Старый городъ Кремль. 5 страница

Несомнѣ нно, что и вел. князь, получившій съ Новгородцевъ за ихъ вину 16 тысячъ новгородскихъ рублей, также вложилъ свою богатую лепту на новую постройку. Собравши премного-много серебра, митрополитъ замыслилъ выстроить храмъ великій и высокій, подобный собору Владимірскому, что былъ построенъ Андреемъ Боголюбскимъ и его братомъ Всеволодомъ. Святитель много разъ видѣ лъ этотъ чудный храмъ и возгорѣ лся желаніемъ создать такой же храмъ и въ Москвѣ. Призваны были мастера, каменосѣ чцы, Ивашка Кривцовъ да Мышкинъ, которыхъ святитель отправилъ во Владиміръ осмотрѣ ть и изслѣ довать тотъ храмъ и мѣ ру сняти съ него, широту и высоту, и алтарь. Мастера подивились чудной постройкѣ и взялись за дѣ ло съ увѣ реніемъ, что выстроятъ еще и обширнѣ е новый храмъ. Митрополитъ привлекъ къ дѣ лу и множество умѣ ющихъ дѣ лателей-работниковъ всякаго мастерства, нарочно для того даже и купленныхъ имъ въ крѣ пость.

1 сентября 1471 г. святитель торжественно встрѣ тилъ вел. князя, возвратившагося на радость Москвѣ со славою побѣ дителя Новгородскихъ крамольниковъ и непослушниковъ, и тогда же осеныо повелѣ лъ камень готовить на созданіе церкви, который затѣ мъ всю зиму возили къ мѣ сту постройки. Въ ту же зиму мѣ сяца декабря, по Рождествѣ Христовѣ, " явися на небеси звѣ зда велика, а лучь (хвостъ) отъ нея дологь вельми, толстъ, свѣ телъ, свѣ тлѣ е самой звѣ зды; а восхождаше въ 6-мъ часу ночи (по нашему счету въ 10-мъ часу вечера) съ лѣ тняго восхода солнечнаго и идяше къ западу лѣ тнему же; а лучь отъ нея впередъ протяжеся, а конецъ луча того аки хвостъ великія птицы распростреся". Вслѣ дъ затѣ мъ въ генварѣ по Крещеніи--другая звѣ зда " явися хвостата надъ лѣ тнимъ западомъ; хвостъ же ея тонокъ, а не добрѣ дологъ, а первыя звѣ зды луча темнѣ е. Первая звѣ зда за 3 часа до восхода солнечнаго на которое мѣ сто приходила, сія другая по захожденіи солнца 3 часы на томъ же мѣ стѣ являлась, да къ западу же идяше".

Такое чудное и страшное знаменіе сопровождало предпринятую постройку собора, когда еще готовился и привозился только камень для его сооруженія.

Оно на самомъ дѣ лѣ предзнаменовало много важнѣ йшихъ ссбытій для города Москвы.

Въ эту же зиму была покорена Пермь Великая и 16 генваря 1472 г. посланы послы въ Римъ за царевною Софіею, сватовство съ которою началось еще осенью 1471 г.

Какъ только прошла зима и стаяли снѣ га въ апрѣ лѣ 1472 г., мастера обмѣ рили окладъ или планъ новаго храма вокругъ стараго обширнѣ е даже и Владимiрскаго собора въ широту и долготу на полторы сажени, намѣ реваясь настолько же прибавить и высоту церкви.

По порядку стараго строительнаго дѣ ла выкопали по окладу рвы, набили въ ихъ подошву сваи и потомъ положили основаніе зданію каменною кладкою. 30 апрѣ ля митрополитъ съ крестнымъ ходомъ въ сопровожденіи всего духовнаго собора, при звонѣ во всѣ колокола, вышелъ совершить торжественно закладку храма. Еъ торжеству прибылъ и вел. князь съ сыномъ и братьями, въ сопровожденіи бояръ и вельможъ, при безчисленномъ собраніи народа.

Послѣ молебна святитель прежде всѣ хъ своими руками положилъ начало, гдѣ быть алтарю, также по сторонамъ и до угламъ, укладывая основные камни. Лѣ тописецъ записалъ, что новый храмъ заложенъ спустя 146 лѣ тъ безъ трехъ мѣ сяцевъ послѣ основанія древней церкви.

