Куда мне идти?

Что же мне теперь делать? У нас нет здания, очень мало спонсоров. Наверное, я возьму напрокат еще один трей­лер и вернусь туда, откуда приехал.

Я думал о работе с церквами, которым требуются дет­ские работники, но кому нужен неудачник? Даже подумы­вал о том, чтобы совсем уйти из служения Господу. Но что бы я тогда делал? Куда бы пошел? Я не мог вынести мысли о том, что все мои «духовные» друзья придут и скажут: «Вот видишь. Мы же тебе говорили».

Прошло несколько месяцев. Я все еще путешествовал, хотя и не знал, зачем это делаю. Каждый день мне хоте­лось уехать. Но я оставался.

Куда в это воскресенье? Луббок, штат Техас. Я должен лететь туда, а оттуда ехать в маленький городок Левелленд, чтобы там выступать в воскресенье утром. Пастор пригла­сил меня приехать и рассказать в его церкви о наших фи­нансовых нуждах для поддержания нашего служения.

«Поддержания...- подумал я. - Поддерживать нечего. Это служение мертво. Все. Разве не это сказал я только что этим разочарованым детям?»

А что же я мог сказать в церкви? Может быть, мне следу­ет позвонить пастору и сказать, что просто нет смысла тратить его и мое время, что придется отменить полет. Все. Мы закрыли наше служение в Бруклине.

Но что-то не давало мне принять эту ситуацию. Я знал, что пастор много говорил о нашем служении, поэтому не мог подвести его. Взял такси до аэропорта «Ла Гвардия» и отправился в штат Одинокой Звезды.

Рано утром в воскресенье в Левелленде я включил теле­визор в моем гостиничном номере и увидел на экране Ро­берта Шуллера, как всегда уверенного и положительно на­строенного. Я сказал изображению: «Тебе легко говорить. У тебя Хрустальный Собор в Южной Калифорнии. Вот был бы ты со мной вчера! Больше двух тысяч детей было там в холодном складе гетто!»

Потом я сел на краю кровати, смотрел и слушал. Шуллер говорил о воле Божьей и о том, как важно держаться и ждать. Он говорил о разочаровании и сказал: «Знаете, иног­да просто легче пойти на рыбалку». Его слова были как раз для меня. Я упал на колени и сказал: «Господь, дай мне еще один шанс. Знаю, что это служение каким-то образом еще может выжить».

Позже тем утром я пошел в церковь и сказал им: «Дру­зья, иногда все может выглядеть холодным и невзрачным, но мы еще даже не начали. Завтра я возвращаюсь в Брук­лин, чтобы сделать еще одну попытку. Мы потребуем тер­риторию и спасем детей из ада».

«Извините, мистер»

Эти слова было легко сказать, ведь у меня было вдохно­вение. Но когда я вернулся в Нью-Йорк, реальность быст­ро привела меня в чувство.

- Куда вам? - спросил водитель такси в «Ла Гвардия».

- Бруклин, - ответил я.

- Куда в Бруклине? - хотел он знать.

- В Бушвик.

- Извините, мистер, вам придется найти другое такси. Я туда не поеду.

После того как я получил такой же отказ у еще трех так­систов, я в конце концов нашел того, кто отвез меня домой.

Вид сцены упакованного служения было больше того, что я мог вынести. В Техасе я обрел новые силы, но уже сейчас чувствовал, что рвение и энтузиазм покидают меня.

Шли дни и недели, я не мог и квартала пройти без того, чтобы маленькие дети не подбегали ко мне и не спраши­вали: «Когда у нас опять будет Воскресная школа? Нам так ее не хватает!» Даже мамы останавливались и говорили мне: «Вы не знаете, как много значила эта Воскресная школа для детей».

Служение было закрыто почти год. Больше всего мне запомнилось из этого времени, как каждое утро мне хоте­лось собрать вещи, положить все в машину и вернуться туда, откуда приехал. Мне бы хотелось сказать, что я услы­шал, как Бог проговорил ко мне и сказал остаться. Но такого не было. Даже толком не могу сказать, почему я ос­тался. Просто знал, что вернуться - значит умереть. Поэ­тому нужно продолжать идти вперед.

