цКЮБМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ яКСВЮИМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ
йюрецнпхх:
юБРНЛНАХКХюЯРПНМНЛХЪаХНКНЦХЪцЕНЦПЮТХЪдНЛ Х ЯЮДдПСЦХЕ ЪГШЙХдПСЦНЕхМТНПЛЮРХЙЮхЯРНПХЪйСКЭРСПЮкХРЕПЮРСПЮкНЦХЙЮлЮРЕЛЮРХЙЮлЕДХЖХМЮлЕРЮККСПЦХЪлЕУЮМХЙЮнАПЮГНБЮМХЕнУПЮМЮ РПСДЮоЕДЮЦНЦХЙЮоНКХРХЙЮоПЮБНоЯХУНКНЦХЪпЕКХЦХЪпХРНПХЙЮяНЖХНКНЦХЪяОНПРяРПНХРЕКЭЯРБНрЕУМНКНЦХЪрСПХГЛтХГХЙЮтХКНЯНТХЪтХМЮМЯШуХЛХЪвЕПВЕМХЕщЙНКНЦХЪщЙНМНЛХЙЮщКЕЙРПНМХЙЮ
к ЗАКОНУ
|
|
" О противодействии экстремистской деятельности"
Принятие Государственной Думой 27 июня 2002 г. закона " О противодействии экстремистской деятельности" является в определенной степени знаменательным событием в политической жизни России. Нельзя сказать, что этот закон стал неким новым словом в области права. Он, к сожалению или к счастью, не внес почти ничего нового в содержание законодательства. Не избежал названный закон и недостатков в смысле юридической техники. Так, если коснуться только одного определения экстремизма, то мы увидим, что не было никакой необходимости специально выделять в качестве субъектов экстремистской деятельности общественные и религиозные объединения или средства массовой информации, поскольку в законе речь идет о любых организациях. Не было надобности выделять планирование и подготовку экстремистских действий, так как и подготовка и планирование, несомненно, охватываются понятием организации таких действий. Вряд ли нужно было разграничивать ненависть и вражду как различные мотивы массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма. Статья 63 Уголовного кодекса РФ также различает ненависть и вражду как различные отягчающие наказание мотивы преступления, но провести четкую границу между ними очень и очень трудно, если вообще возможно, да и разница между ненавистью и враждой правового значения не имеет. Скорее всего, чувство ненависти и чувство вражды - это синонимы.
Еще более неясным является неизвестное ранее законодательству понятие " розни". Объективная принадлежность человека к той или иной расовой, национальной, религиозной или любой другой социальной группе сама собой предполагает наличие известной разницы. Если же возбуждение розни, связано с насилием или призывами к нему, то речь уже идет о вражде. Кстати, формулировка закона о данном виде экстремистских действий, употребляющая слова " а также", с точки зрения буквального грамматического толкования не связывает возбуждение расовой, национальной или религиозной розни с насилием либо призывами к насилию.
Те же недостатки юридической техники можно усмотреть в явном повторении синонимичных понятий " осуществление" и " совершение", " финансирование" и " предоставление финансовых средств" (п. 4 ч. 1 ст. 1 закона). Поскольку к экстремизму относится любое содействие экстремистским действиям, выделение отдельных способов такого содействия, как, например, финансирование, предоставление недвижимости и т.д., также нельзя признать большим достижением законодателя. Зачем говорить о предоставлении именно телефонной и факсимильной связи или полиграфической базы, о военных[77] преступлениях, когда затем следуют фразы обо всех иных средствах связи, материально-технических средствах и преступлениях.
Не было необходимости при определении экстремистских материалов различать " предназначенные для обнародования документы" и " информацию на иных носителях". Здесь же следует отметить, что весьма желательно более точное определение " предназначенности для обнародования". Что имел в виду законодатель? Опубликование, способность носителя информации к массовому распространению, ознакомлению с ним неопределенного круга лиц? Или для квалификации материала в качестве экстремистского достаточно чтобы, имела место возможность простого восприятия информации, т.е. известная её объективация, даже и без свободного доступа к ней любого и каждого. Ведь пропагандировать можно и с помощью носителя, имеющегося в единственном экземпляре.