Предстательство, т.-е. завѣ дываніе и попеченіе, о постройкѣ вначалѣ было поручено нѣ коему Вас. Ермолину и Ивану Влад. Головѣ. Но промежъ ихъ произошла пря, разноголосица, и Ермолинъ отступился всего наряда, а Голова началъ наряжати {Изв. Академіи Наукъ. VШ, кн. 4, стр. 78.}.

О чемъ была пря, лѣ тописецъ не оставилъ свѣ дѣ нiя, но, судя по послѣ дующему, именно по случаю несчастнаго разрушенія недостроеннаго еще храма, возможно гадать, что отказавшійся отъ дѣ ла Ермолинъ, быть можетъ, былъ правѣ е Головы, такъ какъ имѣ лъ болѣ е опытности и болѣ е толку въ строительныхъ дѣ лахъ, хотя и не былъ зодчимъ, архитекторомъ и подрядчикомъ, а только предстателемъ, т.-е. попечителемъ дѣ ла. Это явствуетъ изъ указанія, что послѣ Ермолина предстателями, новыми попечителями, были отецъ Головы, Владиміръ Григор. Ховринъ и его сынъ Голова.

Когда зданіе выведено было въ ростъ человѣ ка, приступили къ разборкѣ древняго храма и очистили мѣ сто до уровня гробницъ митрополичьихъ. 29 мая въ пятницу святитель съ тѣ мъ же торжественнымъ собраніемъ духовенства, во главѣ котораго былъ Сарайскій епископъ Прохоръ {Какъ извѣ стно, первая церковь была освящена въ 1327 году авг. 4 также Прохоромъ, епископомъ Ростовскимъ.}, и въ присутствіи вел. князя, его матери и сына, атакже и4 братьевъ съ служебными князьями и боярами и опять при всенародномъ множествѣ, совершилъ перенесеніе гробницъ изъ старыхъ ихъ мѣ стъ на уготованныя мѣ ста въ новостроящемся храмѣ, гдѣ въ стѣ нахъ сдѣ ланы были для того особые кiоты-впадины на тѣ хъ же сторонахъ церкви. Мощи митроп. Кипріана и Фотія помѣ стили въ одномъ кіотѣ въ рядъ, съ правой же стороны собора, у южной стѣ ны. Гробницу Ѳ еогноста митр. поставили въ кіотѣ объ одну стѣ ну съ гробницею св. Петра митрополита.

Когда приступили къ гробу Іоны митрополита и сняли съ него доску, въ тотъ часъ " изыде изъ гроба благоуханіе много по всему храму; мощи же его явились всѣ цѣ лы и нерушимы, прилпе бо плоть кости его и не двигнушася составы его".

Гробницу его поставили на лѣ вой сторонѣ собора въ углу сѣ веро-западномъ. Тутъ же вскорѣ отъ мощей св. Іоны послѣ довали чудныя исцѣ ленія хромого отрока 6-ти лѣ тъ и нѣ коего Рязанца, имущаго внутри болячку. Множество народа стало прикладываться къ мощамъ и при этомъ наметало не мало серебра, которое митрополитъ все отобралъ у поповъ на созиданіе церковное.

У митроп. Фотія обрѣ ли въ тѣ лѣ едины только ноги, а Кипріана обрѣ ли всего истлѣ вша, оставались едины кости.

Въ это же время въ предѣ лѣ св. Димитрія Солунскаго вынули изъ стѣ ны и мощи перваго великаго князя Москвы, Юрья Даниловича, вложили ихъ въ деревянную раку и поставили на гробѣ Ѳ еогноста митрополита, гдѣ была церковь Поклоненія Веригъ, а потомъ, когда въ новомъ зданіи уготовано было мѣ сто для гробницы, поставили ее въ стѣ нѣ же и на той же сторонѣ въ томъ же предѣ лѣ св. Димитрія. Перенесеніе было совершено митрополитомъ съ священнымъ соборомъ, въ присутствіи вел. князя, его сына и множества народа.

Съ великимъ освященiемъ и съ установленіемъ даже особаго празднованія были перенесены мощи св. Петра митрополита.

Митрополитъ Филиппь пожелалъ попревозвышено положити мощи святаго въ новой церкви, но на прежнемъ же мѣ стѣ, возлѣ жертвенника, и сказалъ о своемъ желаніи вел. князю, который отвѣ тилъ, что это дѣ ло не его мѣ ры, а митрополичье и всего освященнаго собора, и предложилъ собрать для этого всѣ хъ епископовъ и всю духовную власть, что и было исполнено.

