цКЮБМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ яКСВЮИМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ
йюрецнпхх:
юБРНЛНАХКХюЯРПНМНЛХЪаХНКНЦХЪцЕНЦПЮТХЪдНЛ Х ЯЮДдПСЦХЕ ЪГШЙХдПСЦНЕхМТНПЛЮРХЙЮхЯРНПХЪйСКЭРСПЮкХРЕПЮРСПЮкНЦХЙЮлЮРЕЛЮРХЙЮлЕДХЖХМЮлЕРЮККСПЦХЪлЕУЮМХЙЮнАПЮГНБЮМХЕнУПЮМЮ РПСДЮоЕДЮЦНЦХЙЮоНКХРХЙЮоПЮБНоЯХУНКНЦХЪпЕКХЦХЪпХРНПХЙЮяНЖХНКНЦХЪяОНПРяРПНХРЕКЭЯРБНрЕУМНКНЦХЪрСПХГЛтХГХЙЮтХКНЯНТХЪтХМЮМЯШуХЛХЪвЕПВЕМХЕщЙНКНЦХЪщЙНМНЛХЙЮщКЕЙРПНМХЙЮ
сАМОДЕРЖАВИЕ И СОБОРНОСТЬ
|
|
Одним из преимуществ республиканской власти провозглашается многопартийность, или точнее, партийность, т.е. разделение общества на борющиеся за власть группы. Только разум, омраченный гордыней гуманизма (не путать с милосердием), обожествляющего волю человеческую и игнорирующего волю Божию, может полагать ценностью не единство и мир, а разобщенность и борьбу, т.е. перманентную гражданскую войну различной интенсивности. Принцип партийности, как и республиканизма вообще, основан на отрицании объективности и абсолютности истины.
Государство же самодержавно-монархическое покоится на началах общезначимости воли Божией, исключающей политическую борьбу, как таковую. Для самодержавно-монархического сознания совершенно очевидно, что нельзя " служить Богу и маммоне" (Мф. 6, 24) и, что " всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит" (Мф. 25, 12). Исходя из этого, монархическая идея признает фундаментом государства социальное единство, а не противостояние.
Естественно, что такое единство, поскольку люди обладают теми или иными объединяющими их в определенные группы особыми признаками (пол, возраст, профессия и т.п.), не исключает разнообразия общественной жизни. Но такое разнообразие не должно разрушать принципиальной духовно-нравственной и политической целостности общества и государства. Поэтому монархия является формой правления надклассовой, всесословной, благодатной для всех подданных. Для нее не может быть приемлемым партийное деление, направленное на властвование одной группы граждан над другими ради интересов такой группы. В соответствии с этим монархия руководствуется таким принципом государственного единства, как соборность.
Соборность - важнейшая основа здорового государственного устройства и социальной организации. " Где два или три собраны во имя Мое, там и Я посреди них", - предрек нам Господь Иисус Христос, полагая камень Веры в основание соборного действия.
Особенность соборности заключается в том, что окончательным свидетельством истинности и богоугодности соборного мнения, как акта одновременно духовного и правового, является зримое благотворное влияние соборных решений на жизнь общества, на обеспечение его единения в Боге, а не те или иные формально-юридические признаки. Соборные решения тогда являются подлинными, когда они приняты всем собором и не противоречат учению Церкви. Это коренным образом отличает их от решений иных представительных собраний, на которых вопросы решаются арифметическим большинством голосов. Несогласия разрешаются собором до тех пор, пока путем свободного рассуждения участвующие в нем не приходят к взаимопониманию. Поэтому собор не может принять решения, вопреки мнению даже одного несогласного. В связи с этим, с одной стороны, собор не может быть успешным до тех пор, пока общество не окажется способно к спасительному единению. С другой стороны, будучи созван, собор сам по себе является мощным стимулом к достижению необходимой духовно-нравственной сплоченности.[33]
Присущее соборности свойство духовного единения делает её незаменимым орудием в борьбе со смутами, за восстановление и сохранение здорового мировоззренческого единства в народе.
Некоторые говорят, что в настоящее время общественного нестроения, крайнего группового и личного эгоизма, соборность немыслима. Да, это правильно. В условиях республиканской формы правления соборность неосуществима. Но в рамках самодержавно-монархического, основывающегося на религиозном единении государства соборность - не только возможна, но и реальна.
Соборность, основывавшаяся на осмыслении державного строительства как общенационального церковно-государственного ответственного перед Богом послушания, всенародного духовно-нравственного долга, не единожды спасала самодержавную в народном сознании Россию от гибели.
Бытует мнение, что монархия исключает широкое местное самоуправление. Однако те ограничения прав органов местного самоуправления, которые имеют место в условиях монархических, свидетельствуют не об антагонизме монархического принципа и местного самоуправления. Они говорят о совершенно обратном, о попытках подчиненного Монарху бюрократического аппарата узурпировать монаршую власть. Бюрократия, борясь против контроля сверху, со стороны Самодержца, крайне заинтересована в нейтрализации обратной связи народа с Монархом, контроля, инициированного снизу. С этой целью чиновничество стремится к подавлению местного самоуправления, так же как, и к обюрокрачиванию Церкви (одна из форм " отделения", т.е. фактически ликвидации).
Именно эти формы народной жизни – церковное и местное самоуправление - являются средствами, обеспечивающими постоянное, не опосредованное бюрократией, общение Монарха и его подданных. Именно они есть способы защиты монархии от бюрократической революции и узурпации верховной власти. Поэтому местное самоуправление, действующее, естественно, не суверенно, а в рамках права, не только не противоречит самодержавию, но является одной из необходимых составляющих истинно монархической государственности.
В условиях же республиканской формы правления, самовластный бюрократический аппарат, неизбежно идущий к тоталитаризму, действительно подавляет местное самоуправление, видя в нем угрозу собственной незаконной власти и сводя его к полномочиям чисто декоративным.