Старый городъ Кремль. 1 страница

Историческій обзоръ его мѣ стностей.

I. Общій обзоръ.

Первоначальное Кремлевское поселеніе города Москвы въ незапамятныя времена основалось на крутой береговой горѣ, на мысу Кремлевской высокой площади, которая нѣ когда выдвигалась къ устью рѣ чки Неглинной крутымъ обрывомъ у теперешнихъ Кремлевскихъ Боровицкихъ воротъ.

На такихъ излюбленныхъ мѣ стностяхъ, на крутыхъ высокихъ мысахъ, при сліяніи рѣ къ и рѣ чекъ или глубокихъ овраговъ основывались всѣ древніе Русскіе города, какъ и малые городки, находившіе въ этомъ расположеніи мѣ стности не малую защиту и оборону въ опасныхъ случаяхъ. Теперь Московской крутой угловой горы не существуетъ. Въ теченіи вѣ ковъ она постепенно теряла свой первоначальный видъ и окончательно была срыта и уравнена пологимъ скатомъ уже на нашей памяти, въ 1847 году, по случаю постройки новаго Кремлевскаго дворца, лицевая сторона котораго стоитъ именно на томъ высокомъ уровнѣ площади, какой нѣ когда высился и у Боровицкихъ воротъ.

Отъ древняго времени осталось неизмѣ ннымъ только одно имя горы, сохраняемое и донынѣ помянутыми Боровицкими воротами. Вся гора была боровая, покрытая въ древнее время, конечно, дремучимъ боромъ.

На это указываетъ и другой свидѣ тель, стоящій неподалеку, древній храмъ Спаса на Бору во дворѣ Новаго дворца.

Урочище Боръ, стало быть, обозначало всю площадь древнѣ йшаго помѣ щенія Москвы.

Повидимому, къ этому Бору относится и древнее замоскворѣ цкоеурочище церквей Іоанна Предтечи подъ Боромъ и Черниговскихъ Чудотворцевъ тоже подъ Боромъ. Выраженіе подъ Боромъ, а не на Бору, вѣ рнѣ е всего указываетъ, что обозначенная мѣ стность, лежащая хотя бы и за рѣ кою, въ дѣ йствительности находилась подъ сѣ нью Кремлевскаго бора. Часть этого бора, вѣ роятно, произростала и по замоскворѣ цкому берегу, но главный сплошной боръ все-таки простирался по Кремлевской нагорной сторонѣ рѣ ки, почему и явилось урочище подъ Боромъ. Это урочище, какь мѣ стность древняго поселенія, должно относиться къ той же отдаленной древности, какъ и Кремлевское урочище на Бору {Существовало и еще урочище подъ Боромъ, какъ обозначалась церковь Іоанна Предтечи въ Ивановскомъ монастырѣ (Доп. Акт. Истор. I, 210). Любопытно, что съ именемъ Бора въ этихъ трехъ случаяхъ соединяются и имена церквей Іоанна Предтечи. Быть можетъ, постройкою храмовъ этого воимя руководила какая либо религіозная мысль, освящавшая боровую лѣ систую мѣ стность святымъ именемъ Предтечи соотвѣ тственно народному вѣ рованію.}.

Упомянутыя прозванія " на бору" и " подъ боромъ" и прозваніе воротъ-- Боровицкія остаются древнѣ йшими памятниками Московской топографіи, а прозваніе воротъ вмѣ стѣ съ тѣ мъ служитъ свидѣ тельствомъ, что самыя ворота на томъ же мѣ стѣ существовали отъ того времени, какъ была выстроена первая ограда для здѣ шняго поселка. По всему вѣ роятію, въ начальное время они открывали путь не прямо на гору, а только на Подолъ Кремля, какъ это замѣ тно и теперь по закладенной аркѣ въ Боровицкой башнѣ, проводившей и въ позднее время къ тому же Подолу.

Надо также упомянуть, что прозваніе воротъ неподвижно сохранялось въ теченіи вѣ ковъ именно только памятью Московскаго народа. Царь Алексѣ й Мих., слѣ дуя своимъ благочестивымъ побужденіямъ, указомъ 17 апрѣ ля 1658 г., повелѣ лъ эти ворота писать и называть Предтечинскими, во имя стоявшей передъ ними церкви Іоанна Предтечи; однако не только народъ, но и канцелярскія офиціальныя записи не всегда слѣ довали этому указу и по прежнему прозывали ворота Боровицкими.

