цКЮБМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ яКСВЮИМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ
йюрецнпхх:
юБРНЛНАХКХюЯРПНМНЛХЪаХНКНЦХЪцЕНЦПЮТХЪдНЛ Х ЯЮДдПСЦХЕ ЪГШЙХдПСЦНЕхМТНПЛЮРХЙЮхЯРНПХЪйСКЭРСПЮкХРЕПЮРСПЮкНЦХЙЮлЮРЕЛЮРХЙЮлЕДХЖХМЮлЕРЮККСПЦХЪлЕУЮМХЙЮнАПЮГНБЮМХЕнУПЮМЮ РПСДЮоЕДЮЦНЦХЙЮоНКХРХЙЮоПЮБНоЯХУНКНЦХЪпЕКХЦХЪпХРНПХЙЮяНЖХНКНЦХЪяОНПРяРПНХРЕКЭЯРБНрЕУМНКНЦХЪрСПХГЛтХГХЙЮтХКНЯНТХЪтХМЮМЯШуХЛХЪвЕПВЕМХЕщЙНКНЦХЪщЙНМНЛХЙЮщКЕЙРПНМХЙЮ
пРЕСТОЛОНАСЛЕДИЕ
|
|
Как уже говорилось, монархическая власть является властью пожизненной и наследуемой по закону. Эти два её свойства также неотделимы от принципа самодержавия, как и свойство верховенства.
Пожизненность полномочий обеспечивает отношение носителя суверенной государственной власти к своему долгу, как делу всей жизни. В этом ее отличие от власти, например, президента республики, для которого власть есть, в известном смысле, результат случая и лишь более или менее продолжительный эпизод. Пожизненный носитель верховной власти в силу постоянного характера своих полномочий избавлен от принципиальной борьбы за власть, борьбы, сопряженной со всей ложью и грязью, присущей республиканской бездуховной антицивилизации. Пожизненный Монарх, в отличие от любого республиканского чиновника, при принятии решения не может рассчитывать, что ответственность за изданные им распоряжения в скором времени будет нести другой, чужой ему человек.
Поэтому самодержавный Монарх, будучи подчиненным самой идее своей власти, принципу пожизненности своей власти, не вправе отрекаться от Престола.[34]
Многих, даже сторонников единоличной и пожизненной верховной власти, смущает вопрос о наследственной форме власти. Ведь, говорят они, нет никакой гарантии, что наследник гениального правителя будет, мягко говоря, не менее гениален. Но жизнь государства не может быть основана на такой случайности, как гениальность (в условиях республики она, эта гениальность, между прочим, очень редко встречается). Более важно, что лично монарх от рождения, ещё будучи наследником престола, наделен всем тем, к чему может стремиться для себя, например, любой президент. Как писал в своем известном труде «Народная Монархия» И.Л. Солоневич, «наследник Престола, потом обладатель Престола, ставится в такие условия, при которых соблазны сводятся, если не к нулю, то к минимуму. Он заранее обеспечен всем. При рождении он получает ордена, которых заслужить он, конечно, не успел, и соблазн тщеславия ликвидируется в зародыше. Он абсолютно обеспечен материально – соблазн стяжания ликвидируется в зародыше. Он есть Единственный, Имеющий Право, - отпадает конкуренция и всё то, что с нею связано. Всё организовано так, чтобы личная судьба индивидуальности была спаяна в одно целое с судьбой нации. Всё то, что хотела бы для себя иметь личность, - всё уже дано. И личность автоматически сливается с обществом». Всё это гораздо важнее, чем сомнительная «гениальность» правителя, вынужденного постоянно и зачастую «гениальным» террором доказывать своё постоянно же оспариваемое превосходство. Власть монарха должна быть не властью «гения», со всеми свойственными гениальности «заскоками», а властью среднеразумного человека над среднеразумными людьми.
Длямонарха, прежде всего, требуются не какие-либо исключительные таланты, а всецелая и бесспорная посвященность своей миссии. Такую посвященность обеспечивает династичность, наследуемость власти в одном роде. Посредством династии, единоличный носитель верховной власти становится как бы бессмертным, вечно живущим с нацией. Таким образом, совершенно закрепляется единство монарха и подданных. Это единство требует от подданных полной самоотдачи в служении Государю, от Монарха же – выбора себе сотрудников по их нравственным качествам и практическим способностям. Это же единство и дает к тому возможность.