Потом однажды один мальчик, который приходил к нам в Воскресную школу, рассказал мне о старом здании на углу Евергрин-авеню и Гроув-стрит в том районе, где мы проводили Воскресную школу раньше. Я узнал, что здание было построено в 1926 году как Рейнгольдский пи­воваренный завод. Потом оно стало автомастерской, ко­торая имела дурную славу: здесь ворованные машины раз­бирали на части и продавали. Последнее время оно ис­пользовалось как склад. Сейчас зданию требовался боль­шой ремонт.

«Сколько вы хотите?»

Когда я нашел владельца постройки, то спросил у него:

- Слышал, что вы хотите сдавать здание в аренду.

- Нет, здание только продается.

- Мы ничего не можем купить, - сказал я. - У нас просто есть много бедных детей, для которых я пытаюсь прово­дить Воскресную школу. Я мог бы арендовать ваше здание.

- Покупайте или ничего не получите, - ответил он.

- Сколько вы хотите за него?

- Сто пятьдесят тысяч долларов, - был его ответ. Для служения, у которого вообще не было денег, это была очень большая сумма. Но я вспомнил то, чему учил меня Томми Барнетт, когда мы были в Дейвенпорте. Он всегда говорил мне: «Билл, не забывай, что обо всем можно дого­вориться. Спрашиваешь, сколько что-либо стоит. Если сумма слишком большая, говоришь: «Ну что ж, неплохо». И если что-то больше ста долларов, можно поторговаться».

- Сто пятьдесят тысяч? - спросил я. - Неплохо.

Потом я сказал: «Давайте я задам вопрос по-другому. Ка­кую наименьшую сумму вы примете за это здание?»

- Сто пятьдесят тысяч, - заявил хозяин, не моргнув глазом.

- Ну, а сколько вы хотите аванса?

- По крайней мере, двадцать пять тысяч долларов, - ответил он.

- Ну что ж неплохо, - повторил я. - Но поймите, это огромная сумма для такой церкви, как наша.

Я поблагодарил владельца здания и попрощался.

Двадцать пять тысяч долларов... Все равно, что мил­лион.

В то время на счету невидимой церкви «Метро» было всего 98 долларов и 16 центов. И все! Никаких наличных, никаких НЗ. Девяносто восемь долларов и шестнадцать центов — это деньги на продукты и на все остальное.

В следующее воскресенье я должен был посетить еще одну церковь в Техасе, в городе Тайлер.

Изменения в планах

- Алло? Это Билл Вилсон? - спросила женщина на дру­гом конце линии.

- Да, это я.

- Мы с вами не знакомы. Меня зовут Нел Хиббард. Я пастор церкви «Маяк Евангелия» в Далласе.

Затем она сказала что-то, что привлекло мое внимание.

- Бог разбудил меня ночью и сказал, что человек по имени Билл Вилсон должен проповедовать здесь в следу­ющее воскресенье. Я не знаю ни одного Билла Вилсона.

Но один из наших сотрудников слышал о вас. Вы един­ственный Билл Вилсон, которого мы знаем. Вы должны быть здесь в воскресенье.

- Я не могу, я должен быть в Тайлере.

- Но Бог сказал, что вы должны быть здесь в воскре­сенье, значит, до встречи в воскресенье.

И она повесила трубку.

Сразу же я набрал номер телефона пастора в Тайлере и сказал:

- Вы ни за что не поверите, но женщина по имени Нел Хиббард только что позвонила мне из Далласа и сказала, что я должен проповедовать в ее церкви в воскресенье.

- Но ты не можешь. Ты ведь должен быть здесь.

- Я это знаю, но она уверяла, что Бог сказал ей, что я должен быть там.

Затем он спросил меня:

- Ты считаешь, что это сказал Бог?

- Бог никогда вслух не говорил ко мне. Откуда мне знать?

- Хорошо. Давай просто перенесем твое выступление на следующую неделю, - предложил он.

Я подобрал несколько цветных слайдов о том, что мы уже сделали в Бруклине, и составил краткий рассказ о том, что хотели бы сделать. Потом я полетел в Даллас.