Какая же была ограда у перваго Кремлевскаго поселка? На это даютъ отвѣ тъ во множествѣ разсѣ янные въ близкихъ и дальнихъ окрестностяхъ Москвы такъ называемые городки и городища, то-есть древнія мѣ ста такихъ же поселковъ, каковъ былъ и первый Кремлевскій. Они также устроивались на мысахъ или угловыхъ высокихъ мѣ стахъ при сліяніи рѣ къ, рѣ чекъ и овраговъ, въ лѣ сной глуши, и всегда были укрѣ плены валомъ и рвомъ. На валу, конечно, ставился еще деревянный частоколъ, тынъ, или острог изъ бревенъ, стоймя, остро отесанныхъ вверху. Такъ, несомнѣ нно, былъ укрѣ пленъ и первый поселокъ Кремля. Остатки его вала и рва были найдены близъ юго-западнаго угла церкви Спаса на Бору при постройкѣ Новаго дворца {Гастева: Статистическое Описаніе Москвы. М., 1841 г. Объясненіе плановъ стр. 4, No 55.}, при чемъ оказывается, что церковь Спаса стояла внѣ окопа или ограды этого первичнаго поселка.

Городокъ и до постройки деревянныхъ стѣ нъ могъ именоваться Кремником, Кремлемъ и Кремлевникомъ, такъ какъ это имя въ коренной формѣ Кремь и доселѣ въ сѣ верномъ областномъ языкѣ обозначаетъ тотъ же боръ или крѣ пкій и крупный строевой хвойный лѣ съ вь завѣ тномъ бору, растущій среди моховыхъ болотъ {Отеч. Записки 1844 г., No 2, Смѣ сь, стр. 84 и 85.}, которые и у Кремля оставили свое имя въ улицѣ Моховая.

У Ивановскаго монастыря Кулижки также обозначали болотистую мѣ стность.

Стало быть, прозваніе Кремля идетъ не отъ крѣ пкихъ стѣ нъ. не отъ крѣ пости въ смыслѣ крѣ постной твердыни, а отъ имени бора -- кремника.

Въ половинѣ XV вѣ ка (1461 г.), по случаю постройки вблизи Боровицкихъ воротъ упомянутой каменной церкви Рождества Іоанна Предтечи, лѣ тописецъ записалъ очень достовѣ рное преданіе, что та церковь " была прежде деревянная, первая церковь на бору, въ томъ лѣ су и рублена, и была соборная при св. Петрѣ митрополитѣ, и дворъ былъ Петра Чудотворца близко туто же {Полное Собр. Лѣ топ. VIII, 149. Продол. Нестора. М., 1784, стр. 259.}.

Можно съ вѣ роятностью предполагать, что эта церковь была здѣ сь выстроена вскорѣ по крещеніи тутошняго населенія. Когда въ 1847 г. каменный храмъ былъ окончательно разобранъ, то " подъ кирпичнымъ поломъ каменнаго жертвенника (у Предтеченскаго престола) найдены скотскія кости: лошадиная голова и двѣ голени, изъ которыхъ одна признана была за бычачью, а другая за коровью" {Москов. Архангельскій Соборъ, со ч. Л. Лебедева. М., 1880 г., стр. 142.}. Не воздвигнута ли первая деревянная церковь на самомъ мѣ стѣ древняго языческаго капища? Воименованіе Рождества Предтечи также можетъ служить указаніемъ на бывавшее здѣ сь языческое празднество, какое съ именемъ Купалы совершалось наканунѣ христіанскаго празднованія въ честь Предтечи 24 іюня. Извѣ стно, что во времена перваго крещенiя русскихъ племенъ христіанскіе храмы повсюду поставлялись на мѣ стахъ прежнихъ языческихъ требищъ, о чемъ прямо свидѣ тельствуетъ первый митрополитъ Русинъ, Иларіонъ: " Начатъ мракъ идольскій отъ насъ отходити", говоритъ онъ. " Уже не сотонинскія капища сограждаемъ, но Христовы церкви зиждемъ... капища разрушишась и церкви поставляются, идоли сокрушаются и иконы святыхъ являются..." {Чтенія Общ. Исторіи и Древностей, годъ III, No 7, стр. 32, 37.}.

