Электронная библиотека научной литературы по гуманитарным 39 страница

ституциональных шагов по поддержанию космополитизма: усиление транснациональных организаций; реформа МВФ и Всемирного банка; правовые государства; правозащитная политика; всемирный парла­мент; посредничество в конфликтах и пр. Надгробная речь в итоге та­ковой не оказалась.

У. Бек, Ю. Хабермас, А. М. Янг

Бек касается судьбы Ветфальской системы национальных государств, к которой сегодня обращаются многие ученые, создавая научный кон­текст проблемы, неразрывно связанный с контекстом социальных трансформаций.

Тридцатилетняя война между католиками и протестантами в 1648 г. завершилась Вестфальским миром. Новое мировое устройство разру­шило политическое лидерство Священной римской империи и гла­венство римского папы, столь очевидное прежде. Оно не отменяло стремления государств к господству, вытеснив австрийских Габсбур­гов посредством возвышения Франции и Швеции, и допускало впредь, что государство, занимающее господствующее положение, может по­терять его из-за стремления других государств к господству. Вестфаль­ский мир не утверждал мир вообще, а лишь мир в истощенной войной Европе этого времени и потому оказался непрочным. Кроме того, он не отменял войн потому, что не устранял их предпосылки, что И. Кант позднее обозначил в своем трактате «К вечному миру» как одно из важнейших условий его достижения. Но установленная им система национальных суверенных государств была основой международных отношений вплоть до конца хх века и до сих пор имеет значение, хотя заметно ослаблена.

Томас Гоббс рассматривает врага как центральную фигуру догосу-дарственного существования, «войну всех против всех» как черту ес­тественного состояния, которая может быть ограничена лишь путем передачи насилия легитимному его носителю — государству. Государ­ство, государи наделялись правами и функциями, которые могли бы принадлежать отдельным гражданам. Но Гоббс считал, что только го­сударство может обеспечить естественные права людей. Государство должно было обеспечить внутренний мир и безопасность. Но это был мир внутри государств, а не между государствами, ибо всемогущество составляет цель государства на международной арене. Поэтому фи­гура врага не исчезает.

Джон Локк показывает, что без контроля со стороны общества го­сударство может выйти за рамки легитимных полномочий в приме-

В. Г. ФЕДОТОВА, Н. Н. ФЕДОТОВА

нении силы, и утверждает необходимость самоорганизации обще­ства в гражданское. Однако государства выступают как соперники. По­этому между ними возможны войны. Вестфальская система допускает войны между национальными государствами.

Иммануил Кант в своем договоре о вечном мире открывает новую систему координат, где государства относятся друг к другу как друзья 20. Кант оспаривал право суверенного государства на войну, несмотря на то, что самое определение суверенитета включало (наряду со способ­ностями управлять своей территорией, быть огражденным от вмеша­тельства во внутренние дела и не вмешиваться самому, быть признан­ным международным сообществом) право начинать войну даже без объявления мотивов. Кант переходит от первоначальной идеи госу­дарства народов, опасаясь деспотизма такого государства, к свобод­ной лиге национальных суверенных государств, предотвращающей войну посредством мирного арбитража споров и конфликтов.

Следовательно, для достижения вечного мира Вестфальская сис­тема хотя и не обеспечивает мир, но является его предпосылкой, по­скольку побуждает индивидов объединяться в государства и создает некий баланс в их отношениях.

Написав рецензию на работу Канта через год после ее выхода, в 1796 г., и являясь ее страстным поклонником, Фихте все же робко предполагает, почему вечный мир все еще невозможен: «По-видимому, преимущества беспорядка все еще преобладают над преимуществом порядка. Значительная часть людей при всеобщем беспорядке приоб­ретает больше, чем теряет, а у тех, кто теряет, остается надежда, что он тоже выиграет < …>. Блага, созданные в наших государствах, еще не распределены и не использованы, многое еще можно требовать и за­хватывать, и, наконец, если у тебя дома все уже исчерпано, то угнете­ние других народов и континентов посредством торговли — постоян­ный и обильный вспомогательный источник. Пока все это остается, несправедливость еще не так тягостна, чтобы мы могли рассчитывать на ее всеобщее устранение. Но как только большинство [по]считает более надежным сохранить то, что у него есть, чем стремиться к со­мнительному приобретению того, чем владеют другие, тогда насту­пает строй, основанный на праве и разуме» 21.