Пока собиралось духовенство, святитель 14 іюня въ ночь съ воскресенья на понедѣ льникъ пришелъ къ гробу святаго и повелѣ лъ священникамъ разобрать надъ мощами надгробницу, а самъ съ нимй со страхомъ и обливаясь многими слезами помышлялъ: угодно ли это будетъ святому, что поднимутъ его мощи. Разобрали надгробницу и увидали гробъ весь распавшійся отъ бывшаго огня, а мощи, яко свѣ тъ блещашися, ничто къ нимъ не прикоснулось и благоуханiе многое исходяще отъ нихъ. Говорили объ этомъ такъ, что гробъ въ Тохтамышево нашествіе Татары разорили, предполагая, что въ немъ скрыто какое-либо сокровище; потомъ въ общемъ пожарѣ города погорѣ лъ и гробъ святаго, но мощей и дымная воня не коснулась. Ризы на святомъ сверху также погорѣ ли, а подъ мощами остались цѣ лы. Митрополитъ со страхомъ и съ радостью переложилъ мощи изъ распавшейся раки въ новую, каменную, и поставилъ близъ того же мѣ ста, а потомъ, когда стали устроивать особый кіотъ на томъ старомъ мѣ стѣ, въ ночь же перенесъ до времени гробницу святаго къ гробницѣ митр. Іоны.

По этому поводу въ народѣ говорили, что гробъ св. Петра ночью ископаша и обрѣ тоша мощи его и людямъ не явиша, но ларецъ поставиша возлѣ Іонина гроба, гдѣ нынѣ митр. Филиппъ лежитъ, и лобзаша его всѣ приходящіе. Однако неизвѣ стно было, тутъ ли были мощи или нѣ тъ. Если вправду онѣ были туть, то нельзя было не подивиться, что такого Чудотворца положили здѣ сь столь безчестно и не вынесли его въ другой храмъ, ибо дѣ латели рабочіе поверхъ его ходятъ, а что ни есть отесковъ каменныхъ, то все на гробъ его падаетъ. Іону митрополита больше берегутъ! Иные говорили, что митрополитъ св. мощи Петра въ своей полати поставилъ. а для народа явилъ, что онѣ покоятся въ ларцѣ, возлѣ Іонина гроба, чтобы толпы народа въ полату не ходили. Записавшій эту народную молву лѣ тописецъ присовокупляетъ, что Пахоміи Сербинъ въ своемъ Словѣ о житіи Чудотворца и обрѣ теніи его мощей написалъ, что въ тѣ лѣ обрѣ ли Чудотворца, невѣ рія ради людскаго, занеже кой только не въ тѣ лѣ лежитъ, тотъ у нихъ не святъ, а того но помянутъ, яко кости наги источаютъ исцѣ ленія.

Съ такимъ вниманіемъ слѣ дитъ Московскій народъ за всѣ ми порядками, какіе происходили въ новосозидаемомъ соборѣ.

Особый кіотъ для св. мощей Петра митр., какъ упомянуто, былъ устроенъ на томъ самомъ мѣ стѣ, гдѣ впервые былъ погребенъ святитель, собственными руками устроившій себѣ гробницу.

Новая гробница была помѣ щена только значительно выше прежней, такъ какъ помостъ въ новомъ зданіи построенъ былъ выше прежняго болѣ е чѣ мъ въ ростъ человѣ ка.

1-го іюля совершилось торжественное перенесеніе св. мощей Петра м. при служеніи митрополита, архіепископа, 4 епископовъ и всего священнаго собора и въ присутствіи вел. князя, его матери, сына, братьевъ, бояръ и множества народа. Тогда же установили въ этотъ день навсегда праздновать перенесеніе св. мощей.

Гробница въ это время была открыта и всѣ мъ были видимы мощи святаго. Несмѣ тныя толпы богомольцевъ тѣ снились около гроба съ желаніемъ хотя бы только прикоснуться къ святынѣ.

Во время перенесенія мощей нѣ которые видѣ ли, какъ леталъ высоко надъ гробомъ святаго бѣ лый голубь до тѣ хъ поръ, пока былъ открытъ гробъ, и затѣ мъ исчезъ, когда были закрыты св. мощи. Литургію въ новомъ еще только начатомъ постройкою зданіи невозможно было служить и потому митрополитъ служилъ въ полатѣ, на своемъ дворѣ въ церкви РизъПоложенія; епископы служили въ Архангельскомъ соборѣ и въ другихъ храмахъ Кремля.