Повидимому, Предтеченская церковь занимала серединное положеніе въ этомъ древнѣ йшемъ городкѣ Москвы, несомнѣ нно, какъ упомянуто, и въ то время обнессеномъ землянымъ окопомъ, валомъ и рвомъ. Замѣ чается также и общій городовой обычай ставить главные соборные храмы по самой срединѣ города. Если такъ было и въ Московскомъ первомъ городкѣ, то это обстоятельство даетъ возможность, хоть приблизителыю, опредѣ лить пространство первоначальной Москвы, пространство, такъ сказать, ея зародыша.

Этотъ зародышъ занималъ Боровицкій острый уголъ Кремлевской мѣ стности на протяженіи не много болѣ е ста саженъ и составлялъ острый трехугольникъ, вершина котораго направлялась къ Ю. 3., къ устью рѣ чки Неглинной, а основаніе примыкало къ С. В., къ уровню всей площади Кремля, гдѣ, не доходя церкви Спаса на Бору, былъ открытъ, какъ упомянуто, ровъ и валъ. Такимъ образомъ, весь городокъ помѣ щался между Боровицкими воротами и Новымъ Императорскимъ дворцомъ, занимая всю площадь, перегороженную теперь чугунною рѣ шеткою. Стороны этого трехугольника--южная, къ Москвѣ -рѣ кѣ, и западная, къ Неглинной, гдѣ высятся стѣ ны Кремля и зданіе Оружейной Полаты -- спускались къ потокамъ рѣ къ береговыми кручами, вышиною отъ уровня рѣ ки почти на 15 саж. или -- по другому измѣ ренію -- почти на 20 саженъ, какъ это еще замѣ тно со стороны Кремлевскаго сада.

Отъ Боровицкихъ воротъ идите прямо къ Новому дворцу, держа линію на среднее окно Государева кабинета, выходящаго на уголъ дворца, и черезъ 120 мѣ рныхъ шаговъ вы остановитесъ на томъ самомъ мѣ стѣ, гдѣ находилась упомянутая первая церковь Москвы во имя Рождества Іоанна Предтечи. Какъ упомянуто, она разобрана въ 1847 г. единственно по той причинѣ, что будто бы, какъ за очень достовѣ рное разсказывали нѣ которые изъ строителей Новаго дворца, нарушала красоту вида на вновь востроенный дворецъ изъ Замоскворѣ чья и въ особенности съ Каменнаго моста. Дѣ йствительно, этотъ неболъшой старинный храмъ, дорогой памятникъ Московской древности, не былъ уже въ архитектурномъ согласіи съ новыми постройками и казался какимъ-то случайно здѣ сь забытымъ остаткомъ исчезнувшей первобытной Московской старины.

Исторія исчезновенія этого храма любопытна.

2 октября 1846 г. Государь Императоръ Николай Павловичъ при осмотрѣ Новаго дворца, даже и изъ Замоскворѣ чья и съ Каменнаго моста, Высочайше повелѣ ть соизволилъ церковь св. Іуара (какъ въ это время прозывался древній храмъ по имени предѣ ла) перенести въ башню Боровицкихъ воротъ, нынѣ же существующее ея строеніе разобрать" (Судьба первой церкви на Москвѣ, А. И. Успенскаго. М., 1901, стр. 15).

Однако у начальетва Московской Дворцовой Конторы естественно возникло опасеніе, не произойдутъ ли по этому поводу разнаго рода волненія и толки въ народѣ. Такія опасенія возникали и прежде по такимъ же поводамъ, напр., при Императорѣ Александрѣ I по случаю предполагаемаго Валуевымъ уничтоженія нѣ которыхъ старыхъ зданій Кремля.

Имѣ я это въ виду, вице-президентъ Конторы, непосредственно завѣ дывавшій всею постройкою Новаго дворца, гофмаршалъ баронъ Боде доносилъ Министру Двора 12 авг. 1847 г. слѣ дующее: " Находящуюся въ Кремлѣ церковь во имя св. Іоанна Предтечи Высочайше повелѣ но сломать и перевести въ Боровицкую башню. А какъ этотъ храмъ принадлежитъ къ первѣ йшимъ Московскимъ древностямъ, то, дабы совершенно отстранить всѣ могущіе возникнуть по сему предмету въ народѣ разнаго рода толки, я полагалъ бы на стѣ нѣ башни, обращенной ко Дворцу, сдѣ лать на особо здѣ ланныхъ камняхъ надписи, объясняющія причину сего перенесенія".

Митрополитъ Филаретъ одобрилъ эту мысль и составилъ двѣ надписи, которыя по Высочайшему соизволенію и помѣ щены на свои мѣ ста.

