цКЮБМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ яКСВЮИМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ
йюрецнпхх:
юБРНЛНАХКХюЯРПНМНЛХЪаХНКНЦХЪцЕНЦПЮТХЪдНЛ Х ЯЮДдПСЦХЕ ЪГШЙХдПСЦНЕхМТНПЛЮРХЙЮхЯРНПХЪйСКЭРСПЮкХРЕПЮРСПЮкНЦХЙЮлЮРЕЛЮРХЙЮлЕДХЖХМЮлЕРЮККСПЦХЪлЕУЮМХЙЮнАПЮГНБЮМХЕнУПЮМЮ РПСДЮоЕДЮЦНЦХЙЮоНКХРХЙЮоПЮБНоЯХУНКНЦХЪпЕКХЦХЪпХРНПХЙЮяНЖХНКНЦХЪяОНПРяРПНХРЕКЭЯРБНрЕУМНКНЦХЪрСПХГЛтХГХЙЮтХКНЯНТХЪтХМЮМЯШуХЛХЪвЕПВЕМХЕщЙНКНЦХЪщЙНМНЛХЙЮщКЕЙРПНМХЙЮ
в СВЕТЕ УЧЕНИЯ Л.А. ТИХОМИРОВА
|
|
Вероисповедание и национальность, пол и возраст, место жительства и семейное положение, уровень образования и профессиональная принадлежность – эти и десятки, если не сотни, иных социальных признаков характеризуют в своей совокупности человеческую личность как явление уникальное, неразрывное тем самым с её всеобщностью. Вместе с тем эти общественные свойства индивидуума, его естественные и в большинстве своем объективные черты, с одной стороны, объединяют каждого с другими людьми в особые социальные группы, отличая, в свою очередь, от членов остальных групп. Иными словами, человек, как член общества, обладает в реальности качествами особенными, одновременно объединяющими и разъединяющими общество на известные слои, члены которых имеют свои групповые интересы.
И именно в тесной связи государства и действительной социальной структуры заключается одна из замечательных черт русской традиционной державности, черт, которой значительное внимание уделял выдающийся русский мыслитель Лев Александрович Тихомиров. Во многих своих работах, прежде всего, такой, как «Монархическая государственность», он подчеркивал, что связь эта достигалась путем сословной организации общества, идея которой на наш взгляд отнюдь не архаична, а, совсем наоборот, никогда не была такой актуальной, как сейчас.
Наверное, есть мало принципов столь неприемлемых для представителей либеральной мысли, как сословность. Сословное деление общества, как посягательство на начало равенства, составляющее непременную часть демократической триады, для многих недопустимо совершенно, как абсолютное зло. Однако действительное зло коренится не в самом принципе сословности, а в его нарушении.
Что такое сословие по своей юридической природе? Это реальная, формально организованная социальная группа, на членов которой государственной властью возложены определенные, соответствующие их фактической роли в обществе обязанности и члены которой наделены необходимыми для исполнения таких обязанностей правами. Различие между классом и сословием, по существу, именно и состоит в том, что сословие есть класс, введенный в круг государственного строения. Сословие, лишенное вследствие введения общегражданского строя особенных прав и обязанностей, перестает быть сословием и возвращается в “ первобытное состояние” класса.
Естественно, что каждый общественный класс играет свою роль в социальной жизни и соответственно этой роли наделяется особенным правовым статусом. Но в этом нет ничего несправедливого. Принцип дифференциации – одно из непременных начал правового регулирования. О несправедливости можно говорить только тогда, когда объем и виды прав, предоставленных тому или иному сословию, не соответствуют его обязанностям. С подобной ситуацией общество сталкивается при наделении корпораций правами сверх необходимых. Но в этом уже не норма сословной организации, а её нарушение. Тем не менее, именно последнее воспринимается либералами, как главная, неизбежная и наивреднейшая составляющая самого сословного принципа.