Вел. князь закончилъ всенародный Московскій праздникъ раздачею всему духовенству щедрой милостыни: и по всему городу во всѣ церкви священникамъ, монастырямъ и нищимъ; а затѣ мъ начальному духовенству и всѣ мъ боярамъ на своемъ дворѣ устроилъ пиръ: " всѣ ядоша и пиша".

Извѣ стному тогда писателю житій Пахомію Сербину поручено было написать и канонъ перенесенію мощей Петра митр. и Слово о ею житіи, а также и канонъ Іонѣ митрополиту.

Незозможно было оставить св. мощи среди строящагося храма, среди повсюду лежащихъ каменныхъ отесковъ, и потому великій князь повелѣ лъ на мѣ стѣ будущаго алтаря построить временный деревянный храмъ во имя Успенія, приградивши къ нему и гробъ Петра Чуд., почему эта церковь впослѣ дствіи именовалась что у Гроба. св. Петра.

Въ этомъ же деревяннонъ храмѣ совершилось потомъ и бракосочетаніе вел. князя съ царевною Софьею.

Въ то самое время, какъ выстроивался мало-по-малу новыйсоборъ, происходило и сватовство вел. князя съ царевною. Посланный за царевною Антонъ Фрязинъ прибылъ въ Римъ 23 мая, а 29 числа того же мѣ сяца послѣ довало въ соборѣ обрѣ теніе мошей Московскихъ святителей.

Затѣ мъ 14 числа іюня были обрѣ тены и мощи св. Петра митр. и въ послѣ дующіе дни включительно до 30 числа священство усердно готовилось къ торжественному. перенесенію святыни на уготовленное мѣ сто. За шесть дней или за недѣ лю до этого событія, именно 24 іюня, съ немалымъ торжествомъ отпущена была въ Москву и царевна Софья.

Въ концѣ іюля пришла въ Москву вѣ сть, что Ордынскій царь Ахматъ со всею Ордою идетъ къ Алексину. Вел. князь въ тоть же часъ, на 2 часу дня, отслушавъ обѣ дню и ничего даже и не вкусивъ, вборзѣ, двинулся съ полкомъ къ Коломнѣ, къ берегу, какъ тогда прозывалась рѣ ка Ока, за которой, дѣ йствительно, разстилался степной океанъ-море. Другіе полки успѣ ли также собраться вовремя на этомъ берегу. Увидя множество Русскихъ полковъ, аки море колеблющихся, царь быстро побѣ жалъ домой.

Царевна прибыла въ Москву уже въ ноябрѣ, 12 числа, въ четвергь. По всему пути отъ самаго Рима и до нашихъ городовъ Пскова и Новгорода вездѣ ее встрѣ чали еъ великими почестями, какъ того требовалъ въ своихъ странахъ самъ Папа. Онъ отправилъ съ царевною большого посла Антонія Легатоса и далъ ему честь великую, которая заключалась въ томъ, что во время пути передъ нимъ несли крыжъ, --Латинскій крестъ. Такъ онъ шествовалъ по всѣ мъ землямъ.

Первые Псковичи подивились этому Легатосу, замѣ тивъ, что онъ былъ одѣ тъ не по нашему чину, весь облаченъ въ червленое красное платье, имѣ я на себѣ куколь червленъ, на головѣ обвитъ глухо какъ каптуръ Литовскій, только одно лицо видно; и нерстатицы на рукахъ, и въ нихъ и благословляетъ; и крестъ предъ нимъ съ Распятіемъ вылитымъ носятъ, на высокое древо взоткнуто вверхъ; святымъ иконамъ не поклоняется и креста на себѣ рукою не кладетъ.

Все это было не по нашему обычаю и чину.

Когда шествіе царевны было уже близко Москвы, вел. князю донесли, что идетъ Легатосъ и крыжъ передъ нимъ несутъ. Услыхавши это, вел. князь сталъ объ этомъ мыслити съ матерью своею и съ братьями и съ бояры. Одни совѣ товали не воспрещать Легатосу: какъ онъ идетъ, такъ пусть и идетъ. Другіе возстали противъ такой новины, говоря, что того не бывало въ нашей землѣ, не бывало, чтобы въ такой почести являлась Латынская вѣ ра. Учинилъ было такую новину Сидоръ, онъ и погибъ. Вел. князь предоставилъ рѣ шить это дѣ ло митрополиту. Святитель далъ такой отвѣ тъ: " Не можно тому быть! Не только въ городъ войти, но и приблизиться ему не подобаетъ. Если позволишь ему такъ учинить, то онъ въ вороты въ городъ, а я въ другія вороты изъ города выйду. Не достойно намъ того и слышать, не только видѣ ть, потому что возлюбившій и похвалившій чужую вѣ ру, тотъ всей своей вѣ рѣ поругался".