Сердечнымъ печальникомъ о разореніи храма явился извѣ стный любитель святыни А. Н. Муравьевъ.

Онъ обращался съ ходатайствомъ о спасеніи древней церкви къ Владыкѣ митрополиту, но получилъ отъ него отвѣ тъ въ слѣ дующихъ выраженіяхъ: " Простите меня, что я поклоняюсь древнимъ иконамъ и прочей святынѣ, а не разсѣ дшимся камнямъВасилія Темнаго". Владыка зналъ о построеніи церкви только одинъ 1461 годъ. Въ примѣ чаніи къ этому отвѣ ту Владыки Муравьевъ, между прочимъ, пишетъ: " Ее (церковь) хотѣ ли сохранить ради древности при устройствѣ Новаго Кремлевскаго дворца и потомъ вдругъ ради ветхости разобрали, хотя она простояла бы еще многіе годы. Узнавъ объ этомъ намѣ реніи, я всячески старался спасти древній храмъ, обращался о томъ и къ Владыкѣ и къ князю С. М. Голицыну, но не успѣ лъ, потому что дворъ былъ за границею и слишкомъ скоро исполнилось данное повелѣ ніе".

Баронъ Боде въ особомъ докладѣ о ветхости храма доказывалъ, что " всякое малѣ йшее движеніе (т. е., вѣ роятно, ѣ зда по площади возлѣ церкви) причиняло бы быстрое разрушеніе зданію церкви". Владыка съ своей стороны произнесъ при освященіи новаго помѣ щенія храмовой Святыни на Боровицкой башнѣ утѣ шительное и назидательное слово Москвичамъ, скорбѣ вшимъ о разрушеніи церкви.

Когда церковь разобрали, то видъ на дворецъ изъ Замоскворѣ чья сталъ еще непригляднѣ е. Обнаружилась обширная и пустынная кривая площадь древнѣ йшаго помѣ щенія Москвы, среди зданій, расположенныхъ по кривымъ линіямъ, не имѣ вшихъ правильнаго фасада или лица. Все это по необходимости заставило устроить здѣ сь, въ качествѣ фасада, существующую теперь чугунную рѣ шетку съ двумя воротами.

А туть близко, возлѣ сломанной церкви, находился и дворъ святителя Петра Чудотворца, основателя всего величія и могущества Москвы. Это было въ 20-хъ годахъ ХІV столѣ тія. Но туть же близко еще раньше, въ 1147 г., несомнѣ нно находился и тотъ дворъ вел. князя Юрія Владиміровича Долгорукаго, въ которомъ онъ устроивалъ сильный обѣ дъ и пиръ своему несчастному другу Новгородъ-Сѣ верскому князю Святославу Ольговичу. Можно съ достовѣ рностію полагать, что княжій и впослѣ дствіи митрополичій дворы съ ихъ хоромами стояли съ западной стороны храма, то-есть между храмомъ и Боровицкими воротами.

Очень также вѣ роятно, что митрополиту Петру, когда онъ поселился въ Москвѣ, былъ отданъ для житья прежде бывшій княжескій дворецъ, или же самое мѣ сто этого дворца. Лѣ тописцы XV вѣ ка свидѣ тельствують, что дворецъ Чудотворца Петра находился на томъ самомъ мѣ стѣ, гдѣ въ ихъ время стоялъ дворъ кн. Ивана Юрьевича Патрикѣ ева, передъ самою церковью Іоанна Предтечи. А этотъ дворъ въ прежнее время принадлежалъ вел. княгинѣ Софьѣ Витовтовнѣ, супругѣ вел. князя Василія Дмитріевича, потомъ ея внуку князю Юрью Васильевичу, сыну вел. князя Василья Темнаго {Лѣ топись Новг. IV, 148. Никон. Л. V, 288. -- С. Г. Гр. I. 193. -- Карамзинъ V. пр. 386, стр. 167.}, что вполнѣ подтверждаетъ принадлежность двора и въ древнее время Великокняжеской же семьѣ. Отданный митрополиту этоть дворъ послѣ переселенія митрополита на новое мѣ сто, возлѣ Успенскаго Собора, по всему вѣ роятію, поступилъ опять во владѣ ніе великаго князя.