Хотя вообще в современном государстве не отрицается право граждан на организацию союзов и корпораций, но в основу политических отношений кладется исключительно строй общегражданский. Демократическая теория осудила сословное деление общества[78], объявила всеобщее равенство, не отведя естественным общественным силам, во всем их разнообразии, места жительства в общегражданском строе. Сословия объявлены ею вне государства. Государство не хочет иметь дела с множеством различных социальных групп, упраздняет даже само слово " сословие" и в политических отношениях признает только отдельных граждан. Несмотря на то, что современное государство знает, что общество расслоено на отдельные классы и группы, строй многосословный отрицается.
Что же из этого следует? В принципе, безразличное отношение государственной власти к естественно существующим социальным группам означает лишение таких групп прав, потребных для исполнения их объективной корпоративной роли. Борьба против устаревшего законодательства, не отражавшего уже изменения в социальной структуре, борьба за предоставление соответствующих особых прав новым, еще не оформленным законодательно общественным группам, имеет своим результатом отсутствие таких прав вообще. То есть одно нарушение нормы заменяется другим. Таким образом, предложенное сторонниками общегражданского строя игнорирование необходимости представительства интересов реальных социальных групп – не менее, а как мы увидим далее, даже более вредно, чем необоснованное наделение того или иного сословия теми или иными правами.
Как верно указывал Л.А. Тихомиров, цель государства — общее благо, а таковое заключается в полноте и согласном развитии всех его элементов. Существо государства представляет сочетание разнообразных общественных элементов в единый органический союз. Согласование же корпоративных интересов производится на основании одной общей верховной идеи. Идея эта, для того чтобы не быть тиранической, должна вытекать из самого общества, в том числе из его частных союзов. В противном случае она могла бы лишь деспотически насиловать их природные тенденции.
Государство с социальной точки зрения есть лишь последнее дополнение и завершение той сети мелких союзов, в которые объединяются люди при совместной жизни. Именно это множество групп и целых слоев их образует то, что называется строем социальным. В нем переплетаются слои и группы, созданные всеми возможными условиями и интересами, по которым только люди вступают между собой в союз. Здесь имеются группы территориальные, члены которых связаны между собою единством пребывания в одной местности. Кроме территориальных групп, имеются группы профессиональных интересов, основанные на трудовом начале или на отправлении какой-либо функции созданной общественной жизнью, или сплотившаяся на каком-либо совместном преследовании духовных интересов. Но и люди различных групп имеют общие интересы, вследствие чего и сами эти группы связываются между собой, или же группы различных категорий имеют нужду в союзе. Наконец одна и та же личность принадлежит одновременно к очень различным группам.
Расслоение общества на мелкие группы и союзы есть общий постоянный закон социальной жизни, и он отрицает мечту общего однообразного уравнения. Расслоение общества, а, стало быть, и классы, является явлением вечным; классы составляют не только продукт социальной жизни, но и условие ее. Подобное расслоение могло бы прекратиться, по словам философа, лишь в том случае, если бы люди не жили, не работали, не стремились к удовлетворению своих различных желаний и потребностей.
Но в действительном состоянии современного общества вовсе не происходит уменьшения расслоения. Общественный процесс идет не к однослойности. Напротив. И прежде, и теперь, и в будущем общество распадалось, и будет распадаться на классы, отличные по своим способностям и характеру. Теперь расслоение становится даже и гораздо сильнее, нежели было прежде. Общественное строение стало не проще, а гораздо сложнее.Общество ныне расслоено гораздо сильнее, нежели прежде, и имеет вид “ единого” только потому, что государство, увлеченное демократической идеей однослойной “ общегражданственности”, перестало принимать во внимание существующее расслоение. И это в то время, когда государству постоянно требуется самая живая связь с социальным строем, чтобы удовлетворить его новым потребностям и поставить государственное действие в соответствие с действительно существующими социальными силами и потребностями их.