Услышавъ такія рѣ чи отъ первосвятителя, вел. князь послалъ къ Легату съ запрещеніемъ, чтобы не шелъ передъ нимь крыжъ. Легатъ сопротивлялся немного и исполнилъ волю вел. князя. Другой лѣ тописецъ пэвѣ ствуетъ, что вел. князь послалъ съ этою цѣ лью боярина Ѳ едора Давыдовича съ повелѣ ніемъ -- крыжъ, отнявши, въ сани положить. Бояринъ встрѣ тилъ царевну за 15 верстъ и точно исполнилъ повелѣ ніе князя. Такъ твердо и крѣ пко старая Москва отстаивала коренныя идеи своего существованія.

Какъ упомянуто, 12 ноября въ четвертокъ царевна съ Легатомъ прибыли въ городъ. Съ бракосочетаніемъ надо было торопиться. 14 ноября наставалъ Филипповъ постъ, поэтому въ тотъ же день 12 числа послѣ довало обрученіе, а на другой день 13 числа совершилось и бракосочетаніе въ новопостроенной деревянной церкви, среди сооружаемыхъ стѣ нъ новаго собора.

Весною на слѣ дующій 1473 г., въ Похвальную недѣ лю, 5-ю Великаго поста, въ воскресенье, 4 апрѣ ля, въ Кремлѣ случился большой пожаръ. Загорѣ лось у церкви Рождества Богородицы, на сѣ няхъ у вел. княгини; по близкому сосѣ дству загорѣ лся и митрополичій дворъ и дворъ брата вел. князя Бориса Васил., и погорѣ ло много дворовъ по Троицкое подворье, по Богоявленье и по городскія житницы. Сгорѣ лъ Житничій дворъ вел. князя, а большой жилой его дворъ едва отстояли, Выгорѣ ли и кровли на стѣ нахъ Кремля ився приправа городная.

Митрополитъ отъ пожара удалился за городъ въ монастырь Николы Стараго на Никольской. Когда пожаръ сталъ униматься, уже на разсвѣ тѣ другого дня, 5 апр., онъ возвратился въ церковь Богородицы къ гробу Чуд. Петра и повелѣ лъ пѣ ть молебенъ, обливаясь многими слезами.

Въ то время пришелъ къ нему и вел. князь и, видя его плачущаго, сталъ его утѣ шать, думая, что онъ плачеть о своемъ пожарномъ разореніи. " Отче, господине! " говорилъ вел. князь, " не скорби. Такъ Богъ изволилъ. А что дворъ твой погорѣ лъ, то я сколько хочешь хоромъ тебѣ дамъ, или какой запасъ погорѣ лъ, то все у меня бери". А святитель послѣ многихъ слезъ сталъ изнемогать, тутъ же ослабѣ ла у него рука, потомъ нога, и сталъ просить вел. кнлзя отпустить его въ монастырь. Вел. ккязь не пожелалъ отпустить его въ дальній загородный монастырь, но помѣ стилъ въ кремлевскомъ Троицкомъ Богоявленскомъ монастырѣ. Святитель, чувствуя приближеніе своей кончины, тотчасъ послалъ за своимъ духовникомъ, исповѣ дался, причастился и соборовался масломъ.

На смертномъ одрѣ онъ говорилъ и приказывалъ вел. князю только объ одномъ, чтобы церковь была совершена. Въ это время она была возведена до большого пояса, до половины, гдѣ начали дѣ лать кіоты святымъ на всѣ хъ трехъ стѣ нахъ (для написанія въ кіотахъ ликовъ святыхъ).