Представляется, что подобные недостатки закона, этакое псевдоюридическое многословие вызваны стремлением придать ему вид большей весомости, продемонстрировать повышенное внимание участников законодательного процесса к проблеме экстремизма. Но, как уже говорилось, ничего принципиально нового закон не содержит.
Так, Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ), который, между прочим, предусматривает уголовную ответственность за приготовление к тяжким и особо тяжким преступлениям, за покушение (ст. 30), а также за соучастие, т.е. за организацию, подстрекательство и пособничество, и ранее содержал положения об ответственности за большинство деяний, определяемых законом как экстремизм.
Статья 279 УК РФ предусматривает ответственность за организацию вооруженного мятежа или участие в нем в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя России либо нарушения территориальной её целостности (согласно ст. 15 - особо тяжкое преступление). Статьей 280 УК РФ устанавливает наказание за публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному её удержанию или насильственному изменению конституционного строя (преступление средней тяжести). В состав государственной измены (ст. 275 УК РФ) входят деятельность в ущерб внешней безопасности России. Насильственный захват власти или насильственное удержание власти квалифицируются как уголовно наказуемые деяния в соответствии со ст. 288 УК РФ. Об ответственности за создание незаконного вооруженного формирования и участие в нем говорит ст. 208 УК РФ. Терроризм, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля в связи с их государственной или общественной деятельностью, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов, применение насилия к представителям власти, присвоение полномочий должностного лица государственными или муниципальными службами и самоуправство - все это преступления и ранее известные российскому уголовному праву (ст. ст. 205, 277, 295, 296, 317, 318, 288 и 330 УК РФ). Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, публичная пропаганда исключительности, превосходства или неполноценности по признаку отношения к религии, национальной или расовой принадлежности преследуются согласно ст. 282 УК РФ. Массовые беспорядки, хулиганские действия и акты вандализма, а также уничтожение или повреждение памятников истории и культуры или надругательство над местами захоронения - уголовно наказуемые деяния, предусмотренные ст. ст. 212, 213, 214, 243, 244 УК РФ. Организация преступного сообщества (преступной организации) является преступлением по ст. 210 УК РФ. Призывы и содействие всем этим преступлениям, как уже говорилось, являются видами соучастия в них, причем, совершение этих преступлений, в том числе в форме соучастия, по мотивам национальной, расовой или религиозной вражды, как мы уже видели, отягчает соответствующее наказание. Противоправные действия организаций и ранее были основаниями для их ликвидации, приостановления или прекращения их деятельности. Так, что можно сказать, что " гора родила мышь".
В то же время, закон содержит ряд формулировок, которые позволяют, мягко говоря, превышать необходимый в правовом государстве уровень социальной самозащиты. Так, содержание понятия " подрыв безопасности Российской Федерации" настолько расплывчато, что под соответствующим деянием, при необходимости, можно понимать и совершенно безобидные действия. Безопасность Российской Федерации включает в себя и экономическую, и продовольственную, и информационную, и военную, и идеологическую и ещё какую угодно безопасность. Таким образом, пропаганду изменения государственного устройства России, например, замены федеративного унитарным, и, более того, республиканской формы правления монархической, можно расценить как подрыв безопасности России, как федерации или республики. Это уже похоже на известную с большевистских времен резиновую формулировку измены Родине (ст. 64 УК РСФСР) - " оказание помощи в проведении враждебной деятельности против СССР". А ведь под эту формулировку можно было подогнать и публичное исполнение рок-н-ролла, как " акт пропаганды враждебного образа жизни". Помните: " Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст"?
Недостатком закона в определении экстремизма является также и отсутствие перед словами " захват или присвоение властных полномочий" эпитета " насильственные". Запрещая унижение национального достоинства, закон забывает, что унижение достоинства может иметь место и по иным социальным признаками. Здесь следует отметить, что закон, вводя новые понятия " социальной розни" и " ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы", почему-то вычленяет национальную, расовую и религиозную принадлежность. Они же, на самом деле, есть лишь виды социальной идентификации, наравне с такими, как классовая, профессиональная, образовательная, половозрастная и другие. Поэтому, говоря о противоправных деяниях, совершаемых по мотивам национальной, расовой или религиозной вражды и т.п., мы говорим уже и о вражде социальной. Лишним видится также слово " исключительность". Всякий человек или любая организация обладает исключительными, единичными признаками. Поэтому, по нашему мнению, было вполне достаточно в отношении экстремистской пропаганды оставить слова " превосходства либо неполноценности".