Представляя в принципе избранника Божией воли, стоящей выше него самого и нации, Монарх по идее своего положения свободен от всякого личного стремления к власти, и, точно также, не обязан ею никакой человеческой воле. Династичность устраняет всякий элемент искания, желания власти и, даже, просто согласия на власть. В результате власть осознается Монархом как, прежде всего, обязанность, и, потом уже, как необходимая для исполнения обязанности, свобода. Такое сочетание, несомненно, отсутствует в условиях республиканских.
Постоянство власти требует, чтобы всегда имелась личность, не возбуждающая никаких споров и сомнений относительно своих прав и в силу самого рождения специально предопределенная и с рождения же подготавливаемая к царскому служению. Поэтому монархически настроенная нация стремится жить с одной царствующей семьей, которая передает своим членам от поколения к поколению задачу хранения народного идеала, вызвавшего к жизни государство, как форму политической организации нации. Проблема же, связанная с вероятностью перехода верховной власти к недееспособному монарху, например, вследствие малолетства, традиционно решается путем учреждения регентства, блюстительства Престола.
Русская монархия представляет замечательный и очень поучительный образец устроения династичности.
Изначально власть над Русской землей принадлежала киевскому князю, занимавшему, по праву старшего в роде по возрасту, статус главы государства, имевшего, впрочем, с другими, удельными князьями отношения не столько политические, сколько семейно-родовые, " отца вместо". По смерти Великого Князя престол переходил не по нисходящей линии, а к следующему в порядке возрастного старшинства князю. Таким образом, единство княжеского рода и единый митрополит были олицетворением единства народа.
Со временем уделы превратились в фактически независимые государства и на Руси одновременно властвовали несколько Великих Князей.
Однако, в ходе объединения под личной властью одного князя большинства земель северо-восточной Руси, на территории государства, названного вскоре Московской Русью, со времен Иоанна Калиты утвердился иной принцип престолонаследия. Это был принцип наследования, в первую очередь, по нисходящей линии, от отца к старшему сыну. Братья Государя становились подданными его сына-наследника, своего племянника, имевшими в порядке ближнего родства и возрастного старшинства право на наследование Престола только в случае отсутствия прямого наследника по нисходящей линии. Однако и в их роде наследование должно было также следовать нисходящему принципу.
Результатом такого правила престолонаследия явилось угасание удельного сепаратизма и восстановление осознания национального единства. Необходимость верховной власти, как власти общенациональной, повлекла признание преимущества прав ближних свойственников Государя по сравнению с правами дальних родственников. Именно в силу этой нормы в качестве наследников Российского Престола были определены царский шурин Борис Годунов и племянник последнего законно царствовавшего Рюриковича Федора Иоанновича боярин Михаил Феодорович Романов. Рюрикович же - князь Василий Шуйский считался узурпатором, Царем не по праву, а по выбору.
Следующим шагом в изменении порядка престолонаследия явилась реформа Императора Петра I. Права царевича Алексея Петровича и его сына Петра Алексеевича, будущего Императора Петра II, основывались на неписанном, ведущем свое начало в обычае от основания Московского великого княжества, законе. Поэтому Император Петр I в 1722 г., опасаясь за судьбу своих реформ, решил изменить порядок престолонаследия по первородству. Он установил правило наследования Российского Императорского Престола по завещанию. Однако сам Петр Великий завещания не оставил и уже Императрица Екатерина I, следуя традиции, назначает своим преемником Петра Алексеевича, вышеназванного внука Императора Петра I. Однако русские люди издревле смотрели на своих Государей не на как поставленных человеческим, даже и царским хотением, а как на получивших власть самою волею Божией. Поэтому, после десятилетий применения несвойственного самодержавию принципа, применения, приведшего, вопреки воле его создателя, к свертыванию реформ, не всегда, правда, полезных, и к государственному нестроению, принцип наследования в порядке первородства был восстановлен. При этом он был закреплен законодательно. В 1797 году при коронации Императора Павла I в Успенском соборе московского Кремля был обнародован Акт о престолонаследии, вошедший в качестве главы второй в Основные Государственные Законы Российской Империи, четко устанавливающей порядок наследования Российского Императорского Престола:
В нем, прежде всего, подтверждается, что Императорский Всероссийский Престол есть наследственный в царствующем Императорском Доме, т.е. в роде Романовых.