Когда Москва въ 1147 году сильно и широко угощала Новгородъ-Сѣ верскаго князя, она въ то время была еще только княжескимъ селомъ, хозяйственнымъ княжескимъ хуторомъ, а потому все ея населеніе несомнѣ нно состояло только изъ однихъ дворовыхъ слугъ князя съ ключникомъ или дворецкимъ во главѣ. Но когда, черезъ 10 лѣ тъ, въ 1156 г. ккязь ІОрій Долгорукій или собственно Андрей Боголюбскій устроилъ изъ своего села городъ, т.-е. обнесъ село крѣ пкими, хотя и деревянными стѣ нами, то это значило, что Москва съ той поры становилась уже не княжескимъ селомъ, а цѣ лымъ полкомъ княжеской военной дружины. Въ то время городъ и дружина-полкъ были однозначущи. Постройка города показывала, что окрестныя близкія и дальнія мѣ стности были уже достаточно населены и въ опасныхъ случаяхъ требовали безопаснаго убѣ жища, какимъ и являлись крѣ пкія стѣ ны города. О весьма значительномъ населеніи подмосковныхъ мѣ стъ свидѣ тельствуютъ многочисленные курганы, особенно по верхнему и нижнему отъ города теченію Москвы-рѣ ки, въ мѣ стностяхъ селъ Спасъ-Тушина и Царицына. Въ случаѣ нападенія и нашествія враговъ вся наееленная окрестность сбѣ галась обыкновенно подъ защиту городовыхъ стѣ нъ, унося съ собою все дорогое и цѣ нное изъ своего имущества и оставляя на произволъ судьбы только постройки своихъ дворовъ. Такъ бывало въ древней Руси во все время княжескихъ усобицъ и Татарскихъ и Литовскихъ нашествій.

Но кромѣ того, Московскій первый городъ ставился, какъ передовая сторожевая крѣ пость со стороны Смоленскихъ (Литовскихъ) да и Новгородскихъ непріятелей, для защиты новаго стольнаго города Владиміра Суздальскаго, а также и со стороны южныхъ враговъ, потому что дорога съ юга къ Владиміру пролегала черезъ Москву и отъ Сѣ верской области, и отъ Рязани.

Съ того времени господствующимъ населеніемъ города являются уже не княжескіе дворовые слуги, но дружинники, дружинное боярское сословіе съ своимъ тысяцкимъ во главѣ или бояриномъ-воеводою.

Само собою разумѣ ется, что съ устройствомъ города къ нему мало-по-малу стало тѣ сниться и окрестное населеніе, стало садиться вблизи его стѣ нъ, водворяя такимъ образомъ зародышъ будущаго обширнаго Посада.

Мы упомянули, что замоскворѣ цкое поселеніе подъ Боромъ могло существовать еще въ то время, когда Кремлевская гора была покрыта Боромъ.

Спустя 20 лѣ тъ послѣ постройки города, въ 1176 г., во время наставшей по смерти Андрея Боголюбскаго княжеской усобицы, городъ Москва въ лицѣ своей дружины принимаетъ живое участіе въ этой усобицѣ, отстаивая права своего старшаго города Владиміра. Подъ именемъ Московлянъ, Москьвлянъ, дружина однажды выступила было въ походъ, сопровождая во Владиміръ своего излюбленнаго князя Михалку Юрьевича, но, услыхавъ, что къ ея родному городу Москвѣ идетъ соперникъ Михалка, Ярополкъ, поспѣ шно поворотила назадъ, возвратилась вспять, блюдучи домовъ своихъ.

Однако какъ ни береглись Московляне, на другой же годъ (1177) осенью къ нимъ внезапно пришелъ Рязанскій князь Глѣ бъ. " и пожже городъ весь и села".

Этимъ пожаромъ открывается длинный рядъ пожаровъ, опустошавшихъ весъ городъ изъ конца въ конецъ. Въ 1209 г. князь Рязанскій Изяславъ и Пронскій Михаилъ снова приходили къ Москвѣ ратью, но были отбиты и едва спаслись бѣ гствомъ {Родословная книга. Временникъ Общ. Исторіи. Кн. X, стр. 29.}. Въ это время Москва была только пригородомь Владиміра и потому находилась въ непосредственномъ владѣ ніи вел. князя, сначала Андрея Боголюбскаго, а затѣ мъ его брата, Всеволода, потомъ второго Всеволодова сына, Юрья. Повидимому, и тогда уже она являлась городомъ настолько значительнымъ, что 4-й сынъ Всеволода, Владиміръ, получившій по смерти отца въ надѣ лъ городъ Юрьевъ, не захотѣ лъ въ немъ оставаться и перебрался въ 1214 г. въ Москву, дѣ йствуя въ усобицѣ враждебно противъ Юрья, который, однако, осадилъ его въ Москвѣ, принудилъ сдаться и отправилъ его на княженіе въ Переяславль Кіевскій {Переясл. Лѣ топись, 111, 112.}.