В то же самое время удивительно, что к экстремистским материалам закон не отнес наряду с публикациями обосновывающими национальное, расовое или религиозное превосходство, публикации, обосновывающие иное социальное превосходство. И в каком смысле, вообще, говорится о превосходстве. Вряд ли христианин станет отрицать превосходство христианства над сатанизмом, и вменять ему это в вину, а также запрещать выражать такое мнение, глупо. То, что человек, обладающий автомобилем, имеет фактическое преимущество в скорости по сравнению с владельцем велосипеда также очевидно. Если пропаганду такого превосходства считать экстремизмом, а закон, к сожалению, это позволяет, то, пожалуй, надо будет запретить почти всю рекламу. Следует, наверное, разъяснить, что в смысле экстремистской идеологии под пропагандой неполноценности или превосходства понимается распространение взглядов о необходимости законодательного ограничения прав или возложения дополнительных обязанностей по тому или иному социальному признаку или предоставления особых, установленных законодательством, но не обусловленных объективными требованиями правовой дифференциации гражданских, политических и прочих прав.
В связи с этим, необходимо упомянуть также и отнесение к экстремистским материалам трудов " руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии" и " фашистской партии Италии" (между прочим, что такое " труды"? Поменьше нужно такой законодательной " поэзии")? Во-первых, наверное, не все эти труды посвящены вопросам национального или расового превосходства. Во-вторых, обоснование национального или расового превосходства содержится не только в этих трудах, так что никакой особой необходимости выделять именно данных авторов нет, если не считать реверанса в адрес некоторой части пострадавших от попытки реализовать идеи нацизма или фашизма на практике. Вместе с тем, если уж быть последовательным и действительно противодействовать социальной вражде, нужно запретить и труды лидеров РСДРП(б), РКП(б), ВКП(б), КПСС и т.д. От попытки осуществления их идей наших соотечественников погибло гораздо больше, чем от действий германских нацистов или итальянских фашистов. Принимая закон о противодействии экстремизму в стране, большую часть населения которой составляет русский народ, об этом не следовало бы забывать.
Это же относится и к демонстрированию нацисткой атрибутики. Здесь законодателю надлежало бы оговориться, что экстремистским является демонстрирование нацистской символики или атрибутики именно с целью пропаганды экстремистских идей. А то, можно подумать, что любимые миллионами " Семнадцать мгновений весны" мы видели в последний раз. Это, во-первых. А во-вторых, с той же последовательностью должен быть наложен запрет и на всю символику и атрибутику экстремистского характера, не исключая и " рубиновые звезды" московского Кремля. Можно ли поверить в искренность законодателя, если по сей день на площадях, проспектах и улицах всех, думаю, что не ошибаюсь, городов стоят памятники считавшему классовую ненависть лучшим качеством человека Ленину. Вы знаете, в Петербурге недалеко от Таврического дворца до сих пор " красуется" монумент руководившему небывалым социальным террором Дзержинскому. Их именами, а также именами их предшественников и подельников Марата, Пестеля, Рылеева, Бестужева, Александра Ульянова, лейтенанта Шмидта, Белы Куна, Воровского и десятков других названы улицы, площади, набережные, мосты. Можем ли мы ожидать социального согласия от тех, чей ежедневный маршрут десятилетиями пролегал и сейчас пролегает с площади Ленина на проспект Большевиков, с шоссе Революции на площадь Восстания, с улицы Декабристов на улицу Кропоткина? Что это, как ни находящиеся под охраной государства средства пропаганды экстремизма? Способна ли демократическая власть отказаться от фантомов революции, от злых гениев и героев своего прошлого?
Ещё несколько слов о символике, сходной с нацистской " до степени смешения". Смешение тех или иных изображений, как известно, зависит от особенностей личного восприятия. Так, один " эксперт" смешает черный мундир СС или СД с черным мундиром российских кадет, а другой не смешает нацистскую свастику, хотя она, конечно, не только нацистская, с гамматическим крестом на православной иконе. Понятно, что законодатель имел в виду, скорее всего, символы Русского Национального Единства, однако по поводу смешения надо быть очень осторожным.