Во-вторых, определяется преимущественное право на наследование Престола за мужскими Членами Императорской Фамилии. Оба пола признаются имеющими право на наследие Престола, но преимущество закрепляется за мужским по порядку первородства.
При пресечении последнего мужского поколения, наследие Престола переходит к поколению женскому по праву заступления. Таким образом, в отличие от салического закона, женщины не были устранены от престолонаследия.
В третьих, устанавливается порядок престолонаследия. В первую очередь наследие Престола принадлежит старшему сыну царствующего Императора, а после него всему его мужскому поколению с преимуществом старших ветвей при непрерывности мужской линии.
По пресечении этого мужского поколения, наследство переходит в род второго сына Императора и в его мужское поколение. По пресечении же второго мужского поколения, наследство переходит в род третьего сына и так далее.
Когда пресечётся последнее мужское поколение сыновей Императора, наследство оставляется в сем же роде, но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем к Престолу. В данном женском поколении наследование устанавливается в том же порядке, предпочитая лицо мужское женскому; но «при сем не теряет никогда права то женское лицо, от которого право непосредственно пришло».
По пресечении сего рода, наследство переходит в род старшего сына Императора-Родоначальника (Павла I), в женское поколение. В нем наследует ближняя родственница последне-царствовавшего рода сего сына, по нисходящей от него или сына его старшей, или же, за неимением нисходящих, по боковой линии. При отсутствии такой родственницы, наследует то лицо мужское или женское, которое заступает её место, с предпочтением, как и выше, мужского пола женскому.
По пресечении вышеназванных родов, наследство переходит в женский род прочих сыновей Императора-Родоначальника, следуя тому же порядку. Потом наследство переходит в род старшей дочери Императора-Родоначальника, в мужеское её поколение, а по пресечении оного, в женское её поколение, следуя порядку, установленному в женских поколениях сыновей Императора.
По пресечении поколений мужского и женского старшей дочери Императора-Родоначальника, наследство переходит к поколению мужскому, а потом к женскому второй дочери Императора-Родоначальника, и так далее.
Младшая сестра, даже имеющая сыновей, не отъемлет права у старшей, хотя бы и не замужней. Младший брат, наоборот, наследует прежде старших своих сестёр.
Когда наследство дойдёт до такого поколения женского, которое царствует уже на другом Престоле, тогда наследующему лицу предоставляется избрать веру и Престол. Такое лицо может, отрекшись вместе с Наследником от другой веры и Престола, если таковой Престол связан с законом (вероисповедным). Если же отрицания от веры не будет, то наследует то лицо, которое за ним ближе по порядку.
В отношении отказа от прав на престолонаследие установлено, что при действии правил о порядке наследия Престола, лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отречься от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола. Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным.
Преимущество такой детальной регламентации порядка престолонаследия состоит в том, что он абсолютно исключает борьбу за Престол, ограничивая даже волю Самодержца. Согласно статье 39 Основных Государственных Законов Российской Империи сам Император или Императрица, Престол наследующие, при вступлении на оный и миропомазании, обязуются свято соблюдать единожды и на вечные времена установленные законы о наследии Престола. Поэтому ни один Член Императорской Фамилии не может быть лишен принадлежащих ему по рождению и в силу закона прав на наследование Престола против его воли. Ни изъять, ни изменить какую-либо норму этих законов не может никто.
В 1820 году Император Александр I дополнил нормы о престолонаследии требованием равнородности браков, как условии наследования детьми Членов Российского Императорского Дома. Дети, происшедшие от брачного союза лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному (прежде царствовавшему) дому, на наследование Престола, в силу прямого действия закона, права не приобретают.
Это правило, конечно же, не изменяет и не исключает установленный Императором Павлом I порядок, но, в то же время, устанавливает очень важное для монархического принципа начало воспитания наследников Престола. В условиях династического престолонаследия необходимо, чтобы оба родителя также с рождения воспитывались в сознании своего особого статуса и специального характера монаршего долга.
Наследственность монаршей власти является не только государственным законом, но и одним из принципов Православного вероучения. Даруя царство избранному Им Давиду, Бог с клятвой утвердил наследственность его власти обетованием " семя его во век пребудет" (Пс. 88, 37) и " от плода чрева твоего посажду на престоле твоем" (Пс. 131, 11). Посему Бог, пока живы верующие в Него и надеющиеся на Него, не лишает рода царского.