При общегражданском строе такая связь невозможна. Классы, действительно существующие (классы, организации), уже не находят себе в государстве прямого, сознательного отражения, не получают от государства ни классовых прав, ни классовых обязанностей, а вследствие этого не могут получить ни “ согласования”, ни “ правильного развития”. Вся неудачность общегражданского строя проистекла именно из идеи отделить политический строй от социального.
Поэтому строение государства должно быть именно согласовано со строением общества, а стало быть, что классы, естественный продукт общественной жизни, должны входить в конституцию государства, то есть должны быть возводимы в значение сословий. По самой природе общественности государство должно воздвигаться на социальном строе. Иначе оно неизбежно будет поработителем нации, какие бы " либеральные" формы ему ни придавали. По закону общественности всякий человек живет не изолированно, а в системе групп, с которыми связан многоразличными интересами. В своих стремлениях и требованиях он только тогда представляет силу, с которой всем приходится считаться, когда за плечами его стоит значительное количество его единомышленников. Нахождение в социальном строе, во-первых, дает человеку реальные интересы, во-вторых, придает силу его требованиям, а стало быть, увеличивает его самостоятельность, чем и гарантирует его свободу.
Если строить государство не на реальном и многообразном социальном строе, то над этими самостоятельными организациями и группами людей ставится страшная сила бюрократической диктатуры, которая их неизбежно подавляет и разрушает общество. Множество реальных, естественных и признанных государством в качестве особых корпораций слоев общества подменяется партиями, т.е. организациями декларативно бессословными, стремящимися привлечь простое арифметическое число голосов независимо от действительной социальной принадлежности их членов. В силу этого партии по определению не могут представлять специально ни одного интереса своих членов или сторонников, обусловленного определенным их объективным социальным признаком, кроме одного – властвовать. Не удивительно, что программы партий, каждая из которых декларирует стремление выступать в интересах всего общества, похожи друг на друга, как близнецы. С названиями партий вообще происходит какая-то бессмыслица – неужели «Партии жизни» в политической борьбе противостоит «Клуб самоубийц», «Отечеству» - «Чужбина», а «Единой России» - «Россия раздробленная». Впрочем, в тех же США, как известно, республиканцам «противостоят» не монархисты, что было бы логично, а демократы. Да и вообще, если партия или межпартийная коалиция претендует на выражение всеобщего интереса и власть надо всем обществом, почему она тогда называется партией, частью? Ведь часть всегда меньше целого и самая многочисленная партия не выражает интересов меньшинства. А потому, что интерес у любой партии один и тот же – прийти к власти и как можно дольше у неё находиться, для безвозмездного, по возможности, приобретения материальных «благ», связанных с бесконтрольной без монарха властью. Другими словами, настоящий партийный интерес, на деле сводится, как правило, к самой обыкновенной корысти a la Лёня Голубков.
Действительно, посмотрите на статью 3 федерального закона Российской Федерации «О политических партиях» - последние призваны не формулировать, а формировать политическую волю граждан и ее же выражать, но таким образом партия выражает только свою политическую волю, поскольку она её и формирует. Не удивительно, что общество, как показывают все последние выборы, всё менее и менее доверяет партийному, хотя бы внешне и многопартийному, принципу государственного строительства.
Партийный принцип совершенно не отражает существующего социального многообразия. По сути, любая политическая партия выражает только интересы партийных функционеров – сегодняшней (правящая партия) или возможно будущей (оппозиционная партия) бюрократии. Таким образом, во-первых, в действительности существует только две партии, независимо от того, на сколько организаций они формально разделены, и, во– вторых, все они выражают интерес только одного социального слоя – нынешнего или завтрашнего чиновничества. Заметим, что в Российской Федерации, где идея демократии доведена до своего логического абсурда, даже партии «меньшинства» получают дотации из государственного бюджета, формируемого, кстати, за счет всех налогоплательщиков, даже и не голосовавших за эти или любые другие партии. Так, что штатные «оппозиционеры», хорошо исполняющие свою роль в спектакле под названием «народовластие», тоже фактически являются сегодняшними чиновниками.