Пришли ли мы за время с 1796 по 2007 г., за столь длительный пе­риод, к тому, чтобы все успокоились на том, чем владеют? Это поис­тине риторический вопрос после слов Фихте, по сути характеризую­щих сегодняшнюю реальность. А есть ли сдвиги? Только в мышлении теоретиков. Сегодня ясно, что не большинство, а меньшинство (зо­лотой миллиард) пришло, казалось бы, к состоянию, когда могло бы

ВТОРАЯ ВЕЛИКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ

удовлетвориться наличным. На xxi Всемирном философском кон­грессе в Стамбуле (август 2003 г.) интеллектуальная элита Запада спло­тилась в критике мирового неравенства, считая его несправедливым и, кроме того, несущим угрозу Западу.

Хабермас нашел основания, по которым вечный мир до сих пор не осуществился не только в неравенстве и несправедливости, не только в том, что многим еще выгодна война и беспорядок. Идея веч­ного мира Канта, по мнению Ю. Хабермаса, не реализовалась во мно­гом потому, что Кант не предусмотрел трудности диалога с другими, не такими, как европейский человек. Кант, по его мнению, проявил нечув­ствительность к появлению нового исторического сознания и росту признания культурных различий, росту значимости неевропейских, нехристианских культур, что делает договоренность с ними, а следо­вательно, и вечный мир проблематичными 22.

Трудности диалога с людьми другой рациональности и другой куль­туры есть главное препятствие космополитическому проекту Бека. Эти трудности им не рассмотрены и, полагаем, отложены на будущее.

Хабермас отмечает когнитивные трудности определения общих интересов международного сообщества и возможность подмены их частными интересами. Он пишет, что «это не вопрос доброй воли или дурных намерений, но предмет эпистемологии и практических раз­мышлений. Любое ожидание, с одной стороны, того, что будет най­дено нечто, приемлемое для всех, не может быть проверено ничем более, как только якобы беспристрастным рассмотрением, по прави­лам которого от всех вовлеченных сторон равным образом требуется принимать во внимание перспективы других участников тоже. Это является когнитивной целью беспристрастного суждения, которому юридические процедуры должны служить как на глобальном, так и на локальном уровнях» 23. В качестве моральной предпосылки мы будем использовать тезис А. А. Гусейнова о том, что насилие может быть не­избежным, но при этом оно никогда не станет моральным. Инсти­туциональной предпосылкой формирования мирового сообщества может стать реструктурирование международного порядка и между­народного права. Касаясь метафизических основ космополитизации, Хабермас на примере Европейского союза разработал процедурную модель космополитизации, при которой международное гражданское и политическое сообщество интегрируется на почве международного права. Процедурная легитимация для Хабермаса — основа интеграции в демократической и плюралистической культуре 24.

В отличие от тех, кто отрицает значимость Вестфальской системы суверенных государств сегодня, американский политолог А. М. Янг счи-

В. Г. ФЕДОТОВА, Н. Н. ФЕДОТОВА

тает, что она важна, поскольку предоставляет суверенное право всем существующим государствам — сильным и слабым, большим и малень­ким 25. Тем не менее степень взаимозависимости государств настолько возросла, что не многие государства могут закрыться от воздействия других государств и международных организаций. Поэтому изменения по отношению к прежним принципам Вестфальской системы состоят в том, что принцип самоопределения сегодня не тождествен суверени­тету. Ни одна страна сегодня не является островом с четким разделе­нием между собственным единоличным контролем внутренней терри­тории и внешней территорией, над которой она не имеет власти. Ав­тономия дает странам возможность принимать собственные решения внутри страны. Это близко к пониманию проблемы Беком.