Какъ былъ обширенъ этотъ первый городъ Москвы, охранявшій домы дружинниковъ, объ этомъ мы не имѣ емъ даже и косвенныхъ указаній. Должно полагать, что онъ занималъ едва ли половину, а быть можетъ, вѣ рнѣ е, только третью долю теперешняго Кремля.

Со стороны рѣ чки Неглинной черта городскихъ стѣ нъ могла доходить до теперешнихъ Троицкихъ воротъ, мимо которыхъ въ древнее время, вѣ роятно, пролегала простая сельская дорога по Занеглименью въ направленіи къ Смоленской и къ Волоколамской или Волоцкой старымъ дорогамъ.

Съ другой стороны, внизъ по Москвѣ -рѣ кѣ, такая черта городскихъ стѣ нъ могла доходить до Тайницкихъ воротъ или нѣ сколько далѣ е, а на горѣ включительно до Соборной площади, такъ что весь треугольникъ города, начиная отъ его вершины у Боровицкихъ воротъ, могъ занимать пространство со всѣ хъ трехъ сторонъ по 200 саженъ; т.-е. въ окружности болѣ е 600 саженъ.

Но это одни предположенія, очень вѣ роятныя, но не имѣ ющія за собою точныхъ основаній.

Въ Батыево нашествіе 1238 г. городъ былъ плѣ ненъ и опять сожженъ, сгорѣ ли и церкви, и монастыри всѣ, и села. Эта лѣ тописная отмѣ тка, что погорѣ ли монастыри всѣ, можетъ указывать на значительность пригороднаго разселенія Москвы, а стало быть и на достаточную населенность самого города. Какъ пригородъ стольнаго Владиміра, Москва и до Татаръ, и во время первыхъ десятилѣ тій Татарщины оставалась неотмѣ нно во владѣ ніи великаго князя. Послѣ Батыева разгрома Вел. Княженіе получилъ Ярославъ Всеволодовичъ, распредѣ лившій передъ кончиною Великокняжескія волости своимъ сыновьямъ, при чемъ Москва досталась седьмому его сыну, Михаилу, прозваніемъ Хоробриту, вскорѣ погибшему въ битвѣ съ Литвою (1248 г.). Второй сынъ Ярослава, Великій князь Александръ Невскій (1263 г.), вѣ роятно по духовному завѣ щанію, отдалъ Москву своему младшему сыну, двухлѣ тнему ребенку Даніилу (родился въ 1261 г.), который по малолѣ тству и съ своимъ городомъ находился подъ опекою дяди, Ярослава Ярославича Тверскаго, занявшаго великокняжескій столъ по кончннѣ Александра. Если припомнимъ древній обычай оставлять по свой кончинѣ свой собственный дворъ младшему сыну, то можемъ предположить, что Москва въ этомъ случаѣ является собственнымъ особымъ домашнимъ гнѣ здомъ Невскаго героя.

Тверская опека надъ Москвою продолжалась 7 лѣ тъ и городъ управлялся тіунами Ярослава до его смерти въ 1271 г., когда уже 10-лѣ тній Даніилъ Александровичъ основался въ своемъ городѣ самостоятельнымъ княземъ. Съ этого времени (1272 г.) и настало быти уже непрерывное Княжество Московское.

Даніилъ, живя въ дружбѣ съ Тверью, очень миролюбиво прокняжилъ въ Москвѣ слишкомъ 30 лѣ тъ (33 года по свидѣ тельству Родословной книги) и скончался въ 1303 г. марта 5, оставивъ наслѣ дниками пятерыхъ сыновей--Юрья, Александра, Бориса, Ивана и Аѳ анасія.

Лѣ тописцы не оставили никакихъ свидѣ тельствъ о томъ, каковъ былъ городъ Москва въ эти 30 лѣ тъ. Они упомянули только, что въ 1293 году, во время усобицы сыновей Невскаго, Андрея и Дмитрія, она была взята Татарами въ числѣ 14 городовъ, составлявшихъ область Великаго Княжества Владимірскаго.