После показа слайдов в церкви и рассказе о наших пла­нах на будущее сестра Хиббард сказала: «Я верю, что Бог хочет, чтобы мы помогли этому человеку купить здание в Бруклине».

Когда они передали мне пожертвования, я просто не мог поверить в это. Десять тысяч долларов наличными! Ни одного залога. Все деньги были здесь, у меня в руках. Это было самое большое пожертвование в истории нашего служения. Теперь у нас было 10098 долларов и 16 центов.

«Вам это Бог сказан?»

Слово об этой встрече распространялось быстро.

После возвращения в Нью-Йорк в среду мне позвонил пастор Клайд Каузи из Ассамблеи Бога в Шермане, штат Техас.

- Мы слышали о том, что произошло в церкви сестры Хиббард в прошлое воскресенье. Я подумал, не могли бы вы приехать и к нам в следующее воскресенье?

- Не могу, - сказал я ему. - Мне пришлось отменить вы­ступление в церкви в Тайлере, чтобы съездить в Даллас, и мы перенесли нашу встречу на это воскресенье.

- Если вы приедете в Шерман, мы сможем хорошо по­мочь вашему служению.

- Вам это Бог сказал? - спросил я его.

- Нет, - ответил он.

Но я позвонил пастору в Тайлере, и он понял. «Приез­жайте, когда сможете».

В ту субботу я снова вылетел в Даллас и поехал по шос­се 75 в Шерман, который находится недалеко от границы со штатом Оклахома. Я снова показал слайды и рассказал нашу историю. Потом пастор Каузи попросил людей ока­зать посильную помощь нашим детям в Нью-Йорке.

Старейшины были как раз в середине подсчета, когда церковный бухгалтер пригласила меня в офис. «Мы поду­мали, что вам захочется увидеть это», - сказала она. На трех больших столах лежали кучи денег и чеков. Выгля­дело так, как будто все это принадлежало Манхэттенскому банку.

«Пожертвования составили восемнадцать тысяч долла­ров. И вот еще, посмотрите», - сказала бухгалтер, протяги­вая мне конверт. На нем не было адреса, только имя чело­века. «Открывайте», - сказала она. Я вытряхнул из конвер­та содержимое. Это были тридцать семь центов и кусочек материи.

Потом она сказала: «Этот человек бездомный. Мы поду­мали, что вам будет интересно узнать, что он вложил все, что у него было в кармане во время сбора пожертвова­ний». Я никогда ничего подобного в жизни не видел.

Всего за восемь дней Господь дал нам тридцать восемь тысяч долларов - больше, чем нам было нужно для аванса.

«Это правда?»

Видение о могучем служении по достижению детей было не просто живо, оно ярко горело. Новость о подпи­сании нами контракта на покупку старого склада распро­странилась по гетто со скоростью света.

Молодые люди, которые работали с нами раньше, нача­ли звонить: «Это правда? Это действительно правда?» Дру­гой умолял назначить его капитаном автобуса. Он видел церковь «Метро» в своем районе. Он хотел быть частью любви и сострадания; радость и веселье сопровождали все, что бы мы ни делали.

Даже многие из подростков, те, кто постарше, которые принимали наркотики, просили, чтобы их младшие братья и сестры участвовали в программе. «Я не хочу, чтобы мой младший брат стал таким, как я», - сказал один из них.

Наши сотрудники и добровольцы раздали тысячи при­глашений в новую Воскресную школу. Мы уже давно пере­стали арендовать автобусы у местной компании. Все, что у нас было, - это несколько старых автобусов, которые уже слишком долго стояли припаркованные. Один за одним наши механики «оживляли» их.

Мы не только вернулись, чтобы посетить детей дома в нашем старом районе, но мы также достали наши карты и расширили территорию. Именно в то время маленький мальчик без обуви и рубашки спросил у нашего сотрудни­ка, что он делает. Он сказал: «Я приглашаю мальчиков и де­вочек прокатиться в автобусе в Воскресную школу, чтобы услышать об Иисусе».

Мальчик посмотрел на него и спросил: «Что такое Воскресная школа? Кто такой Иисус?»