Послѣ того святитель сталъ приказывать о церковномъ дѣ лѣ Владиміру Григорьевичу (Ховрину) и сыну его Ивану Головѣ, казначеямъ вел. князя: " Только попечитесь", говорилъ святитель, " а то все готово на совершеніе церкви". Также и прочимъ приставникамъ церкви все о томъ, не умолкая, говорилъ, и о людяхъ, которыхъ искупилъ на то дѣ ло церковное, прказывалъ отпустить ихъ всѣ хъ на волю послѣ своей смерти. Подавъ всѣ мъ благословеніе и прощеніе, онъ скончался 5 апрѣ ля, въ исходѣ перваго часа ночи, 1473 г. Многіе тогда говорили, что онъ видѣ ніе видѣ лъ въ церкви.

По кончинѣ открыли на немъ два креста желѣ зные и верши, великія цѣ пи желѣ зныя, которыя и нынѣ всѣ мъ видимы на его гробѣ, замѣ чаетъ лѣ тописецъ, а до того времени никто того не зналъ--ни духовникъ его, ни келейникъ. 7 апрѣ ля совершилось его погребеніе въ недостроенномъ его храмѣ въ присутствіи вел. князя, его семьи, бояръ. Весь народъ града Москвы собрался на погребеніи; но изъ духовныхъ властей былъ только одинъ епископъ, тотъ же Прохоръ Сарайскій, при которомъ происходила и закладка храма.

Припоминая время постройки перваго храма Богородицы при св. митрополитѣ Петрѣ, видимъ, что нѣ которыя обстоятельства сходствуютъ съ обстоятельствами постройки и этого новаго храма. И святитель Петръ имѣ лъ видѣ ніе о скорой своей кончинѣ и потому, призвавъ къ себѣ Тысяцкаго Протасія, передалъ ему большую сумму, завѣ щая употребить ее на сооруженіе церкви и довѣ ряя ему попечительство объ этомъ сооруженіи. Такъ и митрополитъ Филиппъ особенно возлагалъ такое попечительство на Ховриныхъ, говоря имъ, что для строенія у него все приготовлено, только бы они позаботились, чтобы дѣ ло шло правильно къ окончанію. И первый святой строитель собора и второй его строитель въ болѣ е обширномъ объемѣ и видѣ, по волѣ Божіей, не дожили до окончанія постройки и были погребены среди еще непокрытыхъ ея стѣ нъ, и тотъ, и другой съ сѣ верной стороны, первый въ алтарѣ, второй въ самомъ храмѣ близъ сѣ верныхъ дверей, посторонь Іоны митрополита {Въ позднiя времена мѣ сто его гробницы быдо совсѣ мъ позабыто, так, что и имени его не оказалось въ числѣ погребенныхъ въ соборѣ святителей. Объэтомъ см. Памятники Московской Древности Снегирева, описаніе Успенскаго собора, стр. 23.}.

Постройка собора продолжалась своимъ чередомъ. Къ веснѣ слѣ дующаго 1474 г. церковь видилась " чудна вельми и превысока зело", уже была выведена до сводовъ, которые оставалось только замкнуть, чтобы на нихъ соорудить верхъ большой, -- среднюю главу. И вдругъ мая 20 въ часъ солнечнаго заката церковь внезапно разрушилась, упала сѣ верная стѣ на, надъ гробами митрополитовъ Іоны и Филиппа-Строителя, вся по алтарь; наполовину разрушилась и западнал стѣ на и устроенныя при ней полати (хоры), также столпы и всѣ своды. И Чудотворца Петра гробъ засыпало, но ничѣ мь не повредило его; у деревянной церкви верхъ разбило, но въ остальномъ эта церковъ осталась невредимою, иконы, св. сосуды, книги, паникадила -- все сохранилось въ цѣ лости. Алтарь новаго зданія и вся южная стѣ на со столпами и сводами, также половина западной и съ западными дверьми не подверглись окончательному разрушенію, но были настолько повреждены, что было страшно войти и въ деревянную церковь, почему великій князь вскорѣ повелѣ лъ и ихъ разрушить. Одинъ лѣ тописецъ свидѣ тельствуетъ, что въ этотъ день, 20 мая, " Бысть трусъ во градѣ Москвѣ и церковь св. Богородицы, сдѣ лана бысть уже до верхнихъ каморъ, падеся въ 1 часъ ночи, и храми вси потрясошася, яко и земли поколебатися".