По смерти Даніила тотчасъ же начались усобицы съ Тверью изъ-за Переяславской вотчины, отказанной любимому дядѣ Даніилу его племянникомъ, Переяславскимъ княземъ Иваномъ Дмитріевичемъ. А вслѣ дъ затѣ мъ поднялся споръ изъ-за Новгорода и о Великомъ Княженіи между Тверскимъ княземъ Михаиломь и Московскимъ старшимъ сыномъ Даніила, Юрьемъ.

Въ этомъ спорѣ Тверской князь два раза приходилъ къ Москвѣ. Въ первый разъ въ 1305 г. онъ отступилъ, помирившись съ Даніиловичами, а во второй, въ 1307 г., послѣ упорнаго боя подъ стѣ нами города, онъ также ушелъ безъ всякаго успѣ ха для своихъ цѣ лей и города взять не могъ.

Городъ, стало быть, и въ то время былъ укрѣ пленъ, какъ подобало хорошему городу.

Въ отчаянной борьбѣ съ Тверскимъ княземъ Московскій Юрій Дан. все-таки успѣ лъ утвердить за Москвою Великокняжескій столъ, получивъ въ Ордѣ ярлыкъ - грамоту на Великое Княженіе, за что и погибъ отъ руки Тверскаго князя, Михаилова сына, Дмитрія.

Съ этого самаго года (1325), какъ былъ убитъ Юрій Дан., и начинается заботливое устройство города Москвы въ томъ видѣ, какой сохранялся въ ней и въ послѣ дующія столѣ тія и въ основныхъ чертахъ достигъ нашего времени.

Начало положилъ святитель Петръ, уже нѣ сколько лѣ тъ до того времени жившій въ Москвѣ у добраго и богомольнаго Юрьева брата, Ивана Даниловича.

Деревянный городъ съ своими деревянными стѣ нами, храмами и всѣ ми жилыми зданіями, всегда готовая жертва для опустошительнаго пожара, не имѣ лъ даже хотя бы и малаго, но каменнаго соборнаго храма, соотвѣ тственнаго по своему благолѣ пію высокому положенію пребывавшаго въ, немъ митрополита всея Руси. Объ этомъ уже къ концу своихъ дней сердечно и озаботился святитель Петръ. Первый каменный храмъ въ Москвѣ во имя Успенія Богоматери былъ заложенъ 4 августа 1326 г. {Принимаемъ этотъ годъ, хотя сомнѣ ваемся въ его достовѣ рности. Нѣ которыя лѣ тописи и притомъ въ болѣ е старыхъ спискахъ прямо указываютъ время закладки храма въ 1326 г. августа же 4-го. Между тѣ мъ въ Степенной Книгѣ (I, 406) въ житіи св. Петра сказано, что оконченный постройкою храмъ былъ освященъ спустя два года по кончинѣ святителя, а по лѣ тописямъ это совершилось въ 1327 г., слѣ д., закладка по этому свидѣ тельству происходила въ 1325 г. Митрополитъ Макарій (ИсторіЯ Русской Церкви, IV, 229) относитъ закладку храма даже къ 1324 году. При постройкѣ новаго собора въ 1472 г. лѣ тописецъ указалъ что новьй храмъ заложенъ спустя 146 лѣ тъ послѣ закладки древняго, т. - е. въ 1326 году.} его собственными руками. Святитель, чувствуя приближеніе своей кончины, собственными же руками уготовалъ себѣ и гробницу въ новомъ храмѣ, съ сѣ верной его стороны, близь жертвенника, и зимою того года 20 декабря почилъ, не увидѣ въ его совершенiя, но упокоился въ той гробницѣ, послужившей какъ бы основнымъ камнемъ для могущества и величія дотолѣ мало замѣ тнаго города Москвы.

Такимъ же краеугольнымъ основнымъ камнемъ будущаго величія Москвы являлась и гробница перваго великаго князя Москвы, Юрія Даниловича, погребеннаго въ томъ же храмѣ съ южной стороны, въ предѣ лѣ св. Великомученика Димитрія Солукскаго, древняго страдальца за свое отечество, городъ Солунь.

Великій князь Юрій Даниловичъ былъ убитъ въ Ордѣ Тверскимь княземъ Дмитріемъ Михаиловичемъ 21 ноября 1325 г. Тѣ ло его было привезено въ Москву для похоронъ въ февралѣ 1326 года.