Роль государств в такой системе международных отношений не уст­раняется. Они по-прежнему имеют власть на внутренней территории. Но их действия подотчетны сообществу государств, которое может быть представлено в международных организациях. Государства ста­новятся посредниками между локальными, региональными и глобаль­ными уровнями. Они могущественные акторы, но они не так суве-ренны, как это традиционно понималось.

Сходные модели получили такие названия, как космополитическая демократия, расширенный федерализм, непосредственная совеща­тельная многосторонность, многосторонний федерализм, децентра­лизованное рассредоточение, подотчетная автономия и дифферен­цированная солидарность. Ряд авторов считают их моделями ограни­ченного суверенитета.

Наилучший способ осуществления глобальных обязательств спра­ведливости Бек, как и многие другие, находит в создании глобали­зированных моделей социального сотрудничества, при которых ба­зовые структуры транснационального социального сотрудничества, производящие и воспроизводящие несправедливость между наро­дами, могут быть демонтированы и заменены новыми.

Бек предполагает сознательное поддержание национальных го­сударств, с видоизменением представлений о суверенитете с помо­щью концепции глобальных прав человека. Если права человека гло­бальны, но то или иное государство не соблюдает их, то сообщество государств может потребовать их соблюдения, не прибегая к войне. Возможно ли это? Пока нет. И видимо, вечный мир наступит не из доводов чистого разума, а только после опустошительной войны или бесконечного терроризма, когда уже не будет сил для войны. Запад многое потеряет, последуй он сейчас мнению социолога, но может по­терять много больше, если не последует ему.

ВТОРАЯ ВЕЛИКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ

Хабермас методично проводит в своих работах мысль о том, что тема диалога не соответствует дискурсу модерна, построенному на признании западного разума и общего стремления к разумному ос­воению действительности. Он объясняет, что Кант критиковал разум, исходя из его перспективы, т. е. в рамках модерна, а вовсе не сопос­тавляя разум с «иным», «другим», предшествующим ему состоянием 26. Эпоха модерна апеллирует к разуму, как он сложился на Западе, не предполагая его оппонирования или диалога с носителями других ра-циональностей. Диалог, который тут мог быть, явился бы диалогом носителей одной рациональности. Поэтому потребность в диалоге, коммуникации, по мнению Хабермаса, возникает позже, примерно с Ф. Ницше, пошатнувшего старое здание рациональности. Так и Бек считает диалог концептом Второго модерна.

Методология Бека состоит в разделении конкретного анализа, свя­занного с изучением реальных процессов, в построении новой кар­тины мира и в формировании теорий на пересечении этих двух компо­нентов анализа. Подобная методология эксплицирована академиком В. С. Степиным в физическом знании и обобщена в качестве общена­учной 27. Пожалуй, нигде в социальном знании это разделение компо­нентов познания не выступает так четко, как у Бека. Описание опыта отличается у Бека наблюдательностью и точностью. Картина мира вбирает новый опыт, но забегает вперед, пролонгируя его тенденции, иногда до такой степени, что сам автор называет ее утопией. Теории микроуровня, построенные как эмпирические обобщения, являются новыми и убедительными. Те теории, формулировка которых подклю­чает картину мира, являются сценарными прогнозами возможного бу­дущего. Но взаимодействие трех методологических уровней — опыта, картины мира и теории — на макроуровне часто заменяется экстра­поляцией картины мира на опыт и тождеством выдвигаемой теории с картиной мира. Подобные случаи встречаются и в естественнонауч­ном знании. Но в науках об обществе, где теории не имеют математи­ческой строгости, такой «зазор» между картиной мира и опытом, пре­одоление которого ведет к построению теории, часто не соблюдается. Картина мира опрокидывается на будущее, отождествляясь с теорией, выступая, говоря словами Бека, как «полезная утопия».