Главною причиною такого несчастія и такой печали для всего города послужило плохое искусство мастеровъ или, вѣ рнѣ е сказать, полная несостоятельность тогдашняго строительнаго художества по всей Московской области. Старый способъ постройки каменныхъ храмовъ, усвоенный отъ древняго художества, заключался, можно сказать, въ непреложномъ обычаѣ класть стѣ ны снаружи и внутри съ наличной стороны изъ тесанаго камня въ одинъ рядъ, наполняя середину этой облицовки бутовымъ камнемъ и даже булыжнымъ, при чемъ самое существенное въ этомъ дѣ лѣ былъ добрый растворъ известя, которая въ древней кладкѣ оказывалась столь же крѣ пкою, какъ и булыжный камень. Такое изготовленіе извести совсѣ мъ было забыто въ это время и многія церкви сами собою падали повсюду, и въ Новгородѣ, и въ Ростовѣ, и въ самой Москвѣ, и къ тому же церкви не столь значительной обширности и высоты.

Но, кромѣ того, непосредственную причину, отчего разрушился соборъ, современники видѣ ли въ томъ, что мастера, сооружая сѣ верную стѣ ну, въ срединѣ ея возводили высокую лѣ стницу на полати, или хоры, расположенныя надъ западными дверьми по западной стѣ нѣ, куда также проходила эта несчастная лѣ стница. Тощая пустотѣ лая стѣ на не выдержала тяжести сводовъ и разрушила все зданіе. Къ счастію, что это случилось въ недостроенномъ еще храмѣ, но и достроенный онъ долженъ былъ развалиться рано ли, поздно ли.

Современники видѣ ли преславное чудо и благодатное заступленіе Богоматери въ томъ обстоятельствѣ, что при разрушеніи церкви никто изъ людей не палъ жертвою этого несчастія. Весь тотъ день каменосѣ чцы усердно работали: одни сводили своды, другіе замыкали своды, носили камень, известь, древіе; многіе обыватели тутъ же ходили, смотрѣ ли работу. За часъ до солнечнаго захожденія работающіе покончили работу и разошлись съ подмостокъ. Послѣ нихъ многіе всходили посмотрѣ ть, пока было свѣ тло, но и тѣ по заходѣ солнца также сошли всего за пятую часть часа до паденія стѣ нъ. Однако изъ любопытныхъ остался на подмосткахъ одинъ отрокъ, сынъ князя Ѳ едора Пестраго; онъ еще ходилъ по сводамъ и, услыхавши трескъ, въ испугѣ побѣ жалъ на южную стѣ ну и тѣ мъ спасся отъ вѣ рной погибели.

Великій князь, митрополить и весь городъ Москва очень печалились объ этомъ разрушеніи, ибо шелъ уже третій годъ, а соборной церкви не было въ славномъ городѣ.

Великій князь теперь остановился на мысли призвать умѣ ющихъ мастеровъ изъ иныхъ земель и сначала послалъ во Псковъ, гдѣ мастера " каменосѣ чной хитрости" навыкли у Нѣ мцовъ. Однако Псковскіе мастера, осмотрѣ въ строеніе, не взялись за дѣ ло; похвалили работу, что гладко дѣ лали, и похулили только дѣ ло извести, потому что жидко она растворялась и была оттого не клеевита. Псковичи, впрочемъ, остались въ Москвѣ и построили сравнительно небольшіе каменные храмы: Троицу въ Сергіевѣ монастырѣ (1477 г.) и въ Москвѣ Ивана Златоустаго (1478 г.), Срѣ теніе на Кучковомъ полѣ, Ризположенiе на дворѣ митрополита и Благовѣ щеніе на дворѣ великаго князя.

Великій князь рѣ шилъ, наконецъ, послать за мастеромъ въ Венецію, такъ какъ съ Дюкомъ Венецейскимъ въ то время происходили оживленныя сношенія.

Черезъ два мѣ сяца послѣ разрушенія церкви, 24 іюля, туда былъ отправленъ посломъ Семенъ Толбузинъ съ порученіемъ пытать отыскивать мастера церковнаго.

Возвратившись съ успѣ хомъ въ Москву (въ 1475 г.), Толбузинъ разсказывалъ, что много тамъ у нихъ мастеровъ, да ни одинъ не пожелалъ ѣ хать на Русь, и только одинъ согласился, и порядился съ нимъ давать ему за службу по 10 руб. на мѣ сяцъ. Его звали Аристотелемъ ради хитрости его художества. Звалъ его къ себѣ ради его хитрости и Турецкій царь, что въ Цареградѣ нынѣ сѣ дитъ.