Иными словами, при многопартийной системе общегражданского общества под прикрытием партийной борьбы «нанайских мальчиков» реализуется идея властвования одного сословия, единственного из всех организованного - в «государственный аппарат», т.е. бюрократии. Идея «общегражданского государства», идея «многопартийности» есть такая же ложная идея, как и идея однопартийности, всё та же идея классового господства «номенклатуры».
Плоха не однопартийность, а всякая партийность вообще, без числительных. Поэтому многопартийному бессословному, вернее односословному обществу, в котором власть над обществом узурпируется партийной бюрократией, на смену должно прийти общество многосословное и беспартийное. В противном случае общество, задушенное административно-экономическим[79] бюрократическим террором, погибнет, а вместе с ним и сама бюрократия, последняя хотя и не в физически, но как совокупность чиновников данного национального государства.
Ввиду этого, по словам Л.А. Тихомирова, чрезвычайно важно определить в чем, собственно, заключается настоящая идея социального, сословного государства. В основе эта идея состоит в том, чтобы естественные классы, естественные группы общества получили от государства делегацию его управительных функций во всех пределах компетенции этих групп; государство же при этом может и должно войти в свою нормальную роль верховного направления и согласования этих естественных групп, покинув мелочную регламентацию их жизни, и тем избавившись также от бюрократического характера, столь невыгодно отличающего “ общегражданский” строй повсюду, где он, на несчастье народов, возник. Государство должно разобрать и классифицировать существующие классы. Государство должно определить их групповые, не противоречащие общим, национально-позитивные интересы и восстановить в новых условиях обычное, нормальное строение государства, опирающегося на сословия (какие ныне есть, а не те, которых нет) и действующего через сословия, посредством наложения на них обязанностей, соответственных их природе и силам, а равно предоставляя им и соответственные права. Это было бы началом воскресения современного общества и государства.
Вопрос сословного государства касается самого типа государства и его способов управления. Сущность вопроса о строе сословном и общегражданском сводится к вопросу о том, какая форма правления обеспечивает связь государства и социального строя: монархическая или республиканская.
Сословность, как мы уже видели, объективно и принципиально необходима для связи государства с социальным строем. Однако в республиканских условиях борьбы за власть она, как способ интеграции интересов невозможна. Задача интеграции интересов вовсе не в том, чтобы политическую власть дать большинству, как это безусловно предполагает республика. Для нормального существования общества меньшинство не менее нужно, чем большинство. Да в социальном строе и не одно, а сотни разных оттенков меньшинства и большинства. Поэтому государственным органом интеграции может быть лишь внесословная, не обязанная своим статусом какому-либо одному или даже нескольким, хотя бы и естественным социальным группам Верховная власть, которая должна для этого подвести не арифметический подсчет интересов, а тот живой подсчет их социальной необходимости, который не выражается цифрами численности разных групп, а становится ясен лишь при свете цели: общенациональное процветание.
Именно такой властью является монархия, которая не имеет в своей идее тех препятствий к устроению сословного общества, какие имеет парламентарная система. Монархия не имеет перед собой ни задачи выражать интересы только части общества, ни задачи формировать общую «народную волю», так как сама представляет орган общей национальной воли. Монархия не имеет надобности заниматься бесплодным арифметическим подсчетом голосов, стоящих за тот или иной интерес. Она может всецело посвятить свое внимание вопросу о том, что социальным группам всем вместе необходимо для гармонического действия? Монархии нужно лишь знание многоразличных интересов социальных групп. А это лучше всего узнается от них самих.
В силу этого именно при монархии возможно нормальное представительство, отражающие многоразличные интересы отдельных социальных групп, а, как следствие, всего общества и каждой отдельной личности – представительство сословно-корпоративное. Именно при такой форме представительства социальных групп перед властью внесословного Монарха исключается возможность властвования одной части общества, искусственно-партийной или естественно-сословной, над другой, подчинения во вред общему делу справедливого интереса одного общественного класса интересу другого.