цКЮБМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ яКСВЮИМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ
йюрецнпхх:
юБРНЛНАХКХюЯРПНМНЛХЪаХНКНЦХЪцЕНЦПЮТХЪдНЛ Х ЯЮДдПСЦХЕ ЪГШЙХдПСЦНЕхМТНПЛЮРХЙЮхЯРНПХЪйСКЭРСПЮкХРЕПЮРСПЮкНЦХЙЮлЮРЕЛЮРХЙЮлЕДХЖХМЮлЕРЮККСПЦХЪлЕУЮМХЙЮнАПЮГНБЮМХЕнУПЮМЮ РПСДЮоЕДЮЦНЦХЙЮоНКХРХЙЮоПЮБНоЯХУНКНЦХЪпЕКХЦХЪпХРНПХЙЮяНЖХНКНЦХЪяОНПРяРПНХРЕКЭЯРБНрЕУМНКНЦХЪрСПХГЛтХГХЙЮтХКНЯНТХЪтХМЮМЯШуХЛХЪвЕПВЕМХЕщЙНКНЦХЪщЙНМНЛХЙЮщКЕЙРПНМХЙЮ
фОРМА ПРАВЛЕНИЯ И ФОРМА ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
|
|
Наряду с формой правления существенной с точки зрения обеспечения надлежащего правового режима является форма государственного устройства. Для однонациональных государств вопрос территориального устройства государства не столь актуален. Для них вполне естественно деление государства на обычные административно-территориальные единицы. Но для государства, в отдельных местностях которого компактно проживают различные, достаточно многочисленные этнические группы, вопрос территориального деления весьма и весьма важен. В республиканском государстве, где стремление к образованию в рамках одного государства нескольких национально-государственных образований с перспективой их дальнейшего политического самоопределения вплоть до отделения, является способом получения и удержания власти местными чиновниками - представителями номинальной нации, соответственно с необходимостью возникает центробежная тенденция. Она развивается от создания автономных национально-государственных образований в рамках унитарного государства к федерации, конфедерации, союзу государств и полному распаду некогда единого государства на противостоящие субъекты международной жизни.
В унитарном государстве, имеющем автономные национально-государственные образования, помимо предмета ведения центральной власти имеется предмет совместного ведения центра и автономии. Тем самым уже ограничиваются права власти общегосударственной, которая уже не есть в полном смысле верховная, т.е. не есть власть именно государственная.
В федеративном государстве все государственные дела разделены на предмет ведения центральной власти, предмет совместного ведения центральной и местных властей и предмет исключительного ведения последних. При этом местные власти не вправе вмешиваться в дела, относящиеся к исключительной компетенции центральной власти, а последняя - в исключительную компетенцию местных властей.
В условиях конфедеративной формы государственного устройства предмет исключительного ведения центральных властей вовсе отсутствует.
В союзе государств все принимаемые союзными органами решения лишь тогда обязательны для соответствующего государства-члена союза, когда оно выразит на то свое согласие.
В противовес центробежной тенденции центральная власть, стремясь сохранить, в том числе, и наличное количество налогоплательщиков, инициирует и поддерживает обратную тенденцию, центростремительную.
Борьба этих двух тенденций, или, что же самое, борьба разнонационального чиновничества за максимально суверенную власть, ведет к появлению псевдонациональных противоречий и разжиганию их в межнациональную рознь, к местному сепаратизму, к общегосударственному и окраинному шовинизму. Представители наиболее многочисленной в рамках всего государства нации, оказываясь национальным меньшинством в границах местного инонационального политического образования, сами становятся объектом национальной дискриминации, в которой эту нацию обвиняют якобы борющиеся с «национальным гнетом и за процветание собственного народа» местные шовинисты. Однако, в действительности и центростремительная, и центробежная тенденции ведут к ущемлению интересов всех наций.
Борьба за власть, характерная для республиканской формы правления, предполагает максимально возможное манипулирование сознанием электората, как на общегосударственном, так и на местном уровне. Одним из условий такого манипулирования является низкий уровень правовой и являющейся ее основой общей культуры, которая есть основа существования и развития нации. Поэтому республиканцы, на пути к власти, стремятся превратить граждан в сугубо меркантильных обще-недочеловеков[31], не принадлежащих ни к мировой, ни к какой-либо из составляющей первую национальной культуре. Таким образом, фальшивые борцы за «счастье» своих, или, вернее, условно своих, народов являются фактически первыми врагами этих народов, ведущими их к глобальному отрыву от Бога.
Совершенно другая ситуация складывается в условиях самодержавно-монархической формы правления. Во-первых, такая форма в принципе исключает борьбу за верховную власть, а, следовательно, и борьбу против национальных культур. Более того. Залогом прочности самодержавной монархии является единение монарха и подданных. Это единение зиждется на верности Монарху, верности сознательной, полагающей своим фундаментом Веру в общезначимую волю Божию. Поэтому самодержавие заинтересовано в сохранении, развитии и взаимном обогащении культур всех населяющих монархическое государство народов, в том числе, инославных и, даже, иноверных по отношению к самому многочисленному государство-образующему народу. Любая национальная культура, в свою очередь, поскольку она является частью мировой системы объективно положительных ценностей, обеспечивает государственную лояльность и, как следствие, гражданское равноправие всех подданных самодержавного Монарха без различия по национальному признаку. Все это позволяет самодержавно-монархическому государству существовать в форме империи, т.е. многонационального унитарного государства без создания внутри империи наделенных самостоятельной исключительной компетенцией национально-государственных территориальных образований. В то же время по тем же самым причинам в условиях самодержавной монархии самым широким образом развивается система национально-культурной автономии.[32]
Таким образом, самодержавно-монархическая власть является единственной действительной гарантией уважения самобытности, сохранения и развития культуры поданных всех этнических групп, единства и дружбы народов. Напротив отрицание самодержавной формы правления, использование национальной формы политической борьбы ведет к разобщению, развращению и гибели наций.
Естественно, что не меньшее, а, по справедливости, даже большее внимание и заботу самодержавный Монарх уделяет интересам того народа, который создал империю, история которого является неотрывной от истории самого государства. Прежде всего, это относится к Церкви, как духовному объединению нации и хранительнице общего для Самодержца и большинства его подданных нравственного идеала.