В этой утопии-идеологии, утопии-проекте дана критика настоя­щего понимания власти, политики, государства. Политическое не ис­чезает, а видоизменяется. Не исчезнет, а станет более многообраз­ным государство и соотношение национального и космополитиче­ского в нем. «Сила соблазна неолиберализма заключается в двойном импульсе: во-первых, в обещании наградить за открытость миру бо-

В. Г. ФЕДОТОВА, Н. Н. ФЕДОТОВА

гатством; во-вторых, укрепить транснациональные институты и ор­ганизации, т. е. установить транснациональный миропорядок глобальной эпохи. В то же время политика обретает негативный признак: под фла­гом безальтернативной модернизации мирового рынка она в конеч­ном счете занимается самораскруткой. Поэтому можно говорить о за­падне неолиберального толкования политики», — пишет Бек.

Таким образом, мы имеем в неолиберальном исполнении не «ко­нец политики», а начало новой мировой экономической политики, «мир без границ — не для труда, а для капитала». Сопротивление этому Бек видит на первом этапе всего лишь в разъяснении космополитизма как признания инаковости. На втором этапе он считает необходимым вернуться к новой позитивной диалектике Просвещения. На третьем этапе придется защищать космополитизм от его собственных недос­татков. Космополитизм признает инаковость другого, американиза­ция и неолиберальная глобализация — не признают. Даже демокра­тия в этой связи представляется Беку идеологией прошлого, т. к. в но­вом глобальном мире преобладать будет толерантность по отношению к многообразию, ограниченному только правом и моралью. Корни своей куль­туры и крылья космополитизма могут стать основаниями будущего, счи­тает Бек.

Итак, перед читателем очень необычная книга, сценарий-идеоло­гия будущего, попытка выстроить его некоторые искомые черты, от­рицающая экстраполяцию настоящего. Бек не революционер, не ан­тиглобалист. Он, скорее, сторонник неокапиталистической теории, воскрешающей труд, Просвещение, мораль, права всех людей Земли, концепт «человечество» против консьюмеризма, варварства, мораль­ного релятивизма, партикуляризма, не связанного с универсально­стью, и универсальности, не имеющей локальных воплощений.

Книга Ульриха Бека тем более важна и тем более полезна, что ста­вит вопрос о выживании человечества: «Научно обоснованное заклю­чение о том, что будущее человечества находится под угрозой, обра­щено не только к правительствам, к менеджерам < …> промышленных предприятий, но и к людям земли. От всех требуется немедленно и кар­динально изменить свое поведение. Мировые проблемы суть научно сформулированные моральные максимы с космополитической целью», — утверждает автор в конце книги. Думается, что количество таких кон­структивных сценариев с неизбежностью будет увеличиваться и что они будут разными — мы видели это на примере Хабермаса и Янг. Их судьба — стать предостережениями, может быть, идеологиями, соби­рающими сторонников, может быть, остаться утопиями, не доводя­щими до утопической практики.

ВТОРАЯ ВЕЛИКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ

Предлагаемая читателю монография Ульриха Бека характеризует особенности нашего времени и привлекает воображение для размыш­лений о будущем.

Ценность книги состоит также в предположении о возникнове­нии социальных движений, поддерживающих гражданские инициа­тивы в глобальном масштабе. Именно с ними будет связана в конеч­ном итоге трансформация форм государства и политики во Втором модерне.

Федотова В. Г., д. ф. н., профессор,

зав. сектором социальной философии

Института философии ран

Федотова Н. Н., к. с. н., доцент кафедры

социологии МГИМО

Арриги Дж. Долгий двадцатый век. Деньги, власть и истоки нашего времени. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006. С. 6. 2 Поланьи К. Великая трансформация. Политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя, 2002.

Коллинз Р. Социология философий. Глобальная теория интеллектуального изме­нения. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. С. 1016.

См.: Beck U., Beck-Gernsheim E. Individualization. Institutionalized Individualism and its Social and Political Consequences. L., Thousand Oaks, New Delhi. 2002.

5 //

Социология. Профессия и призвание. Интервью с Ульрихом Беком/У Журнал

социологии и социальной антропологии. СПб., 2003. Т. VI. № 1. С. 10. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализации — ответы на глобализацию.

М., Прогресс-Традиция, 2001. С. 10-11. Поланьи К. Указ. соч. Там же. С. 176. Там же. С. 183. Там же. С. 231.