Церковь въ Венеціи св. Марка вельми чудна и хороша да ворота Венецейскія, сказываютъ его же дѣ ла, вельми хитры и хороши.

Да еще показалъ онъ ему, Семену, такую хитрость свою: позвалъ его къ себѣ на домъ, а домъ у него добръ и полаты есть; да велѣ лъ принести блюдо мѣ дное на четырехъ яблокахъ, а на немъ сосудъ, какъ умывальница, какъ оловяникъ (кувшинъ), и началъ лить изъ него изъ одного воду и вино и медъ, чего хочешь, то и будетъ.

Венецейскій князь никакъ не хотѣ лъ отпустить его на Русь и только послѣ многихъ просьбъ и увѣ реній въ большой къ нему дружбѣ велякаго князя Москвы едва отпустилъ его, какъ бы въ драгоцѣ нный даръ.

Взялъ съ собою тотъ Аристотель своего сына Андрея да паробка, Петрушею зовутъ: можетъ быть, это тотъ Петръ Антон. Фрязинъ, прибывшій въ Москву въ 1490 г. и строившій потомъ башни и стѣ ны Кремля.

Пока Толбузинъ хлопоталъ, ходатайствовалъ объ отпускѣ Аристотеля, прошло не мало времени, такъ что они прибыли въ Москву уже весною на другой годъ, 1475, на самую Пасху, 26 марта. Возвратился посолъ Толбузинъ, замѣ чаетъ другой лѣ тописецъ, и привелъ съ собою мастера Муроля, кой ставилъ церкви и полаты, Аристотель именемъ, также и пушечникъ онъ нарочитъ лити ихъ и бити изъ нихъ, и колоколы и иное все лити хитръ вельми.

Радостное торжество св. Пасхи увеличилось для всѣ хъ Москвичей съ пріѣ здомъ этого славнаго Муроля, о дѣ яніяхъ котораго лѣ тописцы усердно и съ любовью записывали въ свои сборники всякую подробность, особенно по сооруженію любезнаго имъ храма.

Муроль обстоятельно осмотрѣ лъ разрушенный храмъ. Похвалилъ гладость сооруженія, похулилъ известь, что не клеевита, да и камень, сказалъ, не твердъ. Камень былъ, по всему вѣ роятію, Мячковскій изъ подмосковныхъ каменоломенъ. Плита, т.-е. кирпичъ, тверже камня, примолвилъ онъ, а потому своды надо дѣ лать плитою. Онъ не согласился строить вновь сѣ верную стѣ ну, чтобы сомкнуть ее съ южною, и рѣ шилъ все сломать и начать дѣ ло сызнова.

Для этого 16 апрѣ ля 1475 г. послѣ довало новое перенесеніе мощей митрополитовъ св. Петра, Ѳ еогноста, Кипріана, Фотія, Іоны теперь въ церковь Іоанна Святаго подъ Колоколы.

На другой же день 17 апрѣ ля Муроль началъ разбивать оставшіяся стѣ ны собора и въ тотъ же день разбилъ два столпа и западныя двери со стѣ ною.

А разбивалъ онъ такимъ образомъ: поставилъ три дерева, совокупивъ ихъ верхніе концы воедино, а между деревами повѣ силъ на канатѣ брусъ дубовый, съ конца окованный желѣ зомъ, и, раскачивая этотъ брусъ, разбивалъ имъ стѣ ны. А другія стѣ ны съ исподи, съ низу подбиралъ и на бревнахъ ставилъ, потомъ зажигалъ бревны и отъ сгорѣ вшаго дерева стѣ ны падали. Чудно было видѣ ть, восклицаетъ лѣ тописецъ, что три года дѣ лали, а онъ въ одну недѣ лю и даже меньше все развалилъ, такъ что не поспѣ вали выносить камень, а то бы въ три дни хотѣ лъ развалить. Книжники называли этотъ дубовый брусъ бараномъ и говорили, что написано въ книгахъ, какъ таковымъ образомъ Титъ Ерусалим разбилъ.

Ѣ здилъ Муроль и во Владиміръ смотрѣ ть тамошній соборъ. Похвалилъ дѣ ло, сказавши: " нѣ кіихъ нашихъ мастеровъ дѣ ло".

Въ началѣ іюня Муроль началъ рвы копать на основаніе церкви, снова, глубиною въ двѣ сажени, а въ иномъ мѣ стѣ и того глубже. Во рвахъ также набилъ коліе дубовое, сваи.