали, что я тот монстр, что обитает в Камере Секретов. Они решили, что Хагрид открыл Камеру и выпустил меня на свободу.

– А вы … вы не были в Камере Секретов? – спросил Гарри, чувствуя как на лбу у него выступил холодный пот.

– Я! – возмутился Арагог, сердито щелкая клешнями. – Я родился не в замке. Я родом из дальних стран. Один путешественник отдал меня Хагриду, когда я был еще яйцом. Хагрид, еще совсем мальчишкой, заботился обо мне, прятал меня в чулане в замке, кормил остатками со стола. Хагрид хороший друг и хороший человек. Когда меня обнаружили и обвинили в смерти девочки, он защитил меня. С тех пор я живу здесь в лесу, и Хагрид все еще навещает меня. Он даже нашел для меня жену, Мосаг, и видишь, как разрослась наша семья. Все благодаря Хагриду.

Гарри собрался с духом и спросил:

– Так вы никогда ни на кого не нападали?

– Никогда, – хрипло ответил старый паук. – Желание убивать – в моей природе, но из уважения к Хагриду, я ни разу не причинил вреда человеку. Тело убитой девочки нашли в туалете. А я не бывал нигде в замке, кроме чулана, где вырос. Мы, пауки, любим тишину и темноту.

– Но раз так…Вы знаете, кто убил эту девочку? – спросил Гарри. – Потому что, кем бы он ни был, он вернулся и снова нападает на людей.

Его слова потонули в громких возмущенных щелчках и сердитом шорохе множества длинных ног; со всех сторон к нему подступали большие черные тени.

– То, что живет в замке, – сказал Арагог, – древнее существо, которого мы, пауки, боимся больше всех на свете. Я помню, как попросил Хагрида отпустить меня, когда почувствовал, как эта тварь движется по замку.

– И что же это? – нетерпеливо спросил Гарри.

Снова громкие щелчки, шорох ног, пауки подошли еще ближе.

– Мы не говорим об этом! – рассердился Арагог. – Мы не называем его имя! Я даже Хагриду не говорил, что это за ужасное чудовище, хотя он спрашивал меня много раз.

Гарри не хотел настаивать, особенно при пауках, наступающих со всех сторон. Арагог, похоже, устал от этих разговоров. Он медленно направился обратно под купол своей паутины, но его сородичи продолжали медленно приближаться вплотную к Гарри и Рону.

– Ну, тогда мы пойдем, – в отчаянии обратился к Арагогу Гарри, слыша, как позади него шуршат листья.

– Пойдете? – сказал Арагог. – Не думаю.

– Но, но…

– Мои сыновья и дочери, повинуясь мне, не трогают Хагрида. Но я не могу лишить их свежего мяса, когда оно само приходит к нам. Прощайте, друзья Хагрида!

Гарри повернулся кругом. В нескольких метрах от него возвышалась сплошная стена пауков, щелкающих клешнями. Их глаза блестели на уродливых черных головах.

Даже дотянись он до палочки, это бы не помогло, потому что пауков было слишком много. Но, как только он попытался встать, чтобы принять смерть достойно, в бою, раздался громкий протяжный звук, и вспыхнул яркий свет.

Машина мистера Уисли с грохотом неслась вниз по склону, ее фары горели, гудок верещал. Она расталкивала в стороны пауков, даже опрокинула нескольких на спины, так что их длиннющие ноги взвились в воздух. Машина со скрежетом остановилась перед Гарри и Роном, ее дверь распахнулась.

– Хватай Клыка! – закричал Гарри, прыгая на переднее сиденье; Рон обхватил волкодава и бросил повизгивающего пса на заднее сиденье. Дверь с шумом захлопнулась. Рон не нажал на педаль, но машине это было и не нужно, мотор взревел и они помчались прочь, давя пауков, Они взлетели вверх по склону, прочь из долины, и вскоре уже продирались через лес. Ветки хлестали по стеклу, пока машина уверенно прокладывала путь сквозь самые дебри, словно он был ей уже знаком.