Поланьи К. О вере в экономический детерминизм ^ «Великая трансформация» Карла Поланьи. Прошлое, настоящее, будущее. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2006. С. 29. 12 Friedman T. The Lexus and the Olive Tree. N. Y.: Anchor Books. 2000. P. 29-43.

См.: Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общест­венному прогрессу / Под ред. Л. Харрисона и С. Хантингтона. М.: Московская школа политических исследований, 2002; Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М.: Логос, 2003; Многоликая глоба­лизация. Культурное разнообразие в современном мире / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона. М.: Аспен-Пресс, 2004.

В. Г. ФЕДОТОВА, Н. Н. ФЕДОТОВА

Сosmopolitanism. Ed. by C. F. Breckenridge, Sh. Pollok, H. K. Bhaba, D. Chakrabarty. Durham, L.: Duke University Press. 2002. P. 6.

Ibid. P. 5-6.

Бек У. Космополитическое общество и его враги ^ Журнал социологии и соци­альной антропологии, 2003. Т. vi. № 1. C. 28.

Там же.

См.: Федотова В. Г. Будущее российского капитализма // Политический класс. 2006. № 3.

Kurasava F. A. Cosmopolitanism from Below: Alternative Globalization and the Creation Of a Solidarity without Bounds ^ Arch. Eur. Sociol. 2004. xlv. P. 233-253.

20 См.: Wendt A. Social Theory of International Politics. Cambridge, uk: Cambridge

University Press. 2000. P. 246-312.

21 Фихте И. К вечному миру. Философский проект Иммануила Канта ^ Трактаты

о вечном мире / Сост. И. С. Андреева, А. В. Гулыга. СПб.: Алетейя, 2003. С. 248. Хабермас Ю. Дискуссия о прошлом и будущем международного права. Переход от национальной к постнациональной структуре ^ Вестник Российского фило­софского общества. 2003. № 3. С. 17.

23 Там же. С. 22-23.

24 Habermas J. Between Facts and Norms: Contributions to a Discourse Theory of Law

and Democracy. Cambridge, ma, mit Press. 1996; Habermas J., Derrida J. February 15, or What Binds Europeans Together: A Plea for a Common Foreign Policy, Beginning in the Core of Europe ^ Constellations, 10 (3), 2003.

25 Янг А. М. Некоторые соображения о гегемонии и глобальной демократии ^ Фило-

софские науки. 2003. № 8; Young I. M. Inclusion and Democracy. Oxford, N. Y.: Oxford University Press. 2000.

26 Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003. С. 312-315.

2 Степин В. С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2000.

УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА

АЛЕКСАНДРА ПОГОРЕЛЬСКОГО

ВЫШЛИ В СВЕТ КНИГИ:

Международный ежегодник по философии культуры «Логос»

1910-1914, 1925. Тт. 1–9 (+ 1 том дополнительных материалов: библиография, история проекта, рецензии 1910-1914 гг. и т. д.). Полное репринтное воспроизведение журнала, выходившего под редакцией Ф. Степуна, И. Гессена, Б. Яковенко и др.

СЕРИЯ «ФИЛОСОФИЯ»

Эрнст Мах. Анализ ощущений (С предисловием А. Ф. Зотова)

Пауль Наторп. Сборник статей по философии, логике, теории культуры

Эдмунд Гуссерль. Избранные сочинения («Идеи к чистой

феноменологии»; «Парижские доклады»; «Амстердамские доклады»; «Интенциональные предметы» и др. С предисловием Виталия Куренного)

Мартин Хайдеггер. Что зовется мышлением

Людвиг Витгенштейн. Избранные работы («Логико-философский трактат» в переводе и с комментариями Вадима Руднева; «Коричневая книга»; «Голубая книга»)

М. И. Каринский. Избранные работы («Явление и действительность»;

«Об истинах самоочевидных»; «Критический разбор новейшего периода немецкой философии» и др.)

Журнал «Логос», 1991-2005. Избранное в 2-х тт.

Философия в систематическом изложении В. Дильтея, А. Риля,