В связи с принятием закона " О противодействии экстремистской деятельности" вносятся изменения и в Уголовный кодекс РФ. Здесь необходимо отметить, что ст. 2821 УК РФ к преступлениям экстремистской направленности не относит массовые беспорядки, терроризм, организацию незаконных вооруженных формирований и участие в них, а также некоторые другие явно экстремистские преступления. Таким образом, организация сообществ, осуществляющих иные, чем предусмотренные данной статьей, экстремистские действия остается за рамками уголовного преследования именно экстремизма. Да и вообще объем понятия преступного сообщества по ст. 2821 УК РФ не совпадает с объемом этого понятия по закону и ст. 2822 УК РФ, ведь согласно последним экстремистские организации запрещаются на основании экстремистской деятельности, определенной в законе, а не в перечисленных в 2821 УК РФ преступлений экстремистской направленности.
Так что, закон, в основном, представляет собой очередной шумный не столько юридический, сколько идеологический " ляп". Между прочим, закон не распространяется на явления, подобные бесчинству " футбольных болельщиков" в Москве, т.к. они не носят антисемитского или какого-нибудь другого идеологического характера. А ведь это тоже экстремизм.
Как говорится, хотелось всем показать, что " мы против", но показали, как-то уж очень неуклюже. Зато прекрасно показали другое и в этом известная знаменательность закона.
По истечении десяти лет " российской" либеральной демократии экстремизм стал настолько распространенным и общественно опасным явлением, что пришлось задуматься о специальном законе. Но что может закон?
Страна, десятилетиями шедшая по пути коммунизма, и не очень-то с него свернувшая, находится в совершенно экстремальных условиях. Ведь экстремизм не возник на пустом месте. Разве тотальное материальное обнищание и духовно-нравственное оскудение это не экстремизм, разве разрушение экономики это не экстремизм, разве небывалая и в военное время убыль населения - не экстремизм? Средняя продолжительность жизни мужчин меньше пенсионного возраста - это что, норма? Самоубийства офицеров, не могущих содержать семью, - это что, норма? Нынешний уровень неполитической преступности, прежде всего, насильственной - это норма? Миллионы беспризорных детей - это норма?
Какие чувства должны испытывать те, кто получает заработную плату в размере студенческой стипендии двадцатилетней давности, по покупательной способности, разумеется, какие чувства они должны испытывать к тем, кто за десять " лихих" лет приобрел миллиардные (в долларах США) капиталы. Каким может быть уровень общей и правовой культуры у тех, кого газеты, журналы, с позволения сказать, " книги", радио и телевизионные программы новостей, рекламные ролики, художественные и документальные фильмы, развлекательные программы и т.п. ежечасно пичкают жаждой наживы, презрением к труду, насилием и развратом?
Размер минимальной заработной платы в России в несколько раз меньше прожиточного минимума, который, кстати, не столько прожиточный, сколько погребальный. Что, как не чувство отчаяния должно владеть учащимися гордо переименованных в лицеи ПТУ? Ведь они, еще не вступив в жизнь, оказались за бортом. Если они и найдут работу, то их заработки, а они, как правило, находятся на уровне прожиточного минимума, явно не смогут вызвать ни симпатии к честному труду, ни чувства собственной полезности, ни чувства собственного достоинства. Выращено, но не воспитано, ненужное поколение. Естественно, оно идет туда, где их называют востребованными. А чувство неполноценности компенсируется именно претензией на превосходство, причем превосходство, ради которого ничего не нужно делать. Понятно, что у членов законодательных палат дети - или сегодняшние или вчерашние студенты, но думать надо обо всей молодежи, обо всем народе. Способен ли на это режим, принципом которого является власть одной социальной группы над другой? Способная ли демократия в принципе справиться с основанным на безнравственности и власти одной социальной группы над другими явлением? Нет! Демократия здесь бессильна, ибо суть её самой – " разделяй и властвуй". Выход один – власть в принципе объединяющая, т.е. богоданная монархия! Власть совести!!!