Гарри взглянул на Рона. У того рот по-прежнему был разинут, но глаза уже не лезли из орбит.

– Ты в порядке?

Рон смотрел прямо перед собой и все еще не мог говорить.

Когда они прорвались через подлесок, Клык на заднем сиденье громко завыл, и Гарри увидел, как отломилось боковое зеркало, задетое большим дубом.

Спустя десять минут тряски и шума, деревья поредели и снова показалось небо.

Машина остановилась так неожиданно, что они чуть не вылетели через лобовое стекло. Они были на опушке леса. Клык бросился на стекло, страстно желая выбраться наружу, и когда Гарри открыл дверь, тот, поджав хвост, помчался между деревьев к дому Хагрида. Гарри тоже вышел а, где-то через минуту, Рон смог шевелить руками и вылез вслед за Гарри, по-прежнему напряженно держа застывшую шею и глядя прямо перед собой. Гарри благодарно погладил машину, и она повернула обратно в лес и вскоре исчезла из виду.

Гарри зашел в хижину Хагрида, чтобы забрать плащ-невидимку. Клык трясся под одеялом в своей корзине. Когда Гарри снова вышел, то увидел, что Рона выворачивает наизнанку прямо на тыквенную грядку.

– Следуйте за пауками, – слабо проговорил Рон, вытирая рот рукавом. – Никогда не прощу этого Хагриду. Повезло, что мы вообще остались живы.

– Я уверен, он думал, что Арагог не тронет его друзей, – сказал Гарри.

– Вот в чем проблема Хагрида! – сказал Рон, стукнув по стене хижины. – Он вечно думает, что чудовища не так плохи, как кажется, и смотри, куда его это привело! В камеру Азкабана! – Он не мог сдержать дрожь. – Зачем было отправлять нас туда? Что, хотел бы я знать, мы там выяснили?

– Что Хагрид не открывал Камеру Секретов, – ответил Гарри, набрасывая на Рона плащ и подталкивая его вперед. – Что он не виновен.

Рон громко фыркнул. Видимо, то, что Хагрид держал Арагога в чулане, не совпадало с его представлением о невиновности.

Подойдя к замку, Гарри одернул плащ, чтобы никто не заметил их торчащих ног, и приоткрыл скрипучую дверь. Они осторожно миновали Вестибюль, поднялись по мраморной лестнице, и, затаив дыхание, проскользнули по коридорам, где патрулировали часовые. Наконец, они оказались в безопасности в общей гостиной Гриффиндора, где уже догорел огонь и от дров остался лишь пепел. Они скинули плащ и по извилистой лестнице поднялись в спальню.

Рон рухнул на постель, даже не раздевшись, а Гарри не хотелось спать. Он уселся на край кровати и задумался над тем, что сказал Арагог.

Существо, которое прячется где-то в замке, подумал он – что-то вроде Волдеморта для монстров, даже другие чудовища не называют его по имени. Они с Роном так и не приблизились к пониманию, что это за существо, или каким образом оно превращает своих жертв в камень. Даже Хагрид не знал, что было в Камере Секретов. Гарри закинул ноги на кровать и прислонился к подушке, наблюдая за луной, светящей через окно башни.

Он не имел представления, что делать дальше. Они зашли в тупик. Риддл поймал не того, наследник Слизерина исчез, и никто не мог сказать, кто открыл Камеру Секретов на сей раз – тот же человек или другой. Спросить было некого. Гарри лежал, все еще думая о словах Арагога.

Он уже засыпал, когда ему пришло на ум то, что могло бы стать их последней надеждой, и он сел, как громом пораженный.

– Рон, – прошептал он в темноту. – Рон!

Рон проснулся, взвизгнув, как Клык, ошалело огляделся по сторонам и увидел Гарри.

– Рон – та девочка, что умерла. Арагог говорил – ее нашли в туалете, – сказал Гарри, не обращая внимания на храп Невилла в углу. – Что если она никогда и не покидала туалет? Что если она еще там?

Рон потер глаза, морщась от лунного света. И тут до него дошло.

– Ты же не думаешь… это ведь не Мученица Мирта?