Въ это время пріѣ халъ въ Москву къ митрополиту ставиться въ архіепископы избранный Новгородскій владыка Моисей, для чего собрались въ Москвѣ и другіе владыки. При нихъ и привезено было тѣ ло Юрья Даниловича. Владыка Моисей или одинъ изъ его спутниковь записалъ это событіе въ свою Новгородскую Лѣ топись (I, 73) такими словами:

" И погребоша его митрополитъ Петръ и архіепископъ Моисей и Тверской епископъ Варсонофій, Ростовскій Прохоръ, Рязанскій Григорій, въ субботу первую (Великаго) поста(8 Февраля 1326 г.). И плакася по немъ братъ его князь Иванъ (Калита) и весь народъ плачемъ великимъ, оть мала и до велика: убилъ бо его въ Ордѣ князь Дмитрій Михаиловичъ безъ царева слова. Не добро же бысть и самому, ибо что сѣ етъ человѣ къ, тоже и пожнетъ. Но добро есть послушати рекшаго: Да любите другъ друга яко же азъ возлюбихъ вы. Іоаннъ же Богословъ глаголетъ: Братіе! Богъ любовь есть, пребываяй въ любви съ братомъ въ Бозѣ пребываетъ и Богъ въ немъ. И паки индѣ въ Писаніи глаголетъ: иже имать ко всѣ мъ любовь, таковый безъ труда спасется".

О мѣ стѣ погребенія вел. кн. Юрья въ лѣ тописныхъ свидѣ тельствахъ существуетъ разногласіе. Нѣ которые лѣ тописцы прямо и вѣ рно указываютъ, что вел. князь былъ погребенъ въ церкви Успенія въ предѣ лѣ св. Димитрія. Другіе, позднѣ йшіе, невѣ рно указываютъ на Архангельскій соборъ, по соображенію позднихъ лѣ тъ, что всѣ Московскіе князья хоронились въ этой Великокняжеской усыпальницѣ. Предполагаемъ, что погребеніе совершилось если не въ новозаложенномъ храмѣ, то на опредѣ ленномъ для храма мѣ стѣ и что предѣ лъ храма во имя св. Димитрія Солунскаго былъ построенъ надъ гробомъ вел. князя {Когда въ 1472 г. митрополитъ Филиппъ приступилъ къ постройке новаго болѣ е обширнаго храма, то " егда разбиша (старую церковь) и тогда выняша изъ стѣ ны въ церкви св. Димитрія мощи князя Юрьевы Даниловича Великаго князя всея Руси и вложиша въ раку древяну поставиша ихъ на гробъ Ѳ еогноста митрополита, гдѣ же была церковь Поклоненіе Веритъ... и егда же зиждуще церковь уготоваша мѣ сто въ той же церкви, въ великомъ Дмитріи, въ стѣ нѣ, на той жъ странѣ и пренесше ихъ... положиша тамо. А былъ на пренесенiи митрополитъ со всѣ мъ соборомъ, и Князь Великій съ сыномъ и множество народа".}. Несомнѣ нно, что благочестивая мысль Святителя указала и святое воимя для этого предѣ ла, ибо память о Солунскомъ Мученикѣ по многимъ обстоятельствамъ соотвѣ тствовала печальному событію, такъ какъ великій князьЮрій погибъ именно за свое отечество, за свой городъ -- Москву.

Такимъ образомъ, первый неутомимый труженикъ Москвы, омывшій всѣ грѣ хи своего историческаго труда своею кровью за то именно, что выдвинулъ свой незамѣ тный городъ на историческое поприще, по всѣ мъ правамъ историческаго дѣ ятеля удостоился погребенія въ томъ же храмѣ, который по благословенію св. Петра содѣ лался святымъ покоищемъ первосвятителей всея Руси. И съ какимъ торжественнымъ почетомъ древняя Москва хоронила безвременно погибшаго своего перваго политическаго дѣ ятеля: отпѣ вали съ митрополитомъ владыки четырехъ главныхъ. областей: Новгородской, Тверской, Ростовской и Рязанской.

Повидимому, собраніе въ Москвѣ владыкъ для поставленія Новгородскаго владыки Моисея произошло именно съ цѣ лью встрѣ тить привезенное тѣ ло вел. князя. Владыка Моисей былъ избранъ Новгородцами еще въ февралѣ 1325 г. и съ того времени ожидалъ, когда позоветъ его митрополитъ для ставленья. Святитель Петръ позвалъ его къ прибытію въ Москву тѣ ла покойника.