Глава 15. Девушки и Шалфей предсказатель.

Люси сидела на скамейке в парке, и размышляла над тем, как она умерла. Это было все-таки очень страшно и болезненно. Упав на пол в старинном черном замке, она почувствовала почти то же самое, что испытала тогда, когда ее подруга сыграла с ней злую шутку, угостив «Сальвией». Это случилось однажды днем, дома у Люси.

Сбежав с последней пары уроков, они, накупив пирожных и, взяв в прокате диск с фильмом «Ван Хельсинг», решили весело провести время. Мамы, тогда еще живой, дома не было. Девчонки, красиво сервировав журнальный столик, забрались с ногами на диван перед работающим телевизором и принялись за свое скромное пиршество. Кроме сладостей на столике гордо возвышались тонкие длинные фужеры и, казавшаяся огромной, бутылка белого сухого мартини.
Люси пригубила вино – вроде ничего особенного, разве что цена, но так приятно ощущать себя совсем взрослой, изысканной, сексуальной. Таким интересным был фильм, такими красивыми актеры, таким привлекательным казался граф Дракула. Даже собственные волосы ласкали шею и плечи, стоило немного повернуть запрокинутую голову. Хотелось взлететь, оказаться в объятиях мужчины и пустить кому-нибудь кровь одновременно.

Люси почувствовала, как из ее глаз, сами по себе, катятся слезы при воспоминании о матери, но ничего не могла с этим поделать. Боль, жившая в ней, была выше и чище, сильнее, чем голоса ангелов, пытавшихся ее утешить. Какой-то молодой человек, вертя в руках мобильник, хотел было подойти, но встретившись с ней взглядом, вздрогнул, остановился и, засуетившись, пошел прочь.

На долю секунды юному ловеласу почудилось, что с него заживо сдирают кожу, и этого было достаточно.

Благодаря пирожным бутылка быстро пустела, и к концу фильма девчонки сами не заметили, как изрядно набрались.

— Смотри, что у меня есть, – сказала Таня и, порывшись в своей сумке, достала оттуда маленький пластиковый пакетик. – Мексиканская травка из интернета, — действует всего пять минут, но какой кайф!
— Правда? – недоверчиво спросила Люси.
— Зуб даю, – Таня многозначительно щелкнула ногтем большого пальца о свой белый зубик и прикусила губу, исподлобья поглядывая на подругу. – Я, когда попробовала, сразу же кончила так, что трусики пришлось менять. Всю дорогу до дома смазка текла, – добавила она полушепотом и захихикала.
— Ничего себе, – все так же, сомневаясь, сказала Люси, и сделала глоток вина.
— Хочешь попробовать? – не унималась подруга.
— Да я как-то наркотики не очень уважаю.
— Это не наркотик, – ее совершенно легально продают, – вреда никакого. Ты че, струсила?
— Нет, просто не хочу.
— Трусиха. Тогда я одна.
— Сама ты трусиха, пошли на балкон выйдем.
Уже на балконе, зарядив пипетку вполне безобидным на вид экстрактом травки, Тане все-таки удалось соблазнить подругу.
— Смотри, как тут мало, – сказала она. – Сделаешь маленькую затяжечку, а если не понравится, вернешь мне. Когда тебе еще доведется попробовать?
— Ой, какая же ты настырная. Давай сюда, – девушка взяла пипетку и, аккуратно сжав губами вставленную в нее бумажную трубочку, сделала затяжку.

Прошло несколько секунд, а Люси все тянула и тянула в себя густой едкий дым, словно внутри нее вдруг проснулся, ждавший до этого своего часа вредный и ненасытный бес.
Действие «Сальвии» было почти мгновенным. Мир ярко вспыхнул, а затем начал стремительно складываться, съеживаться, стремясь к какому-то незримому центру, дьявольской сингулярности.

Пространство становилось двумерным, но продолжало изменяться при этом дальше, к своему изначальному состоянию. Все летело в одну незримую точку, – это было больше, чем просто смерть, – пришел настоящий конец всему сущему.

Так как Люси являлась частью этого исчезающего мира, то она ощущала его стремительную ужасную трансформацию буквально физически. За считанные секунды она пережила то, что почувствовал бы человек, если бы неведомая сила протащила его заживо сквозь игольное ушко.
Очнулась девушка от того, что испуганная подруга брызгала на нее водой. Люси вскочила, и влепила Тане звонкую пощечину.

В замке все происходило немного не так. Во-первых, смерть овладела ею гораздо нежнее. Получив полную власть над телом Люси, она одарила ее сперва невероятно сильным, головокружительным оргазмом, который вырвал несчастную из физической оболочки, из жизни, даже из сна, и почти стер, как личность. Во-вторых, дойдя до стадии превращения в ничто, став крохотной, исчезающей точкой в кромешной тьме, Люси увидела вдруг яркую вспышку, частью которой сама являлась. Да, она была светом, бесплотной субстанцией, несущейся с сумасшедшей скоростью к своей неведомой цели, но чувствовала это физически, как и то, что еще секунду назад сама являлась вовсе неощутимым ничем.

Смерть была, и ее не было. Существовала маленькая гипотетическая точка покоя, среди бесконечного движения, помеченная нулем и ему равная. Точка, к которой стремился зачем-то освобожденный дух, притягиваемый туда, как комета Юпитером.

Вопросы вертелись в голове Люси, будто потревоженный кем-то пчелиный рой: «Кто же я на самом деле? И кто этот человек, отравивший меня? Может он и не человек вовсе? Зачем он это сделал? Что это за место? Куда меня унесло после смерти? Являются ли эти грезы плодом больного воображения, или боль и страдания открыли для меня двери в иной мир? Буду ли я там счастлива? К чему все это? Что я так мучительно пытаюсь все время вспомнить? Может, мне просто уйти из жизни? Как это сделать безболезненно и наверняка? Попаду ли я потом в Ад? Почему мне так хочется убивать?»

— Все, хватит, не могу больше! – закричала Люси, и на нее удивленно обернулась проходящая мимо парочка. – Я должна это выяснить, мне надо снова попасть в замок и поговорить с ним, – сказала она уже тише.

Люси зашла в аптеку, купила успокоительное, без которого уже не представляла себе жизнь, и, придя домой, проглотила сразу же горсть таблеток, а затем отправилась в ванную. Приняв душ, она зажгла свечу и включила Анжело Бадаламенти. Взяв один из самых красивых, дорогих фужеров, наполнила его своим любимым вином и, плотно задернув шторы, с ногами залезла в уютное кресло.
Наслаждаясь глубоким, обворожительно-прекрасным вкусом и ароматом Киндзмараули, она вдруг почувствовала, что ей заранее немного себя жалко. Жалко, если сегодня все кончится. Представилось даже, совершенно отчетливо, как за темными шторами висит в воздухе белый ангел и протягивает к ней свои руки.

— Отстань от меня, сволочь пернатая, – пробормотала Люси.
Таблетки уже давали о себе знать, а вино ускоряло их действие. Неизвестно откуда взявшийся сквозняк пронесся по комнате. Успевшие подсохнуть волосы взлетели вверх и застыли в этом положении. Фужер, выскользнув из ослабшей руки, медленно упал на пол и покатился по мягкому красному ковру. Спустя мгновение тело Люси резко обмякло в кресле, словно отключенное от источника, поддерживающего в нем жизнь, а волосы рассыпались по плечам шелковым мягким потоком.

***WD***